Алена Дмитриевна Реброва
История о принцессе из Подлунного Королевства. Книга 1
– Он говорил, что отсюда лететь до Вайтенберга всего несколько часов, – вздохнул принц. – Пешком мы в любом случае не доберемся туда в срок, так что имеет смысл остаться здесь, пока ему не станет лучше. Другого выхода у нас нет.
Так оно и было. На следующий день я встала пораньше и, собрав еще трав, приготовила новую порцию отвара. Но несмотря на мои усилия Эдвин почувствовал собственные руки только к двум часам дня. К шести он уже мог сидеть и ходить, опираясь на руку Томаса. Однако с заходом солнца ему снова стало хуже, и мне пришлось принять тот факт, что на праздник мы не попадем.
– У нас еще есть время, – Томас пытался подбодрить меня, но я лишь покачала головой. Мы сидели в шатре, каждый на своей лежанке, и мой светлячок под потолком был единственным источником света на многие мили вокруг.
– Ему хуже, – сказала я, глядя на спящего колдуна. – Даже если к утру он снова сможет двигаться, ему нельзя лететь. В воздухе с ним может произойти что угодно, это слишком опасно.
Вздохнув, я перевела взгляд на Томаса. Он не хуже меня понимал, как важно было быть на встрече вовремя, но поделать мы ничего не могли.
Засыпая, я лежала спиной к братьям, роняя на лежанку злые слезы
Я отправилась развлекаться с колдунами вместо того, чтобы следовать решению министров. Моя поездка не принесла мне ни серьезных знакомств, ни навыков, а лишь добавила смятения, и теперь я застряла в лесу даже без возможности сообщить своим, что со мной все в порядке. Завтра, когда все поймут, что я не появлюсь на празднике, все, чего я добилась за год, обратится в пепел… От мысли о том, что я не оправдаю доверия отца и остальных, что из-за меня возможно сорвется заключение союза, меня била дрожь: я не могла смириться с этим.
Посреди ночи я встала и утерла слезы.
В произошедшем была моя вина, и я не смогу уважать себя, если сделаю все возможное, чтобы выполнить свое обещание. Внутренний голос, который шептал, что я ничего не могу, кроме как сварить Эдвину еще отвара, больше не убеждал меня: если не сделаю большего, то я не заслуживаю ни своего положения, ни оказанного мне доверия. Тогда моя судьба – сидеть в короне рядом с надежным мужем и улыбаться, пока за меня принимают решения.
Я неслышно вышла из шатра и встала посреди поляны, еще толком не зная, что буду делать. Я надеялась, что внутреннее чутье, которое Эдвин учил слушать, само подскажет мне выход.
Луна только начала идти на убыль, и в ночном сумраке я видела, как ветер перебирает густые травы. Я услышала, как звенит листва, за ней проступил звук ломающейся в лесу ветки: должно быть, какое-то животное. Еще дальше. Ухает филин.
Закрыв глаза, я слушала природу, отдавая ей всю себя, мои мысли скользили по траве вместе с ветром, все дальше и дальше, пока пространство вокруг не заполнило меня без остатка. Я дышала вместе с шелестом листьев, мое сердце билось в такт журчанию лесных ручьев. Мир вокруг находился в непрерывном движении, энергия растекалась повсюду, переходя из одного состояния в другое, и я была частью этого круга. Впервые я чувствовала потоки так сильно, как будто они находились внутри меня, но этого было недостаточно.
Страх, как перед нырком в неизвестную реку: я не знала, что встретит меня по ту сторону, но должна была решиться. И я решилась, открываясь окружившим меня импульсам, пропуская их в себя, как шумную толпу гостей.
Сначала они прокрадывались осторожно, я чувствовала лишь покалывания на кончиках пальцев рук и ног, но позже словно осмелели и хлынули сквозь вены. Плечи, голени, грудь, бедра, сердце, живот, меня пронзало неизвестной силой, и в пору было остановиться, но я этого не делала. Пока чувствовала, что моей воли достаточно, я не закрывалась.
Меня наполнило до краев, и когда я открыла глаза, мне казалось, что мир вокруг окрасился в фиолетовый. Собственные движения казались слишком быстрыми и неуклюжими, хотелось опустить на траву и снова растворится в звуках, но я еще помнила, зачем пошла на это.
