Алексей Викторович Палаткин
В ожидании снега
Док (радостно): Вы хоть и не младенец, но ваши уста глаголют истину! (Подбегает с блокнотом к Больше, хватает чашку)
Больше: Все мы в душе дети…
Док: За вечную молодость наших душ!
Док и Больше чокаются, выпивают, закусывают, лампочка на колпаке вспыхивает зелёным,
Док (раскрывая блокнот): О! Да, здесь ещё что-то есть! Словно по ролям расписано....
Больше: Извольте зачитать, Док.
Док (прочистив горло): Изволю! Значит…Некто – тут неразборчиво – говорит: «Победа мгновенна как смерть близкого. Все чувства и разговоры после – эмоциональная болтовня на…» Позвольте, где-то я это уже слышал…
Больше: Дежавю, Док?
Док (задумчиво): Не уверен. (Продолжает читать) «Каждое из моих размышлений не обременено логическим завершением. Что есть финал, когда путь к нему изобилует событиями, горестными и радостными, печальными и веселящими, тоскливыми и увлекательными, и прочими и прочее и прочая!» Ересь какая-то…
Больше: Ересь верующему читать нельзя. Вдруг это трактат о чём-то соблазнительном? Скажем, о каком-нибудь желании. А ну-ка дайте сюда (тянется за блокнотом).
Док: Сильный духом да устоит перед искушением (отстраняется от Больше, задевает ногой кресло, падает)
Больше(печально): Не устояли (подбирает блокнот, читает). Действительно, ересь. Тьфу!
Док (снизу): Не плюйтесь, пожалуйста.
Больше: Извините. Давайте, помогу вам встать (Протягивает руку. Док встаёт, идёт к телескопу, принимается что-то откручивать от него).
Док: А что если… Да! Прекрасная идея! Незрячий, да услышит!
Вдалеке раздаётся собачий вой. На краю сцены трещит пилот и начинает дымится. Все осветительные приборы (включая фонарь, рядом с гладильной доской Больше, который возвращается на своё место и снова принимается гладить рубашку) сверкают. Звучит припев песни гр. Знаки «Видеть больше». На четвереньках, в разодранном халате, с расцарапанным лицом, появляется Каскад. Он подползает к Доку, тот начинает его гладить, снимает с себя колпак и надевает на голову Каскада. Огонёк загорается красным. Док отстраняется от Каскада, возится с телескопом. Каскад встаёт в полный рост.
Каскад (садясь в кресле, в сторону кулисы): Сульфат! Сульфа-а-а-ат! Вот бесенёнок, опять куда-то удрал (кидает конфету). Апорт! Кому говорят, апорт! (Угрожая кулаком) У-у, невоспитанное животное!
Док (прислонив ухо к телескопу): Пожалуйста, тише. Я пытаюсь уловить звуки параллельного мира.
Каскад (зевая): Я бы с радость и сам вам поведал разговоры тамошних ребят, но увы ни черта не помню. Ещё бы с такой высоты грохнуться. Не мудрено. Как не разбился?
Док (интенсивно вертит телескопом, он падает, начинает его ставить как было, тот снова падает): А, что если, вы только представьте…
Каскад: Представить? В любое время суток, Док! У меня богатая фантазия. Такое воображение, что порой дурно делается. Всем бы такого пожелал.
Док: Значит, представьте, что вы действительно разбились и вот это (разводит руками, указывая на всё, что находится на сцене) всё не более, чем сон.
Каскад (настороженно): Чей сон?
Док (тыча пальцем себе в грудь, затем указывая на Больше): Наш.
Больше отрывается от глажки, глядит на Дока, потом на Каскада. Все переглядываются. Лампочка на колпаке Каскада загорается зелёным.
Больше: Как вам удалось достигнуть луны, а потом вернуться с неё?
Каскад (раздражённо): Говорю же, не помню ничего. Я вот даже как вас зовут не помню.
Больше: Больше.
