Алексей Сергеевич Архипов
Сквозь лёд и снег. Часть VI. Наследие Вермахта
– Не совсем так, как ты сейчас возможно это представил. У нас уже есть оперативный базис, теперь мы должны получить приблизительные схемы технологического проектирования и в конечном результате придти к управлению гравитационными полями. Мы должны победить гравитацию, Йозеф. Тебе это о чём-нибудь говорит? А как это будет выглядеть, в виде летающей тарелки или какого-нибудь «Сокола Тысячелетия» это уже не важно. Может быть, даже понадобиться прикрепить полученные двигатели к такой станции, как эта и она полетит подобно ракете в далёкие космические просторы для исследований и развития уже других планет, звёздных систем и глубокого космоса. Ты главное не забудь, что японцы очень просили иметь их в виду, и при этом, заметь, они предупредили нас об этом заранее, что как раз и говорит об их честных намерениях.
– Да… логическая цепочка замкнулась, – сделав паузу, сказал Йозеф, – если мы оба погибнем, то и разговаривать им с нашими учёными будет не о чем, поэтому и передавать сейчас эту информацию в центр нет никакого смысла.
– А ты думал, что мне будет лень лишний раз активировать режим «Филин» в своём сновигаторе? – устало усмехнулся Ганс.
Йозеф оставил этот риторический вопрос без ответа, и после некоторой паузы разочарованно добавил:
– Также как и бесполезно бегать здесь по углам под конкретным японским радиоакустическим прицелом. Представляешь, – им, наверное, сейчас смешно там.
– Нам с тобой, зато, должно быть очень лестно. Ладно, Йозеф, я пойду спать, – что-то устал за сегодняшний день от всего этого шпионажа.
И Ганс нехотя поднялся из полулежачей позиции на диване, неторопливо направившись к выходу.
– Спокойной ночи! – прозвучала вдогонку прощальная реплика Йозефа.
На выходе в открытых дверях, делая шаг в коридор, Ганс, не оборачиваясь, вместо ответа устало сделал жест рукой вверх, взмахнув назад правой ладонью чуть выше плеча.
ГЛАВА VIII. НАЧАЛЬНАЯ СТАДИЯ
Итоговый маршрут ничего фундаментально не изменил в турнирных позициях немецкой команды, что в принципе и соответствовало их планам. Ганс и Йозеф спокойно довели свои машины до финиша, немного прибавив темпа перед самым заходом на стартовый полигон станции Амундсен-Скотт, чтобы не теряться в самом конце общей сводки турнирных таблиц, критически занижая свои финальные рейтинги. По большому счёту теперь им вообще уже не было дела до всего остального, связанного с этим ежегодным промежуточным заездом. Ганс, уже удручённый мыслями о дальнейшем развитии событий, даже чуть не прошёл мимо журналистов суетившихся на входе в холл Центрального Зала, когда они вели репортаж с только что завершённого итогового маршрута. Всё его внимание теперь было увлечено некоторыми частными факторами общей обстановки на станции для чёткого планирования очень сжатой по времени подготовки машин к предстоящему выходу на шельфовый ледник Росса. Йозеф же при этом скорее выполнял роль лица, отвечающего за фактор нежелательного внимания со стороны к их не совсем стандартному поведению, не соответствующему гонщикам, только что вернувшимся с финиша, ведь основная масса пилотов сейчас от всей души привычно наслаждалась вниманием гостей и журналистов. Впереди, как и положено, намечался банкет, все радовались своим успехам, расслаблялись и очень плотно общались между собой, что было естественно для таких случаев. Но только два немца, а вернее четыре, полностью отсутствовали в общем числе собравшихся на станции людей, и на первый взгляд это не могло не привлечь внимания со стороны, хотя в целом