Алесто Нойманн
Стая
– Как ты себя чувствуешь?
Вал стоит в углу лаборатории, прислонившись к столику для инструментов. На ее рубашке красуются четыре гигантских полосы, а бледную кожу пересекают блестящие глубокие алые порезы.
– Откуда? – выдыхаю я.
– Пустяки, заживет. – Рихтенгоф даже не смотрит на свои ранения. – Как ты себя чувствуешь?
– Это я тебя… так?
– Бруно, прекрати.
– Я или нет?!
Вампир тяжело вздыхает и сдается под натиском моей надвигающейся истерики.
– Ты. Но ты был не в себе, я понимаю.
– Боже…
Едва удерживая простыню на бедрах, оглядываю свой обнаженный живот и грудную клетку со змеей татуировки на ключицах. Разумеется, одежда разлетелась в клочья, когда я обратился. Мышцы ноют после тяжелой трансформации, а на предплечье темнеет синяк.
– Тебя было просто не удержать, – мрачно поясняет Вал, кивая на фиолетовое пятно. – Я старалась не применять силу, но…
– Что значит «старалась не применяться силу»?! – вскидываюсь я. – Мы уже тысячу раз это обсуждали! Если я нападаю, ты должна защищаться! А если бы я тебя убил во время своего приступа?!
– Это исключено.
– Господи, Вальтерия… – Прячу лицо в ладонях. Мышцы в руках дрожат от слабости и боли. – Я надеюсь, эти порезы – единственное, что я с тобой сделал.
– Не волнуйся. Все будет в порядке.
Она слабо улыбается и шагает в сторону столика для препаратов, чтобы взять оттуда шприц с успокоительным. Сердце обрывается куда-то в район пяток, когда я вижу, как сильно она хромает на правую ногу.
– Что с тобой? – шепотом спрашиваю я.
– Закончили, – резко отвечает вампир. – От твоих запоздалых сожалений мне легче не становится. Ты не виноват, поэтому осядь уже.
– Но…
– Хватит. – Рихтенгоф перекатывает ампулы по железному столику. – Нужно будет вколоть еще – для профилактики. Одиночный приступ может спровоцировать множественные обращения.
– Не хватало, чтобы я тебя еще раз покалечил. – Потираю лоб ладонью и встряхиваю головой. – Если бы ты только знала, из-за чего я взбесился…
– Примерно представляю, – сухо откликается вампир. – Когда мы вернулись, то обнаружили Оливию и Джейсона спящими в обнимку на диване. Громкие вопли Байрона остановил лишь невероятный жест твоего друга – он встал на одно колено и сделал девушке предложение.
– Как ты на это отреагировала?
– Никак, Джейсон никогда особо не дружил с головой. Меня больше интересовало, куда подевался ты.
– Как хорошо, что я в это время валил сосны в лесу…
– Я догадалась, что с тобой произошло, но все равно подумала так же. – Вал невесело улыбается. – Не думала, что тебя так это заденет.
– Это от зависти, – бурчу я. – Выпил и почувствовал себя до одури одиноко, когда они целовались под омелой. Кошмар.
– То есть даже не ревность?
– Зависть от ревности я отличаю. – Свешиваю ноги со стола, придерживая простыню на бедрах. – Еще и предложение руки и сердца. Хорошо, что я застал только первый акт спектакля.
Тупо смотрю на свои голые ступни. Зрение все еще острое – так бывает сразу же после приступа, когда звериная кровь еще не отхлынула.
– Как там Байрон? – спрашиваю я.
– Убит горем, сломлен и пьян до зелена змия. – Вал поднимает глаза к потолку. – Отсыпается наверху.
– А где… ну…
– Ромео и Джульетта уехали, я их особо не задерживала. Не хотела, чтобы тебя снова заклинило.
– Здорово. И Байрон не расстроится, когда проснется.
– У него будут заботы поважнее надвигающейся свадьбы, – усмехается Вал. – Еще сутки Хэлл будет сражаться с тяжелым похмельем.
– На этой мрачной ноте обещаю, что больше никогда не буду пить.
– Неужели? – Вал вскидывает бровь. – С чего бы это?
– Если бы не вчерашний глинтвейн, этого бы не случилось. – Я указываю на ее раны. – Потеря контроля для оборотня непозволительна. Особенно, если есть риск убить того, кто так дорог сердцу.