Каскад (удивлённо): Больше? Вас зовут Больше? Больше, чем что?
Больше возвращается к глажке. Док опускается на землю, принимается внимательно «слушать» в телескоп.
Каскад: Надо же… Впервые слышу. Кстати, о «слышу». Эй, Док, что там у вас? Поделитесь наблюдениями.
Док,не отрываясь от телескопа, заводит руку за спину и делает жест, чтобы его не отвлекали.
Каскад: Занят наш доктор. Занятой человек. То мир параллельный пытается разглядеть, то тешится надеждой его услышать. Пытливый ум! Вся жизнь в этих пытках, каково, а? (Наливает из самовара в чашку). А я ему ну ни как помочь не могу. Хоть тресни! (Смотрит на Больше) Тресните со мной по сто грамм?
Больше: Я водку не пью.
Каскад: Да, я тоже… (выпивает, занюхивает рукавом халата). Лишь обрывки воспоминаний о том дивном месте. Да-а, записи эти (берёт блокнот, смотрит, швыряет мимо стола) бесполезные! А ведь были времена, летал я аки птица, порхал как снег…
Док и Больше резко поворачиваются и смотрят на Каскада.
Каскад: Точно! Снег! Я ведь хотел узнать идёт ли снег в параллельном мире. Не всё ли там так грустно, как здесь, на этой обезснеженной тверди. Господи… (закрывает лицо руками) …Как же я мог забыть? Как…Помню… (отводит руки от лица). Помню мы там были! Нас помню! Поляну эту. Этого (показывает пальцем на человека в первом ряду) тельца помню. Столик, кресло, телескоп ваш, Док, вы сами, и вы…Больше…Только вас по-другому как-то звали. По-моему, Борисом… или Глебом, как-то так…И рубашка у вас была другого цвета. Бардового.
Больше перестаёт гладить рубашку, поднимает голову и долго смотрит перед собой.
Больше (тихо): Этого не может быть…Вы ошиблись.
Каскад (недоумённо): Полагаете? Но я точно видел…С другой стороны, там освещение было ни к чёрту! Поэтому, существует вероятность, что я ошибся.
Больше: А снег?
Каскад: Не помню! Хоть четвертуйте, не помню!
Каскад возвращается к глажке.
Док (после нескольких попыток установить телескоп, бессвязно ругается, оставляет это занятие, хватает со столика калькулятор, подходит к Каскаду): Тогда, быть может, вы что-то помните о селигерце?
Каскад: Нет.
Док (щёлкает кнопкой калькулятора) Ейн! А что такое искромёт? Слово ни каких ассоциаций не вызывает?
Каскад: Нет.
Док (щелкает ещё раз): Цвей! И о фантазировке вы скорее всего ни слухом не духом?
Каскад: Нет.
Док (щелкает и подносит нос к калькулятору): Ейн, цвей, дрей получается. Только цифры. Они вроде бы призваны нести в себе информацию, но конкретно в нашем случает они абсолютно ничего не несут. Бездушный цифровой мир, компьютерный симулятор вселенной, в котором мы с вами вот эти самые циферки, при чём не составляющие сложные числа, а просто нули. И всё к чему мы прикасаемся становится нулём. Великолепная замкнутая система с видимостью развития. Удобоваримая. Вот самое подходящее слово для описание человеческой жизни. А я посветил многие лета, бился днями и ночами напролёт расширяя границы познания глубинной сути вопроса…А всё свелось к пошлой математической прозе. Как бы я не старался смешать чистые воды науки с разноцветьем душистой философии получалась лишь горечь, непригодная для употребления.
Каскад (оживлённо двигая посудой): Желаете употребить, Док? Это мы сейчас, это мы мигом! (наливает) Пожалуйста!
Раздаётся шипение утюга Больше, из него валит пар, из-за кулис, с обоих сторон, идёт пар, заполоняя пространство с полметра высотой, словно на землю резко сошёл туман. Больше подходит к Каскаду и Доку.