и так было понятно, что немцы что-то затевают, раз ни с того ни с сего на станцию прибыли два дополнительных пилота, да ещё и с энергоимпульсным арсеналом на борту. Вся эта окружающая турнирная суматоха, непрерывно взбудораживаемая шквалом энергетики всеобщего торжества, независимо происходила сама собой, поэтому любые целенаправленные действия на её фоне были абсолютно незаметны и не бросались в глаза даже сотрудникам Офиса Системного Контроля, которые всегда уделяли особое внимание высокому ажиотажу среди большого скопления людей в антитеррористических целях. Таким образом, Ганс умело использовал всю эту напористую бурю финишных эмоций, как ширму для подготовки быстрого перераспределения задач в интересах их основной секретной миссии и первой самой важной из них было переоснащение двух сновигаторов энергоимпульсными орудиями с таким расчётом, чтобы это не привлекло особого внимания со стороны. Он решил без замедлений, сразу же после этапа прибытия, когда пилотам перед официальной церемонией закрытия турнира выделялось три часа на отдых и подготовку, отправиться в машзал технического модуля и вместе с остальными своими напарниками, коих теперь было уже трое, оперативно выполнить все процедуры по установке и настройке бортового оружия, которое так или иначе должно было быть в походном арсенале группы, собирающейся штурмовать заброшенную секретную базу и вывозить из неё особо ценные материалы через всю Антарктиду на свою станцию Ноймайер в другую сторону материка. Откладывать было нельзя, хотя сама процедура установки оружия была не столь сложной и продолжительной с учётом немецких технологий монтажа и разработанных специально под эти принципы особо прочных быстросъёмных кронштейнов, а также сложных специальных модификаций корпусов стволов, подствольных рамок, орудийных баз и прочих элементов, которые естественно были переделаны на заводах Германии с учётом пожеланий самих пилотов, инженерных принципов высокой продуктивности и, конечно же, особенностей внешней геометрии самих сновигаторов, что в последнем случае естественно учитывалось и по всем других моделям машин при подгонке оружия.
Достигнув в машзале сектора, в котором уже были припаркованы сновигаторы Ганса и Йозефа, два новых пилота Харман Клоц и Эберт Кляйбер приставили трапы к кабинам своих машин, стоящих рядом, открыли их и начали энергично перегружать элементы орудий из своих багажных отсеков вниз по трапу к сновигаторам своих напарников. После того, как все упакованные детали были выгружены, они приступили к перегрузке уже более объёмных элементов, включая стволы из своих такелажных отсеков, где по плану должны были располагаться элементы питания для их энергоимпульсных пушек, но так как они были стандартными для всех видов, то немцы просто заказали их со склада у американцев, которые ничего не подозревали и с радостью продали им четыре новых комплекта полностью заряженных элементов, уже стоящих на грузовой тележке в коробках неподалёку. Последней и самой сложной задачей было переоборудовать «MeerSchlag» Хармана Клоца, сняв с него установленные дальнобойные одиночные орудия, стволы которых просто не помещались в такелажные отсеки, и поставить их на «JugerWolf» Йозефа, а на их место установить спаренные «двойки» средней дальности. Таким образом, немцы в перестрелках обычно работали в стандартной паре, когда на одном сновигаторе устанавливалось оружие высокой дальности поражения, а на втором с более интенсивным темпом ведения огня на средних дистанциях. Всё остальное было делом уже отработанной техники ведения боя.