Я направилась в шатер и опустилась перед Эдвином. Положив ладони ему на груди, я выпустила рвущиеся наружу силы, и они ринулись к новой жертве, наполняя опустевший сосуд с еще больше жадностью, чем меня.
Колдун вскочил, словно его ударили, он хватал ртом воздух, но я уже не могла остановить происходящее. Смотря на него широко раскрытыми от ужаса глазами, я удерживала руки возле его груди, моля проведение, чтобы он опомнился и помог мне быстрее, чем я потеряю контроль.
К счастью, Эдвин понял. Он сжал мои ладони своими и склонил голову, принимая то, что я могла ему дать. Он вытягивал все больше и больше, пока я не повалилась на него, словно опустевший бурдюк, и связь не оборвалась.
– Безумная… – выдохнул он, поддерживая меня.
Даже с закрытыми глазами мне казалось, что мир вокруг кружится в дикой карусели, я едва ли различала верх и низ, в ушах звенело. Но я улыбалась, потому что знала: у меня получилось.
Глава 8. Порядок
На следующий день, когда на главной площади Вайтенберга запели первые трубы, провозглашая начало торжества, люди заметили нас в небе. Я слышала их крики даже сквозь свист ветра в драгоценных серьгах, когда Эдвин пикировал на площадь.
Сделав круг над башнями городами, он по спирали опустился у главной сцены. Люди разбежались, уступая ему место, но далеко уходить не спешили: они уже заметили всадников и, должно быть, сгорали от любопытства.
Томас слез первым, затем помог мне отстегнуть ремни и спуститься следом, в туфлях это было не так-то просто. К счастью, подол немного помятого праздничного платья закрыл их, и, возможно, не все заметили, что мои ноги в лесной грязи.
На глазах у изумленной площади я сняла капюшон, открывая свое лицо и диадему. Вымытые в ручье волосы пушились, но плащ уберег их от ветра, так что я надеялась, что выгляжу подобающе.
Эдвин склонил к нам с Томасом морду, а затем прыгнул вверх, его когти проскрежетали по каменной мостовой, выбив искры, и он устремился вверх.
– Принцесса Одри! – из толпы к нам спешили заждавшиеся министры. Только приблизившись, они засыпали нас вопросами. – С вами все в порядке? Что произошло, почему вы задержались?
– Напротив, я прибыла в самое время, – спокойно ответила я, с достоинством взглянув на городские часы. Большая кованная стрелка повернулась, и площадь огласил полуденный бой.
Ни одна живая душа не могла обвинить меня в том, что я опоздала.
Растерявшиеся трубачи продолжили церемонию открытия, и постепенно площадь охватывало предпраздничное настроение. Вышел представить Ганзы и зачитал поздравительную речь, в которой отметил, как рад видеть среди гостей его величество принцессу Подлунных земель Одри. Меня пригласили на помост, и я вышла, оставив походный плащ Томасу.
Все тело болело, но я держалась грациозно, будто провела последние дни не в лесу, а гуляя по розовым садам. Словно полеты на драконах были для меня не тяжелее прогулки в обшитой бархатом повозке, запряженной домашними пони.
– Вы очень добры, господин Юханссон, – сердечно проговорила я заученные еще несколько дней назад слова. – К сожалению, мой отец не смог оставить дела, и дал мне возможность выступить от его имени. Это моя первая поездка за пределы страны, и я очень благодарна вам за приглашение. Вайтенберг чудесный город, я уверена, что проведенные здесь дни станут незабываемыми.
– Для нас так точно станут! – выкрикнул кто-то из толпы, и представитель Ганзы рассмеялся, хотя в его смехе и было слышно некоторое напряжение.
– Ваше появление было бесподобно, это правда, – проговорил он. – Что ж, надеюсь познакомиться с вами поближе, принцесса Одри. Вы определенно выдающаяся личность.
Я улыбалась, мои глаза сияли, но я почувствовала странную неприязнь к стоявшему передо мной человеку. Эти заготовленные фразы, напускное радушие… Мог ли он представить, что мне пришлось сделать, чтобы успеть до того, как городские часы поставили бы крест на моей репутации? Он понятия не имел. Я осознала, что рисковала собой и Эдвином, чтобы оказаться на помосте и выслушать пару пустых формальностей, и меня стало окутывать странное безразличие к происходящему.
