Алексей Фомичев
Правила чужой игры
– А?!
Оба-на! Вот это трюк. Попал в руки родной полиции.
– За что?
Она не ответила, одной рукой перехватила пистолет, а второй достала из крохотного кармана на юбке удостоверение. Показала мне и вновь скомандовала:
– Руки!
– По какой причине я арестован?
– По подозрению в убийствах.
Даже так – в убийствах! Значит, не в одном…
Видя, что я не спешу выполнять приказы, девушка шагнула вперед, встряхнула левой рукой и на миг отвела взгляд от меня. Посмотрела на запястье. Из-под края рукава торчало что-то небольшое черного цвета.
«Связь, – вдруг осенило меня. – Устройство скрытой связи. А на поясе в футляре блок радиостанции. И аппаратура у нее барахлит…»
– Ты задержан и должен пройти со мной в полицию.
Теперь, когда ситуация стала ясна, я успокоился и с интересом ждал продолжения. Что она будет делать?..
– Повернись спиной и иди вперед. И не вздумай шутить, я хорошо стреляю.
Я еще раз взглянул на нее и сообразил, что шансов уйти у меня не семьдесят, а все сто. Несомненно, она новичок и, как все новички, поначалу выполняет все инструкции по службе. И в моем мире, и здесь полиция строго-настрого выполняет одно правило: никогда не досылать патрон в патронник без веских причин. Если, конечно, это не боевой выход. Так вот, юная полицейская особа прилежно сняла пистолет с предохранителя, но от волнения впопыхах забыла передернуть затвор. Иначе бы я услышал лязг.
«Какой козел выпустил ребенка одного без прикрытия? Любой боевик уже завалил бы ее. Мать вашу, неужели людей не хватает?»
Ни о какой операции я не слышал, хотя нас как особый отряд предупреждают обо всех мероприятиях, тем более мы по роду работы должны участвовать в них. Или это игры горотдела?
– Ну? Или выстрелю… – Она сжала зубы и скорее попросила, чем приказала: – Иди.
И сама шагнула, сократив и без того невеликую дистанцию до предела. Один рывок – и она окажется в моих руках. Я не против… Правда, в другой обстановке.
В этот момент нога, обутая в туфлю на довольно высоком каблуке, чуть подвернулась, и девчонка вскрикнула.
– Ай!
Едва не потеряв равновесие, переступила с ноги на ногу и закусила губу, удерживая стон. Большие васильковые глаза наполнились слезами, руки задрожали.
– Мамочка!
Лихое задержание окончательно пошло прахом. Вид беспомощной девчонки с пистолетом в руке вызывал смех и сожаление.
Бравый агент полиции попробовала выпрямиться, но больная нога не позволяла стоять прямо. Я шагнул вперед, отвел руку с пистолетом в сторону и подхватил ее под локоть.
– Что ты делаешь?..
– Тихо. Не шуми. Сильно болит?
– Да. То есть нет. Не трогай меня, не то выстрелю.
– Обязательно.
От нее пахло цветами. Такой ненавязчивый тонкий аромат, словно попал на луг с ромашками, васильками… и чем там еще… До скамейки метров двадцать, она не доковыляет.
– Ты задержан, – напомнила агентесса. – Не смей сопротивляться.
– Конечно. Подчиняюсь и обещаю вести себя хорошо. Но сначала…
Я поднял ее на руки, девчонка вздрогнула, попробовала освободиться, уперла пистолет мне в грудь.
– Если попробуешь пристать, я выстрелю.
– Спокойно.
Со стороны это выглядело комично – парень несет девушку, а она держит его на мушке. И кто кого взял в плен – еще вопрос.
Она немного притихла у меня на руках, обеспокоенно глядя по сторонам. Ситуация явно вышла из-под контроля и развивается не по стандартному сценарию. Но что в таком случае надо делать – ее не предупреждали.
Я усадил девчонку на скамейку, присел рядом и осторожно положил ее ногу себе на колено.
– Ты что?
– Посмотрю ногу. Как ты умудрилась?
– Когда за тобой пошла.
– А зачем? Что я тебе сделал?
Туфелька слезла легко – хорошо хоть надела не новую обувь. По такой жаре колготок девчонка не носила, и я ощутил тепло и нежность кожи.
– Ты похож на одного человека… или ты – это он.