Вампир усмехается и запускает руку в карман, растерянно глядя куда-то в пол.
– Знаешь, этот кулон… Ну, твой подарок… Он просто чудесный, спасибо.
– Не за что, – улыбаюсь я. – Рад, что тебе понравилось. И тот ярмарочный череп не забудь куда-нибудь на стену повесить. Знаю, что ты давно хотела его в коллекцию.
– Извини, что не поздравила тебя своевременно.
– О чем ты?
– Новая одежда лежит в углу, – говорит она. – Постарайся побыстрее, я буду ждать снаружи.
– Что ты задумала?
Не ответив, Вал покидает лабораторию. С трудом поднявшись на ноги, шлепаю к стулу, накидываю клетчатую рубашку и натягиваю плотные джинсы. Задаваться вопросом, откуда они взялись, у меня не было времени. На шатающихся ногах взобравшись по железной лестнице, я выскакиваю на улицу вслед за Рихтенгоф.
Яркое зимнее солнце снова ослепляет. Смотрю на лазурное небо сквозь пелену подступающих слез. Ненавижу, когда глаза оборотня начинают чудить сразу после обращения.
– Хватит плакать, соберись уже.
Вальтерия стоит на крыльце, спрятав руки в карманах брюк. Скорчив рожу, я с силой тру кулаками веки.
– Сейчас сдохну. – Стараюсь остановить поток слез. – Лучше бы я оставался слепым кротом.
– Ничего, скоро твоя близорукость к тебе вернется. А пока – держи. Получше рассмотришь свой презент.
Рихтенгоф вкладывает в мою руку что-то железное. Растопырив пальцы, пялюсь в свою ладонь.
– Ключи? – У меня, наконец, получается проморгаться. – От чего?
Вал вытягивает руку, указывая на другую сторону заснеженной лужайки. Возле подъездной дорожки красуется светлый внедорожник, могуче вздымаясь среди белоснежных сугробов на своих высоких колесах.
– Вау! – Я не могу подобрать слов. – Это что?
– Машина, Бруно. На ней ездят.
– Ты мне ее даришь?
– Ну, разумеется, иначе зачем я тебя сюда тащила?! – раздраженно откликается Рихтенгоф. – Увесистый кроссовер, достаточно сдержанный и мощный. Я долго не сомневалась, сразу представила тебя за рулем и…
– Спасибо, Царапка.
Прерываю монолог вампира и, распахнув объятия, крепко прижимаю ее к себе и целую в щеку. Та неловко поглаживает меня в ответ, не готовая к такому проявлению эмоций. Отцепившись от Вальтерии, радостно соскакиваю с крыльца и бегу навстречу подарку.
– Он просто невероятный! – Заглядываю в салон и не могу сдержать искреннего щенячьего восторга. – Я тебе подарил обыкновенный кулон и череп с ярмарки. А ты купила мне внедорожник!
– Брось. – Рихтенгоф делает вид, что ей все равно, но в тоне ее голоса слышится удовлетворение. – Просто видеть больше не могу твою старую колымагу.
– Спасибо!
– Ты счастлив?
– По уши! – Я расплываюсь в широкой улыбке. – Моя волшебница!
Вал улыбается, коротко кивает и оборачивается на дом.
– Пойдем обратно, – говорит она. – Скоро проснется Байрон. У него практически пулевое в голову, поэтому нам нужно найти аспирин.
7
Из пелены бессознательности меня вытягивает обжигающая боль, внезапно пронзившая руку. По сравнению с ней ожоги казались детским лепетом, легким синяком от падения с велосипеда. Зашипев, распахиваю глаза.
Ну, конечно. Рептильный мозг верно определил местоположение. Я в больнице. Вернее говоря, в частной клинике, где работает Рихтенгоф.
– Лежите смирно, – мягко говорит медсестра, устанавливая капельницу. – Сейчас придет врач.
Морщусь и смотрю на длинную трубку, заканчивающуюся острой иглой, врезавшейся в под кожу. С отвращением выдернув современный сплав из тела, я облегченно вздыхаю и сажусь на постели.
– Что вы делаете?! – Девушка тут же пытается уложить меня обратно на койку. – Прекратите, иначе мне придется ввести успокоительное!
– Просто позвольте мне дождаться врача, – сиплю я, стараясь не поддаваться. – Со мной все в порядке.
Медсестра в замешательстве.
