Алексей Сергеевич Леус
Цемфелада
– И много выручим?
– Нет, не много. Для нас немного. Если бы здесь дрались новички, которые ещё и к Привратнику бы обязательно попали, вот для них было бы много. Для того такая традиция и существует. И крестьянам хорошо, и нам удобно, и прибыльно.
Извозчики, подгоняя лошадей, неслись к группе во весь опор, спеша на помощь. Во время боя они прятались за соседним холмом, внимательно наблюдая за развитием событий. Это была не трусость, а важная часть их работы. В случае опасности они должны были сбежать, сохранив лошадей, повозки и имущество. В случае отступления, быстро оказаться рядом и увезти раненых.
– Господин Навтий! Вы просто боги войны! Это было невероятно, никогда в жизни не видел такого боя! – выпалил подбежавший извозчик, выливая на Сидона целый флакон какой-то вонючей дряни.
– Что это ты такое вонючее на меня льёшь?
– Это лекарство, господин Навтий. Очень сильное, все раны затягиваются буквально на глазах. Моя бабка знахарка, она им много людей спасла, можете мне верить.
– Не бойся, – подтвердила Марита, колдующая над Надиной, – это действительно лекарство.
– Какая же вонючая дрянь!
Все члены группы выглядели так, словно их очень долго жевал какой-нибудь монстр, а потом выплюнул. Кроме Цемфелады, которая так и осталась «солнышком», сияя среди трупов крысюков. Ей было интересно их оружие и доспехи, одежда, и даже хвосты.
– Цемфелада, поехали. Хватит среди трупов бродить.
– Поехали.
Усевшись в повозку, она осталась в нехарактерной для неё задумчивости и продолжая размышлять о чём-то своём, помогла Сидону переодеться в сменную одежду.
– С тобой всё хорошо? – За’Хар не привык видеть её такой.
– Ради попытки меня убить погибло столько крысюков…
– Тебе их жалко?
– Да, немного. Они ведь тоже живые.
– Могу тебя успокоить, они и сейчас живые, просто потеряли уровни развития.
– Свободных крысюков в мире не много, – сообщил Сидон, – почти все они присягают тёмным богам и творят зло. Мы много людей спасли, разбив их небольшую армию. Теперь не скоро очухаются. Эти, по крайней мере.
– Не мало крестьянам трупов закапывать придётся, – За’Хар был рад, что это придётся делать не ему.
– Скорее всего, вообще никого закапывать не придётся.
– Как так?
– Трупы всех воскресших поглотит магическое поле.
– Вот как… Интересно. Кстати, Цемфелада, а чем это ты Аканту приложила?
– Кумулятивом.
– Да ладно, серьёзно? А ты талант. Правда, горжусь! Потрясающе, только ума не приложу, как ты смогла в этом мире воплотить эту идею в реальность.
– Ничего особо сложного. Использовала концентрированную ману.
– Она же взрывается! – удивился Сидон.
– Так мне и надо, чтобы она взрывалась.
– В смысле, она в руках взрывается. Её потому никто использовать и не может. Даже те, кто может её создавать, а таких не много.
– Потому, что ни у кого нет такого лука. В момент выстрела, я создаю мощное магическое поле вокруг стрелы. Оно пожирает много маны, но её хватает на время полёта. До удара, магическое поле не даёт концентрированной мане взорваться, а потом, бах и дырка.
– И правда, богиня, – удивлённо произнёс Сидон, – моё уважение!
За’Хар поднялся и поцеловал Цемфеладу в макушку:
– Умничка, хвалю! Талантище!
– Не относись ко мне как к ребёнку.
– Ну, формально, ты ребёнок и есть.
– Я богиня!
– Маленькая. Хорошо, как скажешь, в следующий раз дам тебе пендаля.
– Только попробуй! И я не маленькая, я уже практически сформировавшаяся женщина.
За’Хар с Сидоном рассмеялись:
– Как скажешь, только ты кое-что забыла.
– Что?
– Титьки где-то оставила! Бу-га-га! – оба снова заржали.
– Ха-ха-ха, как смешно, придурки, – взяв тетрадку, Цемфелада полезла на крышу повозки.
Члены группы Сидона не могли этого видеть, но за их отъездом наблюдали, мрачный жнец и Присси.
– Очень опасное положение было. Еле удержалась, чтобы не напасть.