– Кто?
Ступня у щиколотки слегка распухла – вывих. Несильный, но день-два придется похромать. Я ощупал ногу, прошел пальцами по подошве, нажал на подушечку под большим пальцем, подавая ступню наверх.
– Ой! Больно.
– Знаю. Так на кого я похож?
– Это секретная информация.
– Но ведь обвинение мне все равно предъявили бы.
– Ты маньяк. Похитил, изнасиловал и убил трех девушек.
– Да? – Я осторожно повращал ступню, помял мякоть у шишки. – Вот гад! И когда же я успел?
– За три недели… Ой! Больно же!
– Их нашли?
– Кого?
– Похищенных и изнасилованных.
– Два трупа.
– Ясно. – Я поднял голову, ствол пистолета все еще направлен в лицо. – У тебя, милая моя, вывих и растяжение.
– Да? А как же теперь я тебя доведу до отдела?..
– Проблема. Придется, раз ты ранена, тебя похитить и… для начала хватит.
Я встал, посмотрел на нее и улыбнулся. Гнев, растерянность, боль, раздумье, смущение – весь букет на лице, отчего оно стало особенно прелестным. Кой черт занес ее в полицию?
– Ты куда? Стой! – Видя, что я отошел на пару шагов, она вновь вскинула пистолет. – Нельзя.
– Вон аптечный киоск. Я куплю эластичный бинт, иначе ты неделю с ногой просидишь.
– Ты хочешь удрать. Я не позволю.
– Можешь стрелять. Только целься получше. И дошли патрон в патронник.
Девчонка глянула на пистолет, быстро передернула затвор и ошарашенно глянула на меня.
– А зачем ты сказал?
– Как законопослушный преступник спешу помочь полиции. Сиди спокойно, я скоро.
Она не ответила, но пистолет опустила. Видимо, сообразила, что мое поведение несколько выбивается за рамки действий маньяка.
Бинт в киоске был, я взял рулон и поспешил обратно, на ходу снимая обертку. И заодно решая, что делать дальше.
Девчонка несколько настороженно следила за тем, как я присел у скамейки и вновь положил ее ногу на свое колено. Нажал на стопу, максимально оттягивая назад.
– Больно.
– Потерпи, надо зафиксировать стопу в таком положении. Как тебя зовут, госпожа полицейский?
– Дарья.
– Красивое имя. Подходит к твоему характеру.[5]
Она недоверчиво глянула на меня, смутилась.
– А тебя как?
– А что, имя маньяка неизвестно?
– Нет.
– Хм… Артур.
Бинт летал вокруг ступни, затягивая в надежный кокон травмированную конечность. Я едва касался ее ноги, но каждое прикосновение вызывало легкую дрожь. Слишком она была близко. Я на миг поднял глаза, глянул на ее ноги, юбка едва прикрывала верхнюю часть, открывая взору превосходной формы бедра.
Дарья поймала мой взгляд, торопливо прикрыла рукой низ юбки, попробовала стянуть ее вниз и покраснела.
Туфля наделась с некоторым натягом, бинт белел на щиколотке, надежно зафиксировав ногу.
– Вот и все. Можно продолжать дело.
– Спасибо, – тихо проговорила Дарья.
Она спрятала пистолет в сумочку, встала. Попробовала шагнуть.
– Ну как?
– Больно.
– Понятное дело. Ладно, госпожа полицейский детектив…
– Я не детектив.
– А кто?
– Курсант.
Я вздохнул.
– Ладно, господин курсант. Теперь в отдел?
– Да. Артур, ты ведь не?.. – Она проглотила последнее слово, посмотрела на меня.
– Не. Я не тот маньяк. Я другой.
Дарья слабо улыбнулась, и у меня по спине пробежал холодок. От удовольствия.
– Нам дали приметы преступника. Ты подходишь…
– Понял. Посиди немного, я машину поймаю.
– Хорошо, – окончательно смирилась Дарья с проваленным заданием.
Немногочисленные таксисты в основном кружили в центре города, изредка заезжая на восточную и южную части, и никогда не бывали на Батомке. И каждый водитель был вооружен не хуже иного полицейского. Тот, что подвозил нас, имел гипертрофированное понятие о безопасности движения. Заднее сиденье от переднего отделяла перегородка из, несомненно, бронированного стекла. На поясе у него висел пистолет, на правой руке кожаная перчатка с металлическими шипами – удобно бить наотмашь направо, по соседу. Пулемет он, видимо, прятал под сиденьем, а пушку – в багажнике…
Он подозрительно проследил за тем, как я донес Дарью, быстро стартовал с места, но повез нас довольно медленно. Тоже, наверное, из соображений безопасности.