– Вы отравились угарным газом, – констатирует она. – Кроме того, ваше состояние…
– Девушка. – Быстро читаю ее имя на бейджике. – Сара. Пожалуйста, не беспокойтесь, мой доктор поставит меня на ноги и без капельниц. Честное слово, я не умру до ее прихода. Но если она не придет, тогда точно умру.
– Как трогательно.
В дверях замечаю фигуру Вал. Прошелестев длинным белым халатом, она входит в палату, не сводя с меня пристального взгляда.
– Здравствуйте! – Медсестра переводит удивленный взгляд с меня на появившуюся из ниоткуда Рихтенгоф. – Я ставлю пациенту капельницу, но он…
– Все в порядке. Не могли бы вы нас оставить?
Девушка обескуражено моргает.
– Но ведь… так положено…
– Вы абсолютно правы, – спокойно говорит Вал. – Пациент бредит, поэтому ему нужно немного подыграть, чтобы не перевозбуждать и без того истощенную нервную систему. Сходите к кофейному автомату, вы выглядите очень усталой.
– Но…
– Все будет в порядке, уверяю вас.
Пронзительный глубокомысленный взгляд делает свое дело. Вампирский гипноз. Медсестра собирается что-то возразить, но потом передумывает. Нечеловеческой энергетике невероятно сложно противиться. Пробормотав что-то про должностную инструкцию, она забирает папку и покидает мою палату.
Осторожно прикрыв за девушкой дверь, вампир присаживается на краешек койки, быстро оглядывая мои повреждения на руках и груди.
– Ты бы видела, как я с окна сиганул! – усмехаюсь я, но Вал, кажется, не смешно. Она вздрагивает и напряженно смотрит мне в глаза.
– Я тут чуть с ума не сошла.
– Прости, – быстро извиняюсь я. – Не подумал об этом.
– Думать тебе вообще не свойственно. – Вал хмурится, заметив усыпанный осколками ожог на моей левой руке. – Зачем ты выскочил в закрытое окно?
– Говорю же, времени не оставалось. – Быстро пожимаю плечами. – Там все было в огне. Дверь кто-то подпер с другой стороны. Окно было моим единственным шансом не задохнуться.
– Неплохо было бы сначала его открыть.
– О… Об этом я тоже не подумал.
– Хорошо, что твоя глупость удачно соизмеряется с везением. – Вал подвигает к себе долото и ловким движением прикрывает лицо медицинской маской, чтобы лишний раз не соблазняться запахом крови. – Потерпи, будет немного щипать.
Сдавленно вскрикиваю и морщусь, когда Вал слишком резко ухватывает пинцетом крупный осколок.
– Извини. – Стекло со звоном отправляется в долото. – Так что там случилось с этой автомастерской?
– Ее подожгли.
Прервавшись, вампир выпрямляется, едва не уронив пинцет.
– Ты сейчас серьезно?
– Клянусь тебе, – уверенно отвечаю я. – Когда я вывалился из окна, то приземлился возле парковки. И видел там черный внедорожник. Пришлось срочно отползать в можжевельник.
– Где тебя и нашли, – мрачно заканчивает Вал. Покачав головой, она возвращается к работе. – Поразительная внимательность. Я полагала, что ты уполз туда подальше от дыма.
– Что там? Сколько погибших?
– Когда мне позвонили, то речь шла о бытовом пожаре и трех жертвах. Казалось бы, вполне штатная ситуация…
– А было что-то необычное?
– Меня слегка смутил адрес горевшего дома. – Голос Вал приглушает медицинская маска, но в каждом слове я отчетливо слышу тревогу. – Как думаешь, кого я больше всего боялась увидеть в морге городской больницы?
– Понял.
Вампир хмыкает и продолжает ловко извлекать осколки из моих ран. Я перевожу взгляд на приоткрытое окно, откуда приятно тянет прохладным воздухом. На синеватом горизонте собирались теплые потеки рассвета, до которого я все-таки дожил.
– Все порезы затянутся буквально завтра. – Вал сосредоточенно осматривает мой ожог на левой руке. – А вот это – довольно гнусная рана. Будет заживать гораздо дольше.
– Это же огонь, – вздыхаю я. – Огонь нас убивает.
Вал с грохотом водружает долото обратно на столик для инструментов.
– Внедорожник тебе точно не почудился? – Рихтенгоф заученным движением стягивает медицинские перчатки.
– Не знаю. Я надышался дымом. Но своим глазам пока верю.
