Алиса Макарова
Английский в Зазеркалье
Глава 22. Дело о пропавших дисках
Маниакальная уверенность в том, что все преподаватели спят и видят, как бы ее надуть, прочно засела в мозгу нашего директора. После позорной ситуации с распечатками под личную роспись, под подозрение попали диски. Раз в год методист садилась за компьютер и записывала на обычные DVD-диски с десяток новинок кинематографа в оригинале. Все они хранились в отдельной коробке, и каждый преподаватель мог выбрать фильм на свой вкус, наиболее подходящий к тематике занятия, и побаловать детей кинопоказом на большом экране через проектор. Обычно забавные детские мультики запускались на праздники (Хэллоуин, Рождество и Пасху), или когда не было возможности найти преподавателю замену. Поскольку я в то время несла трудовую вахту в нашем филиале в МОУ СОШ, то головной офис посещала нечасто. И именно по инициативе директора, помимо телевизора и DVD-плейера, мне выдали еще и несколько дисков с фильмами в годовое пользование. В конце мая я принесла все пять дисков обратно, но тут, как на беду, в коробке выявилась недостача. В ней не хватало еще двух фильмов, которые не вернул кто-то из преподавателей. Подозрение пало на меня, и убедить директора в том, что я не имею отношения к пропавшим дискам, мне так и не удалось. После десятиминутного расспроса о том, какие именно видео мне выдавали, и моих искренних заверений, что я принесла обратно все, что у меня есть, директор смерила меня подозрительным взглядом и, выдохнув, обратилась к стоявшему рядом администратору:
– Простим уж Алисе Дмитриевне пару дисков, может она и впрямь не помнит, куда их задевала. Запишем новые, что ж тут делать.
Вероятно, это и было золотое правило успешного бизнесмена – ни при каких обстоятельствах не доверять людям.
Глава 23. Долгожданное повышение
Никто из нас не знал, сколько получают остальные. Сведения о размере заработной платы были настолько засекречены, что эта тайна охранялась строже, чем реальный возраст звезд российского шоу бизнеса. Педагогам было запрещено обсуждать почасовые ставки и спрашивать других преподавателей об их заработках.
Выдача средств всегда проходила в кабинете директора за закрытыми дверями, лично из рук в руки под роспись в ведомости. Как молодой преподаватель я получала сто семьдесят рублей за один академический час.
К концу второго года работы, во время очередной аудиенции у директора я уже было собиралась достать ручку и расписаться в графе, как она вдруг принялась меня хвалить:
– Вы уже целых два года у нас отработали, разные группы ведете, вот в этом году детей много взяли. Я смотрю, у вас хороший контакт с детьми!
– Да, – говорю. – Вроде хороший.
– И подростковые группы тоже есть. Мне кажется, вы там уж очень строги с ними, дисциплину держите.
– Так и есть, – говорю. – Стараюсь.
– И взрослую группу вечернюю ведете. В общем, у вас отлично получается, я вашей работой довольна. Вот, решила вас поощрить, поднять вам зарплату!
– О! – говорю. – Буду очень рада!
– Вы же у нас получали сто семьдесят рублей в час, верно? Так вот, я вам с сегодняшнего дня сделаю прибавку к зарплате! Будете получать не по сто семьдесят рублей в час, а по сто восемьдесят!
Вышла я из кабинета, стою в коридоре и не знаю, то ли мне плакать, то ли истерически захохотать. Все-таки жаль, что в далеком две тысячи двенадцатом году еще не был так популярен фейспалм.
Эпилог
Вскоре после прибавки к зарплате я ушла. Двух лет в Зазеркалье мне хватило с лихвой. Но, думаю, я несильно ошибусь, если скажу, что практически в каждом российском городе можно найти не один подобный частный бизнес, где под респектабельным фасадом скрывается такое, что любой сотрудник, вырвавшись из его цепких лап, с уверенностью поклонника творчества Льюиса Кэрролла заявит:
– Не, ну это просто сюр какой-то!
