Алексей Николаевич Наст
Войти во тьму
–Скажите, товарищ капитан, вам комфортно от вашего положения на службе, от положения вашей семьи?
Бабкин заулыбался.
–Ловите меня на психологической угнетённости из-за нашей неустроенности? Дак такая угнетённость у всех наших офицеров, без исключения. Квартиры строят, только их получают центральные и городские, а нам, «точечникам», только обещают. Всё ждём, и ждём. Семья у меня в Красноярске живёт, в одной комнате. Я тут в лесу. Жена у меня врач. Существовать можно по деньгам. Плохо, конечно, но и не совсем плохо. То есть, товарищ следователь, в семейном плане и бытовом, у меня всё ровно. Всё хорошо. Я дослужу, получу квартиру, и уволюсь. Я на Вооруженные Силы России не в обиде. Я просто жду, просто дослуживаю… Мне вот это всё, что здесь случилось, на фиг не нужно!
–Какой вы! – улыбнулась Александра. Сразу и не скажешь, что такой упорный… Да нет, именно он сразу показал себя упорным и крепким. Ему, правда, не нужен, совсем, кавардак, завертевшийся на базе…
Александра снова улыбнулась:
–А скажите, вы помните пары офицеров, находившихся на объектах в среду?
Завхоз удивился:
–Есть график дежурств, там все пары указаны.
Александра источала улыбкой полнейшее расположение и дружбу:
–Вы доказали, что реальность отличается от записей в журналах базы…
Бабкину понравился её финт, он включился в игру, заговорив игриво:
–Что ж, вас не проведёшь… Насколько я помню… Примерно…
–Да, Алексей,– Александра впервые назвала завхоза по имени, чтобы уж совсем « наладить сотрудничество».
Бабкину это понравилось, и он сказал очень спокойно и ласково:
–Вон там, над шкафом, сверху, у нас график дежурств, возьмите его, Александра Сергеевна, и все узнаете. Всю правду. Потому что нарушений в выходе на объекты у нс не было.
Такой финт возмутил Александру:
–А выход на объект Фарафы? А ваш выход на центральный пульт?
–Всё это записывается в журнал командира, который хранится в сейфе повышенной секретности.
–Но мне нужны эти сведения, – обалдела Александра от коварства такого «доброго» Бабкина.
–Обращайтесь к Фарафе…
«Циничный ублюдок!», – вдруг прозрела Александра. И ему дадут автомат с полным боекомплектом, по её просьбе. Нет, теперь она такого не допустит. Пусть оружие будет только у Фарафы и майора Вепрева… А чем оправдать её перемену? Нервозностью, недостойной начальника группы расследования? Нет, и ещё раз, нет. Автомат будет мешать выполнять Бабкину его бытовые обязанности… Да, так она объяснит своё новое решение… Бабкин оружия не получит!
–Значит, тот график над шкафом, более, менее, реальный?
–Примерно, – согласился завхоз. – Но, официально утверждённый.
–Мне нужна правда, Алексей, а не официальные справки.
Завхоз пожал плечами.
Делать было нечего. Александра встала из-за стола, протянула руку, и сорвала, закреплённый канцелярскими скобками план выхода на объекты.
–Это официально утверждённый график?
–Да. Там фамилии перекрещиваются, а сбоку номера объектов и дни дежурств.
Александра внимательно всмотрелась в график. В среду, на объекте номер один дежурили Игин и Викторов (убитый первым, в четверг). Объект номер два – дежурили Прозоровский и Пастухов. Номер три – Гущин и Сёмин (убит в пятницу). Номер четыре – Фарафа и Васин (тоже убит в пятницу!). Вот и Фарафа «засветился» или «замарался», тут, кому как нравится… Значит, в первые ряды подозреваемых выходят: Игин ( охотник-медвежатник), Гущин – его напарник убит первым, и хитрый Фарафа.
Смотрим четверг, ведь вертолётные разбойники из артели, могли выйти на контакт с операторами базы и не в среду, а, отсидевшись – в четверг. В четверг на объекте номер один была пара Стёпушкин – Васин (убитый). Далее на других: Гущин – Игин (оба подозреваемые), Сёмин – Викторов (покойнички), Пастухов – Прозоровский… Стёпушкин тоже идёт в копилку предполагаемых убийц. А вот завиток Пастухов – Прозоровский напрягает вопросом: объект сменили, а пару нет. Почему? Выяснить!