– Что ты делала одна на улице? Где прикрытие, где связь?
– Прикрытие отстало, у них машина заглохла. А связь… не знаю, я не могла их вызвать…
Мы сидели очень близко, я чувствовал прикосновение ее руки и влекущий запах женского тела. Не перебивая ее, осторожно положил руку на спинку сиденья и обнял девчонку. Она вроде и не заметила, увлечена рассказом.
– Кто же тебя догадался послать?
– Что значит кто? Я сама вызвалась. Нас пять женщин работают под видом гражданских. Две отсюда, с отдела, и три с нашего курса… Тут такое!.. Этих девчонок сначала избили, потом… – Она смущенно опустила голову. – И убили.
«Это с ведома бригадира начали операцию. И даже нас не предупредили. Хоть мы больше на боевиков ориентированы, но о таком могли бы и сказать. Или Гулетин не хочет нас отрывать?..»
Машина свернула с Ладейной и подъехала к трехэтажному зданию горотдела. Я попросил шофера встать у самого входа, отдал деньги и помог Дарье вылезти из машины. Она кое-как вышла, одернула юбку и вопросительно посмотрела на меня.
– Веди, госпожа курсант. Теперь я под арестом, задержание проведено успешно.
Дарья порозовела, озабоченно стрельнула глазами по сторонам – у входа стояло несколько машин, с десяток полицейских в форме и в гражданке. Некоторые с любопытством смотрели на нас.
– Давай я тебя донесу…
– Нет, – испуганно ответила она. – Я сама.
Опираясь на мою руку и заметно прихрамывая, Дарья повела меня к входу. На пропускной показала дежурному удостоверение и пропуск, кивнула на меня, мол, со мной, и свернула к коридору.
– Тебя допросят, надо все проверить, – извиняющимся тоном произнесла она.
– Конечно, милая. Я в твоем полном распоряжении. Только не убегай надолго.
Дарья одарила меня внимательным взглядом, хотела что-то сказать, но в этот момент из соседнего кабинета выскочил полицейский. Увидев Дарью, вскинул голову и вскрикнул:
– Явилась наконец! Мы тебя по всему городу ищем! Уже выслали поисковые команды и дали тревогу на блокпосты. А ты здесь гуляешь. А это еще кто?
– Извините, Всеволод Олегович, но у меня радиостанция сломана. А прикрытие отстало…
– Знаю. Не могла позвонить нам? – Всеволод Олегович посмотрел на меня внимательнее. – Кто это?
– Это… он… я задержала его. Он подходит… подходил по словесному портрету. Я решила его задержать.
Глаза Дарьиного начальника сузились, на скулах возникли желваки.
– Он?.. Похож-похож. Как ты его поймала?
– Ну… – Дарья запнулась, не зная, как объяснить все произошедшее.
– Что с ногой? – вновь спросил начальник.
– Подвернула.
Тот глянул в глубь кабинета, махнул рукой.
– Стас, давай сюда. Похоже, наша практикантка поймала кое-кого. – Он повернулся к Дарье. – Тебе к врачу надо. Я сейчас вызову машину, отвезут. А с этим сами поговорим.
– Всеволод Олегович, это не совсем тот, который…
– Что? Не тот? Ладно, разберемся. Невиновных мы не трогаем. Постой, а как ты его довела, если нога травмирована?
– Он помог. Донес до машины.
– Доне-ес?.. – протянул начальник, несколько иначе глядя на меня. – Смирный какой маньяк.
В коридор вышел еще один сотрудник – молодой парень лет двадцати пяти. Выслушав Всеволода Олеговича, подхватил Дарью под локоть и повел прочь. Та бросила на меня взгляд – благодарность, тревога и смущение одновременно – и послушно пошла по коридору.
– Заходи, маньяк. – Начальник показал мне на дверь. – Поговорим.
Я молча шагнул внутрь помещения.
– Ну, что скажешь?