Все четыре пилота работали молча, быстро, аккуратно и очень слаженно, в результате чего всего через час, сидя в кабинах своих машин, немцы уже проверяли между собой установленное оружие с помощью специальной системы взаимной лазерной корректировки прицелов по одному тщательно пристреленному сновигатору «JugerWolf» Эберта Кляйбера, который не подвергался никаким изменениям за всё это время и был полностью настроен и проверен на полигоне станции Ноймайер перед самым отправлением. Сновигаторы стояли в ряд в порядке чередования моделей друг за другом, таким образом, в их кабинах слева – направо сидели Ганс, Йозеф, Харман и Эберт. Расцветки машин по моделям были одинаковыми, что тоже имело свои непростые причины, связанные с общей тактикой в совместных миссиях. Процесс настройки был уже завершён, и все четыре немца в броских термокомбинезонах, стилизованных под внешний дизайн своих сновигаторов, сидели довольные в креслах пилотов с открытыми кабинами, весело обсуждая подробности прошедших турнирных заездов. Именно такая картина и предстала перед глазами Тони Брукса, дежурного механика, чья смена проходила в это время. Он пришёл сюда не на шум, который бы навряд ли и услышал, ведь машзал технического модуля делился на несколько секторов и был достаточно велик, а диспетчерская механиков находилась при входе в него из центрального корпуса станции в другом конце. А также он пришёл не потому, что немцы, записанные им же в вахтенном журнале, довольно долго не возвращались обратно, ведь всё это время они были в обзоре одной из множества камер видеонаблюдения перед носом у Тони. Нет, Тони появился здесь с одной лишь только целью, а именно просто спросить, сколько ещё, чёрт бы их побрал, они собираются просиживать здесь свои задницы перед самым началом официальной церемонии закрытия турнира, мешая ему смотреть её трансляцию уже на другом мониторе, который ко всему прочему висел в диспетчерской, как назло, напротив монитора с камерами наблюдения, и таким образом, после тридцати минут вращения шеей влево – вправо у Тони начинала болеть голова, что его это в корне не устраивало. Следил он за происходящим в машзале всегда крайне принципиально, а по последним действиям немцев, будучи довольно проницательным человеком, Тони уловил, что ребята уже давно закончили все свои дела и просто сидят и развлекаются не совсем в том месте, которое предусмотрено для таких случаев. Да и время ими было выбрано не совсем подходящее для каких-то странных установок и монтажа. В своё время Тони довольно долго работал «механиком на воротах» («механик на выпуске») в крупной автотранспортной компании, поэтому ему было не привыкать к конфликтным ситуациям с вычислением на основе выработанной годами тонкой психологии, различного типа людей, пытающихся хотя бы чуть-чуть затронуть личные ресурсы времени Тони. И вот он с серьёзно-недовольным лицом, выражающим исключительное негодование, заложив одну руку в карман, а второй вальяжно размахивая, пришёл сюда вразвалочку через весь машзал с явной готовностью поругаться, если вдруг его железным аргументам не внемлют в такой ответственный по его мнению час.
– Послушайте, господа! – внезапно произнёс он слегка резонирующим в пространстве машзала возмущённым голосом, – если вы, наконец, закончили здесь свои дела, то не лучше ли вам будет пообщаться друг с другом наверху в баре, не отвлекая меня от просмотра трансляции церемонии закрытия, на которой вы, в отличие от меня, сможете поприсутствовать вживую?!
Абсолютно внешне никак не отреагировав на данную реплику со стороны, все четверо как бы автоматически начали покидать кабины своих машин, спускаясь вниз по трапам и, продолжая своё общение, начали направляться в сторону выхода из технического модуля. Проходя мимо Тони, Ганс, немного затормозив, протянул ему канцелярский планшет и в качестве ответа на его упрёк аккуратно объяснил в деловом стиле.
– Это технологические карты, заявки и оплаченные квитанции, все четыре машины должны быть заправлены и заряжены к шести утра! Проследите, пожалуйста, за тем, чтобы все указанные процедуры были выполнены в полном объёме без проблем!
На этих словах, он достал из кармана несколько сотен долларов и ловко подложил их под скобу планшета, который уже держал немного ошарашенный Тони перед собой двумя руками. После чего он на секунду кинул на него свой усталый, безразличный взгляд, в туманной глубине которого таилась боевая злоба, и также спокойно и вежливо добавил:
– Заранее благодарю!
