Алена Дмитриевна Реброва
История о принцессе из Подлунного Королевства. Книга 1
– Нет, – возразил он, стойко принимая мои извинения. Чтобы он ни испытывал, он не показывал этого. – Ты обещала избавить меня от проклятия, и ты выполнила свое обещание, а теперь выполняешь то, которое дала Эдвину. Я рад, что ты делаешь это по доброй воле: мой брат заслуживает счастья. Пусть он и засранец.
Я улыбнулась, слова Томаса разогнали нахлынувшую грусть.
Недалеко от дверей залы он вдруг остановился.
– На самом деле я приготовил тебе небольшой подарок в честь совершеннолетия, – признался он и достал что-то из внутреннего кармана. – Вот, это кольцо нашей династии. Эдвин не считает себя ее частью, хотя это не так, но я бы хотел, чтобы оно было твоим, раз уж вы с ним собираетесь пожениться.
С этими словами он вручил мне чудесное кольцо из белого золота, его украшали черные жемчужина, обвитые изящными листьями. Я приняла его и надела на средний палец.
– Оно чудесное, Томас, – поблагодарила я. – Я буду носить его с гордостью.
Я снова взяла принца за локоть, и он ввел меня в сияющую залу, полную нарядных гостей, музыкой и чудесными запахами.
– Ее величество принцесса Одри! – громко провозгласил церемониймейстер. – В сопровождении Томаса Вайтсвона.
Все взгляды устремились на нас, ожидая чего-то.
– Первый танец! – выкрикнул церемониймейстер и музыканты заиграли медленную, романтичную мелодию.
Томас протянул мне вторую руку, и я приняла ее, шаг, второй, и мы уже кружились в танце, медленно двигаясь по зале. Люди расступились, давая нам место, я замечала, с каким восхищениям они смотрят на Томаса.
В конце залы сидел мой отец и его лицо при виде меня покраснело: я знала, что он едва сдерживает слезы, и ободряюще улыбнулась ему.
Прогремели трубы, еще один круг, и к нам с Томасом стали присоединяться другие пары, еще и еще, пока все пустое пространство, по которому мы скользили, не наполнилось танцующими.
Я почти забыла, каково это, танцевать на балах, и позволила себе насладиться моментом, отдавшись музыке.
Когда танец закончился, мне нужно было пройти к гостям. Многие хотели поздравить меня, поговорить, и я должна была уделить им время, чем я и занималась оставшийся праздник. Томас сопровождал меня, но всегда находился поодаль, чтобы не порождать ненужных подозрений насчет моего выбора, который был самой обсуждаемой темой в зале.
Переходя от одной группы людей к другой, я невольно искала в толпе Эдвина, но его нигде не было. Поначалу меня это не тревожило: он плохо справлялся с большим количеством народа и наверняка уже настроил бы против себя половину гостей, так что его решение появиться позже было к лучшему. Однако время шло, почти стемнело, а его так и не было. Я начинала волноваться.
– Принцесса Одри, ваше высочество! Как я рад видеть вас. Признаться, вы сильно повзрослели с нашей последней встречи. Я был на вашей прошлой церемонии, – ко мне подошел один из принцев, и я вежливо улыбнулась ему. – Я заметил, что вы весь вечер одна. Не хотите ли потанцевать со мной?
– Так любезно с вашей стороны, однако я как раз шла к своей дальней родственнице. Я не видела тетушку Люси уже пару лет и боюсь, что так и не поговорю с ней: она всегда рано ложится.
– Понимаю. Что ж, счастливого вечера, – он поклонился и ушел, оставив меня в покое. Он за этот вечер был не первым, кто решил, что я все еще выбираю себе мужа.
Надеясь укрыться от остальных, я устремилась к отцу. Рядом с ним я хотя бы могла поесть.
– Одри, взбодрись, сегодня твой день, – сказал отец. – Какое странное на тебе платье, такое, должно быть, сейчас в моде?
Я рассеяно кивнула, усаживаясь рядом с ним и обнимая его руку. Мне была необходима пара минут покоя.