– Вывих и небольшое растяжение. Два дня прикладывать холод плюс тугая повязка, потом тепловые компрессы и растирать мазью.
– Вообще-то я про тебя. Кто ты такой? Как попал к Дарье?
– Познакомились на улице. Она решила, что я маньяк, и попробовала задержать.
– И как, задержала?
– Как видите. Правда, нога… пришлось сначала лечить, а потом везти сюда.
– С чего это такая доброта?
– Кодекс маньяка, профессиональная честь…
Начальник, надо отдать ему должное, сообразил, что если я и маньяк, то нестандартный. А раз сам пришел да еще сотруднице помог, то особенно прессовать меня не стоит. Пока.
– А с теми тремя – тоже кодекс?
– С двумя, если быть точнее. Третья не найдена, значит, не доказано. – Сам не знаю почему, но заканчивать представление не хотелось. Настроение было такое… игривое – реакция на события последних дней, недель и месяцев.
– Значит, в курсе… Документы есть?
Открылась дверь, в кабинет вошел давешний парень.
– Проводил?
– Да. «Скорая» приехала, врач осмотрел, сказал, что простое растяжение и немного вывихнута стопа. Мол, ничего страшного, несколько дней посидит дома. Прописал холод, компрессы и дал мазь.
– Ясно. – Начальник глянул на меня. – Уже просветили.
– Отвезли в больницу, на осмотр и перевязку, а потом домой.
– Хорошо. А мы пока побеседуем с этим господином, что так здорово разбирается в медицине.
Затрезвонил телефон, Всеволод Олегович схватил трубку.
– Да. Я. Где?.. И когда?.. Сиди там, я ребят пошлю. Сам позвоню, ты, главное, не упускай… – Он швырнул трубку, бросил сотруднику: – Давай с группой на Корнежную. Там труп, наши сообщили. Посмотрите и сразу мне звоните.
Вновь открылась дверь, в кабинет вошел полицейский в камуфлированной форме. Я взглянул на него и узнал лейтенанта Караджича из МОП. Вот так встреча!
Лейтенант поздоровался с Всеволодом и его помощником.
– Привет, Радован. По делу? Я сейчас, договорю…
– Давай, давай.
Он глянул на меня, удивленно вскинул брови.
– А ты чего здесь?
– Да вот попался. Задержан.
– Чего? Как это? – Караджич изумленно выпучил глаза. – Какого хрена?
– Да выходит, тот маньяк, что ведет охоту на женщин, я и есть.
Инспектор, увлеченный инструктажем, только сейчас обратил внимание на наш разговор.
– Постой. Ты его знаешь?
– Хэ!.. Это командир отделения из ОБР.
Лицо Всеволода Олеговича вытянулось.
– Как командир? Ты кто?
Пожалев, что спектакль так рано подошел к концу, я встал.
– Сержант Томилин, ОБР. По совместительству – маньяк. Но только в свободное от работы время.
– Инспектор Чудорин, – автоматически представился он. – А чего же ты тогда здесь представление устраиваешь?
– Так… под настроение. Смотрю, как вы ловите маньяков.
– Тьфу, черт! Я время на тебя трачу!
– Сева, я чего зашел, – сказал Караджич. – Что накопали твои на складе?
– А? Склад? Да ничего, пусто там. Никакого схрона. Тебе лапшу на уши вешали. Потряси свой источник, пусть колется.
Караджич вздохнул, качнул головой.
– Его уже не потрясешь… ладно, и на том спасибо. Пошел я. – Он посмотрел на меня. – Бывай, маньяк. На днях заскочу к вам, поговорим.
– Угу.
Когда Караджич и помощник инспектора ушли, Всеволод предложил мне сесть и спросил:
– Почему сразу не сказал? Девчонка только время теряла.
– Кстати о ней. Какого хрена вы выпустили ребенка в город одну, с раздолбанной радиостанцией и без надежного прикрытия? Вам трех мало? Да ее любая пьянь прихлопнет.
– Прикрытие было. У них машина встала. А связь… какая есть. Нам должны на следующей неделе поставить новые станции.
– А если бы ее прихватили?
Инспектор недовольно глянул на меня, почесал подбородок. Глухо произнес:
– А что делать? Как его ловить? Если он, мразь, в разных районах действует. У меня никаких сил не хватит. И так весь штат задерган. Хоть троих девчат прислали для подставы, а то на весь горотдел четыре женщины и только две в возрасте до тридцати.
