Алексей Сухаров
Не оставляй меня одного. Сборник
Внезапно меня осенило:
– Вика, я не вижу тебя потому, что ты… раздета?
Пустота вокруг меня засуетилась. Спустя минуту я прочитал новое сообщение от призрачной девушки:
– Ты меня еще и НЕ ВИДИШЬ? И что ты имеешь в виду под “раздета”???
Вероятно, она даже и предположить не может, что является призраком, невидимым и неслышимым существом, застрявшем в междумирье. Вероятно, по этой же причине она продолжает ходить на работу и верит в то, что какие-то добрые люди позволили ей жить в их (то есть, моей) квартире. И ей, конечно же, неизвестно о том, что, будучи призраком, она имеет определенные преимущества и способности.
Было бы глупо ее разочаровывать, подумал я. Было бы жестоко рассказать ей о том, что она, по всей видимости, умерла и не знает об этом. То, что ее не видят и не слышат человеческие создания мира сего. То, что ее родители, знакомые и друзья считают ее (и не без основания) погибшей. То, что ей, скорее всего, вовсе не обязательно спать, есть, пить, принимать душ и, уж тем более, работать.
– Я не могу видеть тебя. Вчера я понимал, где ты находишься, по полотенцу на твоей голове. В душе ты была без одежды, и я подумал, что ты и вышла из него тоже обнаженной.
Уже привычная вибрация ручки над листом бумаги.
– Нет, я была в халате.
Отлично. Мало того, что я не вижу самого призрака, я не могу видеть и его гардероб тоже.
Пока я обдумывал полученную информацию, ручка продолжила:
– Значит, я могу корчить тебе рожи и показывать всякие жесты, а ты не увидишь?
Похоже, призрак начинает осознавать свои преимущества и способности.
– Лучше не стоит, Вика. Подожди, а почему я могу видеть твое полотенце, но не вижу твой халат?
Ответ был быстрым:
– Это не мое полотенце.
– Но и не мое тоже!
– Я нашла его в этой квартире.
Мне пришла в голову идея. Я подошел к шкафу и достал из него свою легкую осеннюю куртку. Повесил в пространстве и сказал в пустоту:
– Ну-ка примерь.
Я отпустил куртку сразу, как только почувствовал, что ее легко потянули в сторону.
Перед моими глазами одежда приняла форму верхней части ее тела. Моя идея сработала: куртка не спешила растворяться в пространстве, как, по моему предположению, это случалось с другими ее вещами.
Призрак направился к листу бумаги:
– Это очень странно ощущается.
– Я бы хотел попросить тебя носить ее некоторое время. Так я буду понимать, где ты находишься. И при этом ты все еще можешь корчить мне рожи.
Куртка развеселилась.
– Надеюсь, тебе не будет в ней слишком жарко.
– Пока все нормально, спасибо.
Я наконец-то сел доедать. Курочка успела немного остыть.
– А ты не голодна?
– Я поела до твоего прихода.
Повисла пауза. Я видел, как призрак в куртке сел на диван и, вероятно, наблюдал за моей трапезой.
– А ты не хочешь фильм посмотреть?
Куртка с дивана задорно помахала рукавом. От этого жеста на моей душе почему-то стало тепло.
– Я тогда попкорн разогрею.
Вскоре я вернулся к призраку с полным контейнером снеков и уселся на диван рядом с курткой. Вика уже щелкала пультом от телевизора и остановила свой выбор на какой-то легкой комедии. Я видел, как попкорн, который она проглатывала, спускался в ее невидимый желудок и через какое-то время растворялся в нем. Вика много жестикулировала, а я отпускал шутливые комментарии по поводу происходящего в фильме, и нам, кажется, было здорово вместе.
Когда мы легли спать, я не отворачивался от нее, не прижимался к краю, не прислушивался и не принюхивался. Я чувствовал себя уверенно и спокойно.
4
Эта неделя была замечательной.
Каждый вечер мы с Викой, покончив со своими делами, вместе ужинали, отдыхали, грызли попкорн и смотрели фильмы по телевизору. Удивительно, но теперь меня совершенно не беспокоил тот факт, что она – призрак. Я нашел в ней то, чего не находил ни в одном из живущих, из плоти и крови, существ – и был ей за это очень благодарен. Большая удача – встретить кого-либо, кого ты будешь понимать без слов (в нашем случае – в самом, что ни на есть, прямом смысле) и с кем так невероятно легко и просто быть рядом. Мы чудесно ужились друг с другом в минимальные сроки. Я был крайне доволен сложившейся ситуацией, но вскоре мне стало очевидно, что я хотел бы большего.