Вернувшись к Томасу, я примерно отстояла всю церемонию, выслушала о достижениях Ганзы в прошедшем году, о немногих неудачах и грандиозных победах, которые выпали на долю местной гильдии. Наконец, речь была закончена, представитель объявил начало праздника, и люди взорвались аплодисментами: их ждали бесплатные развлечения и угощения от Ганзы.
Я надеялась, что смогу отдохнуть после речи, но стоило музыке стихнуть, как ко мне подлетел один из местных управляющих с предложением посетить его знаменитую сидрерию. Он был одним из крупных партнеров Ганзы, и я, разумеется, должна была согласиться.
После него последовали другие, нас с Томасом возили по всему городу, не давая ни минуты покоя, и вместо того, чтобы наслаждаться новым местом, я пыталась научиться спать с открытыми глазами и вежливой улыбкой на лице.
К вечеру мы оказались на приеме в здании гильдии, так и не увидев своих комнат. Эдвин, воспользовавшись своей непричастностью к происходящему, наверняка отсыпался где-нибудь, и мы с Томасом горячо ему завидовали.
– Принцесса Одри, ваше величество, – передо мной склонился мужчина. На вид ему было больше пятидесяти, по тому, как он был одет и как держался я сделала вывод, что передо мной одна из ключевых фигур в гильдии. – Позвольте представиться, мое имя Арво Лайне. На этом празднике я представляю интересы Ганзы в Вайтенберге.
– Очень приятно, – я чуть склонила голову. – Мой спутник и телохранитель, Томас Вайтсвон.
– Знакомое имя… – заметил он, но я не позволила ему развить эту тему, заговорив о том, как мне понравился праздник.
Мы обменивались любезностями минут десять, когда Лайне наконец перешел к делу. Меня и остальных членов делегации приглашали обсудить будущее сотрудничество завтра, и я отметила тот факт, что сказали об этом именно мне, а министрам, которые были здесь уже два дня. Это означало, что в Вайтенберге главной фигурой признали именно меня, и это можно было назвать небольшим успехом. Несмотря на все трудности, пока я все же справлялась со своей ролью. Оставалось отстоять наши интересы на завтрашнем собрании.
На следующий день я привела себя в порядок в условиях, подобающих принцессе. Строгое платье, прическа, с которой мне помогла одна из нанятых на время путешествия служанок, все необходимые краски и украшения. Я была готова к встрече с кем бы то ни было.
Когда я спустилась к завтраку, оба брата застыли, будто видели меня впервые, министры смотрели на меня с затаенной гордостью, и их реакциях придала мне еще больше уверенности.
На собрание нас отвез личный помощник Лайне, Эдвин вдруг настоял на том, чтобы отправиться с нами: ему с чего-то захотелось присутствовать, хотя все время, что мы с Томасом готовили предложение, он не уставал отпускать ехидные замечания по поводу безнадежности нашей затеи.
Со стороны Ганзы людей выступало больше, чем я ожидала. Собрался не только весь совет местной гильдии во главе с Лайне, среди них я узнала одного из принцев Контуары вместе со свитой.
Его присутствие поколебало мою уверенность. Не прошло и года, как его младший брат Ансельм напал на нас с частью армии Контуары, и погиб от рук Эдвина. Наша встреча могла обернуться чем угодно, было очевидно, что принц оказался на совете неспроста.
– Принцесса Одри, – он приблизился ко мне еще до начала совета, чтобы поздороваться. – Эрик, шестой принц Контауры, к вашим услугам.
Его рыжеватые волосы блестели от помады, когда он наклонился, чтобы поцеловать мою руку в перчатке. Цепкий взгляд скользнул к моему лицу.
– Рад видеть вас в Вайтенберге. Надеюсь, вам оказали должное гостеприимство.
Я ответила на его любезности, и на этом наше общение закончилось, хотя до начала собрания я несколько раз ловила на себе его пристальный взгляд.
Наконец, совет начался. Все причастные прошли в большой зал и устроились за круглым столом, нашу делегацию усадили у двери, окружив двадцатью старшими членами гильдии и принцем с его свитой. Напротив нас, возглавляя всю эту свору, восседал Лайне с безупречной дружелюбной улыбкой.
– Что ж, начнем, – проговорил он, пододвигая к себе кипу заранее подготовленных бумаг. У всех собравшихся были свои копии, нам же с министрами, Томасом и Эдвин досталась лишь одна.
