Алексей Фомичев
Правила чужой игры
Festina lente.[1]
Глава 1
На границе тучи ходят хмуро…
– …Фамилия?
– Томилин.
– Имя, отчество?
– Артур Григорьевич.
– Год рождения?
– Э-э… семидесятый…
– Образование?.. Место жительства?.. Прежний род занятий?..
Полноватый, с заметной проплешиной на макушке хозяин кабинета вытер взмокший лоб платком и протянул мне несколько листков.
– Вам необходимо заполнить анкету, приложить ксерокопии всех документов и четыре фотокарточки четыре на шесть. Ксерокопии можно сделать у нас, фотостудия через улицу. Если проверка не вызовет нареканий, вам необходимо будет пройти собеседование в отделе собственной безопасности и медкомиссию.
– Ясно.
Хозяин кабинета во второй раз за время нашего разговора взглянул на меня и чуть поморщился. Мой внешний вид вызывал раздражение.
– Можете приходить с девяти до восемнадцати часов.
– До свидания.
Он кивнул, едва слышно буркнул:
– Всего… гм… хорошего.
Я вышел из кабинета и направился по длинному коридору к выходу. У двойных дверей за пуленепробиваемым стеклом сидел капрал полиции. Он взял протянутый пропуск и открыл вертушку.
Неторопливо сойдя по длинному ряду ступенек на асфальт, я глянул по сторонам и вдохнул чистый воздух. Вот мы и в Ругии.
…Сутки, проведенные в Валдане, были наполнены суетой и спешкой, такой ненужной и такой приятной после сумасшествия Зоны. Мы попали на допрос в местный отдел полиции, где с нами разговаривали без малого три часа. Попутно проверяя наши документы. Первыми отпустили Валеира и Вячеслава – с форпостов пришел ответ на запрос. Потом закончили с девушкой. Со мной возились дольше всех. Перебежчик от мятежников не вызывал особого доверия. Но затем оставили в покое. Видимо, сыграли роль показания спутников. Кто-то в штабе полиции решил, что внедрение агента под таким прикрытием слишком примитивно.
– Что будешь делать у нас? – спросил чин из штаба. – Работу искать?
– Да. В Мегаре.
Тот хмыкнул, повертел в руках мой паспорт и захлопнул его.
– Нужен новый документ. И вид на жительство.
– Как и где мне его получить?
– Обратись в паспортный отдел, там подскажут.
– Хорошо.
– И не затягивай с этим. Чтобы не было проблем.
– Благодарю. Так и сделаю.
А потом были недолгие прощания перед расставанием. Первой уехала Алиса. Ближе к вечеру город покинули Валеир и Вячеслав – ушли вместе с очередной колонной к форпостам. Я переночевал в гостинице и утром выехал в Мегар…
…Выйдя из комиссариата полиции, я около часа бродил по городу, привыкая к новой обстановке и новым ощущениям. И успокаивал взведенные месяцами постоянного стресса нервы.
Большой город был тих и спокоен. Даже излишне спокоен. Словно не стояли в пятнадцати километрах блокпосты, не полыхала пожаром необъявленной войны Зона и не отсюда уходили на юг караваны. Только повышенное количество людей в форме выдавало в Мегаре пограничный город.
Мегар по размерам превосходил Рязань, но народу жило раза в два меньше. Дома редко когда имели больше четырех этажей и стояли довольно далеко друг от друга, окруженные садами, аллеями и парками. Очень широкие улицы с просторной проезжей частью и тротуарами. Множество подземных переходов, кое-где с эскалаторами вместо лестниц.
Город утопал в зелени, и только центр, выстроенный сплошь в стиле модерн, имел вид делового сити. Высотки из бетона, пластика и стекла, многоэтажные магазины, муниципальные учреждения, офисы фирм и компаний…
Первым делом я зашел в банк и открыл два счета: рублевый и валютный, куда положил почти все деньги, получив взамен две карточки. Потом, вспомнив, что со вчерашнего дня ничего не ел, заглянул в кафе. Очистив тарелки, минут двадцать посидел, листая газету, а потом пошел дальше, продолжать знакомство с городом.