– Почти полночь, – заметил он. – Дорогая, ты не хотела бы сделать объявление? Все гости ждут этого от тебя.
– Я пока не готова, – призналась я. – Дай мне еще немного времени.
– Как скажешь, Одри, – отец кивнул, но в его взгляде ясно читалось беспокойство. – Дочка, я хочу сказать тебе кое-что важное. Возможно, несколько дней назад я выразился слишком строго, и сейчас хотел бы объяснить свои слова. Я говорил о Томасе, так как полагал, что он крайне надежный юноша и сможет защитить тебя, – он здесь упор на слово «защитить» и многозначительно посмотрел на меня. – Я до сих пор так считаю, но в данном вопросе ты не обязана полагаться на мое мнение. Одри, я хочу сказать, что доверяю тебе, потому что ты моя дочь, и, скажем прямо, вытащила меня из могилы, когда остальные разводили руками и ждали моей смерти. Возможно, мне стоило признать это раньше, но старого не воротишь. Я хочу только, чтобы ты знала: я готов довериться любому твоему решению.
Я с взглянула на отца с благодарностью, и он крепко сжал мою руку своей теплой широкой ладонью, улыбаясь в густую бороду.
Я вдруг подумала, что его могло уже не быть со мной, и на глаза навернулись слезы.
– Ах, папа!
Я обняла его, и он обнял меня в ответ, поглаживая по спине.
– Ну-ну, детка…
Отстранившись, я утерла слезы, и перевела взгляд на толпу, но всем похоже было все равно. Тут среди людей я заметила приближающегося к нам Томаса, и помахала ему рукой. Однако с другой стороны залы в нашу сторону шел еще один Томас. Я начинала понимать, где все это время был мой жених.
Тот, что был ближе ко мне, менялся с каждым шагом, постепенно сквозь белый костюм проглядывали красные с черным детали, исчез меч, аккуратная стрижка превратилась в шапку черных волос, напомаженных и зачесанных назад.
Когда он подошел к столу, его облик полностью преобразился.
– Принцесса Одри, не согласитесь ли потанцевать со мной? – учтиво спросил Эдвин, протягивая мне руку. Похоже, все прошедшее время он репетировал этот официальный тон!
Моему облегчению не было предела. Улыбнувшись, я кивнула и, обойдя стол, приняла его приглашение.
– Что за жуткое платье, – тихо проворчал он, когда мы встретились. – Я надеялся на роскошную помолвку, иначе зачем брать в жены принцессу? Это никуда не годиться!
С этими словами он сделал несколько жестов руками, – я заметила, что он собирал иллюзию из платьев нескольких находящихся неподалеку дам, – и поместил их на меня. В миг я оказалась в чудесном пышном наряде изумрудного цвета, убранные волосы упали на плечи взбитыми кудрями.
– Все приходится делать за тебя, – проворчал он, осматривая свою работу. – Что ж, другое дело. Теперь можно вернуться к церемонии.
Мы пустились в танец, я старалась улыбаться, но сердце было не на месте. Отчего-то я меня не покидали тревожные мысли, что быть беде, хотя я еще не понимала, откуда ее ждать. Я пыталась успокоить себя тем, что просто устала, но излишне серьезный взгляд Эдвина не оставлял сомнений: что-то готовилось, и оно вот-вот должно было начаться. Он тщетно старался отвлечь меня фокусами с нарядом: каждый круг оно менял цвет, переливаясь самыми благородными оттенками.
Танец пролетел как во сне, я чувствовала, что выгляжу прекрасно, и Эдвин двигался намного лучше, чем можно было ожидать от человека, выросшего в башне. Со стороны мы, должно быть, были красивой парой, но устремленные на нас взгляды, которые я встречала в смешавшейся толпе, были отнюдь не восхищенные.
Наконец, музыка оборвалась, церемонимейстер прозвенел в колокольчик, привлекая всеобщее внимание, и в наступившей тишине заговорил мой отец.
– Дорогие гости, – произнес он. – Я буду краток. В этот знаменательный день, в день совершеннолетия моей единственной дочери, я благодарю вас за оказанное нам внимание. Праздник подходит к концу, и принцесса Одри хотела бы сделать важное объявление.