В тоже время, с убитыми, на постах контактировали перед пятницей только Фарафа, Гущин, Игин, Стёпушкин… Уже есть сужение. Замечательно.
–Скажите, капитан, когда вы в пятницу нашли труп?
Бабкин задумался, направил взгляд в потолок, пожал плечами, проигрывая в мыслях прошедшие события. С огромным сомнением в голосе заговорил:
–Утром, часов в одиннадцать… Всю ночь шёл ужасный ливень. Парни в пятницу с постов приехали ни свет, ни заря. Мокрые все, злые… Я им горячего приготовил… Так, на скорую руку… Дождь кончился. Висел очень плотный туман, такой как сегодня… Липкий такой, отвратительный… Я решил воды согреть – пусть помоются перед новой вахтой. Пошёл, значит, к бочкам… Там и нашёл Сёмина…
Завхоз глубоко вздохнул, заново переживая произошедшее:
–Конечно, уже никто никуда не поехал… О-о-хх!
–Значит, и я пятницу, и в субботу, все операторы были в посёлке?
–Точно так.
–А мог, в это время, кто-либо, незаметно, уходить по своим делам в тайгу?
Бабкин удивился постановке вопроса, заявил с юмором:
–Ещё как мог! Толпа могла уйти. Мы же не следили ни за кем… Все были подавлены, мало общались друг с другом…
Александра устало вздохнула, не глядя на завхоза, про себя, сделала вывод: ничего она путного не обрела от этой беседы. Все подозреваемые, абсолютно все! Единственное, что из всего этого выходило – среди объектов пристального внимания, Бабкина можно было исключить… Или она правильно просчитала завхоза, или тот смог её профессионально задурить… Но такое Александра отметала.
Значит, одна победа уже есть – завхоза Бабкина можно не разрабатывать, как предполагаемого преступника.
«Что ж, хотя бы такой результат», – подумала она, и мягко улыбнулась капитану.
–Спасибо за помощь, товарищ капитан.
Бабкин вдруг выпалил:
–Я ещё хочу сказать, товарищ следователь…
Александра напряглась – что ещё за финт?
–Да?
–Я вам говорил, что нашёл Сёмина сидящим… То есть, прислонённым к стене.
–Да, – Александра была вся внимание.
Бабкин боязливо взглянул на неё, и промямлил:
–Это я его прислонил.
Новость, так новость!
Александра удивилась сверх всякой меры. Вот так поворот событий!
–Что? Зачем?
Но тут же осеклась… Требовалось выглядеть спокойной, чтобы Бабкин не испугался, и не заперся в себе, как улитка в раковине.
Спросила совсем равнодушно:
–Зачем вы его перетащили и прислонили?
Это был вопрос вопросов! Правда,зачем?
–Сам не знаю, – Бабкин пожал плечами, глядя поверх Александры, в угол комнаты, а , скорее всего, в себя. Всё стояло у него перед глазами. Он торопливо вещал. – Я всем сказал, что нашёл его сидящим… Только я, вы и убийца знают, что он лежал на земле. Это вам поможет. Кто-то, да проговорится!
–Ого! Вы изначально планировали сотрудничать со следствием! Это замечательно, – Александра удивлённо записывала, шурша клавиатурой ноутбука. Мозг горел мыслями, схемами анализа полученной информации. Вот тебе и скромный простак– завхоз. Ловушки устраивал! Странно, очень странно… Не перепугался, не впал в ступор… Хладнокровно подумал о помощи следствию… Для военного это нормально… Выдержка – это основное качество человека, который считает себя в праве преобладать над другими.
Да, с какими ещё типами она столкнётся, проведя «откровенные беседы» со всеми офицерами базы, прокисшими в этой, проклятой тайге…
Готовься, майор Андреева!
Она бодро велела:
–Идите, Бабкин, занимайтесь своими делами. Можете получить оружие.
Бабкин повеселел, стремительно встал со стула, кивнул головой:
–До свидания! – и быстро вышел на улицу.
Александра хмыкнула – Бабкина ещё предстояло понять, что он за фрукт.
В канцелярию вошёл возмущённый Ваня.
–Александра, полковник вооружает свою банду! Он выдал автомат Вепреву, себе взял, и, я слышал, Бабкину собирается оружие вручить!