– Ясно.
Вздыхаю и поудобнее усаживаюсь на койке, натягивая одеяло почти до подбородка. Хочется сказать что-то о том, мне очень повезло не погибнуть. Но озвучивать это вслух считаю лишним – Вальтерия и так сильно нервничает.
– Мне сегодня несколько раз звонила Оливия, – как бы невзначай говорит вампир. Она отводит взгляд и делает вид, что заинтересовалась пейзажем, открывающимся из окна.
– Дочка Хэлла?! – сиплю я, поперхнувшись воздухом. – Но зачем?
– Спрашивала, все ли с тобой в порядке. – Вал кивает на мой телефон. – Очевидно, узнала про пожар из местных новостей, но не смогла тебе дозвониться.
– Странно. После того рождественского ужина мы не общались. А еще в одну нашу встречу она хотела, чтобы я исчез раз и навсегда.
– Ее желание едва не исполнилось. – Вал морщится. – Не знаю, что там между вами происходит, но…
Я усмехаюсь и откидываюсь на подушку.
– Лучше не спрашивай.
Повисает пауза. Вал все еще рассматривает порозовевший горизонт. Я обвожу задумчивым взглядом свои ранения, прикидывая, какое из них останется шрамом на всю жизнь. Стоит ли перезвонить Оливии и сказать, что отделался лишь ожогом и царапинами?
– Я ведь едва не убил ее тогда… – Громко прокашливаюсь в кулак и опускаю глаза.
– Тем не менее, все закончилось благополучно.
– Просто ты снова вовремя оказалась рядом, – мрачно резюмирую я. – Разруливала последствия моих ошибок, а потом успокаивала мою подругу.
– Так, прекращай, – резко обрывает меня вампир и поднимается с койки. – Я не хочу об этом говорить.
– Ладно, не будем.
В тот роковой день Оливии пришлось буквально вызванивать Вал и просить о помощи. Мы с Рихтенгоф тогда крепко разругались. И первым не хотел извиняться никто. Пока Вал занималась работой, я всем видом демонстрировал, что мне неплохо живется и без нее. Да, то самое чертово переключение.
Но ведь в тот вечер, когда мы с Оливией расстались, все могло закончиться трагедией. Однако каким-то образом я очнулся скованным по рукам и ногам.
– Мне пора. – Вал смотрит на часы, висевшие над входом в палату. – У меня еще остались есть дела. Ты не единственный пострадавший. Мы любезно помогаем тем, кто не поместился в городской больнице.
– Сьеррвуд – не столица, поэтому у нас что ни бедствие, то больница ломится. А что потом, когда закончишь?
– Отправимся домой.
– Здорово. Пойдем пинать головешки, в которые превратилась моя квартира.
– Поживешь у меня. В Грауштайне есть пара гостевых комнат и отдельная ванная.
– Ничего себе… – У меня перехватывает дыхание. Я почти благодарен тому, кто сжег мою конуру. – Спасибо.
Вал кивает и быстрым шагом покидает мою палату, снова прошелестев длинным медицинским халатом.
Я хорошо знал, что она тратит все свои сбережения на большое имение далеко за городом. Легенды о вампирских замках отчасти правдивы, Вал на дух не переносила тесные помещения. Для нее не было ничего ценнее уединения и безмятежного одиночества на природе.
Откинувшись на подушку, смотрю в белоснежный потолок, усыпанный лампами, и медленно закрываю глаза. Порезы ныли уже не так сильно, как раньше. Горло почти не болело от дыма, сознание прояснялось. Я не жалел, что потерял единственное жилье и все личные вещи. Что печалило больше всего – это пострадавшие в пожаре невинные люди.
8
Покручивая в руках ключи от машины, я сижу на капоте серебристой «тойоты» Вал. Она позаботилась о том, чтобы меня выписали сразу после того, как я хорошенько высплюсь. Медсестра проводила меня из палаты, пожелав всего доброго, но я до сих пор чувствовал ее почти осязаемый напряженный взгляд между лопаток.
Еще бы. Вчера я выглядел как кусок котлеты, напичканный стеклом, а сегодня о пожаре напоминают лишь пара синяков и никак не заживающий ожог, скрытый под аккуратно наложенной повязкой.
Огня боятся все, не зря испанская инквизиция предпочитала именно этот вид казни.