– Конечно, – ответил Тони сбавив пыл и переведя его в русло уже заинтересованного человека, ведь двести баксов за то, чтобы просто подключить четыре кабеля и четыре шланга от систем полностью автоматической заправочной станции к четырём сновигаторам были просто настоящим бонусом к его и так не особо пыльной смене в вечерне-ночной период общего простоя полярных челноков.
Немцы дружно удалялись, о чём-то беззаботно и весело болтая между собой на немецком языке, а Тони на минуту задумался, после чего тупо посмотрев в листы на планшете удивлённо хмыкнул, дёрнув плечами вверх и решил выполнить не столь сложную процедуру подключения четырёх машин сразу же здесь на месте, чтобы уже потом совершенно спокойно пойти смотреть трансляцию закрытия турнира с пару сотней долларов в кармане.
ГЛАВА IX. «НОВЫЙ БЕРЛИН»
Церемония официального закрытия Международного Турнира 2037 года в рамках промежуточных тренировочных сборов команд и одиночных представителей стран участниц Программы Полярной Навигации началась в шесть часов вечера и продолжалась до десяти, но по понятным причинам бар с рестораном, как и всё остальное клубное сопровождение длилось до утра, пока самые крепкие из гостей не стали расходится по своим номерам.
Так как очень значительный фактор присутствия пилотов на торжественном мероприятии в этот раз решено было разделить между российской и американской стороной поровну, в виду того, что на обе станции гости съезжались в основном из VIP-класса, то окончательный финиш этого Турнира, как и подведение его итогов, происходило на станции «Амундсен-Скотт». По естественным причинам выступать перед присутствующими здесь выпадало на долю председателя комиссии с американской стороны Ричарду Уорду, после чего международное жюри сразу переходило к объявлению победителей и награждению пилотов, также выстроившихся в шеренгу на подиуме перед присутствующими, как и перед началом Турнира во время церемонии открытия на станции «Восток». Как и всегда, респектабельно и дипломатично Ричард Уорд поочерёдно объявлял место в итоговой турнирной таблице, имя победителя, страну, которую представлял тот или иной пилот и после того, как призёр выходил вперёд из общей линейки построения, происходило вручение награды в виде медали, кубка и соответствующей грамоты, подтверждающей его спортивное достижение. В принципе, всё происходило, как и всегда, – с музыкой, аплодисментами, радостными улыбками и многочисленными вспышками фотоаппаратов. Затем следовали многочисленные интервью, фотосессии и прочие действия, сопровождающие подобные мероприятия, направленные на освещение текущих событий в определённой последовательности, в соответствии с установленным планом.
Первое место на этот раз удалось взять Каташи Миядзаки по прозвищу «Намахагэ». Как, впрочем, и вся общая энергетика Японии на протяжении Турнира была ощутимо импульсивной, связанной с неоспоримым успехом в прогрессивном развитии технологий, используемых при модернизации полярной станции «Купол Фудзи» и естественной эмоциональной реакцией на эти достижения среди пилотов и мировой общественности. На втором месте оказался капитан российской группы Джонс, а третье достаточно неожиданно занял норвежец Хэльвор Кристиансен, который на протяжении всей гонки показал очень настойчивую и яростную борьбу, постоянно ставя своих соперников в непростые ситуации. Также свои турнирные места, но уже по отдельным дистанциям, а не в итоговом зачёте, получили пилоты других стран-участниц этого промежуточного заезда. В достаточной степени было понятно, что Программа Полярной Навигации продолжает своё развитие, и рост числа её участников даёт моментальные результаты, отражающиеся на всех факторах, включая и острое повышение спортивной конкурентной борьбы, что в свою очередь вызывает повышение интереса публики и привлечение новых поклонников к этому полярному шоу по всему миру.
Примерно в половине одиннадцатого, Ганс решил проверить, как происходят дела в машзале с заправочной подготовкой машин. Он предусмотрительно захватил с собой в баре пару бутылок «Spaten» и отправился вниз с визитом к Тони Бруксу, который к тому времени уже начал скучать после окончания прямой трансляции закрытия, переключив канал на какой-то незначительный футбольный матч. Когда Ганс зашёл в диспетчерскую, Тони сидел, развалившись в кресле, и, закинув руки за голову, смотрел вверх на плоский экран, свисающий с потолка в углу.