Я собралась с духом и сжала свободную руку в кулак. Другую руку держал Эдвин, не сводящий пристального взгляда с толпы. Я не знала, за кем он следит, но подавила волнение, чтобы оно не отразилось в голосе.
– Я, принцесса Одри, наследница престола Подлунного Королевства, хочу представить своего будущего мужа, Эдвина, – громко проговорила я, обращаясь ко всем присутствующим. Собственный голос придал мне сил, я почувствовала, что на шаг ближе к задуманному, и продолжила. – Полгода назад он спас наши земли от захватчиков, а позже, гостя во дворце, вылечил моего отца от тяжелой болезни. Эдвин доказал чистоту своих намерений и заслужил мое доверие, и я с гордостью сообщаю всем вам о нашей помолвке.
Я замолчала, никаких аплодисментов или возгласов не последовало, в зале повисла гробовая тишина, совсем как в том жутком сне. Не зная, что еще сказать или сделать, я стояла, ожидая хоть чего-нибудь…
Положение спас сюрприз Эдвина. Свет в зале приглушился, а за одним из самых больших окон с грохотом расцвел роскошный фейерверк, а за ним еще и еще, розовые, зеленые, золотые искры рассыпались по небу. Люди оживились, возобновились разговоры, и многие устремились на улицу, чтобы полюбоваться удивительным зрелищем.
Среди оставшихся я заметила дядю и нескольких министров. Позади нас с Эдвином, рядом с отцом непринужденно стоял Томас, он держал руку на рукоятке своей рапиры, медленно превращавшейся в боевой меч.
– Одри, как можно быстрее иди к Томасу, – тихо проговорил Эдвин, склонившись к моему уху. – И не оборачивайся.
Я кивнула и направилась в сторону отца, но тут дядя меня окликнул.
– Одри! Подойди сюда, моя девочка, – позвал он будничным тоном. – Представь меня своему жениху, кажется, до сих пор мы с ним так и не встречались.
Не выдержав, я обернулась – этот голос я слышала с детства и не могла не подчиниться. Это произошло быстрее, чем я успела осознать, что делаю. Я направилась к дяде. Музыканты возобновили игру, в зале снова зазвучала музыка, исчезла давящая тишина.
Что, если все подозрения братьев – ошибка?…
– Здравствуй, дядя. Не видела тебя сегодня весь праздник, – сказала я с улыбкой, подходя к нему.
– Были важные дела, Одри, я пришел только что, – объяснил он, тепло улыбаясь мне. Я услышала, как Эдвин встал позади меня. – Поздравляю тебя с помолвкой, это серьезный шаг для тебя как для девушки, так и для будущей королевы.
Краем глаза я заметила, что гости становятся кучнее, ни один из них не был повернут к нам, они разговаривали или прогуливались, но все становились неуклонно ближе ко мне и к отцу с Томасом.
Я вдруг поняла, что не знаю ни одного из этих вельмож, и испуганно вжалась спиной в грудь Эдвина.
– Если хоть один из вас сделает еще шаг, упадет замертво, – громко и четко проговорил он, обведя присутствующих угрожающим взглядом.
Музыка утихла, люди тут же повернулись к нам, и ни у одного в глазах не было удивления. Все они, как ни странно, были мужчинами, некоторые даже в женских платьях.
Вдруг воздух разрезала молния, и один из присутствующих упал на пол. От мрамора с лязгом отскочил меч, который он, видимо, доставал перед смертью.
– Кто-то еще? – холодно произнес Эдвин.
– Одри, объясни, что здесь происходит! – вдруг потребовал дядя. – Это убийство! Почему твой так называемый жених напал на гостя!? Стража! Стража!!!
И они появились незамедлительно, словно стояли все это время в коридоре и ждали только сигнала. В зал зашло не меньше пары сотен людей в доспехах, они гремели и лязгали друг о друга, заполняя все пространство.