Стеклянные двери клиники поблескивают в закатном солнце, и на улицу выходит пузатый мужчина в сером костюме, сжимая в руке кофейный стаканчик. Кажется, это Томас, старый коллега. Вслед за ним, слегка покачиваясь, появляется Вал. На фоне упитанного врача моя любовь выглядит как кладбищенское привидение, забывшее снять халат и именной бейджик. Пузатый, увлеченный рассказом, не замечает, как судорожно глаза вампира выискивают родную «тойоту» на стоянке. Заметив меня, она облегченно выдыхает. Я жизнерадостно улыбаюсь и машу здоровой рукой.
Обменявшись рукопожатиями с коллегой, Вал широким шагом направляется к машине.
– Лови. – Вампир подбрасывает связку ключей, которую я ловко перехватываю одной рукой. – Ты за рулем.
– Ничего себе, – присвистываю я, открывая дверцу. – Что это с тобой?
– Устала. – Вал устраивается на соседнем сиденье и блаженно запрокидывает голову.
Аккуратно выезжаю со стоянки и направляюсь к главному шоссе, ведущему из города. Выбирая себе жилье, вампир решительно отказалась приобретать квартиру рядом с людьми. Отдаленный лесной район, соединенный с городом лишь узкой проселочной дорогой, больше напоминал локацию для съемки артхаусных ужастиков. Обитаемых мест там было мало, людей еще меньше. За последние пятьдесят лет никто так и не решился обжить этот лес, чему вампир была несказанно рада.
Грауштайн не был похож на шикарные замки. За серым безликим камнем скрывались холодные просторные комнаты, обставленные книжными полками и скудной мебелью. Никаких роскошных канделябров, бархатных кресел и резных статуй. Даже обидно. Будь я вампиром, уже бы не выдержал и прикрепил на фасад пару гаргулий. Замок Дракулы, гип-гип!
Потянувшись к радиоприемнику, краем глаза замечаю, что Вал сонно склонилась к окну и прикрыла глаза. Благоразумно передумав, возвращаю руку на руль. Сердце в груди тепло подрагивает – меня невероятно умиляло, когда она засыпала. Пока спит – не орет и не работает, сопит себе блаженно носом. Прекрасно.
В ожоговом центре пациентов было хоть отбавляй – дом, в котором я жил, сгорел как спичечный коробок. Интересно, что скажет полиция, когда заметит в подвале дома автомастерскую, которой там быть не должно?
Ой, как будто они до этого не знали. И когда полиция в Сьеррвуде хоть какой-то беспредел останавливала, а не возглавляла?
Как бы там ни было, Рихтенгоф ужасно уставала работать с людьми, хотя и не признавалась в этом. Постоянный запах крови, расширившиеся зрачки и расфокусированное зрение. Кроме того, приходилось низко наклоняться для того, чтобы пациент не смог увидеть хищного затуманенного взгляда. Представляю, как отвратительно ей пришлось в палатах, где у каждого второго кровотечение или сильный ожог. Постоянный контроль природных инстинктов ужасно утомляет.
– Какого дьявола?
Слегка приоткрыв сонные глаза, Вал смотрит на топливную стрелку. Постучав по окошку пальцем, она хмурится.
– Не вопрос, сейчас заеду на заправку, – отвечаю я, выкручивая руль вправо. Мы съезжаем с главного шоссе, направляясь к небольшому придорожному магазину и автозаправке по другую сторону дороги.
– Я заливала полный бак сегодня утром.
– Может, ты перепутала дни? Не удивлен, ты просто засыпаешь на ходу.
Вал собирается что-то возразить, но потом отмахивается и снова прислоняется лбом к оконному стеклу. Я останавливаю машину на заправке и копаюсь в карманах в поисках бумажника. На пустом шоссе никого нет, и супермаркет стоит тут единственным островком неонового света. Вокруг мигающего уличного фонаря кружится стайка мошкары.
– Сейчас вернусь, – быстро говорю я. – Мне надо в магазин за пивом и едой.
– Ага. – Вал неторопливо отстегивает ремень безопасности. – Пойду залью бак.
– Давай я?
– Иди уже за своим пивом.
Пока Рихтенгоф возится с машиной, перебегаю пустую дорогу и вхожу в небольшой супермаркет. Здесь пахнет пластмассой и свежим ремонтом. Побродив между полок, останавливаюсь возле пивного охладителя и решительно хватаю пару банок. Так, еще возьмем пару пакетов с кислыми леденцами, шоколадку и чипсов. В Грауштайне уже даже мыши не вешаются, там больше полувека нечего искать.
