Алексей Викторович Палаткин
В ожидании снега
Занавес.
Действие третье.
Сцена та же, как в первом действие, за исключением отсутствия Каскада. На его кресле лежит ночной колпак. Пёс по всей видимости сбежал.
Док (держа в руках ночной колпак, в сторону кулисы): Сульфат! Сульфат! Ну. Где же ты?
Больше (наглаживая рубашку): Вы псу? Странная кличка.
Док: Вполне себе подходящая. Нутром чую, что его так и зовут.
Больше: Странный вы.
Док (подходит к месту, где сидел Каскад, поднимает столик, начинает подбирать с земли всё упавшее): Примечательно, что все вазочки, прямо как сговорились, приземлились на свои…м-м-м…донышки, то есть варенье на месте. И вообще, сервиз цел, ничего не пролилось, не разбилось. Вот, что действительно странно, мой юный друг… Не говоря уж о том, что Каскад – вот так внезапно…(всхлипывает) решил уйти из жизни (разливает из самовара по чашкам). Помянем?
Больше: Я водку не пью.
Док: Это коньяк.
Больше (кладёт утюг на подставку, выключает фонарь, подходит к Доку, берёт чашку): Победа мгновенна как смерть близкого… Но, если Каскад победил, сумел-таки свершить это из ряда вон выходящее путешествие в параллельный мир, значит жизнь его была ненапрасная. Значит все разговоры после – не просто эмоциональная болтовня, а речи, призванные продлить момент победы, а то и увековечить его!
Док (смахнув слезу): Сильно сказано. Давайте…не чокаясь (Оба выпивают, Больше морщиться, кашляет).
Больше: Так это же водка!
Док (закусывая пирожным): Какая разница? Важно, что закусить есть чем.
Больше (стоит в раздумье, потом кивает и берёт конфету со стола, разворачивать фантик, ест): Мне ведь сладкое нельзя. Я на диете. Но по такому случаю…
Док: Да-да, по такому случаю я тоже решил сделать исключение… (усмехается, садиться в кресло, надевает колпак, лампочка на мгновение загорается зелёным) Хотя вся наша жизнь по сути состоит из исключений. Если иметь в виду и принимать за чистую монету факт, что судьба каждого человека уникальна. Поголовное причёсывание масс под одну гребёнку – синтетически выведенная процедура, противоречащая природной сущности человека, для обеспечения контроля над ним. Среднестатистичность, обыденность – ключевые фразы гипнотизёров, ввергающие людей в безграничный сон наяву, превращающий нас в послушных сомнамбул. Чтобы душа не маялась эти кукловоды ампутируют у неё наитие и возникающие эмоции на самом деле – фантомные боли обрубка, заключённого в протез, хватающий без разбора с кривых полок распиаренных супермаркетов искусственные чувство-заменители сомнительного качества, которыми мы так жадно пытаемся заполнить своё нутро. И поэтому… (переводит дыхание, достаёт из кармана джинсов платок, вытирает пот) …Поэтому нам постоянно чего-то не хватает. Наш голод не насытить, жажда наша неутолима. Мы словно на вечном банкете, приглашённые по принуждению, при этом, однако, пришедшие на пиршество без особого сопротивления.
Больше (пожимая плечами): Плохо понимаю, что именно вы хотите сказать.
Док: Понимание, в самом истинном смысле этого слова, не подразумевает ничего хорошего. Горе, как выразился однажды классик, от ума. Вот, например, вы (снова разливает из самовара по чашкам) старательно наглаживаете свою рубашку, потому что завтра у вас якобы собеседование по поводу устройства на новую работу.
Больше (косясь на чашки): И?
Док: И всё своё внимание вы сосредоточили на этом действе. Забота о приличном внешним виде, о предстоящем анкетировании превратила вас в существо, душа которого практически полностью подчиняется холодному разуму, отвечающему за логику ваших поступков. Цель – максимально обустроить в мире вещизма свой собственный уголок. Необходимые развлечения, дабы не увязнуть в кризисе сомнений правильно принимаемых решений и, соответственно, переосмысления оных, в процессе достижения цели,– суррогаты в виде так называемого искусства.
Больше: Плохо понимаю, что именно вы хотите сказать.
Док: Я хочу сказать, что личность человека на столько подвергли материализации, что от неё практически ничего не осталось. Напичканная суррогатами, под которыми я имею в виду литературу, музыку (поворачивается к залу, с выражением) театр (поворачивается обратно к Больше) кино,– личность теряет свою изначальную суть и становится доморощенной инкубатороподобной тенью себя. И всё же, даже у такой личности возникает редкое чувство, такое будто бы под ложечкой сосёт, сродни чувству культи души, когда она ноет и чешется. Сие и есть фантомная боль по наитию. Она то и привела вас, мой юный друг, на данную опушку. Она не смогла окончательно побороть в вас вещизм. Да, вам не оторваться от приготовлений к рандеву с материальным, однако, вы выбрали именно это место для ожидания приёма, и я полагаю, что вы всё-таки больше рассчитываете на то, что он не состоится. И вместо встречи с нанимателем, вы всё же предпочитаете увидеть снег. Именно снега вы ждёте. Как и я. Как и (кивает на зал) они.
Больше (Принимает, поданную Доком чашку, отстранённо): Получается, всё суррогатное, кроме природы?
Док (так же берёт чашку, смотрит перед собой): Почти. Но не будем придаваться меланхолии! Мы не сдаёмся! Ждём и надеемся. И главное верим. За веру!
Больше: Вы же учёный.
Док: Однако, верующий. Каюсь, не без греха.
Док и Больше пьют, закусывают, лампочка на колпаке загорается жёлтым. Неожиданно сверху падает что-то на Дока, сбивая колпак)
Док (вздрагивая): Что это?
Больше (подбирая предмет): Похоже на блокнот Каскада (морщится). Кровь? Здесь пятна крови, Док.
Док (выхватывая блокнот из рук Больше): Срочно исследовать! (Бежит к своему месту, спотыкаясь, чуть не падая, бросает блокнот на столик, направляет телескоп на него) Сие должно быть кровь Каскада!
Больше (усаживаясь на освободившееся кресло): Точно?
Док: Клянусь! Так-так-так…Здесь записи. Вот…Сейчас…Слушайте. (Читает) «Чтобы троекратить селигерцу алонсового типа образца пятисотых необходим искромёт, фантазировка и три килограмма протоплазмы тёмной сущности второго уровня. Перед троекатированием включить запись хора покорителей Килиманджаро из отряда "Чопорные сентименталисты". Бред какой-то…
Больше (несколько заплетающимся языком): Великолепная инструкция!
Док: Предполагая, сублимация помутневшего рассудка. Проще говоря, как вы уже заметили, бред. Впрочем, сейчас меня интересует другое. Как здесь появился блокнот нашего друга?
Больше (разглядывая журналы): Свалился с луны…О! Модель на сорок седьмой странице в рубашке точь-в-точь как моя!
Док (восклицая): Блестяще!
Больше (обронив журнал): С вашей громогласностью, Док, и фанфар ни каких не нужно.
Док: Вы это уже говорили. Точнее Каскад. Без разницы! Главное, вы озвучили гипотезу, которая только-только зародилась в моей голове. Значит, ему удалось! Значит, он добрался до луны! Попал в параллельный мир!
Больше (поднимая чашку): За это надо выпить! А мы совсем не… (смотрит в чашку, убеждается, что она пуста, тянется к самовару, наполняет чашку и та, что рядом с ней) …кхе-кхе, не против!