– Как это понимать, Юджин!? – воскликнул король, поднимаясь. – Стража, убрать оружие! Я сказал, немедленно убрать оружие!
Но его не слушали. Стражники надвигались на нас, игнорируя приказы своего короля.
Эдвин отодвинул меня к себе за спину, он собирал силы для заклинания, пока у него было на это время.
Салюты все не кончались, я заметила, что кто-то закрыл все двери наружу. Ни войти, ни выйти. Мы были в ловушке.
– Взять колдуна, живым, или мертвым! Он одурманил короля и затуманил разум принцессы!
Дядя отступил за спины стражников, они продолжали двигаться на нас, выставив вперед копья. К ним присоединялись оставшиеся гости, которые поспешно скидывали фальшивые наряды. Наемники.
– Постарайся пробиться к Томасу и королю, тогда я смогу остановить их, не задев вас! – быстро проговорил Эдвин.
С этими словами он изогнулся, обращаясь в чудовищного ящера. Издав дикий рев, он бросился на подступивших стражников, оставив меня позади. Ломая их копья крыльям и покрывая пламенем их доспехи, он раскидывал толпу вокруг нас, но на место павших вставали новые.
Я с ужасом наблюдала за тем, как к нему тянутся мечи и копья, но пока ни одно не усевало достать… они лишь теснили его, отдаляя от меня, уводя ближе к отцу.
Кто-то грубо схватил меня за руки и потянул назад, я возмущенно вскрикнула и попыталась вырваться, но стражник не отпускал меня.
– Успокойтесь, принцесса, скоро все закончится, и дурман спадет! – прикрикнул он на меня. – Вы снова будете в порядке.
– Не смей прикасаться ко мне! – взвизгнула я, выходя из себя.
Тут я услышала лязг стали со стороны Томаса. Задрав голову, я увидела его в боевой стойке рядом с отцом, к которому подбирались люди в бальных костюмах. Один из них сцепился с Томасом и был ранен, но на его место встали двое других.
– Отец! – крикнула я, тщетно вырываясь из рук стражника. – Что вы стоите!? Идите к нему, немедленно!
Но стражник остался равнодушен.
– Успокойтесь, принцесса, все в порядке! Мы схватим изменников, и вашей безопасности больше ничто не будет угрожать.
Однако выряженные наемники приближались отнюдь не к Томасу, его, как и Эдвина, лишь уводили в сторону, чтобы добраться до короля. Один из них был совсем близко, и тут дядя закричал, так что его крик пересилил даже звон доспехов.
– К оружию, колдун напал на короля! – орал он, но неясно было, откуда. Я искала его в толпе, но людей было слишком много.
В ужасе я обернулась в сторону отца, Эдвин завис над ним в нескольких метрах, на его шею накинули тяжелую серебряную цепь и тянули вниз, на копья. Он отбивался изо всех сил, но нападающих было слишком много и, в отличие от армии Ансельма, они знали, с кем собираются сражаться.
Закрытая зала, бури здесь исключены, лес, откуда Эдвин мог призвать подмогу, далеко, а сам колдун не может взлететь достаточно высоко, чтобы спрятаться от оружия и сплести заклинание.
Я с ужасом осознала, что они все это продумали. Этот день был тщательно спланирован дядей Юджином.
Переведя взгляд на отца, я увидела, что его окружили люди в бальных нарядах… и тут я поняла кое-что еще о планах дяди.
Он не собирался спасать королевство, он хотел занять трон, свалив смерть отца на Эдвина. Объявив меня помешавшейся, он легко получит согласие министров на свое право престолонаследия. Вот что он делал все это время!
Меня охватила ярость.
– Не смейте подходить к королю! – закричала я, не узнавая свой голос. Люди, окружившие отца, услышали меня, некоторые остановились, подозревая неладное, но не все. Один из них уже стоял сзади, занося меч. – Нет!!!…
Стражник по-прежнему удерживал меня железной хваткой, Эдвин сражался за свою жизнь, Томаса не было видно. Я была один на один с худшим зрелищем в своей жизни, и в полной мере ощущала свою беспомощность.