– Может быть, заполните нашу анкету? – Продавец вытягивает из-под стойки зеленый лист бумаги, пока я распихиваю оплаченные покупки по карманам. – У вас будет шанс получить оригинальную скидочную карту.
– Ой, нет.
– Пожалуйста! – неожиданно громко просит парень. Я вздрагиваю, недоуменно вскинув брови. – Мне не хватает всего одной анкеты до премии!
– Ладно, давай ее сюда. – Похлопав по карманам, пожимаю плечами. – У меня нет ручки.
– Вот, возьмите!
Парень протягивает мне подарочную ручку с резным стержнем и аккуратным пером. Даже отсюда я чувствую резкий запах серебра, от которого слезятся глаза. Рука инстинктивно дергается обратно, и я вытягиваюсь как шомпол, почувствовав опасность.
– Знаете, передумал. – Натянуто улыбаюсь и отхожу от стойки, не сводя взгляда с ручки.
– Отчего же? – разочарованно спрашивает продавец.
Бросаю взгляд в ночное окно и вижу Рихтенгоф, прислонившуюся к капоту машины в ожидании. Вампир смотрит в сторону леса, снова погруженная в свои тяжкие думы.
– Меня ждут. – Киваю в сторону Вал и неловко машу рукой. – До свиданья и спокойной ночи.
Толкнув плечом стеклянную дверь, я торопливо выскакиваю на улицу и прибавляю шаг, торопясь к серебристой «тойоте», припаркованной неподалеку. Заметив меня, вампир хмыкает. Наверняка заметила количество банок пива, распиханных по карманам.
– Уносим ноги, – горячо шепчу я, наклоняясь к ее уху.
– В чем дело?
– Мне только что предложили заполнить анкету постоянного покупателя, а у меня не было при себе ручки. – Бросаю на магазинчик быстрый настороженный взгляд. – И, представляешь, у этого парня она оказалась.
– Ужасно. – Она протяжно зевает. – Как ты только выжил.
– Серебряная ручка, Вал.
– У продавца на кассе? Серебряная ручка?
– Дело дрянь.
– Да, совпадение интересное, – тихо откликается вампир, глядя на стеклянные двери магазина поверх моего плеча. – Поехали отсюда.
Я быстро забираюсь в машину. Высыпав свои покупки на заднее сиденье, поворачиваю ключ зажигания. Глядя на супермаркет в зеркало заднего вида, замечаю, как продавец выходит из-за прилавка, чтобы понаблюдать за нашим отъездом. Напряженно ерзаю на месте. Он явно не просто так подсунул мне серебряную ручку.
Вдавив педаль газа в пол, я ловко выворачиваю руль, выезжая на дорогу, ведущую к главному шоссе. Теперь главное – быстро добраться до Грауштайна, пока этот придурок не сел нам на хвост.
– Следит, – ворчу я, врубая фары.
– Теперь понятно, куда делся мой бензин. – Вал выпрямляется на сиденье. – Будь уверен, они не дадут нам спокойно уехать.
– Кто они?
– Те, кто поджег твой дом.
– Чего?
Выруливаю на проселочную дорогу к Грауштайну. Об этой небольшой тропе знали лишь те немногие, кто жил или работал в лесных районах. Ну, то есть мы и еще пару егерей.
– Плохая идея, – хрипло говорит Вал, оглядываясь по сторонам.
– С чего бы?!
Не успевает вампир ответить на мой вопрос, как фары «тойоты» освещают два громадных черных внедорожника, перегородивших проселочную дорогу. Выругавшись, я пытаюсь сдать назад и замечаю позади еще один автомобиль. Вал тяжело вздыхает, словно увидев назойливого таракана.
– Ладно, пойдем, – раздраженно говорит вампир, резко открывая дверцу машины. – Надо поговорить.
Из внедорожника выпрыгивают пятеро наемников в черной форме. Вооруженные до зубов, они занимают боевые позиции, но на нас это не производит никакого впечатления. Спрятав руки в карманах брюк, Вал без особого интереса наблюдает за тем, как один громила вскидывает мощный дробовик, целясь ей в грудь.
– Хорошая погода сегодня, да? – спрашиваю я.
Командир отряда ругается себе под нос и делает шаг вперед, не снимая нас с прицела.