Александра оторвала взгляд от экрана ноутбука, сказала очень спокойно:
–Это я разрешила… Пусть вооружаются… Проходи, Ваня, не стой столбом… База секретная, а все с голыми руками… Не солидно… Не безопасно… – она сверкнула глазами. – А вдруг, вертолёт золотодобытчиков, всё-таки, угнан, и моя версия о захвате базы не детективная догадка?! Пусть будет оружие – это меры безопасности.
Ваня рассеяно и устало опустился на стул, на котором прежде сидел завхоз.
–Я вам удивляюсь, товарищ майор. Вашим иллюзиям…
Он внимательно всмотрелся в глаза Александре.
–А сказать, что больше всего волнует меня сейчас, что гложет изнутри?
–Ну, – Александра напряглась. Сейчас Купчик выдаст нечто важное, ставящее крест на её догадках о «золотом вертолёте», и на всём остальном, объявит ей её несостоятельность, как командира следственной бригады…
Ваня заявил:
–Есть мне охота! Вкушать пищу, аки вечно голодному кадавру, желудочно неудовлетворённому! … Из-за гибели пилотов, не успел как следует перехватить, а вернулся – стол чистый… Завхоз Бабкин очень у них проворный…
Александра расслабленно прыснула. Вот как с ними, с капитанами– балбесами. Вроде дело сложнейшее и опасное, а они шутят и балаболят!
–Во время ужина оторвёшься, приналяжешь! Бабкин пошёл готовить.
–Зачем же, тогда, ему автомат? Поварёшки хватит – и баланды намутить, и по лбу дать!
Александра снова посмеялась, но сразу же сделалась серьёзной:
–Что Петя?
–На складе с Фарафой возятся.
Дверь открылась, вошёл со связкой Калашниковых Бабкин. Автоматы были с пристёгнутыми магазинами. Он улыбнулся, и неловко свалил их на пол у шкафа.
–Фарафа велел сюда принести.
–Спасибо, капитан, – кивнула Александра.
Когда за Бабкиным затворилась дверь, Ваня спросил, улыбаясь:
–Это всё тебе одной?
Александра снова рассмеялась. Всё-таки хорошо, что её капитаны такие весельчаки. Когда всё просто, оно легче.
–Всё мне одной, ты прав… Ладно, смотри сюда, – Александра указала Ване на экран ноутбука. – Видишь схему? Это выходы операторов к объектам в среду – в день пропажи вертолёта, и в четверг… В пятницу уже убили Сёмина, и с той поры все сидят в посёлке. Видишь крестики напротив фамилий убитых? Получается, на данный момент, подозреваемых четверо: Гущин, Игин, Стёпушкин и Фарафа. Он тоже выходил на объект!
Ваня почесал затылок, глядя на схему, потом пододвинул компьютер к себе, и одним пальцем быстро нащёлкал: Синицын + Бабкин + Фарафа + Стёпушкин + Гущин + Игин + Прозоровский + Пастухов, разделить на: Сапин + Сёмин + Васин + Викторов, равенство: Кто убийца?
–Поняла? – хмыкнул Ваня. – Отбрось дурацкий вертолёт с золотом к чёрту. Здесь у них какие-то свои, бытовые, разборки, и в пятницу это вылилось в убийство. А дальше одно убийство повлекло целую череду. Кто подозреваемые? Не расслабляйся, майор, – все сотрудники базы. Все живые сотрудники.
Ваня, со вздохом встал, потянулся.
–Пойду дальше возиться.
–Иди уж… Что интересное намечается?
–Ничего. Никаких следов.
–Плохо.
–Хорошего мало, если учесть, что наш визави не прочь перебить здесь всех… Пока!
«»»»»
Александра осталась одна. Вредный Ваня, словно медведь в теремке, разрушил все её следственные построения… Хорошо, пусть подозреваемыми остаются все, но это по второй версии, о внутреннем конфликте на базе, а по первой – об угонщиках «золотого вертолёта», у неё четверо, и она проработает их основательно.
Кого же допросить вторым? С кем «побеседовать»? Пусть будет Синицын. Скромный заместитель полковника Фарафы. Они, хотя и старшие по званию, а, как успела заметить Александра, между собой были не дружны. Встретили следователей вместе, а потом – Синицын вечно, где-то, в задних рядах, и Фарафа его не поминает, всё больше с завхозом. Петя тоже подметил, что Синицын в тени… Ну-с, вытащим его на свет.