Я вспомнила, как сидела в комнате, ожидая своей участи, пока враги крушили стены замка, но это было в тысячу раз хуже, и я ничего не могла сделать. В этот раз помощи было ждать неоткуда.
Меч описал дугу и вонзился отцу в шею, я видела, как брызнула кровь. Еще удар, еще больше крови.
Глаза заволокло дымкой, я забилась, стараясь вырваться, уже не понимая, где нахожусь. Стражник удерживал меня, но теперь я ощущала его хватку как веревку, пригвоздившую меня к месту.
Закричав, я взмахнула рукой и обрушила на оковы весь свой гнев, всю свою боль. Раздался взрыв, но я его не слышала, он существовал в иной от меня реальности. Важно было лишь то, что больше меня ничто не держало, и я бросилась к отцу, сметая все преграды на своем пути.
Я выжигала их взглядом, стоило коснуться их, как они падали замертво, а копья и мечи осыпались на пол металлической пылью, едва были подняты против меня.
Меня кружило в железном хороводе, я не различала ни рук, ни лиц, но знала, что, если подпущу металл слишком близко, он убьет меня, и выжигала его, пока силы не иссякли.
Когда я уже была готова забыться, в сжимающееся вокруг меня кольцо влетел черный вихрь и разбил его, я почти слышала крики, но не могла понять, где они.
Нужно было продержаться, во что бы то ни стало сопротивляться туману, пока опасность не минует… Наконец, пространство вокруг утихло, и я упала на колени, опершись ладонями в холодный мраморный пол. Его узоры, перемешанные с красным, плясали перед глазами, пока откуда-то сверху не раздался голос. Каким-то образом он заставил каменный хоровод встать на место.
– Одри!…
Эдвин тряс меня за плечи, его лицо покрывали кровавые брызги и пятна копоти.
– Одри, ты слышишь меня?
Я слышала, но не могла сказать ему об этом, горло мне не повиновалось.
Я вспомнила об отце и в ужасе стала озираться по сторонам. Праздничная зала превратилась в поле битвы, пол устилали скорченные доспехи и испачканные кровью наряды. Я не хотела их рассматривать.
Собрав последние силы, я встала и поспешила в ту часть, где последний раз видела отца, но Эдвин перехватил меня.
– Все кончилось, – сказал он, удерживая меня за плечи. – Одри, остановись! Ты должна остановиться, слышишь меня?
Я мотала головой, из глаз текли ручьи слез. Я попыталась вырваться, но сил больше не было.
– Все закончилось…
Темнота обволакивала меня, и я забылась в руках колдуна. В последние мгновения мне казалось, что меня накрывает пелена черных перьев, непроницаемых ни для света, ни для звука.
Часть 10. Конец истории
Я пребывала в странном потоке воспоминаний, иногда мне попадались знакомые образы, но их тут же сдувало в небытие. Звуки, запахи… все почти сразу же исчезало, или это исчезала я сама. С каждым их появлением я могла ощущать их дольше, и однажды мне удалось уцепиться за них.
Я открыла глаза и увидела родные стены. Я провела среди них всю жизнь, но теперь они показались мне не то что чужими – они были как будто из другой материи, с которой я никак не могла ужиться в одном пространстве. Меня то и дело уносило как будто бы сквозь них и тут же тянуло обратно.
Следующее пробуждение было похоже, но в этот раз мне удалось немного сосредоточиться на том, что происходило вокруг. Я заметила людей, но их размытые фигуры никого мне не напомнили.
– Ты пролежала два дня, – говорил мне Эдвин, когда я поправилась настолько, что стала способна осознавать происходящее.
Я лежала на собственной кровати, не в силах пошевелиться, не чувствуя своего тела ниже подбородка. Я была слаба настолько, что не могла даже говорить, но слезы не прекращая текли из глаз. Я думала об отце.
– Тебе нужно выпить это, иначе восстановление затянется, – говорил Эдвин, поднося к моим губам свое варево. Знал бы, как тяжело мне давалось каждое движение, был бы поаккуратнее с горячим… хотя он конечно знал, каково мне.