– Почему нас не известили? Мы могли сработать на подстраховке.
– Вас… – Инспектор зло усмехнулся. – Вы подчинены бригадиру, а он запретил трогать ОБР. В отделе некомплект сотрудников. Старших детективов трое, много стажеров. Опыта нет.
– Ну, об этом мы еще поговорим. С Гулетиным.
– Попробуй, коли такой смелый.
– Мне пора. – Я встал – Да. Дай адрес Дарьи.
– Зачем?
– Маньяк я или нет? Должен закончить начатое.
Инспектор нахмурился, недовольно бросил:
– Нашел забаву…
Продиктовал адрес.
– Благодарю. Бывай, инспектор. До следующей встречи.
– Давай, маньяк. Забегай…
…Обшитая кожей железная дверь открылась, Дарья выглянула в коридор.
– Ой, ты?!
– Привет, госпожа курсант. В гости можно?
– Да… проходи. – Она отступила.
Скинув кроссовки, я прошел внутрь. Дарья обитала в трехкомнатной квартире с двумя балконами и огромной гостиной. Мебель везде не новая, но со вкусом подобранная и в хорошем состоянии. Всюду цветы, на стенах картины, книжный шкаф заставлен книгами. У окна в гостиной пианино.
Я вошел в комнату, глянул на хозяйку. Она успела переодеться и теперь была в коротком, до колен, халате цвета морской воды. Недавно вымытые волосы распущены, еще не успели высохнуть.
– Тебя освободили?
– Да. В ходе долгого и упорного расследования выяснилось, что я не маньяк, а сержант полиции.
– Правда? – На ее лице мелькнула улыбка. – А ты еще и в полиции работаешь?
– Есть немного… – Я кивнул на забинтованную ногу. – Как ранение?
– Ерунда. Врач сказал два дня посидеть дома и холод прикладывать. Я уже пальцы себе отморозила.
Слегка прихрамывая, она подошла ближе.
– Так ты издевался надо мной? Не мог сразу сказать. А я ведь задание провалила…
– Ничего не провалила. Мы с инспектором пришли к выводу, что ты действовала по обстановке и заслуживаешь похвалы. Одна, с травмой, задержать опасного преступника… так что благодарность заслужила.
– Смеешься? А я места себе не нахожу. Поиграл и рад…
– Извини. Но я потерял дар речи при виде красавицы. Ты была так прекрасна в своем стремлении задержать маньяка, глаз не оторвать.
Дарья смутилась, надула губки и строго произнесла:
– Не смейся. Я правда переживала.
– Понятно. И я переживал. Думал, вдруг не застану тебя дома. Вот была бы катастрофа.
– Почему?
Я улыбнулся, глядя ей в глаза, осторожно провел рукой по чуть влажным волосам, тронул шею. Тихо повторил.
– Это была бы катастрофа…
Со страниц центральной прессы
…Проведенные после разгрома бандгруппы аресты среди должностных лиц полиции и армии показали, насколько запутанная ситуация на границе с Зоной. Коррупция в силовых структурах достигла потрясающих размеров, и искоренить ее в короткие сроки не представляется возможным.
Созданная недавно сенатская комиссия, основная задача которой – проверка приграничных районов, вряд ли сумеет полностью разобраться в обстановке, тем более что в последние годы проблема Зоны отошла на третий план и центр не уделяет этому достаточного внимания…
…Сенатор Герман Авьялин, глава сенатской комиссии, заявил, что он намерен полностью прояснить обстановку в приграничье и если потребуется, будет работать хоть целый год.
Авьялин – сторонник нового президента страны, и его назначение на пост руководителя комиссии, несомненно, показывает, что Радомилов не забывает предвыборные обещания. По-видимому, скоро мы станем свидетелями нового витка в развитии событий вокруг Зоны…
Из заявления представителя пресс-службы центрального аппарата УОП
Никаких комментариев до конца расследования по делу об арестованных сотрудниках полиции Валдана мы давать не будем. Не следует мешать следствию…
Из доклада начальника УДНБ по Мегарскому округу Гордена
…В последние дни активизировалась работа агентуры ЦРУ в Зоне. Основная сфера деятельности – разведка вокруг Валдана и Топелена. Небольшие группы бандитов действуют на подступах к городам, но не делают попыток в них проникнуть. Также замечены несколько крупных (до пятидесяти человек) отрядов боевиков в населенных пунктах поблизости от Арзана, Тисты и Нудука…
– …Не семени! Беги. Просто беги. Только не взлетай, это не аэродром… И ствол при фронтальном движении держи обеими руками.