– Закрой рот! – орет он. – Держите руки так, чтобы я их видел!
Послушно поднимаю ладони в воздух, описываю ими изящный круг и выставляю вперед два средних пальца. Рихтенгоф тихо усмехается. Опешив от такой наглости, главный крепче стискивает оружие в руках.
– Слышь, ты вообще не понимаешь, с кем связываешься! – выкрикивает он.
– Как грубо. – Вал устало потирает пальцами глаза. – Будь так любезен, опусти дробовик.
Он словно оглох от такого нахальства. Сделав еще один шаг вперед, жестом приказывает остальным держаться на расстоянии.
– Вы поедете с нами! – грозно говорит он и кивает на внедорожник. – Или я вас расстреляю и закопаю.
– Слушай, а кто тебя надоумил брать нас живыми? – с любопытством спрашиваю я.
– Личное решение. – Он не спускает нас с прицела.
– Опусти оружие, – холодно повторяет Вал. – Или я за себя не отвечаю.
– Слушай сюда! – выплевывает наемник. – Я не знаю, кто ты такая, но если не сядешь в гребанную тачку, то я размозжу тебе башку, тварь. Ты меня…
Не успевает командир закончить свою тираду, как Вал в один мощный прыжок сокращает расстояние между ними и одним легким движением руки загибает дуло дробовика вертикально вверх.
Ну, понеслась! Радостно заорав, я бросаюсь вперед и одним мощным ударом сбиваю с ног бросившегося на меня громилу. Резкого удара в морду хватает, чтобы отправить его в нокаут. Кто-то пытается обхватить меня со спины, но я отталкиваюсь ногами и взмываю в воздух, вырвавшись из хватки и перекувырнувшись так, чтобы оказаться у обидчика за спиной. Крепкий удар по башке, и второй вояка повалился к своему товарищу. Они даже выстрелить не успевают. Правильно – Вал только что превратила дробовик в гнутый калачик, и они в них резко разочаровались.
Оборачиваюсь назад и ухмыляюсь в темноту. Еще двое бандитов валялись как мешки с цементом – Рихтенгоф разошлась не на шутку.
Вампир стояла поодаль, заломив руку командиру отряда и крепко прижав его к пыльной дороге.
– Кому мы понадобились и зачем? – тихо спрашивает Вал и слегка тянет руку наемника на себя.
– Пошла ты! – Громила брыкается, храбро размазывая слюни по всей дороге.
– Ответ неверный. – Рихтенгоф поудобнее упирается ботинком в спину командира и наклоняется вперед.
– Тупая тварь… А-А-А-А!
Оглушительный вопль катится по лесу громовым рокотом. Я морщусь и слегка потряхиваю мизинцем, прижав его к уху. Мы никогда не связываемся с людьми и не выпячиваем свою сверхъестественную крутость. Но этих, кажется, предупреждали. И вполне вежливо.
– Я потянула ровно в полсилы, – полушепотом говорит Вал. – Еще раз назовешь меня тварью и узнаешь, что такое плечевой сустав, натянутый на затылок. Отвечай на вопрос.
Вояка громко сопит, внимательно вслушиваясь в слова вампира, но не желая идти нам навстречу. Это начинало раздражать.
– Кто нас заказал? – нетерпеливо рявкаю я.
Командир дергается на пыльной дороге, словно рыба, выброшенная на берег.
– Обычно я не калечу людей, но для тебя сделаю исключение. Считаю до трех. – Вампир крепче упирается ботинком в спину бандита. – Раз…
– Ладно-ладно! – кричит громила, задергавшись от страха. – Джон Уоллес! Он заплатил нам за слежку! Я думал, что смогу взять вас живыми и привезти ему.
– Зачем ему это?
– Не знаю! Честное слово!
– А если я дерну?
– Клянусь! – вопит он.– Я ничего не знаю!
Он замолкает – Вал только что с силой приложила его лицом о пыльную землю. Повисает вязкая тишина, и я снова морщусь.
– Грохнула? – Присаживаюсь на корточки, вглядываясь в лицо громилы.
– Руки еще марать. – Вампир отряхивает рубашку и брюки от налипшей дорожной пыли. – Пускай очнется и подумает над своим поведением.
– А лучше бы грохнула.
– Слушай, он больше к нам на выстрел не подойдет, – устало отвечает Вал. – Какой в этом смысл?