Я начал ловить себя на мысли, что только мне могло так страшно не повезти: я познакомился (причем так глупо!) с лучшим созданием в жизни, приятным и преданным другом и идеально подходящим мне субъектом противоположного пола, но это создание, друг и субъект – мертвая, призрачная девушка, растворившийся в воздухе спиритический след, потусторонние остатки некогда живого организма. Я хотел бы слышать ее звонкий голос и глохнуть от ее искреннего, живого смеха – но не могу услышать даже ее храп. Я хотел бы видеть ее, в застиранной “домашке” или вечернем платье, в сапогах или кедах, с макияжем или без, утром и вечером, в одежде и обнаженной – но я не могу даже точно сказать, где именно она сейчас находится. Я хотел бы расправлять ее вьющиеся локоны, касаться ее восхитительных форм и обнимать ее за талию – без боязни расправлять, касаться и обнимать пустой воздух вокруг себя. С каждым днем эти мысли росли, пухли в моей голове, но мне ничего не оставалось делать, кроме как вприпрыжку бежать в свою крохотную квартирку, как только стрелки часов указывали на заветные числа окончания рабочего дня.
Но сегодня я поторопился не домой, а в ювелирную лавку. Заставлять Вику ходить в моей легкой осенней куртке по дому только для того, чтобы различать ее в пустоте, мне показалось совершенно негуманно, поэтому я решился заказать кулон. Бесконтактная выдача, оплата по карте. Я приоткрыл коробку. Кулон выглядел великолепно, значительно лучше, чем на странице заказа. Крупный. Блестящий. Дорогое украшение для дорогого партнера.
Судя по приятным запахам готовящийся еды, призрак вернулся раньше меня.
– Вика, ты дома?
Дверца шкафа приоткрылась, и с вешалки сползла моя легкая осенняя куртка.
– Положи обратно. Она больше не пригодится.
Дверца захлопнулась, прищемив рукав куртки. Ручка воспарила над листом бумаги.
– Привет. Что ты имеешь в виду?
Если поначалу я оценивал эту покупку исключительно как удобный и яркий механизм нахождения Вики в пространстве, то теперь я смотрел на кулон как на средство выражения своей глубокой признательности девушке-призраку. И я готов продемонстрировать эту признательность прямо сейчас.
– Подойди ко мне.
Меня трясет от волнения. Стараюсь этого не показывать. Достаю коробочку и вынимаю кулон.
– Это тебе.
Пустота касается кулона. Пустота касается моих пальцев.
– Так я смогу видеть тебя без куртки. А еще это потому, что ты мне очень нравишься. Спасибо, что появилась в моей жизни.
Кулон уплыл к листу бумаги.
– Я примерю?
– Конечно. Я бы хотел сам, но не уверен, что смогу.
Кулон повисает в воздухе и застывает в районе ее призрачной груди. Крупный. Блестящий. Я смотрю на него, не отрываясь.
– Большое спасибо. Ты тоже мне нравишься. И так гораздо удобнее.
Я чувствую давящую теплоту. Из меня вырывается:
– Может, вина? Любишь вино?
Невыносимые секунды ожидания. Кулон слегка качается из стороны в сторону.
– Давай. Я как раз доделаю ужин.
– Я быстро.
Хлопаю дверью. Одеваюсь на ходу. Несусь сквозь метель дымящимся локомотивом изнеможения. Вино. Лучшее из того, что есть. Бесконтактная выдача, оплата по карте. Рассекаю сыплющийся снег жаром желания. Один, два, три, четыре пролета наверх.
На столе два бокала. Кулон расставляет тарелки с салатом, рисом и курочкой.
– Я здесь.
Слюна стеклом застревает в горле.
– Как раз вовремя. Садись.
Откупориваю бутылку. Вино бьется в бокалы нетерпеливыми волнами.
– Ну, выпьем. За нас.
Левитирующий в воздухе бокал с легким звоном стучится в мой. Вино медленно перетекает через край в ее невидимый, призрачный пищевод.