– Мне надо кое-что проверить в системах, – сказал Ганс, поставив обе бутылки на длинный стол вдоль стены с большим окном, выходящим на основной сектор машзала, и сделал указательный жест в сторону пива.
– О'кей! – качнувшись в кресле, произнёс Тони, довольный тем, что ему уделили сегодня уже столько внимания.
Ганс, не торопясь, достиг сновигаторов размеренным шагом, убедился, что заправочные системы подключены и зарядка по всем машинам происходит уже на конечном цикле. Затем он поднялся в свою кабину и быстро активировал канал спецсвязи, запустив режим «Филин». Сквозь глобальные потоки спутниковых радиочастот в огромном полярном пространстве совершенно незаметно как молния проскочил мизерный объём зашифрованной цифровой информации.
Сообщение от «Белой акулы»(«Weißer Hai», «Вайса Хай»):
«Все этапы подготовки пройдены. В 6:00 начинаю выполнение миссии «Новый Берлин». Прошу к этому времени представить все необходимые корректировки или отмены.»
Ровно через семь минут Ганс вновь прошёл мимо большого окна диспетчерской, заглянув в него, и, покидая участок машзала, в качестве контрольного жеста махнул рукой Тони, уже наслаждающемуся в этот момент отличным качеством немецкого пива. Тони же в ответ торжественно поднял вверх бутылку в знак благодарности.
Ганс отправился к себе в номер спать. На данном этапе, кроме здорового, крепкого сна, его с напарниками больше ничего не волновало. А в этот момент в Офисе Системного Контроля перед большим монитором видеонаблюдения, расположенном на столе Билла Фишера, стояли сам Билл Фишер и Джек Райт, задумчиво наблюдая за тем, как Ганс Майер покидает машзал технического блока.
– Как ты думаешь, что происходит? – спросил Джек.
– Не знаю, – ответил Билл, – на мой взгляд, ничего. А на твой?
– А на мой взгляд, они что-то затевают и мне не понятно, почему я до сих пор не знаю что!
– Ну и что ты предлагаешь, пойти мне у них спросить?
– А ты думаешь, они тебе расскажут?
– Послушай, Джек, немцы всегда сохраняли нейтралитет, они нам не враждебны, а значит им можно доверять.
– Да что ты говоришь! – саркастически удивился Джек, – а если я скажу тебе, что доверять нельзя никому, а немцам тем более, что ты тогда мне ответишь?
Билл задумался.
– Не думай долго, Билл. Мы чего-то не знаем и это факт. Вся эта писанина в заявках на обслуживание и заказ батарей о том, что они решили внепланово потренировать своих новых пилотов перестрелкам в этой части материка мне кажется не очень правдоподобной. Во всяком случае, меня они этим не убедили, это уж точно! Согласись, пересаживаться с одного коня на другого, не отдохнув должным образом – это конкретный идиотизм, а не какие-то там изощрённые немецкие задумки. Куда они так спешат? Да ещё и после того, как уделали нас в этой истории с Конкордией. Ты знаешь, сколько им выплатили из наших страховых фондов за спасение русского, потому что мы инициировали блокировку связи?
– Да, я слышал эту историю, Джек.
Джек на секунду отвлёкся, посмотрев на другой монитор с хронометражной детализацией отслеживания посторонних присутствий по цифровым каналам связи и радио эфиру.
– Спутниковая связь и радио эфир без следов присутствия, что он там ковырял в своём сновигаторе? Не лезть же мне туда, в конце концов!
– Ты и не разберёшься там, Джек.