После того, как кормил меня, он сидел рядом некоторое время, а затем уходил.
Я потеряла счет времени, меня постоянно утягивало в сон, но это лишь поначалу. Позже я оставалась в сознании все дольше и дольше, спасительное забвение отступало, все ближе подпуская воспоминания и мысли, которых, я точно знала, я не выдержу.
Томас заглянул ко мне, когда я уже могла сидеть. У него была перевязана рука, он прихрамывал, но выглядел так, что я поняла: поправится. Увидев его, я снова заплакала, хотя думала, что слез уже не осталась.
Он обнял меня здоровой рукой, позволяя прорыдаться на своей груди.
– Ты спасла нас, Одри, – сказал он, гладя меня по голове. – Если бы не ты, меня бы сейчас не было в живых. Боюсь, что Эдвина тоже.
Я покачала головой: слово «спасла» резало уши. Я защищалась, но то, чем это обернулось… я не могла думать об этом. Что-то внутри меня закрывалось каждый раз, когда я пыталась.
– Благодаря тебе Эдвину удалось сохранить силы, он дал отпор заговорщикам и теперь управляет замком. Иначе нас бы обвинили в убийстве и казнили, не дав прийти в сознание.
На пятый день с помощью отваров я смогла встать. Мне предстояло отправиться на похороны отца, и я должна была оставаться на ногах, как бы ни была слаба.
Я надела просторную черную мантию, чтобы не тревожить синяки, и перевязала ее на талии, чтобы было хоть немного похоже на платье, которого от меня, должно быть, ждали. Волосы я убирать не стала – не хотелось смотреть в зеркало.
На церемонии шел дождь, я стояла первой в кругу знакомых и подданных, Эдвин стоял за мной, поддерживая.
Я пришла, чтобы попрощаться, но, когда оказалась на кладбище, с удивлением поняла, что давно отпустила отца, а все, происходящее вокруг, было каким-то неправдоподобным фарсом.
Его гроб был закрыт, сверху – гобелен с фамильным гербом. Я первая бросила на него горсть сырой земли, и почему-то впервые после пробуждения почувствовала, что сделала что-то. Как будто моя жизнь тронулась с места.
Шли дни, я поправилась, но предпочитала не выходить из комнаты. Эдвин оставался единственным, с кем я чувствовала себя свободно. Ночи мы проводили вместе, как муж и жена, и только в эти часы я могла хоть немного забыться от обступившего меня горя. Приличия, церемонии… кого может беспокоить девичья честь убийцы? После произошедшего я не могла даже помыслить о том, чтобы выйти к людям.
Если становилось холодно, я разжигала пламя, проводя над камином рукой, для меня это было проще, чем выйти и заговорить с какой-нибудь служанкой о том, что мне нужны спички.
Я точно не знала, чего боялась.
Возможно, что она посмотрит на меня и в ее глазах я прочту: «Помнится, ты спалила моего мужа, и без всяких спичек».
А может того, что она подумает, что знала эту милую девчушку с младенчества и никогда не догадывалась, что в день ее совершеннолетия дворец зальется кровью и хоронить будут сотнями.
Или того, что вместо спичек она принесет мне яд и попросит выпить, пока то, что сидит во мне, не разрушило королевство. «Хотя бы в память о твоем отце, девочка: он бы не вынес, если бы видел»…
Томас навещал меня каждый день, но разговоры у нас не ладились: я перестала понимать, что нужно отвечать ему. Все, о чем он говорил, – дворцовые дела, события в государстве, – казалось мне очень далеким.
– Ты очень много думаешь о стране, – сказала я как-то раз, не зная, что еще говорить. – Ты был бы отличным королем.
– Я всего лишь поддерживаю порядок, пока ты не оправишься, – возразил он. – Скоро тебе станет лучше, и ты возьмешь управление королевством в свои руки.
Но лучше мне не становилось.
В голове прояснялось, я много думала о случившемся, но никак не могла войти в прежнее русло. Я готова была прогуляться по саду или отправиться в лес, но дворцовые стены, в которых я провела всю жизнь, душили меня, а люди, знакомые с детства, стали чужими.
