Алексей Козырев
Крест
– Клянусь, Отец Александр, – заглушая гул мотора, кричит молодой человек, – будет большое несчастье!
Хмурит лоб священник, что-то знакомое угадывает он в чертах лица молодого человека.
– Святослав?!
– Да, Отец Александр, это я!
– Я не хочу с тобой говорить, убийца!
– Убил не я, – дрожащая рука указывает на Железнова – убил он! И хочет убить сейчас. Умоляю, поверьте мне! Поверьте только один раз! – огромные, голубые, глаза наполняются слезами.
– Я никогда тебе не поверю! Уходи!
Поняв твердость этих слов, молодой человек бросается к Железнову.
– Не вздумай прикасаться к кресту. Тебе нельзя! Убийца! Дьявол! –заключенный хватает депутата за подол шубы, тянет его на себя.
Железнов, коротко размахнувшись, бьет кулаком в лицо молодому человеку. Хлещет кровь. Как птичка с перебитым крылом падает на заснеженный пол, оторвавшийся надломленный крестик. Депутат смотрит на свою окровавленную руку, украшенную дорогим перстнем, дует на свежую рану.
Наконец поняв, что не все здесь так, как следовало бы, охранники покидают свой почетный пост, и обхватив тело молодого человека, оттаскивают его в сторону. Тот устремляет взгляд на священника:
– Эта рука Дьявола! Умоляю! Запомните эту руку и этот перстень! И тогда вы мне поверите! Это знамение! – вырвавшись из рук охранников, он устремляется вниз по лестнице.
Тем временем вертолет совершает очередную попытку водрузить крест. На этот раз все идет штатно. Оставшимся наверху двоим заключенным, удается зафиксировать основание креста, и он почти занимает положенное ему место. Депутат, поднявшись к самой вершине купола, притрагивается рукой к холодной позолоте. Так президенты стран в торжественные дни деловито поправляет ленточки венка, который заранее возложен на требуемое место. Внезапно сильный порыв ветра, взволнованный голос по рации: «Подожди! Стоп! Выше! Левее… давай… куда… стой!!!». И пронзительный душераздирающий крик.
Основание креста, не вошедшее в отверстие купола, раскачиваясь, бьет по его позолоте, оставляя на ней залитые кровью рваные рубцы. А чуть ниже, прямо к ногам Отца Александра падает оторванная кисть депутатской руки с раздавленными фалангами пальцев. И всюду кровь. Темные, почти черные пятна на куполе, на упавшей рации, на катящемся по полу массивном перстне. Понимая, что произошло что-то страшное, пилот вертолета резко поднимают машину. От этого маневра крест начинает раскачиваться еще сильнее.
Из церкви на площадь, прямо в бурлящую толпу выбегает молодой человек. Вокруг женщины с маленькими детьми, старики, инвалиды, празднично одетые мужчины. Много, очень много людей!
– Уходите! Все уходите! Будет несчастье!
Но не слышит молодого человека толпа, не собирается расходиться. Да и понятно – не часто увидишь прямо над головой парящую винтокрылую машину и качающийся огромный золотой крест. Мужчина поднимает с земли обледенелый булыжник и, размахивая им, устремляется в гущу толпы:
– Все уходите! Все!
Наперерез ему бросаются выбежавшие из церкви охранники. Им быстро удается вырвать из рук Святослава камень, профессионально заломить руки, картинно, как в хорошем боевике уложить на мостовую лицом в снег.
Еще больше оживилась толпа, никак не ожидавшая присутствовать при столь захватывающем инциденте.
– Врежьте ему побольнее! Детей наших хотел покалечить! Иуда! Антихрист!
И вдруг в недоумении замирает толпа. Тихо как в немом кино, неестественно складываясь и переворачиваясь, летит вниз, на площадь тело в черной богатой шубе, едва не накрыв собой собирающую милостыню сгорбленную старушку. Глухой тяжелый удар. Из коробки из под овсяного печенья разлетаются по сторонам монеты и мелкие купюры. На них из мохнатой звериной головы мощными ритмичными импульсами выплескивается черная кровь. Охает и неистово крестится насмерть перепуганная старушка.
Вздрагивает всем телом Отец Александр, что-то беззвучно шепчут его губы. Бледный и растерянный, он не может оторвать глаз от окровавленной руки и прикатившегося к его ногам перстня.
«…запомните! Эту руку и этот перстень! И тогда вы мне поверите! Это знамение!» – проносятся в его памяти слова. Мгновенно священник преображается. Уверенные движения, целеустремленный взгляд. Он поднимает, лежащую у ног окровавленную рацию:
– Стойте! Отпустите его! Всем немедленно покинуть площадь! Немедленно! Я приказываю!
Властный и решительный голос. Такого нельзя ослушаться. И, повинуясь летящему сверху приказу, людской поток направляется к церковной ограде. Даже охранники нехотя покидают опустевшую площадь, оставляя на ней лишь две неподвижные фигуры – рядом с молодым светловолосым заключенным, черное распластанное тело. Разорванный меховой пояс, торчащий из разреза соболий шубы, похож на черный мохнатый хвост.
Над площадью раздается звон лопнувшей струны. Громогласный и тревожный. Обрывки стальных тросов с привязанными к ним карабинами летят вниз на заснеженную брусчатку площади. Потеряв груз, резко взмывает вверх вертолет. Оставшиеся куски тросов, почувствовав неожиданную свободу, также устремляются вверх и, догнав лопасти винтов, ровными, аккуратными рядами наматываются на них. Нещадный вой испуганного мотора, хруст разламывающихся лопастей. И изящная железная махина, кружась и заваливаясь на бок, медленно, как бы нехотя, падает на церковную площадь, накрывая собой и молодого человека, и черное бесформенное тело. Из развороченной кабины выпрыгивает парнишка-вертолетчик. Прихрамывая и держась за окровавленное плечо, он бежит к черной церковной ограде и падает в снежный сугроб. На несколько мгновений оживают останки вертолета, будто в агонии они совершают несколько конвульсивных движений, и вновь затихают. Рядом с искореженным железом и торчащим из–под него куском черной шубы окровавленное лицо молодого человека. С трудом он открывает свои бездонные голубые глаза, устремляет взгляд в небо и неожиданно счастливо улыбается. Над ним, точно на положенном месте церковного купола сверкает свежей позолотой огромный православный крест. Он почти не пострадал. Только чуть сложилась левая его поперечина, напоминая перебитое крыло большой золотой птицы.