– Билл, не учи меня, – я знаю, кого здесь позвать на помощь, дело не в этом! Мне очень не нравится обстановка! Что-то происходит и я должен об этом доложить, но у меня нет для этого оснований в виде законченной стратегии. Я вижу источник угрозы, но мне не понятно, куда она направлена! Они не могут угрожать нам, они не могут угрожать здесь кому-то ещё, но в то же время они что-то задумали, причём очень серьёзное и я это чувствую.
– Может держать наших парней наготове? – предложил Билл неуверенным голосом.
– Если бы… Они уже нажрались, как свиньи и пошли спать со своими подружками. А теперь посмотри на этих героев, – просто ранние жаворонки какие-то! Аж в шесть утра собрались на свои тренировочные перестрелки и даже не стесняются! Настоящие лицедеи!
– Да пусть едут, Джек, я передам ребятам, чтоб не спускали с них глаз. Будем мониторить их постоянно и обо всём оперативно докладывать тебе. Пойми, я просто не знаю, что можно ещё сделать в данной ситуации! Не существует таких юридических форм!
– Когда они покинут станцию, Билл, можно уже будет забыть о каких-либо продуктивных решениях вообще! Завтра в полдень парни только проснутся, а значит, готовы будут не раньше трёх часов. В итоге мы уже потеряем девять часов оперативного времени на развёртку контрмер. Поверь, Билл, за девять часов эти четыре потомка эсэсовцев смогут выполнить тебе такую процедуру, от которой потом волосы на одном месте будут шевелиться у всех, начиная с твоего Офиса и заканчивая Букингемским Дворцом! Посмотри, – им всего час понадобился, чтобы «поставить четыре машины на прицел» и что-то мне подсказывает, что стрелять они собираются вовсе не друг в друга! А если завтра я за ними вышлю не проспавшихся ребят с похмелья, то не думаю, что от них что-то останется в первой же перестрелке!
– Да уж… – удручённо протянул Билл Фишер.
– Ладно! – продолжил Джек, сделав несколько шагов в сторону двери, уже собираясь уходить, но вдруг резко развернувшись и сделав один шаг обратно, – предупреди ночную смену, чтоб не сводили глаз с мониторов, а я пойду-пройдусь среди гостей и выпью коньяка на ночь!
– Хорошо, Джек, на связи! – кинул вслед ему фразу Билл.
Джек шёл довольно энергично по одному из переходов между центральными секторами станции мимо каких-то периодически встречающихся людей и напряжённо думал о том, что сейчас неплохо было бы нарваться на случайную удачу, как это иногда бывает при решении серьёзных тупиковых вопросов, заводящих в тяжёлое стабильное неведение, преследующее на каждом шагу и не дающее свободно отвлечься от деловой суеты и расслабиться в окружающей обстановке. Выработанное годами и особенностью сложной профессии чувство постоянной острой ответственности каждую минуту приводило его собственное сознание в строгую неизменную форму, границы которой не пропускали наружу даже частицы объективного взгляда на сложную текущую задачу. Необходим был хоть какой-то намёк, какой-нибудь маленький ключ–подсказка, который сразу же раскрыл бы общую картину из столь естественных, но в то же время абсолютно отсутствующих факторов. И этот ключ нашёлся, но только гораздо позже, когда на следующий день Хэлбокс и Джейси проснулись вдвоём у неё в номере.
Было около девяти, когда Джейси встала, привела себя в порядок и отправилась к автомату за кофе. Когда она вернулась, Хэлбокс по-прежнему ещё спал. Джейси поставила его стакан на стол, а сама села пролистывать на своём планшете ленту новостей за последние дни. В томном пространстве царила тишина, свет из окна образовывал какой-то особый запредельный уют, смешиваясь с мягкими тенями по углам и нижним частям мебели, острый запах обжаренной Арабики медленно распространялся по всей комнате. Внезапно с прикроватной тумбы донёсся тонкий пульсирующий звук будильника на хромированных «Casio» Хэлбокса. Из-за края одеяла на поверхность осторожно вылезла взъерошенная макушка и показался прищуренный от света недовольно-подозрительный глаз. Джейси случайно обернулась назад, посмотреть на конечный результат доносившихся с кровати телодвижений и чуть не подавилась кофе от смеха. Хэлбокс продолжал сурово созерцать утреннюю окружающую реальность, залитую светом из окна.
