Алексей Сергеевич Леус
Цемфелада
Доспехи среагировали мгновенно, влив в За’Хара цистерну адреналина и десяток известных только Алтхесте психотропных веществ, наверняка запрещённых во всех цивилизованных мирах.
В два движения разорвав дистанцию, За’Хар активировал «Подорожник», влил в себя антидотов, антиядов, антивсего-от-всего, выпил зелье восстановления здоровья и переключил копьё в глефу. Лич окутался мощными магическими щитами и его оттуда теперь предстояло выковыривать.
Атаки Икноя были чудовищно сильны. За’Хара спасали скорость, доспехи, и опыт противостояния тёмным сущностям. Благословения Цемфелады резали урон, но не были щитами, а щиты варвара слетали в слишком бодром режиме. Однако, чем больше урона За’Хар получал, тем больше зверел.
В нём просыпались злоба и ненависть, совсем для него не характерные. Ярость, кураж боя, воля к победе, осознание борьбы за жизни тысяч мирных людей, за свободу от рабства тьмы, всё это присутствовало, давало сил, но ко всем этим чувствам всё сильнее примешивались чужие эмоции.
Сильные, бескомпромиссные, они рвались наружу и не терпели преград и сопротивления. Сознание За’Хара не гасло в подчинении, оно разгоралось яростным огнём ненависти, мести, лютой, нечеловеческой злобы. Он ненавидел этого лича! Икной не должен выжить, он не должен был вообще жить, он не должен был даже родиться! Надо было убить даже не его родителей, а его деда с бабкой! Сжечь, растоптать, вырвать внутренности, измазаться кровью и хохотать, а черепа привязать к поясу! Да! Отрубить, нет, оторвать личу голову и привязать за мерзкие, кусающиеся волосы к поясу!
За’Хар двигался словно молния и бил так, что земля шла трещинами, а всё, что могло летать давно сдуло ударными волнами. Щиты Икноя развалились, он всё чаще был вынужден отражать атаки посохом, но сам пострадал мало. Негативные эффекты от ударов варвара наносили серьёзный урон, личу приходилось всё чаще себя подлечивать, однако, он не переживал. Здоровье За’Хара упало процентов до сорока.
Не успел Икной подумать, что За’Хару долго не простоять как он заметил неладное. Движения человека изменились, он стал совершенно иначе перемещаться по полю боя. Это была уже не грациозная скорость хищника в атаке, а жёсткие рывки, словно тело выстреливалось пружиной. Люди так не двигаются… В этот момент они встретились взглядами.
Полоска здоровья За’Хара застыла на двадцати восьми процентах, а в глазах не было ничего человеческого. В них пылал огонь самого ада. Абсолютное, чистое зло, способное только разрушать и уничтожать. Такому злу не нужны были ни цели, ни смыслы, ему были не интересны последствия и совершенно не важна цена.
В этот момент Икной испугался. Перед ним был не человек, демон самой преисподней.
Лич рассмеялся:
– В крепости думают, что для них опасен я! Они ещё не знают, кто превратит это королевство в пустыню.
Удар, ещё удар, заклинание, кости слуги Ансинарха затрещали, он перестал успевать реагировать на атаки демона.
«Сопротивляйся», раздался в пылающем сознании За’Хара знакомый, тёплый голос. Чей это голос? Его тоже надо ненавидеть? Разве можно ненавидеть такой голос? В нём слышалась забота и участие, любовь и надежда, он согревал, словно… Словно солнышко?
«Цемфелада?!»
«Сопротивляйся! Зло только пожирает! И ничего не отдаёт!»
Это был другой голос. Уверенный, в нём была не забота, защита. Защита, которой надо быть достойным. Этот приятный женский голос звенел не простотой, чистотой. Чистотой, гордостью, достоинством и искренней улыбкой… В сознании За’Хара возник образ сильной воительницы, протягивающей достигшему вершины руку. Ты достоин этой руки! А вокруг ветер, холодный, но не злой. Свободный. И весь мир перед ним.
«Тэла?!»
«Мрачные жнецы сильны не тем, что пустили в своё сердце тьму. Они стали проводниками воли своего божества. Моя воля и сила бьётся в их сердцах!»
Мужской голос. Холодный, ровный, спокойный. Нет, покойный.
«Неркехт», узнал говорящего За’Хар.
Икной с силой отбил очередной удар, одновременно блокируя летящее в него заклинание и отскочил. За’Хар застыл отрешённый и не шевелился, адский огонь в его глазах стремительно гас.