– Ты права. Сбежит, теряя ботинки, в соседний штат. – Я снова наклоняюсь к нему. – Сам ты тварь, понял?!
Он, конечно, ничего не отвечает – лежит себе без сознания кульком. Вал еще раз наклоняется к нему, чтобы сорвать связку ключей с кожаного ремня. Ловко подбросив их в руке, направляется к застывшим на дороге черным автомобилям.
– Давай посмотрим, что у них с собой. Может, поймем, зачем мы Уоллесу.
Рихтенгоф открывает самую большую машину и забирается внутрь. Я обхожу внедорожник по кругу, прикидывая, сколько Уоллес вбухал денег на то, чтобы закупить таких бронированных монстров.
– Этот продавец нас сдал, – говорю я и облокачиваюсь на открытую дверцу.
– Ага. – Вал роется в бардачке внедорожника. – Шпионские игры какие-то. По этой дороге только мы и ездим. Зачем тогда фокусы с ручкой? Ждали делегацию?
– Спорим, этот придурок придумал. – Я усмехаюсь, глянув в сторону наемника, который оказался очень несговорчивым. – Меня другое волнует. Уоллесу-то мы зачем?
– Понятия не имею, – бормочет вампир.
– Вот урод. – Я пинаю ногой мелкий камешек, и тот отскакивает к соседней машине. – Придумал же себе что-то. И как узнать?
– Выясним сами. – Вальтерия с кряхтением достает из бардачка папку со всяким барахлом. – Все, что удалось найти. Знаки частной охранной организации, документы. Жаль, что больше ничего нет. – Вал смотрит на неподвижные тела, распластавшиеся по дороге. – Поехали-ка отсюда, пока ребята не очнулись. Нам еще нужно предупредить Байрона, что он нашел не совсем то место.
– А давай их это… – Я крякаю, изображая звук разламывания палки.
– Так, успокойся. Мы же не звери.
9
Мы останавливаемся возле высокого мрачного дома Вальтерии Рихтенгоф. Сквозь приоткрытое окошко просачивается холодный сырой воздух, пронизанный трелями ночных птиц и звоном цикад. Паркую «тойоту» на подъездной дорожке и выключаю фары.
Улыбаюсь и впускаю в сознание такую дорогую сердцу ностальгию. Я помню, как мы вместе завозили сюда все ее барахло, как оборудовали лабораторию. Когда я таскал в библиотеку ящики с гримуарами, то навернулся с лестницы. Не на шутку встревожившись, Вал тогда со всех ног бросилась ко мне, отшвырнув железную стойку для препаратов, которую она катила в лабораторию. Я умилялся ее волнению ровно до того момента, пока вампир не рухнула на колени и не начала баюкать свои рассыпанные книжицы, как будто это не из-за них я пропахал головой двенадцать ступенек.
– Приехали, – тихо говорю я, осторожно трогая Вал за плечо.
Задремавшая Рихтенгоф вздрагивает и резко усаживается на месте, торопливо поправляя расстегнувшуюся во сне пуговицу белой рубашки.
Сначала она пыталась разобраться в документах, которые мы нашли у наемников, но безуспешно – через пару минут бумаги соскользнули на пол, а уставшая вампир заснула, прислонившись щекой к оконному стеклу.
– Спасибо, – сипло благодарит она. – Пойдем.
– Тебе нужно выспаться.
– Именно этим я и собираюсь заняться, если не возражаешь.
Прохладный ночной воздух оглаживает щеки, и я плотнее кутаюсь в толстовку. Повернув ключ в замочной скважине, Рихтенгоф проходит внутрь и придерживает дверь.
– Проходи, – говорит она. – Я сейчас спущусь в подвал и включу генератор. Без него света в доме не будет.
Киваю и на ощупь продвигаюсь в сторону гостиной. В темноте дома раздаются отчетливые шаги вампира, абсолютно беспрепятственно ориентирующейся в кромешном мраке. Пытаюсь напрячь глаза и тут же врезаюсь в журнальный столик. Потирая ушибленное колено, обзываю чертов подзеркальник последними словами.
– Надо же. Какой непереводимый фольклор.
Издевается. Фыркаю и громко прошу вампира заткнуться. Слышу приглушенную усмешку откуда-то из подполья. Через минуту лампочка в гостиной загорается слабым желтоватым светом.
– Сработало! – кричу я.
– Не ори, я вижу.