– Ты же знала, что я стою между Цемфеладой и Акантой. Не было никакой опасности, я без труда отбил бы хоть её дротик, хоть заклинание.
– Знала, но не видела. А ребята молодцы, такое сражение выиграли.
– Знаниями За’Хара. Интересный человек. И очень опасный.
– О, и это говорит сам мрачный жнец.
– Крыска могла не просто к Привратнику угодить. Я видел, как пострадало её духовное тело. Похоже, рассказы о смерти богов в его мире, вовсе не сказки и мифы. Теперь очень многие захотят смерти Цемфелады. Благодаря знаниям этого человека и её природной силе, наша юная богиня становится поистине страшна.
Присси внимательно посмотрела на жнеца:
– Сикус, ты что, передумал её охранять?
– Не исключено, что завтра нам прикажут её убить.
– Тогда, сначала тебе придётся убить меня.
– Как скажешь, хотя, если честно, мне будет жаль тебя убивать. Рядом с тобой я чувствую себя живым. Ты мне нравишься.
– Сикус, ты реально странный! Определись уже с приоритетами.
11
Первый раз в жизни Аканта лежала в присутствии господина, не приветствуя его коленопреклонением или поклоном и ей было жутко неудобно из-за этого.
– Лежи, не вставай.
– Господин, простите…
– Удивлён, что ты выжила. Шансов было мало. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально…
– Ещё раз мне соврёшь, и я тебя накажу.
– Простите, господин. Я недостойна вашего беспокойства… Слабость во всём теле. Часть фреймов недоступна, треть дерева развития рассыпалась, ячейки вех заблокированы. Некоторые заклинания работают не так, как должны.
– Понятно. Как я и думал. Ты получила удар концентрированной маной. Но не только. Есть что-то ещё, что я узнать не смог. В результате этого очень странного удара, пострадало твоё духовное тело.
– Теперь я бесполезная, – произнесла с горечью Аканта, закрыв глаза.
– Не говори глупости. Повторное получение покровительства всё исправит и восстановит. Вот, держи, хорошо смажь раны. Ты выглядишь как ошпаренная задница.
– Фу-у-у, воняет-то как!
– Да, вонь адская, но лекарство хорошее. Знахарка одна делает, я её давно знаю.
– Какая мерзость, фу, гадость. От такой вони умрёшь скорее, чем от ран.
– Прекрати жаловаться на дурной запах, ты же крыса! В канализациях да помойках лучше пахнет?
– Извините, господин. Просто, аж слёзы из глаз вышибает.
– Лучше скажи, в чём была твоя ошибка?
– Я недооценила Цемфеладу, она оказалась намного сильней, чем я ожидала.
– Сильней? Максимум, что она сейчас должна уметь, так это камушками кидаться, а она тебе всю морду спалила и дырку в груди прожгла. Хорошо хоть не насквозь, хотя, было близко. Да, ты недооценила, но не Цемфеладу, а её спутника, За’Хара.
– Он всего лишь человек…
– Который её воплотил! А теперь ещё и научил таким страшным вещам! Ладно, думать будем. Так всё оставлять нельзя. Если эта мелкая поганка выживет, нам всем туго придётся.
В комнату кто-то бесшумно вошёл, заявив о себе лишь отвратительной чёрной аурой, источающей миазмы.
– О, Чума, посмотри на свою подругу.
– Жалкое зрелище, господин.
– Учись на её ошибках. Отправляйся к Ансинарху. Он сейчас не в лучшем расположении духа, жнец Неркехта его любимчика, Викара, убил и в царство мёртвых отправил. Надеюсь, учить тебя не надо, как воспользоваться ситуацией.
– Я поняла.
– Хорошо. Пусть даст толкового слугу, а не посылает вновь очередного клоуна, как этот напыщенный вампир, который только и умеет, что крестьян ночами жрать и языком трепать. Сейчас, у вас три противника: Сикус, Присси и Глос.
– Слуга Аины? – удивилась Аканта.
– Чему ты удивляешься? Они вроде как родня. Солнце и свет, хорошая компания. После того как жнец убил этого пафосного недоноска, Аина решила присоединиться к защите Цемфелады.
– Я могу идти? – спросила Чума.