– Можно чуть-чуть опустить жалюзи? – несколько жалобно попросил он.
Джейси молча протянула руку вперёд через стол и сделала несколько поворотов ручкой управления. В комнате стало заметно темнее.
– Так пойдёт? – спросила она.
– Да, спасибо, – ответил Хэлбокс.
– Я принесла тебе кофе, он ещё не остыл. Будешь пить?
– Да буду, если ты мне его принесёшь.
И Хэлбокс скорчил одним торчащим глазом многозначительно-обнадёживающую гримасу, в надежде на то, что кофе ещё и подадут в кровать. Джейси явно понравилось, как у неё выпрашивают особое отношение и она, улыбнувшись, встала и отнесла ему стакан.
– Что нового? – спросил он её, сделав несколько глотков и немного освоившись.
– Сегодня во Франции состоятся похороны Жерара Боссэ. Этот тот чувак, которому принадлежала лаборатория, если ты не знал.
– Да, я слышал про него, – отозвался Хэлбокс, – а ещё?
– Ещё Чехия собирает повторную экспедицию в Якутию в «Долину Смерти» для поиска аномальных зон, на этот раз совместно с Австрией. Они собираются применять метод максимально приближённого сложного сканирования изучаемых территорий с помощью большого числа беспилотников на предмет остаточных следов от так называемых «котлов», которые якобы неоднократно находили местные охотники ещё в прошлом веке. Пишут, что это могли быть остатки от разбившихся инопланетных кораблей, что было много свидетельств присутствия НЛО в этом районе, и что целью является объёмная систематизация зафиксированных следов. Ты веришь в это?
Хэлбокс задумчиво пил кофе с по-прежнему взъерошенным сатирическим видом проснувшегося человека и размышлял о том, что сказала ему Джейси. Наконец, после некоторой паузы, он начал своё рассуждение относительно заданного ею вопроса.
– Ты знаешь, мне тяжело говорить о существовании НЛО, как о неком факте, с которым я лично ни разу не сталкивался в своей жизни. С точки зрения математической вероятности я убеждён, что во Вселенной мы однозначно не одни. Но так как опять же мне не известна фактическая вероятность более высоких форм развития других цивилизаций, то я не могу делать выводы о практическом проявлении этих высоких форм на нашей планете. То есть разумная жизнь существует или возможно где-то ещё сейчас на других планетах существуют динозавры, которые вымерли у нас. Но то, что другие разумные формы жизни развились до уровня межгалактических перелётов или вообще такое в принципе было бы возможно, я утверждать не берусь. А что касается аномальных зон, так мы в прошлый раз на леднике Росса столкнулись с таким необъяснимым явлением. Правда меня тогда не было с ребятами по известным причинам, но я им полностью доверяю в этом отношении и никак на основе аномалии, с которой они столкнулись, не могу выдвинуть предположение о вероятности существования НЛО. Просто какое-то магнитное завихрение и не более.
Джейси на минуту замерла в некотором оцепенении, которого Хэлбокс не мог уловить, так как она сидела к нему спиной в этот момент. Чуть погодя она осторожно спросила его:
– Послушай, а где это было? Вы вообще докладывали об этом командованию? Расскажи поподробнее, мне стало интересно.
Хэлбокс, как ни в чём не бывало, продолжил свой рассказ.