– Эй, полоумный! Расхотел демоном становиться? Разумно, наверное, но иначе тебе меня не одолеть. Ау, хамло, ты уснул?
Лич подошёл к За’Хару и ткнул его посохом.
– Ты чего, адским огнём подавился, что ли? Хоть глаза открой. Я, конечно, не самый добрый и порядочный лич на свете, но убивать паралитика даже мне неприятно. Вот же гадство, врача из крепости звать или что…
Икной отвесил парню пинка:
– В расчёте.
Глаза За’Хара раскрылись, и он спокойно так, не торопясь, повернулся к личу. Икной испугался во второй раз.
Глаза стоящего перед ним человека горели двумя термоядерными солнышками, за спиной раскрылись созданные словно из гонящего туман ветра крылья, а под ногами разлилась тьмой очень знакомая Икною чёрная узорчатая аура.
– Да что же ты маленьким-то не сдох! – лич попятился назад, но споткнулся на ровном месте и упал.
Раздалась невероятно эпичная музыка, За’Хар взлетел метров на десять, весь окутанный золотым светом.
«Мировое сообщение:
В мир пришёл Герой! Проводник воли Цемфелады, Тэлы и Неркехта. Герой, получивший силу божеств Золотого, Красного и Чёрного пантеонов. Имя нового Героя нашего мира – За’Хар. Приветствуем За’Хара, могучего Героя Трёх Пантеонов!»
За’Хар опустился на землю, несколько раз пошевелил крыльями, потом резко ими взмахнул и оторвался от земли. Сделав в небе петлю, он приземлился рядом с продолжавшим сидеть на земле личем.
Теперь надпись над ним гласила: «За’Хар * 250 * Герой Трёх Пантеонов * Орден Цемфелады».
– Летал когда-нибудь?
Слуга Ансинарха отрицательно покачал головой.
– Непередаваемые ощущения! Ничего лучше нет!
– Рад за тебя. Правда, очень. Ты это, лети к своим, я передумал тебя убивать. Герой аж трёх пантеонов, редкость неслыханная и невиданная. Нельзя такую редкость портить. А я пойду, дети у меня не кормлены, сидят там, папку ждут с работы.
За’Хар придержал его за рукав:
– Подожди. Договор был, что ты меня проведёшь к Ансинарху.
– Что? Правда? А, ну да, только я же не проиграл.
– Могу тебя копьём в живот ударить, если хочешь. А могу просто на словах принять твоё поражение.
Икной на секунду задумался, покивал головой, вздохнул, хоть дышать ему и не надо было.
– Да, дерьмо случается. Не уверен, что стоит продолжать бой. Три пантеона, связь с тремя божествами, шутка ли. Сегодня я проиграл, пожалуй. Уверен, что хочешь к Ансинарху? Он тебя только в качестве трупа видеть хотел бы.
– А увидит живым.
Переход в чертоги Ансинарха на людей рассчитан не был. За’Хара подташнивало, немного закружилась голова и расфокусировалось зрение.
– Нет, ну ты посмотри на эту наглую рожу! Ты что здесь забыл, птиц ты наш ветрокрылый? Икной, ты вроде его убивать собирался, на кой чёрт сюда притащил?!
– Договор, господин. Я проиграл бой.
За’Хар наконец собрал себя в кучу. Посреди большого и мрачного помещения, за богато накрытым столом сидели два божества, Ансинарх и Бархгтол. На противоположной от За’Хара стене, прямо во всю стену, была расположена огромная карта, на которой сейчас была вся территория герцогства Исория.
За’Хар отметил интересную особенность: на части карты события происходили в режиме реального времени. В частности, он увидел, как армия нежити, прихватив имущество, выстраивалась в походные колонны и двигалась в направлении Овиса. Штурм Примы не состоялся. Очевидно, что на карте отображалось то, что видит подконтрольная нечисть.
– Садись, раз уж пришёл, – Бархгтол сделал приглашающий жест, – выпей с нами да закуси.
Из-за тяжёлой занавески немедленно появилось странное создание: очень красивая смуглая девушка, только с рогами газели, жёлтыми вертикальными зрачками, крыльями, как у летучей мыши, хвостом и ногами ниже колена то ли той же газели, то ли козы. За’Хар вылупился на странное создание, не зная, восхищаться её человеческой части красоты или жалеть бедолагу. Девушка поставила новые приборы гостю, придержала стул, и как только он уселся скрылась за занавеской.
– Нравится? – спросил Ансинарх.