Бархгтол подошёл к ней вплотную:
– Будь внимательна и осторожна. Наиболее опасен для тебя Глос, постарайся натравить на него кого-нибудь другого. Про Алтхесту не забудь. Её слуги абсолютные психопаты, но нам сейчас такие и нужны. Иди.
Деревня оказалась селом, названным по имени протекающей через него речки, Ташки, с церковью, как положено. Алтаря воскрешения там не было, зато, был центральный алтарь. Для села и окрестных деревень вполне достаточно. Церковь была посвящена Самту, божеству строительства и гончарного дела, что было вполне объяснимо, так как рядом находился глиняный карьер.
Наёмники въехали прямо во двор дома сельского старосты, который заодно служил и постоялым двором, находясь с ним под одной крышей. Ну а что, удобно, все пришлые рядом, под присмотром, да и если надо чего, идти не далеко.
Глава Ташки был среднего роста мужичком за пятьдесят, семьдесят третьего уровня, по имени Апон. Увидев За’Хара, он выпучил глаза и сломался пополам, приветствуя его в такой позе, а когда вышла Цемфелада, все присутствующие крестьяне попадали на колени и уткнулись лбами в землю.
Стоило большого труда вернуть их в вертикальное положение и уговорить больше не ползать на коленях. По мнению бедолаг, им, «смердам убогим», место лишь в пыли перед богиней.
Надо отдать должное Цемфеладе, она прислушалась к словам Мариты и вела себя доброжелательно и скромно, улыбалась, и изображала хорошую девочку. Ей даже стало немного жаль этих людей. Они были совсем не похожи на привычных ей наглых наёмников, которые всячески её обзывали, обсуждали и обещали надавать пендалей. Сельчане были исключительно милы, старались угодить, постоянно кланялись и пытались стать незаметными тенями, когда к ним не обращались.
Не смотря на сгущающиеся сумерки, получив координаты побоища, староста сразу снарядил туда три телеги, не откладывая столь важное и прибыльное дело, после чего, с пятой попытки, его и его старшего сына удалось посадить за один стол с группой наёмников. Поболтав о пустяках, перешли к расспросам относительно сообщений о мертвецах в округе.
– Пусто там, в Янцах. Мы там давеча днём были, тишина гробовая, никаких звуков, кроме как от веток по ветру качающихся. Скотина домашняя сбежала, а часть мёртвая лежит, прямо там, в загонах да сараях. Жителей никого нет. Живых, в смысле.
– А мёртвых?
– В угловом доме дед Савой мёртвый на лавке лежит, но он просто мёртвый. А вот когда в дом Олуса зашли, там и обнаружили её.
– Кого её? – спросил Сидон, набивая рот жареной свининой.
– Грэнию, жену Олуса. Под лестницей, в гробу лежит. Мы крышку сняли, смотрим, мёртвая и запах такой неприятный от неё, мертвечиной вроде несёт, а только сама не тронутая вся.
– Это как?
– Никаких признаков, что умерла неделю назад. Лежит, словно только что преставилась.
– И что вы сделали?
– Сбежали! Что мы ещё могли сделать. Страшно так, поджилки трясутся, а вчера ночью её здесь видели.
– Родня у неё здесь есть?
– А как же. Родители-то еёные давно померли, а сестра живая, всё у неё хорошо. Муж, дети, скотины много у них, работящие. Грэния эта у них под окнами с полуночи стояла и почти до самого утра. Стоит так и жалобно зовёт сестру, чтобы та в окошко глянула.
– И чего, глянула?
– Что вы, господин Навтий! Нельзя же! Слышал я, вурдалак родню приворожить может. Так, что тем покажется, будто тот живой к ним пришёл. Ставни закрыли и до утра никто не выходил.
– Ты сам Грэнию видел?
– Сам! Не видел бы, не говорил. Я сквозь щелочку смотрел, часто, но не долго. Слышал я, вурдалак взгляд почуять может. Не знаю только, правда аль нет.
– Правда. Пристальный взгляд они хорошо чуют. Всё правильно сделали, нельзя с ними говорить. Да и показываться им не стоит, опасно это.
– Апон, а ничего, что ты в ночь людей послал? – спросила Надина.
Староста лишь рукой махнул:
– Там вурдалакам делать нечего, не любят они такие места, от солнца прятаться негде.
– Понятно. Значит, уничтожена целая деревня. В другие дома вы не заходили, я правильно понимаю?