– Ну а что… тут на самом деле рассказывать особо и не о чем. После того, как мы разъехались с ребятами в противоположных направлениях, команда отправилась вдоль разлома в сторону материка и в области его русла у ведущего группы, коим на тот момент была Фрэя, устойчиво сбило все компасы – и цифровой, и аналоговый. Она естественно остановилась, чтобы не сильно оторваться от текущих координат, а подъехавшие сзади столкнулись с той же ситуацией. В итоге, после того, как они проехали ещё одну милю, работа компасов вновь стабилизировалась.
– Ну, а в Центре вам что сказали?
– В Центре нас отымели по полной. В основном за сновигатор, который я утопил при совершении неудачного прыжка, потому что он был реально практическим и очень весомым финансовым минусом. Повезло, что французы согласились его оплатить. Именно это тогда было основной эмоциональной конструкцией, вокруг которой и крутилось всё остальное психологическое действо по вытягиванию жил из прочей карательной инквизиции со стороны наших командиров. Наши попытки что-то донести до руководства на фоне основных тем, ни к чему не привели. Да и толку-то с этой аномалии… Фигня какая-нибудь, как и везде. Носятся с ними кому не лень для поднятия шума, чтобы было, чем голову людям заморочить, вот и всё! Да и там, в Якутии, скорее всего Хрущёв какие-нибудь новые ракеты испытывал по секрету от всего мира.
– Да, возможно ты прав, – задумчиво произнесла Джейси в ответ, – послушай, мне надо проверить парней, как они там после вчерашнего? Сам понимаешь, чувство командной ответственности и взаимовыручки. Я ненадолго.
– Хорошо-хорошо, – ответил ничего не подозревающий Хэлбокс.
– А ты давай тоже приводи себя в порядок и пойдём в ресторан есть пиццу.
– Хорошая идея, – изумился Хэлбокс.
Джейси вышла за дверь своего номера, но направилась она не в соседние номера к своим напарникам по команде, а прямо в офис Джека Райта, чтобы срочно поделиться с ним своими догадками, о которых, к сожалению, не предполагали сейчас ни члены российской группы, ни их старшие командиры.
Перейдя из жилого корпуса в центральный и спустившись на нулевой уровень, она прошла по коридору и, постучавшись в дверь кабинета, потянула вниз ручку замка. Джек уже с утра был на рабочем месте и что-то внимательно просматривал на своём компьютере.
– Войдите! – успел сказать он, пока дверь открывалась.
С некоторой заинтригованной растерянностью в своей мимике он оторвался на секунду от большого плоского монитора, посмотреть, кто к нему зашёл и, увидев Джейси, повернул голову обратно с видом очень занятого в данный момент человека.
– А, это ты…– сказал он без особой заинтересованности в происходящем.
– Послушай, Джек! – внезапно быстро без приветствия начала быстро говорить Джейси, – я только случайно узнала от своего парня, что российская команда во время прошлой миссии на Конкордию столкнулась с аномальной магнитной зоной на леднике Росса!
Джек медленно откинулся от монитора назад к спинке кресла, одновременно аккуратно снимая и складывая свои очки.
– Продолжай, – очень неприятным недовольным и полным разочарования голосом протянул Джек.
– Вся группа наблюдала устойчивый отказ обоих компасов в радиусе одной мили. Это произошло в районе устья большого разлома, вдоль которого они продвигались к материку, чтобы обогнуть его.
– Ты не спросила его про реакцию их командования на эту информацию?
– Спросила Джек. И ты знаешь, русские ничего не заподозрили. Представляешь? Совсем ничего! Он сказал, что на собрании все были увлечены вопросами финансового характера и упразднили тему этого события, полностью исключив её из обсуждений.
– Ты молодец, Джейси! Никому ничего не говори! Возвращайся назад и веди себя, как ни в чём не бывало. По-пути заскочи к ребятам, разбуди их всех и передай им, что Джек очень срочно хочет их видеть в рабочем состоянии и пусть тоже держат рот на замке. А сама готовься к скорому вылету и возможно боевому. По-видимому, придётся не на шутку пострелять, похоже нас уже обставили! Всё, иди!