На меня косились прохожие, обходили стороной, бросали недовольные взгляды и что-то шептали. Явно не пожелания счастья и здоровья. Неподалеку от большого сквера перехватили двое полицейских и потребовали документы. С минуту разглядывали паспорт и вложенную в него справку из управления полиции о том, что я имею право находиться здесь. Подозрительно осмотрели с ног до головы и с неохотой отпустили.
Посмотрев вслед патрульным, я понял, что пора менять облик. Хватит ходить заросшим как пугало…
В соседнем торговом центре приобрел полный набор одежды: пару легких светлых брюк свободного покроя, рубашку с коротким рукавом, ремень, носки, белье, легкие кроссовки без шнуровки. Потом отыскал парикмахерскую. Молодая смазливая девица со следами плохо скрытого испуга повязала мне на шею накидку и робко поинтересовалась, как угодно постричь.
– Брейте бороду и усы… и стрижку короткую. Предельно.
Зажужжала машинка, снимая волосы с головы. Чувствуя приятные прикосновения теплых мягких женских рук, я закрыл глаза и погрузился в полудрему.
Над ухом пел моторчик машинки, потом защелкали ножницы, потом легкие касания помазка наносили пену на лицо, а затем с тихим скрипом лезвие стало сбривать остатки бороды и усов.
Девчонка, немного отошедшая от испуга, заработала свободнее, быстрее. Что-то защебетала под нос, но я не слушал, не желая разрушать состояние приятного забытья. Через полчаса негромкий голос прошептал:
– Готово.
Я открыл глаза, поморгал, прогоняя дрему, и глянул в зеркало. Оттуда на меня смотрело знакомое лицо, окрашенное в два цвета. Там, где раньше была борода и волосы, кожа не загорела, а лоб и нос отливали коричневым оттенком.
Повертев головой, критически осмотрел стрижку, тронул рукой короткий ежик, почувствовал легкий укол.
– Может, помыть?
– Давайте…
Через десять минут парикмахерша высушила феном голову и отступила назад. Я довольно кивнул. Теперь меня вряд ли узнают знакомые в Зоне. Меньше проблем в дальнейшем…
На следующее утро в девять часов я был в штабе полиции. Клерк из отдела кадров удивленно взглянул на меня.
– Что вам?
– Я принес документы, как говорили.
– Так это вы? Я не узнал.
Он посмотрел на фотографию, взял бумаги и открыл первый лист.
– Та-ак… Жили в Вуцехе?
– Да.
– Образование?
– Школа, потом самостоятельно изучал радиодело.
– Самостоятельно? Кем работали?
– Я написал, водителем.
– А еще?
– Техником в мастерской.
Клерк пролистал документы, что-то отметил в конце, приколол фотографии и убрал все в ящик.
– Проверка не займет много времени. Завтра после обеда в двадцатый кабинет. Вас ждет собеседование. Можете идти.
Я вышел из кабинета несколько ошарашенный. Слишком все просто. Взять на работу человека, только что приехавшего в страну из мятежной республики, возможного шпиона… Местные спецслужбы вряд ли столь наивны. Пусть даже за меня поручились армейские офицеры.
Видимо, дело в острой нехватке людей. Все города, расположенные на полуострове, наполовину пусты. Многие уехали после гражданской и не спешат обратно по вполне понятным причинам. Сюда же едут любители острых ощущений и в погоне за длинным рублем. Платят на полуострове в полтора раза больше, чем по стране.
Так что, имея некомплект личного состава, полиция принимала в свои рады даже перебежчиков из вражеского лагеря. Разумеется, после проверки…
Вечером в номере гостиницы я устроил себе небольшой ликбез. Ворох газет, несколько книг по географии, истории и два атласа мира заняли небольшой стол. Второй стол был уставлен тарелками с гамбургерами, бутербродами, салатами и бутылками с водой. Предстояла нудная работа по извлечению максимума информации из минимума источников. Я развернул первую книгу и взял с тарелки первый бутерброд…
…Первое потрясение – местный закон о кровной мести. То есть вполне законно можно убить убийцу твоего родственника. У нас этот закон существовал во времена «Русской правды», в веке X–XIII. Уцелел только на Кавказе.