Александра встала из-за стола, выглянула на улицу:
–Майор Вепрев, полковника Синицына ко мне!
Офицеры сидели в беседке, курили. Говора слышно не было – царило напряжённое молчание. Синицын, со вздохом поднялся, словно пришла его очередь идти на казнь, никому не подмигнул, не кивнул, словно он был совсем чужим, не спеша побрёл к канцелярии. Александра ухмыльнулась про себя – в пыточную идёт, не иначе…
Взглянув на приблизившегося Синицына, отошла от двери:
–Проходите, товарищ полковник… Побеседуем…
–Побеседуем, – пробурчал Синицын.
–Не драматизируйте это событие, это лишнее… – Александра указала рукой на вход в канцелярию.
Пройдя внутрь и усевшись за стол, Александра вывела на экран ноутбука новый протокол, посмотрела на неуверенного, ёрзающего на стуле Синицына, и принялась:
–Вы не бываете на объектах? Всегда в посёлке?
Синицын сразу обрёл уверенность, заговорил чётко и громко:
–Очень редко бываю… Если кто приболеет… А так нет.
–В среду на объект убыл Фарафа вместо Стёпушкина?
–Да. Я как раз отдежурил, поэтому пошёл начальник.
–Вы с ним в натянутых отношениях?
Последовало показательное удивление полковника:
–Почему вы так подумали?
–Я не подумала. Просто так показалось… Вы, какой-то потерянный…
Синицын смущённо мотнул головой и пожал плечами.
–Это вам привычно среди трупов, а для меня – шок. Все мои коллеги. Никак в толк не возьму – такой дружный коллектив, никаких конфликтов, и вдруг – патологическая ненависть, пытки, убийства… И эти странные знаки. Для чего они? Запугать чтобы? Дак, и так страшно!
Александра резко перешла на другое:
–Где живёт ваша семья?
Синицын тут же напрягся испуганно – вопрос его смутил:
–В Красноярске. Снимаем квартиру.
–Вам ещё не дали жилья?
–Всё обещают. Ждём. А пока, житьё не ахти.
–Ну, вы получаете хорошую зарплату…
Синицын съехиднячал:
–А что, в вашем понимании: хорошая?
Александра поняла – эта тема ничего ей не даст. Она вернулась к делам на базе.
–Вы утверждаете, что конфликтов, даже бытовых, на базе не было?
Синицын тут же успокоился, заговорил уверенно:
–Мелкие конфликты случались. В тесном мужском коллективе без конфликтов невозможно прожить – аксиома. Но, то были мелочи…
Он, улыбнувшись, чуть поднял руку, шевельнул пальцами.
–Так, споры, минутная игра настроений… А драк и оскорблений там, требующих отмщений – нет. Нас же сюда подбирали психологи, мы проходили тесты на совместимость.
Александра хищно улыбнулась – вот как, подбирали их, словно космонавтов. Тогда как он отнесётся к более прямому «наезду»:
–С кем вы особенно дружны, Георгий Дмитриевич?
Но Синицын не растерялся, чем, сразу же, расстроил Александру, ответил быстро, словно заученно:
–С Гущиным у меня тёплые отношения… Он, вообще, бодряк… С Сапиным хорошие… были… Игин интересный человек.
–А Прозоровский?
–Хороший. Но иногда чванлив. Когда у него хорошее расположение духа, с ним очень даже приятно, а как захандрит, лучше его не трогать – будет скандалить, оскорблять…
–Так он вам не нравится?
–Почему, не нравится? Он хороший человек, прекрасный служака, верный товарищ… Но, когда захандрит, – тут Синицын, как бы извиняясь, грустно улыбнулся.
–От чего же он так часто хандрит? – улыбнулась в ответ Александра.
–Тайга, – объяснил одним словом Синицын. Добавил меланхолично, уже не глядя на Александру. – Побудьте здесь с наше. Замутит…
–Вы давно не отдыхали, да? – поняла Александра. Видимо, полковник собирался в отпуск, и вот его мечта о цивилизации откладывалась на неопределённый срок – есть от чего скиснуть.
Синицын вздохнул, не скрывая своего сожаления.