– Даже не знаю…
– Да ладно, по глазам вижу, понравилась.
– Ладно рога, но крылья, хвост и ноги! Ты её так изуродовал? За что?
Оба божества рассмеялись.
– Что ты, ничего я с ней не делал. Раз понравилась – дарю! Мой тебе подарок, в честь становления Героем. Чтобы не говорил потом, что Ансинарх скупой и ничего тебе не подарил.
За’Хар даже растерялся от такого предложения:
– В смысле, что ещё за «дарю» такое? Люди не вещи, нельзя дарить людей.
Тёмные боги снова рассмеялись.
– Какие ещё люди, За’Хар, ты хоть понимаешь, куда ты пришёл? Синтила не человек, она демон. Суккуб.
– Чего? Демон? Вот уж подарок так подарок, ты бы мне ещё яду придарил.
– Глупый, я же тебя не принуждаю её призывать, это действительно небезопасно, а дарю в воплощенном виде. Это безопасно.
– Это ты так ловко подсовываешь мне шпиона?
– Моё терпение не безгранично, За’Хар. Давай без оскорблений. Благодаря Неркехту, ты теперь Герой и тёмного пантеона. Она будет верно тебе служить. Пока тебя не убьют. Или, пока она сама тебя не убьёт. Тихо-тихо, это будут уже ваши отношения, я не при чём. Синтила!
Девушка послушно подошла. Ансинарх совершил несколько изящных движений пальцами и на лбу Синтилы вспыхнул огнём и погас какой-то мудрёный символ, исчезнув бесследно.
– Теперь ты её господин. Поздравляю со званием Героя!
– Благодарю… Просто чудо какой замечательный подарок…
– Пустяки. Но, это вовсе не значит, что я передумал тебя убивать.
– Даже не надеялся.
Синтила подошла к За’Хару, поклонилась и встала справа и позади своего нового господина.
– Ты слишком щедр, Ансинарх. Боюсь, наш герой не в состоянии оценить твой дар. – усмехнулся Бархгтол.
– Разберётся, мальчик взрослый.
– Одарю нашего Героя и я. Вот, держи.
За’Хар покрутил в руках протянутое ему кольцо.
– Что это?
– Глаз ворона.
– Оу, всю жизнь мечтал кусок мёртвого ворона поносить.
– Сможешь видеть глазами того, на кого используешь заклинание. И на карте сможешь его перемещения и местонахождение отслеживать.
– Какая хорошая штука. Спасибо, вот это действительно полезная вещь.
– Может быть, Алтхесту позовём? Пусть и она его одарит! – рассмеялся Ансинарх.
– Угу, после того как эти бандиты и разбойники отобрали у неё Таситу, она его одарит.
– А можно не надо?
– Можно, – согласился Ансинарх, – рассказывай, чего ты сюда припёрся? Раздражать богов?
– Поговорить хочу, относительно твоего вторжения.
– Ты же взрослый человек, – хмыкнул Бархгтол, – а рассуждаешь как мальчик.
– Не суди его строго. Что он до сих пор видел? Усиленные тренировки, бои на пределе возможностей, случайных людей, из которых надо было срочно создавать то группу, то орден. Со своими задачами, как герой, он справился.
– Согласен, но глаза надо потихоньку открывать. Здорово, конечно, с копьём наперевес по миру бегать, но раз уж ты с претензиями к нам явился, должен был изучить мир немного лучше.
– Истинно, наследник Тэлы. Сколько она народу со своими воплями о свободе положила. И ничего, уважаема, любима, достойна восхищения, поэм, стихов, песен, театральных постановок, праздников и поклонения.
– А что со свободой не так? – поинтересовался За’Хар.
– То, что свобода может быть только в рамках той степени ответственности, которую ты можешь себе позволить. Только так и никак иначе. В противном случае, это гибель, в конечном итоге.
За’Хар задумался, размышляя над словами бога тьмы.
«Выпрыгнуть из самолёта, это тоже свобода, но, если ты не отвечаешь за собственную жизнь и не обзавёлся парашютом, не долго тебе ею наслаждаться. Можно поразмышлять о свободе и в более широком смысле. В морально-этическом, например. Здесь свобода может превратиться в обыкновенную деградацию. Прав Ансинарх, именно в рамках степени ответственности, которую ты можешь себе позволить. Ключевое слово – ответственность, как маркер предела твоих целей и возможностей без риска гибели как индивида, так и общества в целом».
– Согласен. И как это соотносится с тем, что ты вытворяешь в мире людей?