А здесь четко прописано, кто, когда и за что. Если произошло умышленное убийство и вина преступника доказана, кровник – кто-то из родственников убитого – имеет право найти и уничтожить убийцу. Если того поймала полиция, приговор в исполнение может привести тот же кровник. Закон имеет первую степень исполнения – родич убийцы не имеет права мстить, так как тот был изначально нарушителем закона.
Видимо, все дело в укладе жизни и традициях народа. И в религии. Христианство, утвержденное огнем и мечом на Руси и в Европе, здесь повторить сей маневр не смогло. Мощная ведическая культура устояла, во многом преобразившись, дополнив свои каноны взятыми из христианства обычаями и обрядами. В начале двадцатого века, после революции, прошла мощнейшая антирелигиозная кампания, практически добившая не только христианство и ислам, но и свою религию.
И сейчас, на пороге двадцать первого века, в Ругии к верующим себя причисляли не более шестой части четырехсотмиллионного населения. Половина верующих сохраняла преданность старым обычаям, четверть исповедовала христианство различных форм, а остальные поклонялись другим богам: ислам, буддизм и так далее…
Основная часть населения о религии как таковой вообще не думала, хватало дел и без того. Зато праздники, к какой бы вере они ни принадлежали, справляли все. Масленица, Купала, Перуновы игры, Пасха, Рождество, Навруз… Был бы повод погулять, отдохнуть от работы, собраться в компании.
Власти предусмотрительно не разрушали старинные храмы, и без того малочисленные. Наоборот, вкладывали деньги в реставрацию. И стояли огромные ведические храмы, христианские церкви, мусульманские минареты, буддийские пагоды во всей красе, привлекая огромную армию туристов со всего света.
…Я разложил несколько карт на столе, открыл учебник по истории и сравнивал все это с тем, что знал о своем мире.
Географически оба мира имели много схожего. Только Южная Америка была чуть поджата в нижней части, да в Евразии кое-что изменилось.
Исчезли кавказские республики, как таковой исчез Кавказ, а на его месте возник огромный полуостров Ламакен. Аравийский полуостров большей частью отошел к Африке, ближневосточные страны сместились на запад. Черное и Каспийское моря – здесь Ругийское и Каретское – получили перемычку, которая отделяла север Африки от Ламакена. И там, на севере Африки, на месте Египта, Марокко и соседних стран возникло огромное государство – оплот ислама – Магриб. Больше географических отличий не было. Были политические.
На месте старого Советского Союза и всех славянских стран было огромное государство Ругия. Оно подмяло под себя часть Германии, прихватило земли у Финляндии и Китая. Начало державе положили западные и северо-восточные славяне – у нас бодричи и лютичи, а здесь – союз племен ругов. В середине шестнадцатого века они объединились с племенами восточных славян и кочевников и начали экспансию на восток, до Тихого океана.
Великая Отечественная, как и у нас, началась 22 июня сорок первого, но здесь шла до июня сорок четвертого. После была смерть великого генералиссимуса и политический кризис. А затем скрытый заговор и свержение коммунистической верхушки. Новые правители отложили ленинские идеи в сторону и основательно занялись страной. На месте почившего социализма возник новый строй с сильным уклоном в капитализм. Но под жестким контролем сверху.
Кому-то на Западе экономический рост Ругии был не по вкусу, и они смогли организовать провокацию на границе с Албанией, рассчитывая завязать новую войну. Войска Ругии в три дня дошли до Тираны, что вызвало неконтролируемую реакцию у глав стран НАТО. Те начали приготовления к третьей мировой, когда на поле появился новый игрок. Германия, много веков бывшая врагом Ругии, разгромленная почти тридцать лет назад, вдруг выступила на стороне восточного соседа, выразив готовность двинуть дивизии на общего врага. Пока за океаном приходили в себя, Ругия быстро добила Албанию, заключила мир и отвела войска назад.