–Пастухов и Викторов вернулись из отпуска. Поры было мне ехать и Гущину. А тут такое! Теперь– то уж… нескоро вырвусь…
Александра изобразила сожаление на лице ( во всяком случае, подумала, что Синицын понял её мимику, как сожаление):
–Понимаю вас, Георгий Дмитриевич… Что ж, идите, занимайтесь делами… Я завтра с вами ещё побеседую.
Александра закрыла глаза – Синицын не убийца, это точно. Слишком он усталый и замученный, чтобы убивать. Чтобы вытворить то, что случилось здесь, надо быть собранным, налитым адреналином, а Синицын просто пересидел в нелюбимой им тайге.
–Мне снова идти в беседку? – не понял полковник.
Александра открыла глаза, улыбнулась.
–Нет, уже не надо… Идите, куда хотите. Занимайтесь своими делами, товарищ полковник. У вас же масса служебных обязанностей.
–А-а… Спасибо, – кивнул он головой. – Тогда я пойду.
–Пожалуйста.
Он медленно вышел.
Александра подпёрла щёку рукой. Кто теперь?
Можно было попробовать «прощупать» Пастухова. Тёмная лошадка. Только вернулся из отпуска… Один из прибывших отпускников убит – Викторов… И ещё, этот Пастухов в паре с Прозоровским два дня не расставались. Что у них был за интерес?
Александра оглянулась на шкаф, где хранились чайные принадлежности – не мешало бы чайку…
Встав из-за стола, она открыла дверцы шкафа, вытащила фарфоровую чашку, потом термос, который вскрыла – пахнуло изумительным ароматом, торопливо налила себе хорошо заваренного чая, сглотнула слюну (изумительно!), облизнулась на варенье, но брать не стала – чай бодрит, а от сладкого зубы портятся.
Сделав глоток чая, вздохнула, потянулась – косточки «застоялись», ещё раз жадно глотнула, поставила чашку рядом с компьютером, и пошла звать на допрос– беседу мистера Пастухова.
Почему «мистера»? Ну… так в голове возникло…
Вернувшись за компьютер, снова хлебнула чаю. Ну-с, мистер Пастухов, поговорим…
Капитан вошёл стремительно, метнул взгляд из-под густых ресниц на Александру, тут же по-дурацки ухмыльнулся, представив себе что-то «такое» (дерзкий), уверенно сел на стул напротив.
Александра начала опрос, даже не поздоровавшись (а нечего быть таким самоуверенным!):
–Так, товарищ капитан, у меня к вам наводящий вопрос: почему вы двое суток находились в паре с Прозоровским?
Пастухов снова ухмыльнулся:
–Как вы сразу! Напористо, уверенно! … Такая красивая девушка, а имени-отчества моего не спросили, о здоровье не поинтересовались.
Александра усмехнулась. Фрукт ещё тот, господин Пастухов. Хамит следователю. Другие боятся, а он выпендривается… Может, от того, что чист?
Она заулыбалась:
–Как же ваше здоровье?
–В норме. Но такая красивая дама здесь, в тайге… Я сначала решил, что грежу… Ах, если бы нам с вами столкнуться там, на большой земле.
Это уже была откровенная наглость. Александра возмутилась.
–Капитан!
–Валерий Палыч.
–А ну, встать! – рявкнула Александра.
Пастухов дёрнулся, как от пощёчины. Ишь, мальчик забылся после отпуска.
–Встать, вам сказано! Приказы старших по званию нужно выполнять, капитан!
Пастухов, обиженно надувшись, начал подниматься, встал, вальяжно расслабив живот. Пресс подрастерял во время отдыха. Офицер называется.
–Смирно! – снова загремела Александра, не усидела, нервно встала из-за стола. Самой было ужасно неприятно. А по-другому с таким хамьём нельзя.
Пастухов подтянулся.
–Вольно. Садитесь. Расслабьтесь, и нормально отвечайте на поставленные вопросы. Или вы забыли, что являетесь российским офицером? Отпуск закончился, там вы были скоморохом, как я поняла… Но теперь надо быть серьёзным!
Вздохнув, Александра тоже села на своё место. Беседа не получилась… Теперь Пастухов морально раздавлен, и настроен агрессивно, будет отвечать не искренне. А ведь наша российская полиция просто вожделеет этот способ допроса – сначала морально уничтожить, а после давить и выдавливать требуемые показания… Как хорошо, что её обучали профессии следователя в академии ФСБ.
Да, теперь не получится поговорить с Пастуховым «по-душам».