Свен сделал последний шаг, выстрелил и упал на колено, спешно доставая запасную обойму и при этом крича хриплым голосом:
– Замена!
Загнав обойму в пистолет, вскочил и рванул вправо по диагонали, стреляя в мишень, потом сменил направление на девяносто градусов и побежал влево. Затем сделал прыжок вперед, упал на бок и в падении всадил две пули в мишень. Эхо последнего выстрела еще не смолкло, а он вновь крикнул:
– Стрельбу закончил!
Почти одновременно с ним на соседних направлениях отстреляли Димид и Буен. Я глянул на секундомер.
– Двадцать секунд. Плохо, две секунды лишние. Встать! Разряжай!
Бойцы быстро вытащили обоймы из пистолетов, несколько раз передернули затвор и поставили его на затворную задержку.
– К осмотру! Осмотрено… осмотрено… осмотрено. Оружие в положение для ношения. Мишени осмотреть.
Троица подошла к мишеням, осматривая их и отмечая попадания мелом. Я глянул на часы – занятие подходило к концу, еще одна смена отработает упражнение, и все. На сегодня стрелковая подготовка закончена. Если не будет никаких заданий, после обеда занятие по армейскому фехтованию.[6] А потом – тактика и инженерная.
– Ну, как с целкостью?
– Одиннадцать, – доложил Свен. – Одна с краю, наверное, не в счет.
– Двенадцать, – подошел Буен.
– Одиннадцать, – добавил Димид. – И почти все в ногах.
– Не важно, главное – в силуэт попал. – Я обернулся к стоящим в нескольких шагах позади огневого рубежа трем бойцам. – Вторая смена, на исходный.
Арнольд и два новичка – Гнат и Влад – встали на одной линии в двенадцати метрах от мишеней.
– Заряжай. Оружие в положение для ношения, спиной к мишени. Норматив – восемнадцать секунд, минимум пятьдесят процентов попаданий. Внимание! Огонь!
Парни в развороте выхватывали стволы, снимали с предохранителя и мчались вперед, стреляя на бегу. Я внимательно наблюдал за ними, отмечая погрешности в технике исполнения, не забывая следить за секундомером. Впрочем, чем дальше, тем меньше было ошибок и неточностей. И результат попаданий уже перешагнул пятидесятипроцентный рубеж. Девятая тренировка как-никак…
…Свен, оказывается, не забыл своей просьбы и в первый же день моего назначения спросил:
– Покажешь, как ты тогда автоматом… – Свен изобразил мельницу, взмахнув руками. – Всех…
Я почесал затылок, озадаченный просьбой.
– Ну-у… показать-то нетрудно, пожалуйста. Только какой прок. Повторить ты вряд ли сможешь.
– Почему?
– Чтобы это применить в бою, надо загнать технику ведения боя на уровень рефлекса. А пару раз махнуть – бесполезное занятие.
– Но ты-то выучил? Я что, хуже?
– Да при чем тут это? Я имею в виду, что для освоения нужен… процесс обучения.
Свен покачал головой, и мне показалось, что он отстанет. Но тот неожиданно выпалил:
– Давай!
– Чего?
– Давай тренироваться. Я не против, Буен тоже. Остальные… как хотят. Я в таком бою был впервые и хочу иметь побольше шансов выжить. Если… – Он сделал паузу, глядя на меня, тихо добавил: – Если, конечно, ты не держишь это в секрете.
Я задумался. Тратить время на подготовку местных ребят вряд ли имело смысл. С другой стороны… попав в полицию, я вошел в коллектив. И моя жизнь теперь зачастую зависит от того, кто стоит рядом. Если мои товарищи, а теперь – мои подчиненные сваляют дурака, я могу не дожить до нового возникновения Ворот. К тому же иметь надежных и проверенных людей ни в одном мире не бывает лишним.
– Лады. Будут вам тренировки. Но только! – Я глянул на Свена. – Если начали – не останавливаться. И не ныть, что трудно.