Такой пощечины Америка с сообщниками не стерпела. С их подачи весной семьдесят четвертого в Ругии вспыхнул мятеж, перешедший в гражданскую войну.
Я так и не понял, с чего все пошло и какие цели преследовали мятежники, пребывая в заведомом меньшинстве. Может, надеялись на помощь извне? В таком случае их легкомысленность поразительна. Огромные запасы ядерного оружия изначально сводили на нет все попытки внешнего вмешательства.
Через полгода после начала восстания мятежников оттеснили на юг и заперли на полуострове Ламакен. Но успех был оплачен большой кровью. И с той, и с другой стороны сражались профессионалы, не зря получавшие звания и должности.
Кто-то сообразительный в штабе мятежников сумел понять и внушить остальным, что удерживать позиции в центре страны невозможно. Лучше создать линию обороны на сравнительно небольшом участке, обеспечив защиту с флангов. Идеальное место – Ламакен.
Пока правительственные силы громили отряды ополчения, в тылу мятежников спешно строили укрепления. И когда передовые части Ругии перешли Ламанский хребет, их встретила неплохо организованная оборона. С боями дойдя до Мегара, армия встала. Сил и средств осталось мало, война здорово подорвала экономику. Класть на рубеже солдат бессмысленно, их и так немного.
И тогда в дело вступили ученые. Они предоставили в распоряжение армии «камонтат» – новейшее отравляющее вещество. Оно распространяется в воздухе с огромной скоростью и через двенадцать часов после применения распадается на безвредные составляющие.
Решение использовать «камонтат» приняло временное правительство после трехчасового совещания. И тяжелые бомбардировщики с так называемыми доновыми бомбами на борту взяли курс на Ламакен.
Ковровая бомбардировка передовых позиций и ближних тылов армии мятежников смела все живое с огромной площади. Но еще до этого предупрежденное по радио и телевидению население спешно ушло на юг. Таким образом, пострадали только мятежники и их приспешники.
Не желая погибать, повстанческие войска (кто выжил) тоже ушли. Передовые отряды армии Ругии заняли рубежи по руслу реки Маног и встали. У войск не хватило сил даже прислать подкрепления. К тому же перед ними лежала огромная территория, зараженная новой отравой.
А потом последовали кризис руководства, смена власти, затем Ругию захлестнули внутренние проблемы. Авангардные части форсировать Маног не смогли и встали, спешно возводя оборону.
Мятежники выразили готовность умереть, но не пустить врага дальше. И опять непонятно, кто и когда принял решение остановить наступление. Политика – дело темное, обычным людям непонятное.
В результате за спиной передовых частей возникло свободное пространство в 37 000 кв. км. У армии не хватило сил занять территорию, новое правительство протянуло время. К тому моменту «камонтат» распался и стал безвреден. А чуть позже свободные земли занял разный сброд. Бандиты всех мастей, маньяки, убийцы, дезертиры, отщепенцы, искатели приключений мощным потоком хлынули туда, мгновенно образуя банды и захватывая территории. Чуть позже за ними устремились подобные кадры из-за бугра. А следом протянули щупальца иностранные разведки: иметь базу рядом с Ругией – их запредельная мечта.
Журналисты первыми использовали слово «Зона» по отношению к территориям. А чуть позже появилось официальное название – Зона Полного Отчуждения.
Шли годы. У власти в Ругии встали другие люди, была восстановлена экономика, жизнь наладилась. И многие стали забывать о том, что Ламакен когда-то был частью страны.