Александра прохрипела, поправляя компьютер:
–Продолжим. Я задала вопрос: почему вы не поменяли пару, как полагается по инструкции, а остались с Прозоровским дежурить на вторые сутки?
–Никакого криминала, –вальяжно хмыкнул Пастухов, уже снова расслабившись сверх всякой меры ( неугомонный!). – Мы с Прозоровским играли в карты на счёт. Одного дня не хватило, остались в паре ещё на дежурство.
«Картёжники», – ухмыльнулась про себя Александра.
–А такое возможно: захотели не меняться и не поменялись?
–Почему же нет? Мы здесь сами себе начальство. С одного объекта переехали на другой, и продолжили матч.
–Ну, – Александра удивилась. Что-то, слишком заморочено у них получается, вроде правила есть, а, как бы, их и нет. – Если такое возможно, не меняться парам, в чем смысл перемещений, чехарда с партнёрами?
–Чтобы не возникало отдельных группок, течений. Коллектив маленький, и он должен быть монолитным.
–И был монолитным? – сразу активизировалась Александра. Сейчас он что-то такое скажет, за что можно будет зацепиться, а там, наседая и отступая, она всё выведает…
Но Пастухов просто улыбнулся и пожал плечом.
Разочарованная (не получалось «раскрутить» капитана), спросила отвлечённо:
–Кто же выиграл принципиальный, длительный матч в карты?
–Конечно, я, – Пастухов чуть выпятил грудь, но тут же, хмыкнув, ответил правдиво. –
Естественно, Прозоровский… Он ас во всём!
–Но вы дали ему карточный бой?
Пастухов качнул головой, мол, как бы… дал.
Александра внимательно изучала Пастухова, сверлила его взглядом.
–Он заядлый охотник?
–И охотник. Но, когда бывает в отпусках… Здесь не до охоты, здесь служба… Но медведя он завалил лихо. Хоп! Я тогда его зауважал по-мужски. Настоящий мужик.
Александра торопилась записывать – Пастухов говорил искренне.
Она заметила:
–Есть мнение, что он неуравновешенный. Когда нормально общается, а когда может давить на человека. Спеси в нём много… Не замечали?
Пастухов отвечал, не задумываясь:
–Не замечал… Это кто вам такое сказал? Синицын? Прозоровский полковника Синицына не жалует – слишком тот затюканный, зажатый в себе. От чего это в нём такое – не понятно. Может, дела гражданские всему виной… Но Прозоровский иногда над ним подшучивает… Не скажу, что зло, но, на грани фола… А мы смеемся… Ну, смешно…
–Кто смеется? Вы?
–Да все, – ушёл от прямого ответа Пастухов.
–Ещё над кем смеялся Прозоровский? … Как они с Игиным контактировали? – Александра торопилась записывать, шурша клавиатурой ноутбука, а сама прикидывала, мог ли Прозоровский вступать с кем-либо в открытый конфликт самолюбий.
Пастухов пояснил:
–Прозоровский любит держать себя на высоте.
–Свысока? – поправила Александра.
–Как вам нравится. Просто его надо принимать таким, каков он есть, а не дуться. Он хороший парень. У меня с ним отличные отношения.
Александра догадалась, услышав выражение «а не дуться»:
–Так он и над вами зло шутит?
Выражение лица Пастухова не изменилось, он показывал, что не понимает сарказма Александры:
–Шутит. Но я понимаю шутки.
–И Игин понимал?
–Игин? Игин, вроде, нормальный мужик… Но, больше, он сам по себе…
–Почему же они поспорили, кто убьёт медведя? Был ведь какой-то вызов?
Пастухов заулыбался.
–Так, милая история. Игин увлёкся, в последнее время, вместе с Сёминым, атлетизмом. Сделали себе штанги и гантели. У Игина дело пошло хорошо. Он и на объекты с собой железо таскал, там занимался. А тут они в беседке уже отзанимались, Игин отошёл к бочкам, стал освежаться, смывать пот, а Сёмин убирал инвентарь. Тут пришёл покурить Прозоровский, что-то у него было кислое настроение, он и рявкнул на Сёмина: «Пошёл вон!». Тот обиделся, но ничего не сказал.
–Вы это видели?
–Лично видел. Подошёл Игин и, играя мускулами, пошутил, мол, кто обижает моего подопечного, сейчас я разберусь. Я – Терминатор! А Прозоровский дунул в него табачным дымом, и сказал, что тот не Терминатор, а турбо-мастурбатор. Тоже пошутил.