Сохраняя дружелюбные улыбки и не забывая упоминать наши высокие статусы, собравшиеся по очереди разбирали предложение моего отца едва ли не по словам, объясняя, какие чудовищные издержки они понесут, соглашаясь на него. Их обманчиво уважительные взгляды и дружеские голоса были полны чувства собственного превосходства: мы здесь были попрошайками из маленькой лесной страны, которой грозит нищета и голод, если она не подчинится более богатым соседям. Ганза несла эту мысль в каждом своем слове.
Доводы Яна и Вильяма отметались, как детский лепет, им не хватало знаний и красноречия, чтобы тягаться с местными волками, скрутившими десятки подобных личностей. На меня и вовсе не обращали внимания, сочтя красивой девочкой, которая приехала развеяться и, может быть, найти мужа побогаче. Последнее я поняла, когда поймала на себе очередной взгляд контуарского принца: он оценивал меня, словно куклу на прилавке, его глаза так гадко блестели, что захотелось их выцарапать.
В конце концов после полутора часов откровенных насмешек перед нами выкатили свиток с их собственным предложением. Хуже мы и представить не могли. Нашим торговцам разрешалось торговать на территории Ганзы и якобы пользоваться ее привилегиями, но на деле мы становились их рабами и должны были не только отдавать чудовищную долю выручки, но и платить ежегодный взнос из государственной казны. Более того, в знак дружественности, мы должны были разрешать членами Ганзы беспошлинно торговать на нашей территории, – это окончательно разорило бы наших торговцев, – и пересекать границы без разрешения.
После того, как убедились, что нам ясна суть их решения, нам дали время обдумать их предложение. Ответа они ждали через час, так как не хотели упускать время, ведь до конца торгового сезона оставалось немного, и им не терпелось начать сотрудничество. Иными словами, начать вытягивать из нас столько, сколько получится.
Мы вышли из кабинета в смешанных чувствах.
– Это грабеж, – проговорил Ян, министр торговли, едва не плача от напряжения: он был тихим стариком, который знал, когда стоит поберечь деньги, а когда лучше потратиться. Политика такого уровня его никогда не касалась. – Мы потеряем нашу независимость!…
– Но, если мы не согласимся, следующей зима обернется голодом. Отказ будет воспринят как пощечина, они раздавят нас, как мух, – жестко проговорил Вильям. Он вел дела с иностранцами и был крепче, его характера хватало, чтобы выстоять под давлением. Однако, не ответить на него.
Я бессильно опустила руки: мы оказались не в силах продолжать собственную игру. Моя идея, казавшаяся блестящим выходом, завела нас в клетку. Оставалось только терпеливо ждать, пока новые хозяева захлопнут дверцу и станут насыпать по горсточке корма по утрам, если не забудут.
– Томас, что ты думаешь? – спросила я, обернувшись к нему.
Он покачал головой.
– Нельзя соглашаться на это, – произнес он, хмурясь. – У нас есть год, мы найдем выход. Обратимся к соседям с востока.
– Они не в лучшем положении, – заметил Вильям. – Едва ли они способны поддержать нас.
– Но мы будем не одни, и они тоже, – возразил Томас. – Я считаю, мы должны отказаться и искать поддержки там, куда еще не добралась Ганза.
От его слов мне не стало легче: отказать Ганзе означало нажить опасного врага. Если кто-то из соседей решит испытать нас на прочность, Контуара охотно поддержит его затею и заставит присоединиться к ней всех, на кого имеет влияние. Отказывать ей было еще опаснее, чем соглашаться.
Я закусила губу: решение оставалось за мной, такова была воля отца. Именно мне стоило дать ответ Ганзе, готова ли я была к этому или нет.
Я бессильно взглянула на Эдвина, ища поддержки или утешения, я сама не знала. Он не произнес ни слова за все время, и теперь, когда я взглянула на него, увидела лишь недовольство. Как когда я сжигала корни, не в силах справиться с волнением. Он был разочарован мной… видимо, в его мире, где не существовало денег и политики, он не мог принять того, что я готова склониться перед сборищем жадных торговцев, словно оголодавшая нищенка.
Понимание того, насколько слаба и беспомощна наша страна, насколько я сама бессильна перед обстоятельствами, накатило тяжелой волной.
– Принцесса Одри, – позади я услышала голос принца Контуары.