Юг полуострова жил под властью мятежников. Те спешно строили государство, рассчитывая закрепить де-юре[2] новую страну. А севернее, на узкой, но широкой полосе, от моря до моря раскинулась Зона. И сколько она просуществует – не знал никто…
– …Военизированная полиция Ругии имеет следующую структуру. Служба охраны, как видно из названия, обеспечивает безопасность особо важных объектов и государственных учреждений. Патрульно-постовая служба обеспечивает порядок в населенных пунктах, патрулирует улицы, несет службу на постах. Специальные отряды полиции несут службу по охране правопорядка при проведении массовых мероприятий, демонстраций, митингов, спортивных соревнований и так далее. Отряды быстрого реагирования подчинены криминальным отделам полиции и выполняют все силовые операции. Задержание преступников, поиск и поимка особо опасных бандитов, выезды по сигналу тревоги и тому подобное. Конвойные части обеспечивают безопасность перевозок заключенных, стерегут их на каторгах и в тюрьмах…
Мой собеседник – офицер управления кадров – нажал на кнопку пульта, и висевший под потолком кондиционер заработал в полную силу, охлаждая воздух в кабинете.
– Ты не против? – запоздало спросил он.
– В самый раз. Мозги плывут…
– Продолжим. Самыми крупными по численности подразделениями являются конвойные части, патрульно-постовая служба и служба охраны. За ними идет специальный отряд полиции – СОП. В Мегаре это триста человек. Там служат хорошо подготовленные бойцы, умеющие работать с толпой в тесном контакте. Они замечательно владеют тактикой уличного боя со спецснаряжением – дубинка, щит, нелетальное[3] оружие, умеют грамотно рассечь толпу, погасить конфликт, выявить зачинщиков беспорядков… После появления Зоны сотрудников СОП привлекают для выполнения операций против боевиков. Но тут есть проблемы. У них другая специфика, и переобучение занимает долгое время.
– Точно, – вставил я, вспомнив сборные отряды милиции, направляемые в Чечню. Крутые парни из ОМОНов и СОБРов гибли там, имея совершенно иную подготовку. Слишком высокую цену заплатили супермены МВД, пока не научились бить боевиков.
– Служба охраны и ППС имеют свои задачи, там большой некомплект. Парни пашут в три смены. Их тоже иногда отправляют на операции. Либо в Валдан, на сопровождение караванов, либо на охрану блокпостов границы. – Офицер заглянул в бумаги на столе, что-то подчеркнул, поднял голову. – ОБР – наиболее боеспособное подразделение полиции именно в плане работы против боевиков. Частые стычки с преступниками, перестрелки и захваты помогли выработать свою тактику, получить хороший опыт скоротечных огневых контактов. В ОБРе всего сорок человек. Туда берут только после двух лет стажа в другом подразделении.
Я усмехнулся. Офицер невольно напомнил мне слова знаменитого де Тревиля, когда тот объяснял д’Артаньяну правила поступления в мушкетерский полк. Ничто не ново под луной…
– Судя по словам лейтенанта Нокошмана, ты зарекомендовал себя хорошим стрелком и умелым бойцом. Да и твое прежнее… занятие… – Он едва заметно улыбнулся, так чтобы не обидеть меня. – Водители Зоны имеют репутацию хороших вояк, не уступают бандитам.
– В основном да. Причем зачастую они имеют больший навык боя, так как чаще приходится отражать внезапное нападение. У них своя тактика действий, и если противник не смог в начале боя задавить огнем, то потом водители успешно организуют отпор…
Он внимательно выслушал меня, кивнул, опять черкнул в блокноте. Доброжелательно добавил:
– Верно. Опыт бесценен. К сожалению, мы не всегда можем ознакомиться с ним и использовать. К нам переходит много людей из Ламакеи и даже из Зоны, но пока ни одного водителя не было, ты первый…
Я скривил губы в невеселой усмешке. Хреново у них обстоит дело с кадрами, раз готовы принять даже бывшего водилу из Зоны. Судя по всему, штат полиции укомплектован процентов на шестьдесят. Даже довольно высокая зарплата, премиальные, боевые и прочие надбавки не прельщают полицейских Ругии приезжать сюда, на полуостров. Риск обратного рейса в гробу слишком велик.
– У тебя есть возможность выбрать место работы. Единственное, что могу посоветовать… – Он сделал паузу, вполне логично ожидая моего «конечно», завуалировав это поиском бланка в ящике стола.
– Да?
