Алеся Лисовская
Виверна. Пламя миров
Выпал снег. Уже не первый, но этот не таял. Ночь обещала быть холодной, и я заходился в кашле. Чувствовал, смерть где-то рядом, мне недолго осталось. Совсем. Эта ночь будет последней. Моё тело заледенело настолько, что почти не слушалось. Синие пальцы с полопавшейся кожей было бесполезно греть дыханием. И тогда я увидел девочку. Не знаю, откуда она взялась.
На ней была тёплая одежда – шапка, шубка, шарф, сапоги. Казалось, кто-то забыл её на дороге. Где-то поблизости должны были быть родители, но никого не было. Я наблюдал за ней, словно хищник. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это мой шанс.
Голос отца дрогнул, он сглотнул:
– Да. Я – тварь! Самый жалкий на свете человек. Хуже и представить нельзя. Я не достоин жизни, но в тот момент, если бы кто знал, как мне хотелось жить.
Это очень тяжело вспоминать. Я пытался это забыть. Но разве такое забудешь. Мне оправданья нет. И раз пришло время всё рассказать, я буду говорить, как есть. Потому что…
Отец заплакал. Я почти видела, как кривится его рот, как слова вылетают и ранят его же…
– Я хотел. Нет, я не хотел… Я… схватил эту девочку, собрав остатки своих сил, и понёс. Она не кричала, не плакала, не звала никого. Просто обняла меня. Ручки у неё были крохотные. Ей было от силы года три. Да, три, не больше. Я не стал уходить далеко на случай, если её станут искать. Вдруг сжалятся, да дадут мне пару монет. Но никто не искал её. И расчёт у меня был иной.
Я замерзал. Не чувствовал рук, пальцы на ногах болели от малейшего движения. Кашель рвал грудь. И я хотел… забрать… её тепло.
Здесь на улице мы не пережили бы эту ночь. И уповать на чудо было как минимум глупо. Я забрался с ней в бочку, служившую мне домом, и засунул руки под её шубу, к самой коже. От прикосновения моих ледяных рук она даже не дрогнула. Просто смотрела на меня. Она была очень горячей. И тело её не остывало, а казалось наоборот становилось всё горячее. От её дыхания иней в моей бороде растаял. Она сняла варежку, потрогала блестящие капельки и засмеялась. Борода щекотала её. И она смеялась всё смелее. И я засмеялся. Сквозь слёзы. Сквозь горькие слёзы. Я чуть не убил это дитя. Я…
Я прижал её к себе, мысленно тысячу раз прося прощения и благодаря судьбу за этот подарок. И обещая всем богам, что буду беречь её, как родную дочь.
Тепло разливалось по телу, мне даже стало жарко.
Знал ли я, что она – виверна? Догадался. Не сразу, конечно. Позже.
С того момента удача снова полюбила меня. Я помню, как проснулся ночью, мучимый жаждой.
– Хочешь пить? – спросил я.
Девочка кивнула.
– Я сейчас. Подожди меня, ладно?
Она кивнула опять. Я набрал снега в кувшин, специально припасённом для таких дел, и с досадой глянул на горку хвороста, что сложил перед бочкой сколько-то дней назад, когда ещё не потерял огниво. Девочка внимательно наблюдала за мной. Что произошло дальше, я не понял. Отвернулся всего на секунду и почувствовал запах дыма. Обернулся. А хворост уже горел.
И огонь отражался в глазах малышки. Но не те несмелые язычки, корёжащие древесину, а огромное всесильное пламя неизвестных миров.
Я смотрел на дитя, посланное мне небесами, и пил горячую воду, словно в жизни не пил ничего вкуснее и слаще.
Утром я проснулся абсолютно здоровым.
Днём мы направились в другой город. Я боялся, что кто-нибудь узнает меня и девочку заберут. И, уж если каяться, я боялся, что её будут искать. Не могу это объяснить, просто понял, что держу в руках настоящее чудо. Понял, что не хочу её отпускать.
Я нёс малышку на плечах. Путь, который должен был быть невероятно трудным, мы проделали с лёгкостью. Не знаю, откуда силы взялись. Мы баловались, играли в снежки, я бросал её в сугробы, она догоняла меня. Я никогда так не смеялся, сам чувствовал себя ребёнком и забыл обо всём на свете. Я забыл про Версена. Забыл про то, что всё потерял. То, что я нашёл в ней, было несоизмеримо больше. Во мне не осталось ни обиды на судьбу, ни гнева, сжиравшего меня изнутри. Она очистила мою душу.
А ещё – холод больше не страшил меня. Стоило взять малышку за руку, как становилось тепло.
Ловец:
– Что было дальше?
Отец:
– Я уже говорил, что удача повернулась ко мне лицом. Судите сами. Я нашёл кошелёк, когда мы шли по дороге в Дэрвел. Он был полон монет. Я просто не мог поверить своим глазам. Мы зашли в первую попавшуюся таверну, и нам дали комнату, разрешили помыться и принесли поесть. Хозяйка – подслеповатая баба – не стала задаваться вопросом, откуда у грязного нищего такая красивая прилично одетая дочь. Деньги решили всё.