Он стоял, вежливо улыбаясь.
– Позвольте предложить вам прогуляться? – предложил он. – Неподалеку есть чудесный парк, там вы могли бы отдохнуть от напряженных переговоров. До начала собрания у вас еще есть время. Сможете собраться с мыслями, и я имею скромные надежды, что смогу помочь вам в этом…
Он замолчал, должно быть, наткнувшись на взгляды братьев, стоявших по обе стороны от меня.
– Как необычно иметь телохранителей близнецов, – заметил он, улыбнувшись мне, хотя ему явно было не по себе рядом с ними. – Они так непохожи, хотя лица совсем одинаковые! Знаете, можете не брать их с собой, я готов отвечать за вашу безопасность. В конце концов, это страна моего отца.
– Одри, я не думаю, что… – заговорил было Томас, но я прервала его.
– Все хорошо, Томас, – я взглянула на него, показывая, что готова противостоять этому недалекому нахалу и в одиночку. Он был здесь неспроста, и я хотела знать, чего он от меня хочет… хотя определенные догадки у меня уже были. – Я приму предложение принца Эрика. Мне в самом деле не помешает пройтись.
Эрик предложил мне руку, и я приняла ее, переборов некоторую гадливость от его прикосновения.
Он вывел меня на улицу и, пройдя не больше пары минут, мы оказались в чудесном парке. Мраморные дорожки, кованые изгороди и фонтаны… сад у замка, в котором я выросла, считался красивейшим в Подлунных землях, но по сравнению с этим небольшим сквером был просто поляной с сорняками.
– Представляю, как вас должен впечатлять Вайтенберг, – не без гордости проговорил Эрик, заметив, как я осматриваюсь.
– Да, город очень красив. Всего мрамора в подлунных Землях не хватило бы, чтобы обстроить хотя бы один такой парк, – заметила я. Мой тон был ровным и вежливом, но принц все же смутился, поняв мой намек на его бестактность.
– О, я совсем не хотел уменьшать красоту Подлунных земель. Ваши легендарные серебряные леса и озера, рыба в которых размером с добрую лодку, в вашей стране есть множество выдающихся вещей, например…
– Например наши земли? – я обернулась к нему.
Второй удар еще сильнее покоробил его.
– Вы, должно быть, держите обиду на моего брата Ансельма, – предположил он, заговорив быстрее, чем следовало. – Мы скорбим о нем несмотря на то, что он пошел против воли отца, уведя из армии лучших воинов. Как вы знаете, его поступок был неприемлемым, и отец даже счел разумным не выдвигать Подлунным землям обвинение в том, что вы не взяли ни одного пленного.
Страшные воспоминания воскресли ясными картинами: удары катапульт, крики покалеченных, кровь на стенах моего полуразрушенного дома… осаду я провела в комнате, затаившись, как мышь, не зная, молить ли богов о быстрой смерти или о мужестве, чтобы подчиниться победителю. Меня охватила дрожь.
Дыхание сбилось, я шла, стиснув руки, перед взглядом расплывался мраморный узор. Нас окружали пышные розовые кусты, цветы на которых были столь огромны и ярки, что казались ненастоящими, и я двигалась среди них, как в зеленом тумане с огромным пульсирующими красными пятнами.
– Извините, я не хотел огорчать вас грустными воспоминаниями, – Эрик заговорил увереннее, неверно растолковав мое состояние. – Так или иначе, это в прошлом, настали светлые дни и теперь, когда вот-вот заключится торговый союз, наши государства станут еще ближе друг к другу. Уверен, это лишь начало куда более плодотворных отношений.
Я остановилась, и он тоже встал, опершись на мраморный фонтан с купидоном на вершине.
– Принцесса Одри, не сочтите мои слова бестактными, но ваша красота столь удивительна, что лучшие розы Контуары меркнут в сравнении с ней, – проговорил Элик. Сорвав один из бутонов, он позволил себе вколоть его мне в волосы над ухом. – Но вместе вы еще прекраснее.
Он смотрел на меня, улыбаясь, как ему должно быть казалось, очень обольстительно, но я видела его насквозь. Эрик собирался сделать мне предложение о еще одном выгодном союзе с Контуарой, вот что означали его надежды на то, что он поможет мне собраться с мыслями и принять решение насчет Ганзы.