– Для адаптации и спокойного вхождения в службу рекомендую батальон ППС. График удобный – два дня по двенадцать часов работаешь, два дня отдыхаешь. Будет время познакомиться с городом, ну и вообще…
– График удобный. Но, судя по всему, частые выезды сборного отряда на границу или в Валдан заставляют выходить на сверхурочные. Кроме того, наверняка есть и усиления, участие в перехватах, общегородских мероприятиях…
Он хмыкнул и удивленно покачал головой. Не ожидал таких слов.
– Вижу, ты в курсе повседневных проблем полиции. Удивительно для водителя Зоны.
– Успел ознакомиться с прессой.
– Ах да… наши масс-медиа умеют проникнуть за любую завесу тайн. Правда, я не видел там расписаний дежурств и графика выезда в Валдан.
– Этого нет. Но о начале и конце операции, усилении и смене отрядов на границе пишут часто. И о сложностях службы трубят почти каждый день. Нетрудно сопоставить…
– Ну да, ну да… Имеющий уши да услышит… У тебя аналитический склад ума. Возможно, стоит попробовать себя на другой работе? Бегать с автоматом умеют многие, работать головой – единицы.
Зуб даю – в моем личном деле будет запись о склонности данного лица к сбору информации и анализу.
– Благодарю за совет, но у меня есть другая идея. Я хотел бы попасть в МОП.
– В МОП? – протянул офицер.
По голосу не понять, то ли он плохо расслышал и уточняет, то ли – удивлен странным названием.
МОП не тайная структура, но много о нем не распространяются. По какой причине – не ясно. В Зоне о подразделении знают точно, а значит – и в Ламакее. Возможно, срабатывает устаревшая директива, с которой по забывчивости забыли снять гриф «секретно».
– Мобильный отряд полиции. Те, кто охраняет караваны вместе с армейцами. Они, а не сводные отряды полиции, на самом деле ходят в Зону.
– Я смотрю, осведомленность у боевиков и водителей хорошая.
– Нормальная.
Офицер собрал все бумаги в папку, отложил ее в сторону. Ткнул пальцем в кнопку на клавиатуре компьютера и произнес:
– Мобильные отряды организованы пять лет назад. И только здесь, на полуострове. В городах: Дамас, Мегар, Даволга, Воротаевск. По два отряда на каждый. Они небольшие, по численности равны армейскому взводу. И берут туда в основном выходцев из армии. По крайней мере боевой опыт обязателен. Кроме охраны караванов, работают в Валдане и Топелене.
О Топелене я слышал – городок, как и Валдан, расположен в Зоне, но совсем близко от границы. И также под контролем Ругии.
– Ясно. Вот эти отряды меня и интересуют.
Офицер побарабанил пальцами по столу, глянул на экран компьютера, что-то быстро напечатал.
– Что тебя прельщает в МОП? Высокая зарплата? Возможность получить кредит на жилье?
– Чего?
– Кредит. С тридцатипроцентной скидкой. Жилье, деньги, льготы – из-за этого тоже едут сюда. Иначе штат не был бы укомплектован и на тридцать процентов. Альтруистов и махровых патриотов не так много, как принято считать.
– Хорошая идея… Значит, меня прельщают кредит, деньги и манна небесная по вторникам бесплатно.
Он оценил юмор. Дернул уголком рта, показывая улыбку.
– Ты уверен, что пройдешь отбор?
– Там еще и отбор? Что надо сделать?
Я вдруг вспомнил экзамен на «краповый» берет в суперэлитных частях типа «Витязя» и «Русича» – спецназа внутренних войск. Кросс с полной выкладкой, полоса препятствий, стрельбы, физподготовка и в апофеозе – несколько раундов рукопашного боя против инструкторов и опытных бойцов. Уцелевших после мясорубки торжественно принимают в братство.
Испытания, достойные уважения, и те, кто их выдержал, – молодцы, но если подходить сугубо профессионально – настоящим отбором в ряды элиты здесь и не пахнет. Точнее – отбор выходит односторонним. В результате берет получают парни с хорошей физподготовкой, хорошей выносливостью и силой воли (выдержать отбор без стержня в душе невозможно, многие ломаются). А психологическая совместимость и устойчивость, умение работать в коллективе, адаптация, интеллект и умение быстро соображать в экстремальной ситуации проверке не подлежат. Видимо, руководство подразделений подобная практика устраивает.