– Боязно очень… Мы же не воины. У нас в селе и охотник-то всего один, да и тот пятидесятого уровня. Куда нам с вурдалаками воевать.
– Ещё вопрос есть. Чем ваши бароны заняты? Вурдалаки целую деревню сожрали, по округе разбрелись. Почему никаких мер не принято?
– Да приезжали от нашего барона двое. Так, мелкие помещики, а гонору! Как же, дворяне, а у самих платья дырявые и щёки впалые. Три дня ели, пили да спали, пока их Понтий не поколотил.
– За что?
– Да к дочке его полезли. Она такая, ух! Коса до земли, статная вся, а взгляд, словно не дочь крестьянская, а графиня какая. Понтий мужик сильный, да и уровня не малого, он этих задохликов и зашиб малость.
– И?
– Убежали. Я потом сам к барону ездил, защиту просить. Сказал, что у него воинов очень мало и все заняты. Обещал к Графу обратиться.
– А граф обратился в гильдию наёмников, – резюмировал Сидон.
– Интересно получается, – задумалась Надина, – его людей вурдалаки грызут, а он лишь заявочку даёт и ничего не делает.
– Так они у нас титулярные, вот и не торопятся.
– В смысле? – За’Хар понятия не имел, о чём речь.
– Земля королевская. Наши бароны и граф имеют в собственности лишь свои поместья с огрызком земли, ну и так, по мелочи, а титулы у них жалованные по бумажке. Нет у них деревень во владении. За законами следить они здесь поставлены, службу нести за жалование годовое.
– Вот оно что, – усмехнулся Флор, – им с вас дохода почти никакого, лишь жалование да премия. К королевским налогам не прицепишься, вмиг на каторге окажешься. Да и с землёй ничего не сделаешь, пока её крестьяне арендуют. Апон, а что, богатая земля?
– Богатая, не жалуемся. Скотина рожает, в прудах рыбу жирную да вкусную растим, сады у нас большие. Да и земель пахотных хватает. Если на заднице ровно не сидеть, бедствовать не будешь даже в дурные времена.
– В общем, работать надо, а местная знать работать не желает.
– Местная знать желает налоги с земель получать и жирно жить, – сделала вывод Надина.
– Постойте, – За’Хара внезапно осенило, – так это они руками вурдалаков землю освобождают?
Мысль была довольно дикая. Даже если вырезать всех крестьян, они смогут хотя бы воскреснуть и переехать, например, а став нежитью они получали билет лишь в один конец в случае смерти – в царство мёртвых.
– Если вурдалака убить, он ведь не воскреснет? – уточнил За’Хар.
– Каким образом, – развёл руками Сидон, – он же нежить, он уже мёртв, причём, окончательно. Вурдалак питается жизненным опытом жертвы и в процессе заражает проклятием тьмы. Жертва заболевает: температура, озноб, слабость сильная, могут быть даже галлюцинации, потеря аппетита, апатия. Самое страшное в том, что проклятие тьмы не позволяет человеку умереть и возродиться, избавившись от этой напасти.
– И спасти человека никак нельзя?
– Можно, если вовремя обратиться к жрецу Аины или Иноды. Может и жрец Сеприды попытаться помочь, но здесь всё зависит от его силы и здоровья жертвы. Сильный человек выживет. Жрец Аины или Иноды, если вовремя к нему обратиться, полностью исцелит человека. Но, на практике всё немного сложней. Проклятие тьмы мало чем отличается от обычной болезни и время уходит, а вурдалак обязательно вернётся.
– И убьёт человека?
– Нет, ускорит изменения. Проклятие тьмы действует как…
– Как вирус?
– Да, это, пожалуй, верное определение, вирус. Сама душа оскверняется и обращается к тьме. В результате, меняется и соответствие человека выбранному пути, он теряет покровительство. После этого спасти человека уже невозможно. Благодаря проклятию, жертва не может отправиться в зал богов и оставаясь на земле становится проклятой душой, в данном случае, вурдалаком.
– Не каждый становится вурдалаком, – добавил Флор, – в процессе, человек может умереть просто по физиологическим причинам. Проклятие не успеет его преобразовать и это будет обыкновенный труп.
– Как дед Савой, – напомнил староста про труп на лавке в мёртвой деревне.