Не так страшно оказаться в клетке, если вместе с тобой в ней будет жить хозяйский птенец, не так ли? Своего они ведь точно не оставят без корма, еще и кусочек яблочка будет появляться время от времени…
Я подняла руку и, не сводя с Эрика пристального взгляда, медленно вынула из своих волос роскошную розу. В моих пальцах сочащийся жизнью бутон начала сохнуть и темнеть, лепестки скукоживались и крошились, пока не обратились черным пеплом, осыпавшимся на белоснежный мрамор между мной и Эриком.
Стряхнув пальцы, я развернулась, и пошла прочь из парка, оставив оцепеневшего от ужаса принца одного.
В зале совета царила гнетущая атмосфера, контуарские торговцы избегали смотреть на нас, а если кто из них и поднимал взгляд, в нем читалось ободрение: ну же, говорил он, всего один шажок, и это собрание закончится, как и ваши мучения. Бедный, бедный дикий народец, вынужденный сдаваться на милость сильнейшего… но такова жизнь, не вы первые и не вы последние.
Тлевшая внутри ярость затмила охватившие меня страхи, бившееся где-то в груди пламя требовало немедленного выхода, – выжженой розы ему было отчаянно мало, – и я едва сдерживала его под кожей. Оно проникло в каждую мышцу, в каждый волос, охватило мои мысли, оно плясало перед моими глазами, и сквозь него я вдруг с поразительной ясностью увидела, насколько бесполезны собравшиеся передо мной люди.
Их богатство, знатность, влияние… но что они из себя представляли? Что могли противопоставить тому, что клокотало внутри меня, пока мы все в этой комнате?
– Что ж, принцесса Одри, вы с вашими соратниками обсудили наше предложение, – вежливо заговорил Лайне. – Оно безусловно отличается от вашего, но имеет свои преимущества, и, я надеюсь, вы оценили их по достоинству. Мы с нетерпением ждем вашего решения.
Когда я ответила, мой голос был тверд и звучен, как никогда прежде. Слова шли из той части меня, о которой ни присутствующие, ни я сама до этого момента не догадывалась.
– Должно быть, в Ганзе не до конца поняли наши намерения, – спокойно проговорила я, переводя взгляд от одного торговца на другого. – Мы здесь в поисках надежного союза, а не покровителей. В Вайтенберг нас привело разумное предположение взаимной выгоды, вы же, похоже, сочли, что мы здесь из-за крайней нужды.
– Вы несправедливы, принцесса Одри, – Лайне улыбнулся, хотя мой тон и мои слова выбили его из колеи: он не ожидал услышать подобное от маленькой принцессы, еще не дожившей до совершеннолетия. – Контуара всегда бережно относилась к своим союзникам, и к Подлунным землям мы всегда проявляли уважение.
– Мы сполна прочувствовали его, когда Ансельм говорил с моим отцом у наших ворот, – проговорила я, смиряя Лайне взглядом. Я встала, кипящая внутри меня буря обратилась к его существу, готовая обрушиться на него со всей мощью, но мне хватало самообладания, чтобы удержать ее. Лайне почувствовал это, он пока не понимал, что именно ощущает, но он замер передо мной, как кролик перед волчицей. – Слова контуарского принца, обещавшего взять силой и наши земли, и меня, были высказаны с большим уважением, – произнесла я с нажимом.
В зале повисла тишина. Я продолжила говорить.
– Контуарская Ганза перекрывает наши дороги, наших торговцев не пускают за границы и обирают пошлинами в городах, куда им удается добраться. Все с предельной вежливостью и уважением, – я перевела взгляд с Лайне на остальных. – Что ж, я сохраню принятые в Контуаре порядки. Господин Лайне, достопочтимые члены собрания Вайтенбергской гильдии, принц Эрик, – я подалась вперед, уперев кулаки в стол. – Подлунные земли ценят свое достоинство и свою свободу превыше всего, и они готовы бороться за нее, как бы велик ни казался враг, – я перевела взгляд на рыжего шута, дрожавшего в своих нарядах, стоимостью в месячное содержание моего дворца. – И пленных, как верно выразился принц Эрик, мы не берем.
Лайне открыл было рот, но его челюсть сковало судорогой, остальные члены собрания переменились в лицах. Едва ли они ожидали, что мы будем сопротивляться, и ни один из них не был готов к тому, что я начну угрожать им.