Ручка взмывает в воздух.
– Ты в порядке?
Жадно пялюсь в растворяющийся в желудке Вики алкогольный напиток.
– Не знаю, наверное. А что?
Тарелка с салатом гуляет в моих руках.
– Выглядишь бледнее обычного.
– Правда? А я думал, что наоборот, сильно раскраснелся.
– Ха-ха, нет, совсем нет.
Курочка. Еще вина.
Ручка продолжает:
– У меня, кстати, завтра выходной. В нашем салоне отключают воду на весь день, поэтому мы не работаем.
– Почему не сказала раньше? Я бы тоже взял отгул.
Без ответа. Хрупкое касание бокалов.
Призрак закусывает.
– Было бы здорово провести весь день вместе.
Вино дает свой эффект. Эффект исключительной решимости и отчаянной смелости.
Я резко встаю. Ориентируюсь на кулон. Хватаю воздух там, где должна быть Вика. Горячо касаюсь губами пустоту. Похоже, что это ее нос. Вино в голове приказывает не сдаваться так просто и не дать загубить момент собственным смущением. Полшага уже сделано. Отступать будет еще сложнее.
Опускаюсь чуть ниже. Похоже, что это ее губы. Да, точно губы. Спустя несколько неловких касаний, они начинают двигаться в такт моим. Двигаются долго, нежно и сладко.
Отскакиваю в сторону, как будто меня ударило током. Кровь кипит, а сердце стремится наружу. Я не выдержу. Я так не могу.
– Я так не могу.
Я представил, что сегодня ночью, всего через пару часов после этого замечательного ужина, вина-обольстителя и чудесного поцелуя, мне предстоит, как и в предыдущие дни, лечь с Викой, этой девушкой, которую, черт подери, угораздило быть не человеком, а призраком, в одну кровать – и я знаю, что не сдержусь. Я не могу этого допустить. Я очень хочу. Но не могу.
– Извини.
Мне нельзя здесь оставаться.
– Я пойду.
Хлопаю дверью. Одеваюсь на ходу. Бегу по лестнице вниз. Возможно, Вика что-то кричит мне вдогонку – но я не могу этого слышать.
Остыв, я замечаю себя, уныло скитающегося в ночи по улицам города. Метель обвивает меня подобно белой, пушистой змее. Ветер меланхолично завывает и прерывисто обжигает мое лицо. Вокзал тихо спит, проводив в дальний путь последний на сегодня состав.
На площади никого. Присаживаюсь на запорошенную снегом скамейку. Ратуша привлекательно горит красными, желтыми и зелеными огоньками. Неоновые вывески магазинов, кинотеатров и музеев отражаются в мелких, парящих снежинках и слепят глаза.
Я совсем не чувствую холода.
5
Один, два, три, четыре пролета наверх. Аккуратно протискиваюсь в свою крохотную квартирку. Нарастающее гудение закипающего чайника. Дверь в ванную нараспашку открыта.
Она уже проснулась.
Я медленно, будто нехотя, подхожу к кухне. Вижу, как кулон наливает кипяток в кружку.
– Доброе утро.
Без ответа.
– Вика?
Кулон заваривает чай и садится за стол.
– Вика, ты меня слышишь?
Чай в кружке обдувается ее дыханием, а затем небольшой теплой порцией заползает в рот.
– Я понимаю, у тебя есть причины так себя вести, но все же, ответь мне.
Кусок бутерброда скользит по омытой чаем пустоте сверху вниз.
– Пожалуйста.
Абсолютное, жестокое игнорирование.
– Вика?
Беспечный, тихий завтрак девушки-призрака.
– ВИКА!
Ноль реакции. Я начинаю выходить из себя.
Бросаюсь к выходу. Хлопаю дверью. Несусь сквозь метель кипящим фонтаном злости прямиком на работу. Вино. Чертово вино все испортило. Рассекаю сыплющийся снег жаром негодования. Влетаю в офис и грузно падаю на диван напротив кулера, закрываю лицо руками. Мысли смерчем кружатся в голове.
Надо как следует отдышаться. Наливаю воду в пластиковый стаканчик и залпом ее выпиваю. Слышу под ногами подозрительный плеск. Двое проходящих мимо коллег в недоумении смотрят на лужу под моими ботинками.