– Да мы…
– Погоди. Тренировки – это не прогулка… больше всего они похожи на работу. Нудную, довольно однообразную, скучную. И тяжелую.
– Артур, – усмехнулся Свен. – Мы не дети. Надо так надо.
– Да? Хорошо, завтра начинаем.
И начали. Второй день работы, когда отделение сидело в расположении, теперь проходил в тире, на стрельбище и в общем зале. И половину выходного мы теперь тоже проводили там.
«Вот и у меня появились подопечные, – с грустной улыбкой думал я. – Посмотрим, смогу ли быть инструктором…»
Полдня тогда прошло в размышлениях.
«У меня два выхода. Либо ждать, пока не заработают Ворота в Арзане, либо идти в гости к пришельцам. Ждать – значит продолжать службу. В этом случае хорошо подготовленный отряд под рукой лишним не будет. А если идти в Ущелье… одному там делать нечего, то есть и здесь без помощи не обойтись. Значит, выход один – готовить отделение по полной программе. А там как кривая вывезет…»
И я взялся за процесс всерьез. Тем более ничего нового создавать не пришлось. Все уже давно создано, отработано и обкатано на нас самих. Надо только воспроизвести.
…Если сложить воедино все книги, которые мы в свое время штудировали, можно легко достать до пика Эйфелевой башни. Боевые уставы, наставления, методики, разработки, сборники… Советская армия, германская, английская, американская… Литература по боевым искусствам, единоборствам, борьбе, боксу, фехтованию. Методики стрелковой подготовки всех стран и разных направлений. Методики подготовки спортсменов, медицинские исследования, новейшие достижения в деле подготовки чемпионов, разработки для скорейшего обучения и достижения пиковой формы…
И постоянный отбор. Приемов, принципов движения, построения тренировочного процесса… И проверка результатов на практике. Когда цена ошибки и неверного обучения – смерть. Не одного – всех.
В конце концов мы создали то, что хотели, – единую методику подготовки. И на себе испытали, насколько она работоспособна.
«Главное – методика, – любил говорить наш главный специалист в этом деле Сергей. – Так что я не воин и не боец и даже не учитель. Я – методист».
И добавлял со скромной улыбкой: «Хороший методист».
То, что этот методист отправил в небытие не одного врага и по многим параметрам, пожалуй, превосходил нас всех, он по скромности умалчивал.
…После прохождения Ворот моя память работала как необъятный источник данных, так что я без труда восстановил планы занятий и план-конспекты каждой тренировки.
На первом же занятии было все отделение, включая двух новичков. Я поймал взгляд Свена – тот довольно улыбался. Полный штат – его работа. Сагитировал.
…У ворот базы нас встретил командир первого отделения Ральф.
– Вовремя прикатили. У нас телевидение в гостях.
– Какое телевидение?
– Самое крутое. О Гонтановой слышал? Она и пожаловала…
– Гони в гараж, – крикнул я Димиду и сказал остальным: – Оружие почистить, пообедать и отдыхать. Потом инженерная…
– А с репортерами пообщаться?
Я глянул на Свена. Тот стоял рядом с обиженным выражением лица. Увидеть знаменитую теледиву – его заветная мечта.
– Телефончик попросишь или свой дашь?
– Там решим, командир. Главное – начать, – потер он руки и спросил Ральфа: – Где сейчас репортеры?
– Лейтенанта пытают. Он не хотел их пускать сюда, а девка какой-то бумажкой помахала, что-то ему нашептала, и он согласился. Только стал красным как рак.
«Она может, – подумал я, направляясь к оружейной комнате. – Если уж Лабедина уломала…»
Я проследил, как парни сдали оружие, расписался в журнале за израсходованные боеприпасы и пошел к столовой. Дора не шла из головы. Она единственная, кто знает меня довольно давно. И расстались мы нехорошо. Может, до сих пор ненавидит за то, что я бросил ее в деревне?
Вспоминая старое, я дошел до столовой и почти нос к носу столкнулся с репортерами. Дора разговаривала с Лабединым. Тот стоял возле окна, сложив руки на груди, и вальяжно вещал, глядя в камеру, которую держал оператор. Рядом в окружении бойцов стояла Дора.
– Красиво поет, – заметил подошедший сзади Свен. – О своих подвигах.
– Ты откуда заешь?