Не окажется ли отбор в местный вариант крутого подразделения подобным марафоном?
– Что мне надо сделать? Попасть мухе в глаз в прыжке со второго этажа с повязкой на глазах?
Офицер усмехнулся, с легким прищуром глянул на меня.
– Отстрелять из автомата, бросить гранату, пробежать три километра и вроде отжаться на время.
– Угу… Нормально.
– Тогда… – Офицер развел руками. – Тебе дорога на медкомиссию и в спортзал. Моя работа закончена.
– Благодарю.
– Не за что. Я тебе не пряник подарил.
– За то, что не зарубили на проверке.
Он покривил губы, встал. Словно нехотя сказал:
– Напрасно ты радуешься. Не думаю, чтобы человека, приехавшего из Зоны, приняли бы в такое подразделение. При всей нехватке кадров. И напоследок совет… – Он строго взглянул на меня. – Если откажут, не настаивай. Ты и так на учете в СБ.[4] А они относятся подозрительно даже к собственным родителям.
– Благодарю, учту.
– Ну иди, коллега… Успеха.
Он кивнул, прощаясь, и закрыл за мной дверь.
* * *
– …Так что с разведкой придется завязать. Только разовые операции и то по личному распоряжению начальства. А в остальном – предельно жесткий режим секретности и маскировки. Ущелье забаррикадируй, дорогу завали… Словом, никто не должен сюда попасть.
Свард легким движением вскрыл бутылку с пивом, сделал большой глоток. Бутылка долго лежала в руках и успела нагреться, пиво стало тепловатым. Уверан заметил недовольство на лице начальства, достал другую бутылку, стенки которой запотели от холода.
– Они что, ждут вторжения?
– Не знаю. Окончательного решения по планете так и не приняли. Хотят создать комиссию по расследованию и устроить тестирование аппаратуры.
– Она в порядке. Наши техники едва ли не на микросхемы все разобрали, никаких неполадок в «железе». И программы нормальные.
– Это ты им скажешь… – Свард вытер усы, скользнул взглядом по столу, отыскал среди тарелок небольшую посудину с рукранскими креветками, сваренными в соленой воде, натертыми чесноком и чуть высушенными, захватил горсть и бросил в рот. – Похоже, начальство испугалось.
– Неисправности?
– Возможности проникновения сюда противника. Делить такой мир с кем-то еще не хочется.
– Не хочется… Да, мир богат и развит. Только… – Уверан последовал примеру куратора, прожевал креветки, сделал большой глоток и продолжил: – Как бы нам не получить здесь второй Кафти, но похлеще. Местные правители не постесняются в случае чего и термоядерными ракетами ударить. А от такого подарка никакая маскировка не спасет.
Свард пожал плечами. Рассуждать на тему «что может быть?» он не хотел. Хватало догадок и в Управлении. Глянул на электронные часы.
– Завтра к тебе прибудет новый взвод охраны, они привезут технику. Расставьте ее так, чтобы перекрыть все подступы к станции. А потом попробуйте запустить зонд.
– Зонд? Его снесут через полчаса после взлета. Как спутник.
– Не снесут. Новая технология, стопроцентная маскировка в любых диапазонах. Ни один радар не возьмет. И глазами не увидеть. Будешь поднимать его по мере необходимости. Попробуй просканировать Зону, выявить новые точки прорыва.
Уверан кивнул. В стопроцентную защиту зонда он не верил. Спутник новейшей конструкции «Венро» тоже был защищен отлично. Но успел сделать всего один виток в режиме ускорения. После чего был замечен космической станцией наблюдения Ругии и сбит ракетой с взлетевшего по тревоге истребителя. Оказывается, местные технологии кое в чем могли посоперничать с техникой будущего. Но если начальство хочет еще раз попытать счастья, то пусть.