– Я?! Я даже пальцем не пошевелил. Так, помогаю, если просят. Догадываешься, кто попросил?
– Огастин?
– В том числе. Огастин проникся моей идеей объединения миров. Расширения их возможностей. И он не один, между прочим. Про «отступников» слышал?
– Ничего хорошего. Видел двух демонов, которые использовали их тела для воплощения. Жуткие уроды.
– В какой-то мере ты прав. В данном случае, очень редко получается избежать уродства, так как неестественным, насильственным образом меняется природа как демона, так и человека. Попробуй объединить акулу и козу, например, сохранив их природные способности. Страхолюдина та ещё получится. На любое существо в природе посмотри – даже если тебе лично оно неприятно, оно гармонично и прекрасно. Обернись. Посмотри на Синтилу.
За’Хар обернулся, посмотрел.
– Для тебя, она выглядит немного непривычно, так как сочетает в себе черты разных для твоего мира существ. А теперь представь, что это её естественный внешний вид, она такой была создана. Гармонично, красиво, нет никаких уродств.
– Ну, как бы, для демона, да, красивая.
– Двигаемся дальше, следи за ходом мысли и достигнутыми успехами. Оставим пока в покое Огастина и посмотрим на отступников. Они уже не совсем люди, те, кто прошёл обряд. Сущность отступника изменяется и сливается с демонической сущностью, но это уже не урод, это другая форма жизни, более развитая, сильная, более могущественная. Если не смотреть на прошедшего перерождение отступника как на человека, он так же гармоничен и красив.
– Но он уже не человек и душа его уже изгажена и изуродована!
– Да кто тебе сказал, что надо обязательно оставаться человеком?! Твои мохнатые друзья, эти, как их, котики…
– Тигриды.
– Да, тигриды! Они не люди!
– Но у них чистые души. Они не пожирают детей ради получения вехи и не воскрешают мёртвых, чтобы они рвали на куски живых.
– Ай, ты цепляешься к мелочам. Это ресурсы. Без жертв не обойтись. Всякие там некроманты, тёмные маги и прочие, они у меня для себя просят. Силы им дай, слуг им дай, они злые такие и суровые, прям страх. Шушера околомагическая. А есть такие как Огастин, как отступники, некромехи.
– Кто?
– Маги, изучающие некромеханику. Очень интересные работы есть! В Овисе сейчас две лаборатории этими вопросами занимаются. Самое перспективное направление в настоящий момент. Результаты – закачаешься!
– Ансинарх, ты страшное создание. Боюсь, нам не стать друзьями.
– Не загадывай, – произнёс Бархгтол, – людям свойственно меняться, как и взгляды менять. Ты не божество, в том и прелесть человека. Возраст, социальное положение, материальное благополучие, окружение, само направление развития общества и так далее. Человек может стать последним скотом и наоборот. Зависит от норм морали в обществе. В общем, рамки своего развития ты можешь со временем расширить.
– Надеюсь, этого не произойдёт. Я рад, что мы поговорили, я вас понял.
– Да? Мне вот так не показалось.
– Да, понял. Приемлемым не считаю, но цели ясны как день. И то, что ты планируешь, Ансинарх, поистине ужасно.
– Если бы люди этого сами не желали, мои планы так и остались бы планами. Надеюсь, это ты тоже понимаешь?
– Исорию ты в покое не оставишь, так?
– Так. Там слишком много людей, которые приложили немыслимое количество усилий для изменения своего мира. Ты предлагаешь их бросить? Они рассчитывают на мою поддержку и их стремления мне очень близки.
– В таком случае, позвольте откланяться. Благодарю за угощения, беседу и подарки. Надеюсь, однажды мы встретимся как добрые друзья, а не противники.
– И мы надеемся. Икной, проводи За’Хара.
– Да, господин.
20
Сдерживая тошноту, За’Хар свалился на крышу башни как мешок с мукой. Синтила изящно приземлилась рядом, ей подобные переходы были ни по чём.
Их ждали, Цемфелада и Надина. Не успел За’Хар встать, как попал в объятия юной богини.
– За’Хар! Живой! Ты куда пропал?!
– К Ансинарху в гости ходил.
– Совсем ку-ку?!
– Да нормально всё. Они там с Бархгтолом что-то отмечали, так что я ещё и перекусил.
– Теперь ты Герой! Наверное, поэтому не тронули. Я рада, что ты победил и вернулся, но больше так не делай. Мы одна команда.
– А ты что здесь делаешь? Ты людей должна выводить.