– А ты глянь на него. Генерал…
– Ладно. Пошли есть.
О чем говорили Дора и лейтенант, нетрудно догадаться. О последнем бое с бандитами в Батомке. Лабедин ради такого случая зачесал волосы назад, показывая едва заметный шрам на лбу. Видимо, он сожалел, что репортеры так поздно приехали, не то бы застали на его героической многострадальной голове бинты.
Официантка быстро расставила тарелки, и мы набросились на обед с аппетитом голодных волков. Бойцы, работая ложками, успевали кидать любопытные взгляды на репортеров. Особое внимание, само собой, было адресовано Доре.
Она стала другой. Улыбка, раньше так легко возникающая на губах, исчезла. Поперек лба пролегла морщинка. Что-то строгое появилось в глазах, со щек сошла детская припухлость. А волосы, некогда распущенные по плечам, сейчас собраны в косичку.
Лабедин заметил нас, легкое облачко недовольства прошло по его лицу. Появление тех, кто мог разрушить образ героического офицера, снизило его настроение. Он прервал рассказ, улыбнулся Доре и взмахнул рукой, видимо, предлагая пройти на свежий воздух. Небольшая процессия пошла к выходу.
– Испортили мы ему сказ.
– Продолжит на улице. Буен, подай хлеб. – Арнольд протянул руку. – Ральф сказал, что он не хотел пускать репортеров, пока Гонтанова не пояснила, что хочет снять сюжет о героическом бое ОБР. И что сюжет покажут по центральному телевидению. Тут он и растаял.
Я первым опустошил тарелки, залпом выпил вишневый компот и встал.
– Свен, час на отдых, потом в зал. Подготовьте матбазу. Я пройдусь.
– Понял. Они, наверное, к гаражу пошли, броню смотреть.
– Это ты к чему?
Свен хитро улыбнулся, подмигнул ребятам.
– Да я так. Подсказываю. Взгляд у тебя, командир, был слишком пристальным, когда на девчонку смотрел.
Я погрозил ему пальцем и пошел к выходу. Надо было забрать распечатку плана занятий. В комнате ненадолго застрял, листая свежую газету, а когда пошел обратно, свернул к лестнице на второй этаж. И наткнулся на процессию. Впереди шел лейтенант, рядом Дора, а за ними командир третьего отделения Норин и оператор.
Дора что-то записывала в блокнот, на ходу задавая вопросы. Лабедин не спеша шествовал по дорожке, озирая окрестности покровительственным взором. И тут ему на глаза попал я. Он замедлил шаг, недовольно скривил губы и повернул голову в сторону.
– Скажите, а как часто вы сталкиваетесь с боевиками в городе и как они себя ведут? – подняла голову Дора.
Ее взгляд случайно скользнул по мне, и я чертыхнулся. Узнает!..
Нет. Голубые глаза только на миг задержались на мне и ушли дальше. Я был в камуфляже с надвинутым на лоб кепи, скрывавшим пол-лица. Форма хорошо маскирует, делает неузнаваемым. К тому же я остриг волосы, сбрил бороду и усы. Узнать меня трудно. Тем более трудно узнать того, кто давно погиб. И Дора прошла мимо.
– Ну, с боевиками у нас разговор короткий, – услышал я удаляющийся голос лейтенанта. – Что не так, сразу скрутим…
– Артур, – раздалось за спиной. Из дверей выскочил Буен. – Мы готовы.
– Идем, – вздохнул я. – Пора начинать…
…Огромные лопасти вентилятора неторопливо месили плотный перегретый воздух, разгоняя его по углам кабинета вместе с окосевшими от жары большими зелеными мухами. Самые назойливые упорно лезли на стол, попадая под удары свернутой в тугой рулон газеты.
– Хоп! – Капрал взмахнул рукой, припечатывая к стеклу очередную муху, брезгливо скинул расплющенные останки на пол и протянул мне новую папку. – Вот еще сводки. За последние две недели.
Я кивнул, пододвинул папку к себе и раскрыл первую страницу.
«Список задержанных в Валдане и его окрестностях с… по…» Ниже шли данные на задержанных, фотографии, пояснения.
«…Синелько Игорь Тарасович, 1969 г.р. Задержан 4.07 по подозрению в совершении грабежа имущества по адресу… Перевезен в Мегар согласно постановлению… 6.07 сего года».