Александра хмыкнула. Дерзкие шутки, на грани фола. К такому человеку, действительно, необходимо привыкнуть.
–Игин взвился, – продолжал Пастухов. – Мол, тебе ли, мешку требухи, дёргаться? Прозоровский не смутился, сказал, что у него есть право так говорить. В эти дни, как раз, нас набегами медведь замучил. Вот его Прозоровский и зарезал, чтобы доказать, что мужик, а не балаболка.
–И больше у Прозоровского с Игиным и Сёминым конфликтов не было?
–И это был не конфликт.
–Ладно, скажите, а какие у вас были отношения с Викторовым?
Пастухов пожал плечами, особо не задумываясь:
–Служебные.
–Вы в отпуск вместе выехали.
–Что же? Я в одну сторону, он – в другую.
–Прозоровский и над Викторовым шутил?
–Думаете, Прозоровский будет убивать? Надсмеялся над всеми, потом испугался, что сильно обидел своими шутками, и стал убивать?… Нелепость. Наоборот, если бы кто, как следует, обиделся на него, его бы и убил… Не там ищите, товарищ следователь.
Александра пытливо посмотрела на Пастухова – он опять начинал ей хамить. Или он по жизни такой наглый?
Пастухов не выдержал её взгляда, отвернулся, стал барабанить пальцами по стулу.
Она уткнулась в экран ноутбука. Две версии, и ни по одной нет зацепки.
–Скажите, Пастухов, психологическая обстановка на базе была здоровая? Вы вот рассказали, что Прозоровский над всеми зло шутил, может, кто-то ещё что подобное делал? Тут ведь тайга – вы и лес. Как в космосе. Кто-то не выдержал, и пошли убийства, да не просто, а с пытками.
–Может быть, – Пастухов остался равнодушен. – Я в отпуске выветрил усталость. Может, кто и слетел с тормозов, иначе бы такого кошмара не случилось.
–А ваша версия? Какова может быть причина убийства?
Пастухов не хотел раскрываться.
–Не знаю.
Александра стала налегать:
–Но вы ведь обдумывали происходящее?
Пастухов внимательно посмотрел на Александру, словно пытаясь ответить правдиво только взглядом, словами озвучив очередную отговорку:
–Да, обдумывал. Признаюсь, кроме мысли, что в нашем коллективе появился безумец, ничем другим объяснить происходящее не могу.
Александра резко переключилась:
–Как ваша семья?
–Спасибо, хорошо… А зачем вы это спросили?
Александра пожала плечами, сама удивилась:
–Просто… Чтобы не выглядеть черствым следователем… Ладно, Пастухов, идите, отдыхайте. Позовите из беседки Прозоровского.
–А что, я уже не интересен? – опять пошутил капитан.
Александра, смеясь, качнула головой.
–Идите, идите. Ну, вас.
Оставшись одна, она не спеша допила чай. С теми, кто отвечал на её вопросы, ничего подозрительного не творилось – они вели себя естественного, без нервного надрыва. Для убийц слишком они выдержанные. Они ведь не киллеры-профессионалы, и не разведчики, обычные офицеры-операторы и только. Александра рассчитывала, что во время приватной беседы-допроса ей удастся вычислить того, кто сжатой пружиной держал в себе груз убийств… Был ещё шанс, что кто-то выскажет то, что будет ключом к разгадке. Пока было всё ровно, но по версии с вертолётом уже появились четыре подозреваемых: Игин, Гущин, Стёпушкин и, чересчур забывчивый начальник базы Фарафа… Теперь Прозоровский – этот может быть толчком, нарывом тяжёлых противоречий (если они были), толкнувшим кого-то к преступлениям. Могло ведь и так случиться, что Прозоровский кого-то попросту «опустил», а такие, как Пастухов, сделали такому недотёпе несносную, насмешливую атмосферу, и тот, боясь Прозоровского, вылил злость на менее сильных обидчиков.
–Разрешите? – в приоткрытую дверь заглянул майор Прозоровский.
–Да, входите. Садитесь, пожалуйста.
Александра ещё раз внимательно изучила лицо Прозоровского. На нем читалась печать природной снисходительности к окружающим. К таким тянутся люди, таких уважают, именно, за этот вид, вальяжно-спокойный, уверенный… Да, трудно, глядя на человека, сразу же определить его душевный расклад.