Эдвин знал, что со мной происходит, возможно, потому что сам когда-то проходил через это. Он обеспечивал мне покой и время, чтобы я могла принять произошедшее, ужиться с этим. Он один понимал, что я могу не выбраться из ямы, в которую угодила, что больше не стану прежней.
– Прошло уже много времени, Одри, – проговорил он как-то раз, когда мы были одни в комнате. Шел дождь, и мы сидели в кресле у окна, наблюдая за виднеющимся вдали лесом. Я лежала у него на груди, он гладил мои волосы. – Или ты примешь произошедшее и продолжишь жить по-прежнему, или нет. И если ты не можешь по-старому, то должна начать новую жизнь, такую, в котором твое прошлое будет уроком, а не приговором. Это единственный способ справиться. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я взглянула на него, и, обдумав слова, кивнула.
Через несколько дней после этого разговора решение, наконец, пришло ко мне.
– Я хочу уйти, – сказала я Эдвину, и эти слова дались мне намного легче, чем я ожидала. – Давай уйдем из замка?
Он давно ждал, когда я, наконец, решусь на это, и согласился. Решение было принято, и после этого внутри меня словно распахнулось окно, пустив свежий воздух. Свобода была близко.
Я вытерпела еще пару недель, пересилив себя, выступила перед министрами и соблюла все необходимые формальности. Я оставляла Томаса единственным и полноправным правителем, чьи дети должны были унаследовать его власть.
– Я не понимаю, Одри, – протестовал он, когда я впервые заговорила с ним о своем решении. – Вы с Эдвином можете править вместе, разве не этого ты хотела?
Нет, Томас, думала я. Мы с Эдвином не могли возглавить династию, и теперь я понимала, почему. Отец был прав: нельзя решать все проблемы с помощью силы, возможности которой во много раз превосходят привычные методы. Я хотела строить школы и учить людей тому, чему меня научил Эдвин, чтобы они могли помогать близким, как я смогла помочь отцу. Однако вместо этого я обрекла отца на смерть от предателей и выжгла глаза собственному дяде, убила десятки человек, даже не осознавая этого… Нет, магии не место рядом с людьми. Тем более не место на престоле, откуда она может принести особенно много бед, – что может быть опаснее монарха, способного одним взглядом обратить в пепел любого провинившегося? Что, если бы я попала на собрание в Вайтенберге, уже обретя полную силу?…
Были и другие причины. После того, что я натворила, я больше не чувствовала за собой права быть королевой. Более того, я не хотела ей быть, потому что не вынесла бы новых предательств и обманов, а они обязательно повторились бы, останься я во дворце. Как и сказал Эдвин, люди всегда будут бояться меня, и этот страх будет для них важнее всего того, что я могла бы для них сделать. Я думала, что готова противостоять этому страху, но это оказалось неправдой: мои мечты привели к смерти отца, а этого я не могла простить себе.
Будущее на троне теперь закрыто для меня, и все, чего я хотела, это начать новую жизнь как можно дальше отсюда, вместе с Эдвином, в роли кого-то другого.
Коронация проходила в главном зале. Томас собрал новый совет министров, на церемонию прибыли главы соседних государств, и на их глазах я снова произнесла слова отречения, возложив отцовскую корону на голову Томаса.
Он поднялся, и подданые склонились перед ним, принимая его власть.
– Мы не оставляем тебя, – произнес Эдвин, когда торжественная часть закончилась. Он вложил в руки Томаса плетеный амулет с черным пером. – Если я понадоблюсь, подумай обо мне, и я услышу тебя, где бы ни находился.
Я вернула Томасу кольцо его матери, а из замка взяла только медальон с лабрадором и то, что было на мне, когда мы с Эдвином вышли за ворота.
Я шла за ним по лесной дороге, и с каждым новым шагом ногам становилось легче, а сердцу свободнее. Воспоминания начинали таять, как будто они были далеким-далеким прошлым, и их место занимала прекрасная лунная ночь, россыпь звезд и пение ночных птиц.
Я возвращалась домой.