– Сути дела это не меняет. Фактически, вас бросили на растерзание нежити. Есть предположения, откуда они берутся?
– Из покусанных людей, конечно.
– Это понятно, первый покусанный от кого пострадал?
– От упыря, – уверенно заявил Флор.
– Вы меня запутали, упырь что, не вурдалак?
– Конечно же нет. Вурдалак – низшая нежить. Ими становятся либо в процессе питания другого вурдалака или упыря, либо в результате различных оплошностей тёмных магов. Они довольно часто становятся упырями. Вурдалаками редко, это надо быть сильно туповатым малым. Упырём можно стать, если ты тёмный маг-неудачник, или тёмный маг, который внезапно неправильно умер. Некроманты и личи могут создавать упырей. Старый удачливый вурдалак тоже может стать упырём.
– Как-то многовато возможностей…
– Для крестьянина? Только одна – пострадать от укуса.
– Могли барон или граф нанять некроманта?
– Думаешь, это не случайность? Да, могли бы, только за такое преступление наказание будет страшное.
Сидон помотал головой:
– За’Хар, подобное крайне маловероятно. Не ищи во всём заговор. У нас всякие мертвяки не редкость. Какой-нибудь доморощенный маг сам себя проклял да окочурился, вот тебе и вурдалак.
– Согласен, – кивнул Флор, – такое случается. Без веских доказательств подобное утверждать мы не можем.
– Хорошо, допустим. Сидон, тогда какой у нас план?
– Мы ехали в Пакинку. Никаких сведений оттуда давно нет. Янцы теперь мёртвая деревня. В опасности находятся Ташка и Гобна. А план у нас такой: сегодня ловим эту вурдалачиху, Грэнию, и допрашиваем. Разделимся на три группы. За’Хар и Цемфелада, я и Надина, Флор и Марита. Таким образом, во всех группах будет кто-то владеющий магией света. За’Хар и Цемфелада, вы должны будете её схватить. Остальные страхуют, на случай, если она будет не одна и предотвращают побег.
– Отличный план, командир, – одобрил Флор.
– Допрашивать вурдалака? – удивился За’Хар.
– Я могу допросить даже призрака, я – храмовник.
Заняться было нечем, время шло медленно. Все ставни домов были закрыты, скотина заперта, село погрузилось во тьму и тишину. Тишина угнетала, а темнота наёмникам не сильно мешала. Цемфелада была богиней и у неё зрение было в дюжине диапазонов, За’Хару двухсотый уровень также подарил хороший арсенал, Надина была убийцей, с навыками ночного зрения, Флор, вообще, маг, а от Сидона не могла скрыться ни одна нежить, он видел тьму даже во тьме. Марита в темноте ничего не видела, она была жрицей Иноды, а не Аины, но прекрасно чувствовала нежить. Это не зрение, конечно, но она была в паре с магом.
Цемфелада игралась с огоньками, превращая маленький язычок пламени в метровый шар, бурлящий напряжением запертого пожара.
– Дом не спали.
– По идее, я не должна сгореть в пожаре, я же солнышко.
– А вот я не солнышко, я точно сгорю.
– Сгореть в огне моего пламени – честь!
– И людям убытки.
– Эти вонючки себе новый дом построят. Вон сколько вокруг деревьев, руби да строй.
– Вонючки?
– А ты не слышишь? От них пахнет скотом. Свиньями, коровами, какашками, сеном…
– Что-то я не заметил, чтобы ты жаловалась на запах за столом. Жареная свинина, небось, хорошо пахла? И хлеб, наверное, не вонял, да?
– Ой, ну начинается! Я так и знала, что ты начнёшь нудеть. Мне что теперь нос себе отрезать?
– Сменить отношение. Я понимаю, что это новые запахи и не все они могут показаться приятными.
– Вот видишь, ты сам пришёл к такому же выводу! Вонючки!
– Не для меня. Они же не навозом пахнут. У тебя просто отсутствуют верные ассоциации. Эти люди пахнут сытостью и достатком, домашним уютом и заботой. К тому же, гостей они не ждали, мы их сами из хлевов да полей своим появлением вытащили. Эти люди страну кормят, не обзывай их нехорошими словами. В любом месте, где работают и что-то делают, свой запах и он не всегда приятный.