Один из них закашлялся, и это движение оживило замершие ряды. Лайне тряхнул головой, приходя в себя: он не собирался поддаваться своим страхам, еще не догадавшись, что они не плод его воображения, а реакция тела на неподдельную угрозу.
– Принцесса Одри, признаться, я восхищен вашим характером, – проговорил он, возвращая на лицо дежурную улыбку. – Вы определенно выдающаяся юная леди, однако на вашем месте я с осторожностью выбирал бы слова. Угрожать соседям – не лучший способ добиться союза. Особенно учитывая перевес сил, о котором вы, конечно же, знаете, несмотря на то, что совсем недавно стали участвовать в государственных делах.
– Гер Лайне, – я улыбнулась в ответ, как улыбалась бы родному дяде. – Вам известно, чем по-настоящему богаты земли Подлунных земель?
– Деревом, я полагаю, – заметил он, и это вызвало нервные смешки у некоторых из собравшихся.
– Талантливыми людьми, гер Лайне, – продолжила я, не обратив на них внимания. Я выпрямилась и медленно пошла его сторону, иногда касаясь спинок стульев встречающихся на пути министров. Ощущая мое приближение, они застывали, как заметившие опасность зайчата. Уверена, любой из них чувствовал жар в моих пальцах не хуже меня самой. – Учеными, чьи познания природы намного превосходят ваши представления о действительности.
Я остановилась возле него, он поднялся, чтобы быть выше меня, но даже наша разница в росте не могла придать ему уверенности: на его лбу выступила холодная испарина.
– Вы знаете, почему я не прибыла в Вайтенберг вместе с делегацией? – спросила я, глядя ему в глаза.
– Нет, принцесса Одри, – ответил он, сменив браваду на предельную серьезность. Он ждал, что я скажу.
– Я расскажу вам об этом, хотя вы и не спрашивали. Я была приглашена на собрание колдунов в одном из серебряных лесов. Как вы думаете, сколько талантливых людей прибыло оттуда в Вайтенберг с нашей делегацией, чтобы разделить удовольствие от чудесного праздника? Я скажу: здесь их больше, чем было в замке во время осады.
– Мы поняли ваши опасения! – вдруг выпалил Эрик, с грохотом отодвигая стул и поднимаясь возле меня и Лайне. От него несло трусливым потом, я чувствовала этот душок и сморщила нос. – Уверен, если вы дадите нам еще немного времени, мы сможем прийти к решению, которое устроит обе стороны! – выпалил он, испуганно улыбаясь. – Что скажете, принцесса Одри?
– Я здесь именно для этого, – ответила, переведя на него доброжелательный взгляд и утягивая гремевшую вокруг меня силу поглубже, откуда напуганные люди не могли ее учуять. – Если вам нужно время, я с готовностью вам его предоставлю: это меньшее, что я могу сделать ради защиты наших общих интересов.
– Тогда мы сделаем все возможное, чтобы прийти к соглашению, – кивнул принц, едва не падая от облегчения.
Все было кончено.
Мы покинули кабинет, оставляя контуарцев одних: я была уверена в принце Эрике, и не сомневалась, что он добьется для Подлунных земель куда более выгодных условий, чем могла бы добиться я. Он отлично владел языком силы, и раболепствовать перед превосходством должен был не хуже, чем задирать нос перед слабыми.
– Одри…
Ян едва мог говорить, когда мы вышли. Он заикался несколько раз, прежде чем сумел выдавить из себя хоть одну фразу.
– Одри, у меня нет слов, – выдохнул он, глядя на меня так, будто я обратилась драконом. Они все на меня так смотрели, и министры, и Томас. – Я знаю тебя с рождения, но никогда не подозревал, что в тебе прячется такой характер!
– Ты просто парализовала их своим голосом, – согласно кивнул Вильям. Он старался держаться, но я видела, как сильно дрожат его руки. Он через силу улыбался, однако это была искренняя улыбка. – Они нескоро это забудут.
Томас так и не нашел что мне сказать, среди их пораженных лиц выделялась гордая улыбка Эдвина: для него мое преображение не было сюрпризом. Он всегда видел во мне это пламя, взращивал его и направлял, а теперь любовался его расцветом. Вот, зачем он пришел сюда с нами – он хотел видеть, как я справлюсь. И он был мной доволен.
Я встретила его взгляд и улыбнулась в ответ.