Александра непростительно громко вздохнула, быстро вывела на экран новый бланк допроса и набрала фамилию Прозоровского.
–Устали? – доброжелательно спросил Прозоровский.
Александра улыбнулась – и голос у него харизматичный, с покровительственными нотками.
–Да нет. Извините… Что ж, давайте побеседуем.
Она прочитала на экране имя и отчество Прозоровского.
–Скажите, Андрей Владимирович, вам не тяжело в коллективе?
–Не понял, – искренне удивился Прозоровский. Он явно не ожидал такого вопроса. Начало, так начало!
Александра порадовалась про себя, что сразу вызвала лёгкое замешательство в стане «противника».
–Многие говорят, что вы, подчас, общаетесь с людьми чересчур, ну, как сказать по вежливее, вольно. Не стесняясь в выражениях.
–А… вы о моих шутках, – Прозоровский заулыбался. Лицо его при этом было спокойное, добродушно-рассеянное. – Я так говорю с мужиками, причём без злобы. Если такое кого-то не устраивает, пусть мне в лицо скажет. Если его слова меня убедят, я перестану над ним шутить.
–Получается, вас многие не любят на базе, но боятся сказать об этом открыто?
–Я не думал об этом. Да нет. Подлостей я не делал. И никогда не перегибал в шутках – это точно!
–Расскажите, как вы узнали об убийстве Сёмина?
Александра снова задала неожиданный вопрос, но, на этот раз, Прозоровский не отобразил на лице никаких эмоций, стал отвечать без всякого напряжения:
–Я был в домике. Забежал Игин, глаза дурные, ошалело заявляет: « Бабкин Сёмина нашёл мёртвого». Я побежал вслед за Игиным к навесу, там уже Фарафа, Синицын… Так это было.
–А про других?
–Также. Мне сообщали, когда убитых уже находили. Сам я никого первым не обнаруживал. Радиста нашёл Фарафа, Стёпушкин – Васина и Викторова.
–Четыре трупа. Убийца выведен из себя. Почему? В чём причина?
–Не знаю. У нас всегда всё было прилично. Убивать нет причин никаких. Случилось что-то аномальное. Что-то пришло извне… Убивают по какой-то причине, никак не связанной с внутрибазовыми отношениями… Так мне кажется.
Александру это откровение, как током пронзило – «золотой вертолёт». Ещё один человек, кроме неё, понимает, что всему виной внешнее воздействие! Прозоровский стал ещё более харизматичен в глазах Александры – всё понимающий, флегматичный интеллектуал.
–Что же тогда? – спросила она.
Прозоровский снисходительно, почти театрально, развёл руками.
–Я не знаю. Ищите. Вы профессионал.
Эти последние слова майор произнёс с нескрываемым сарказмом.
Александра улыбнулась, нисколько не обидевшись. Она ожидала, что он клюнёт на её симпатичную мордашку и доверительный тон, но просчиталась – майор снова состроил снисходительную гримасу. Александра поняла, что собеседник понял её манёвр, и теперь потешается.
–А всё же? – спросила она.
Прозоровский мотнул головой.
–Увольте, не знаю. Но понимаю, что убийца, каким-то образом, переводит стрелки на меня. Думаю, и вы, ко мне присматриваетесь более внимательно, чем к остальным.
–Почему вы так решили? – удивилась Александра проницательности Прозоровского.
–Медвежий след. Признайтесь, история с медведем у всех на слуху, и вы держите меня одним из основных подозреваемых. А я скажу вам честно – не убивал. Люди не медведи, чтобы их резать, да ещё и мучить.
–А как убиты пилоты! Ваш удар – как того медведя.
–Нет. Вы совершенно не разбираетесь в ножевом бое, товарищ следователь.
–Кое-что знаю.
–Тогда, вам должны были уже сообщить, что того медведя я ударил по рукоять, а пилотов били в сердце и коротко, как укус, чтобы не вскрикнули. У нас многие владеют таким ударом.
–А вы?
–Я не порчу руку. Часовых снимать меня не учили. Я медвежатник, мне надо быть на всё лезвие.
–Кто же умеет снимать часовых из ваших коллег?
–Посмотрите в личных делах офицеров. Кто кончал общевойсковые училища, тот и натренирован на поединки. Пехота.