– Ты такой зануда. Нет бы посмеяться над ними, ты мне нотации читаешь.
– Я думал, они тебе понравились.
– Ну да, так-то они милые.
Захар уловил какое-то движение на улице, сделал знак Цемфеладе и приоткрыл ставню. По улице, держась ближе к оградам и домам, неторопливой походкой шла женщина, простоволосая, в синей юбке и разноцветной рубашке. Подойдя к дому Вирды, сестры Грении, она остановилась, слегка подавшись вперёд, словно прислушиваясь. Постояв так минут десять, женщина начала легонько скрести ставню и ласковым голосом звать сестру, уговаривая пустить её в дом.
– Это она, – За’Хар прикрыл ставню.
– И она не одна. Там, – Цемфелада указала в том же направлении, откуда пришла Грения, – ещё один стоит. За вторым домом от нас.
– Из лука его достать сможешь?
– Легко.
За’Хар направился прямиком к вурдалачихе, а юная богиня побежала к углу дома напротив.
– Женщина, не подскажете, как пройти в бибилиотеку? Не могу уснуть, а почитать нечего, представляете!
– У-у? – Грения повернулась, растерянно глядя на беспечного человека.
– Библиотека, говорю. Кафе с телевизором здесь не найти, интернет-кафе тем более. Зато вурдалаков толпы бегают.
За’Хар снял с плеча моток верёвки:
– Ну, чего вылупилась? Руки давай, связывать тебя буду.
Женщина и при жизни красавицей не была, а после смерти, и вовсе внешность стала отталкивающей. Внезапно, даже эта отталкивающая внешность преобразилась и стала просто пугающей. Выпучив не моргающие безумные глаза и разинув клыкастую пасть, Грения бросилась на человека.
Простого крестьянина вурдалачиха смяла бы мгновенно. Скорости, силы и ярости ей было не занимать, но За’Хар уже был полноценным воином, и какой-то паршивый вурдалак ему соперником не был. Теперь надо умудриться её не убить…
Получив удар в грудь, Грения издала довольно смешной звук и отлетела на пару метров, упав на спину. Мгновенно подскочив, она снова бросилась на За’Хара, но, схлопотав два удара в голову, повалилась набок и перебирая ногами закрутилась на земле. Что-то в её мёртвых мозгах всё же переклинило.
Одновременно с нападением Грении выстрелила Цемфелада. Два огненных росчерка солнечных стрел поразили прятавшегося в кустах вурдалака, попав точно в сердце и голову. Подскочив и пройдя по инерции метров пять, вурдалак упал, а его одежда загорелась.
– Не стой! Вяжи! – проорал Сидон, наваливаясь на Грению и буквально вбивая её лицом в придорожную пыль, – Цемфелада, ещё твари есть?
– Нет. Не чувствую других.
Связав, дёргающуюся вурдалачиху унесли в сарай к старосте. К удивлению, там она успокоилась, стала похожа на обычную женщину, которую какие-то подонки связали и утащили, и заговорила.
– Почто связали? Неужто я кому чего плохого сделала? Отпустите, мне к сестре надо. Сестра у меня здесь живёт, я к ней пришла…
– Знаем мы про твою сестру, как и про то, что ты её сожрать пришла.
– Да что ты такое говоришь! Соскучилась я, одна давно…
– Угу, одна, после того как мужа сожрала, вместе с детьми. Говори, кто тебя вурдалаком сделал?
– Кем? Да что ты несёшь!
Сидон дослушивать причитания не стал. Провёл рукой возле лица мёртвой кровопийцы после чего ей прямо в лоб впилась какая-то сияющая светом печать.
– Повторяю вопрос. Кто тебя обратил?
На этот раз Грения зарычала, клацая зубами, вновь потеряв человеческий облик и Сидон сделал знак Марите. Мёртвую окутало мягкое сияние с красивыми изумрудными оттенками, и она завыла так, что уши заложило. Злоба и ненависть была в этом вое, абсолютно ничего человеческого.
– Что это? – спросил За’Хар.
– Исцеляющее заклинание.
– Не похоже, что ей нравится лечение.
– Оно лечит только живых. Мёртвых убивает.
Наконец, заткнувшись, Грения закивала головой.
– И что значит твоё кивание?
– Янцы… Упырь… Мне нравилось спать… Покой…
– Сразу бы так. Видишь, никаких личных тайн я у тебя не спрашиваю. А упырь этот откуда?