– Значит, все работы в Зоне прекратить? Так выходит?
– Вплоть до особого распоряжения.
– Плохо. – Уверан швырнул бутылку в утилизатор, точно попав в горловину приемника. – Мы наработали связи, создали агентуру, нашли контакты с людьми из Зоны и Ламакеи. Потихоньку стали подбираться к спецслужбам Ругии. Если прервем связь – потеряем все, что сделали за эти годы.
– Таков приказ. – Было видно, что куратора такой поворот событий тоже не устраивает, но изменить ситуацию он не мог. – Думаю, там… в центре, скоро поймут, что сидеть с закрытыми глазами и ушами нельзя. А пока… пока выполняем команду «замри».
– Есть! – безо всякого энтузиазма отозвался Уверан. – Чтоб им пусто было.
Не ясно, кому был адресован сей выпад – руководству, врагам или неведомым силам, которые взбаламутили ситуацию и создали столько проблем. Скорее всего – всем сразу…
– …За леском дорога сворачивает и идет вдоль русла реки. Кроме моста, два брода. Один старый, другой новый, насыпной. Боевики года три назад щебенки навезли. Глубина всего по щиколотку. Так они его еще и заминировали. Погоню отсечь, на тот берег не пустить. Это Белик придумал. Знает, гад, место… А дальше Мединск, там бандитов как собак нерезаных… Впрочем, ты и сам знаешь…
Капрал мельком глянул на меня, отвернулся и буркнул:
– Больше показывать нечего, ты и так Зону наизусть… с закрытыми глазами…
– Не всю. – Я разглядывал лес и поле в бинокль. – И здесь был только раз.
– Ладно, хватит глазеть. Завтра будем торчать полдня, насмотришься. – Он глянул на часы. – Пошли.
Я вернул бинокль капралу, поправил автомат на плече и зашагал следом.
Солнце уже падало за темнеющие на горизонте деревья, окрасив западную часть неба в розово-багровый цвет. На фоне огромного диска стоящий на взгорке бронетранспортер выглядел зловеще неподвижным. Едва мы подошли ближе, навстречу выскочили двое бойцов.
– Что, командир, едем?
– Да. Возвращаемся в город. – Капрал достал из кармашка разгрузки радиостанцию, вызвал штаб и коротко доложил: – Объезд закончен, идем обратно.
Он первым залез на броню, я последовал за ним, сел рядом, упер ноги в поручень и положил руку на приваренный станок АГС. Машина дернулась и покатила вниз, набирая скорость.
Позади, задевая меня прикладом автомата, сидел Димид Товырин – молодой парень, мне ровесник, впереди капрал Младан Дувкович – седой мужчина лет сорока пяти, а у пулемета – весельчак и балагур Свен Ласкич. Они да еще двое бойцов внутри БТРа – все отделение взвода быстрого реагирования, где я служил с позавчерашнего дня. В моей трудовой книжке, которую завели в кадровом отделе городского управления УОП, появилась первая запись: «Принят на должность сотрудника военизированной полиции в отряд ОБР. 29.06.95».
Я долго вертел синий прямоугольник, рассматривая его со всех сторон. Глянул на фотографию, полистал страницы и вздохнул. Мои планы не сбылись. В МОП меня не взяли. Кто-то из руководства решил не допускать вчерашнего водителя Зоны в особое подразделение.
Вместо этого предложили службу в только что организованном отряде быстрого реагирования при городском отделе полиции Валдана. Так что я все равно добился своего – был рядом с Зоной и даже внутри нее. И попал в самое пекло.
Громкое название отряда никак не соответствовало его сути. Кто-то в центральном аппарате Управления после неоднократных просьб и напоминаний решил добавить к куцему штату полиции Валдана еще один взвод. А так как набирать людей было неоткуда, поступили просто – перевели из различных подразделений по нескольку человек, выделили кое-какую технику, дали помещение и нарезали круг задач. Силовое обеспечение проводимых криминальным отделом операций, патрулирование окраинных районов города плюс усиление блокпостов при нападении боевиков.