– Ну да, и что бы с тобой без меня стало? Кто бы с тебя потом эти проклятые доспехи сдирал, если бы ты им поддался? Да и незачем людей выводить, армия мёртвых ушла.
– Эти доспехи мне больше не страшны. Благодаря вам.
Подошла Надина:
– Дать бы тебе! Двести пятьдесят пощёчин.
– Да хоть миллион, иначе бы всё равно не поступил, – согласился За’Хар целуя девушку, – очень надо было с Ансинархом пообщаться. Многое было непонятно.
– А это кто?
За’Хар обернулся, желая представить Синтилу и обомлел от изумления. Она выглядела словно самая обыкновенная девушка. Ни крыльев, ни хвоста, ни копыт с рогами.
– Это чего такое?
– Что-то не так?
– Ты выглядишь как человек.
– Если бы я появилась в своём истинном обличии, господин, люди могли бы проявить агрессию.
За’Хар повернулся к Надине:
– Прошу любить и жаловать, Синтила. Мне её Ансинарх подарил.
– В смысле, «подарил»? – Надина нахмурилась.
Подошедший Флор присвистнул:
– А ничего так подарочек. Может и мне к этому Ансинарху сходить?
– Она демон, – заявила Цемфелада, – За’Хар теперь её господин, я вижу их связь.
– Что? Как так?
– Он же Герой и тёмного пантеона. Всё законно, всё по правилам. За’Хар имеет право быть её господином. Поздравляю, За’Хар! У меня в слугах Тасита, а у тебя Синтила.
– Ты можешь хоть куда-нибудь сходить и ни во что не вляпаться?
– А что я мог поделать? Отказывать Ансинарху в его же чертогах? Хорошо, живым оттуда выбрался. Да и Синтиле здесь лучше будет.
– И на чём основываются твои выводы? Если она демон, ей здесь будет тяжело.
– Нет, госпожа Надина, я не призвана и нахожусь здесь в своём истинном обличии, мне здесь очень комфортно.
– Я хоть и баронесса теперь, давай между собой без госпожи, хорошо?
– Хорошо.
– И вот так ты на самом деле выглядишь?
Синтила улыбнулась и перевоплотилась в демоническом обличии.
– Чтоб тебя… – Надина даже отшатнулась, – И вот это ты сюда притащил!
Цемфелада с интересом потрогала крылья и рога, хмыкнула.
– Ну а что, если она не будет никому вредить, пусть будет. Она летать умеет, пригодится.
– В орден пойдёшь? – спросил За’Хар.
– Как прикажете, господин.
– Давай бросай это «прикажете». Орден, дело добровольное. Ладно, пока пообвыкнись, там решим. Флор, где остальные?
– Да кто где. Мертвяки ушли, граф готовится к встрече с генералом, там решим, что делать.
– Понятно, значит, у нас есть несколько дней свободного времени.
– Я думаю, тебе есть что нам рассказать.
– Да, много чего есть вам рассказать. Ансинарх не на шутку разошёлся. Всё потом. Летала когда-нибудь? – спросил он Надину.
– Я? Как? Ты видишь у меня крылья?
Обхватив девушку, За’Хар взмахнул туманными крыльями, и они взмыли ввысь, к облакам, к солнцу, а вслед за ними, взлетели ещё две фигуры.
Одна разрезала облака взмахами золотых крыльев, визжа и радуясь своему первому полёту, вторая плыла хвостатой тенью, изредка хлопая кожистыми.
– Вот и подросла наша богиня, – сам себе сказал Флор, как и сотни людей вокруг, задрав голову к небу, – а я, глупый, думал, ей крылья для красоты.
– И я так думала, – раздался голос Мариты.
– Марита! Напугала.
– Какой ты пугливый. А там кто?
– Подарок.
– В смысле?
– За’Хар потом сам расскажет. Вон он, с Надиной летает.
– Знаешь, я тут подумала…
– Тебе не обязательно, ты и так прелесть, – улыбнулся Флор.
– Тем не менее, я подумала. Что у За’Хара было? Я слышала, его пчела съела и вех всего двадцать было.
– Да, всё верно.
– А теперь!
– Согласен, интересный малый.
– Просто, у него есть то, чего в какой-то момент лишились мы.
– И что же это?
– Вера. Мы всегда полны страхов, сомнений, каких-то убеждений в возможности или невозможности, а он просто берёт и делает. Невозможное.
– Думаешь, и мы могли бы летать?
– Мы? Сомневаюсь. Но я очень хочу, чтобы смогли наши дети.
Конец.