– Пакинка. В Пакинку нельзя!
– Почему нельзя?
– Нельзя! Отпусти…
Сидон кивнул Надине и голова Грении покатилась с плеч, а Цемфелада, не дожидаясь приказа прожгла грудь вурдалака, превратив сердце в пепел и чуть не сожгла сарай. Пришлось тушить горящий труп и выносить на улицу.
– Кхе-кхе, мелкая, больше не поджигай вурдалаков в сараях, хорошо?!
– Ну и вонь…
– Блин, воняет так, словно мы дохлятину подожгли!
– Так мы и подожгли.
– Да ну вас. Нет бы спасибо сказать! Я спать пошла. Надоели мне все эти вонючки.
Обгоревших вурдалаков до утра решили не сжигать, чтобы селяне хорошо их рассмотрели и уяснили, что наёмники пришли их спасать от нежити.
Выспаться не удалось. Сидон поднял группу рано и Цемфеладу пришлось гнать на завтрак пинками, прямо в пижаме.
– Я не хочу есть! Я не ем, когда сплю.
– Привыкай, ты теперь наёмник. Доспишь в повозке, а есть надо сейчас. Потом некогда будет, мы в Янцы едем.
– Это не жизнь, это какой-то кошмар. Я всё время в пыли, всё время трясусь в тележке. Ещё и спать не дают.
– Вот здесь я с тобой согласен, – кивнул За’Хар, – местный транспорт меня убивает.
– Чем дольше мы медлим, тем больше гибнет людей. Надо скорее найти этого упыря. Его гнездо где-то там.
– Людей много, они не скоро кончатся, к чему спешить.
За’Хар вздохнул:
– Когда же ты уже человеком станешь. Наверное, не скоро. Ешь давай, хватит ковыряться.
Янцы встретила мёртвой тишиной. Всё живое сбежало из деревни. Всё, кроме мух. На входе в деревню лежала мёртвая корова над которой вился целый рой этих насекомых и стоял соответствующий аромат. Недалеко от неё, опёршись об ограду из палок, сидел труп, припекаемый солнцем. Этот человек не стал вурдалаком, он был убит. Подойдя ближе, За’Хар увидел всё ещё зажатый в руке топор. Видимо, этот парень решил драться за деревню до конца, но проиграл злобным мертвецам.
За’Хар понял, что было не так. Даже не беря трупы в расчёт, деревня была не пустой, она была мёртвой. От неё веяло смертью, словно она пришла в этот мир с того света. Неприятное ощущение. Даже на кладбище была другая атмосфера.
– Ни гор, ни пещер здесь нет, где мог спрятаться упырь? – спросил За’Хар, осматривая местность.
– При необходимости, эта тварь может просто в землю закопаться, но я не думаю, что он так сильно боится местных. Скорее всего, в одном из домов.
– У нас, в моём старом мире, упырь живёт в своей могиле, если верить мифам. Здесь, получается, он всюду спокойно ходит?
– А как же самоубийца, у него где могила? Или померший в своей берлоге колдун?
– Хм, ну, как бы логично.
– Но отчасти ты прав. Вурдалак может устроить себе логово не только на кладбище, но и в доме, в который его пустили. Как правило, это либо его дом, либо его родни. Любят гробы с могильной землёй за собой таскать и в них спать днём. Упыри тоже себе логово устраивают. Либо там же где и умерли, либо в нехороших местах. Могут в мёртвых домах селиться, вместе с вурдалаками. Если есть хозяин, то логово создаёт хозяин. По разному бывает.
– Значит, дома будем обыскивать?
– Будем. В идеале, ещё и кладбище надо бы успеть проверить. Ночевать здесь будем.
– Не то чтобы я их боялся, но на кой?
– На той. В этих домах хозяев нет, они мертвы, никто нас пригласить и пожелать быть как дома не может, а значит, вурдалаки смогут зайти без разрешения.
– И что же в этом хорошего?
– То, что, если в округе есть хоть один, он должен будет к нам в гости наведаться. Ловля на живца. Разделимся на две группы. Первая: За’Хар, Цемфелада, Надина. Вторая: я, Флор, Марита. Ваша левая сторона.
– Вы словно на войну собираетесь.
– Солнышко, что-то не так?
– Сидон, я их вижу. Могу и сама всех поубивать.
– Цемфелада, я очень рад, что ты обладаешь такими замечательными способностями, но делать мы будем так, как скажу я. Проверяем все дома. Вдруг найдём что-то важное, нужное, подозрительное, опасное.
– Не доверяешь, да?
– Нет, дело не в доверии. Существуют инструкции, которые необходимо соблюдать. Мы на работе, здесь наши личные пожелания не всегда уместны и важны. Мы не армия, конечно, квадратное не катаем, но и не шайка разбойников.
– А-а-а-а, я думала только За’Хар такой нудный и ты такой же! Чего стоим? Пошли, домики осматривать.
В первом доме была выбита входная дверь. Это означало, что однажды вурдалака кто-то уже пускал и умереть не успел, вот вурдалак и вошёл второй раз сам, без приглашения. Ничего интересного в доме не нашлось. Всё имущество на месте, осталось стоять как было при живых хозяевах, но самих их в доме не было.
Во втором доме, в погребе нашли сразу два гроба с мирно спавшими в них вурдалаками. За’Хар топором отсёк им головы, а Надина в сердце каждого забила осиновый кол. Вытаскивать на улицу не стали, всех не натаскаешься. Крестьяне потом сами их достанут и сожгут, после того как деревня станет безопасна.
Так и шли от дома к дому, осматривая комнаты, погреба, подвалы, сараи, пока не дошли до предпоследнего дома. В тенёчке, у стены, стояли три человека. Просто стояли, молча и неподвижно.
– Зомби, тихо произнесла Надина.
– Да ладно, реально? Никогда зомби не видел. Они опасны?
За’Хар с интересом высунулся из-за ограды, рассматривая мертвецов.
– Для нас не опасны, посмотри на их уровни. Такие же, как и у вурдалаков. Это всё бывшие крестьяне, нам они ничего сделать не смогут. Ну, разве что покусать.
– В кино, если тебя зомби укусил, сам становишься ходячим мертвецом.
– В чём?
– Не важно. Театр, типа.
– А, понятно. Да, так и будет, если не вылечить сразу.
– Вот так и знал, что эти твари заразны!
Цемфелада посмотрела на зомби, фыркнула:
– Давайте я их сожгу?
– А получится троих сразу?
– Зам сразу троих?
– Сейчас, стойте и не двигайтесь.
Надина, словно тень, скользнула в обход домов и скрылась в кустах, появившись снова минут через пять.
– Так и знала. Они здесь на охране стоят. Следующий дом большой, видимо, богатей местный жил. Там с десяток зомби под стенами.
«У нас зомби, осторожно!», – сообщила Надина в чат группы. Хотя, это был не совсем чат. Сообщение оформлялось как письмо и раскрывалось маленьким листочком при чтении.
«Ждите», пришёл ответ.
Минут через десять к ним подошла группа Сидона.
– Два дома осталось. Там мы закончили тоже. Думаю, упырь в том большом доме сидит, а зомби его охраняют.
– Не пойму, – удивилась Цемфелада, – почему мы прячемся? Они же слабые, их любой из нас убить может!
– Первое: упырь может сбежать, второе: учитесь. Враги не всегда будут слабые, вам надо получить практический опыт. Цемфелада, твой левый, Надина, средний, Флор, правый. Огонь.
Три зомбака, как по команде, свалились на землю с разбитыми черепами, там, где стояли.
– Отлично. Теперь в кусты.
Самый большой дом в деревне был двухэтажным. По плану Сидона, штурм второго этажа был поручен Надине. За’Хар, Цемфелада и Флор должны были быстренько прикончить всех зомби, а сам Сидон и Марита штурмовали первый этаж.
В общем, почти всё прошло по плану. На Надину напали два вурдалака, которые почему-то спали очень чутко и как только она забила кол первому мертвяку, напали на неё.
На первом этаже вурдалаков уже оказалось пятеро и застать врасплох снова получилось только одного, с остальными пришлось повоевать. Обыскав дом, упыря не нашли, зато нашли дверь в огромный винный погреб, который, судя по всему, шёл подо всем домом.
– Что там?
– Бочки, бутылки, стеллажи.
– Одного надо оставить на входе. Флор, останешься. Остальные – парами, я один пойду справа, по краю.
