Алексей Котаев
Лидерборд
– Ладно, ладно, – Павлик снял гитару и вернул ее хозяину.
– И все? – толкнул его в плечо Саша.
– Ну да, сам же просил, – Паша хлопнул по плечу гитариста. – Отдуши. Удачи, ребята.
– Да-да, – усмехнулся тот. – Давай, старичок, и тебе удачи.
Пьяные спортсмены поковыляли к выходу, по пути посасывая вино, как вдруг из-за спины послышалась речь. Четкая, но намеренно приглушенная, типа невзначай брошенной фразы.
– Говно, а не музыка. Панки сраные…
Старцев остановился. Посмотрел на Павлика и кивнул в сторону говорящих. – Идешь?
– Не, я же общеал.
– Ага, ладно… – Шурик разбежался и накинулся на дредастого гитариста. Началась возня и крики.
Паша недолго разглядывал происходящее, смеясь где-то в глубине души. Он до жути ненавидел уличных музыкантов, и за такие выходки в том числе, но больше всего его гордость задевало то, что они своими действиями только отталкивают людей от живых выступлений. Паша сам организовывал небольшие концерты, а все, что он слышал от проходящих мимо людей: «Аааа, это уличные музыканты…» Нет. Это были не уличные музыканты.
– Да хрен с тобой, – Паша ускорил шаг в сторону замеса и через секунду влетел в него с двух ног.
Последний магазин и окончательно окосевшие ребята берут с полки бутылку водки.
– Ну и гандоны… – Старцев кое как выругался и схватил из холодильника мороженное. Приложил к разбитому затылку.
– Трое на одного… Ну да, не честно…
– Да я не про это… Это же классика! – прокричал пилот и начал навывать припев песни. Несвязно навывать, от чего Паше самому захотелось ему вдарить.
– Ладно, гонщик, – Павлик открыл бутылку водки. – Весь этот марафон начинается тут. Эта игра называется «Никто из нас не едет домой».
– Мы пешком, олень, – пилот толкнул механика по-дружески. Совсем опьянел после бутылки портвейна. – Поготь…
Старцев вышел из магазина, сунул ненадолго голову в мусорку, что-то прокричал в нее, проблевался и вернулся назад. – Я готов.
– Закуска, – Паша протянул карамельную конфетку.
– Ништяк, – гонщик закинул ее в рот, погонял по деснам и приложился к бутылке водки. – Мировой ты чувак, Паштет…
Утром следующего дня в комнату к Саше влетела ошарашенная мать. Она растолкала все еще пьяного сына, и подняла над кроватью.
– Саша, что случилось?!
– Ниче, мам. Все нормально, – чавкал сухим ртом парень.
– Саша, рейтинг упал! – женщина подняла карточку сына и просканировала ее. – На пол пункта!
Пилот тяжело выдохнул. Он никак не мог рассказать матери про то, что вчера откровенно нажрался. И компаньоном для него был Павлик, которого мать и так невзлюбила.
«Больше не буду с ним пить. Ну его на хрен…»
– Мам, принеси водички.
Нацеленность на результат
Глава 18
Паша проснулся на узкой койке в трейлере. Трейлер стоял у самого леса в закрытом автопарке. Снег за окном валил так сильно, что крыша машины поскрипывала под его тяжестью. Шульман, Дима и Сеня уже давно на улице. Павлик умылся горячей водой из бойлера и налил себе кружку растворимого кофе.
– Красота… – парень сел за маленький кухонный столик и посмотрел в окно, как два механика и менеджер воюют с тентом, натянутым над машинами. Темно, лишь прожектора тускло светят, пробиваясь через метель. А еще… Холодно. Ниже нуля, это точно.
Маршрут первого официального этапа национальных соревнований стартует далеко на севере. Там, где вечная мерзлота. И двигается на восток, к горам.
Высокие деревья – редкая штука в этих местах, и вот, организаторы все-таки нашли подходящее место. Клочок хвойного леса окружили большим автопарком, поставили навесы, тенты, трейлеры. Соорудили площадку для прессы и начали готовить стартовую позицию.
Трейлер – штука хорошая. Там и выспаться можно холодной ночью, и вещи просушить, а сколько хлама влезает в его прицеп…
Старт гонки назначен на полдень, а значит, что к девяти часам утра надо бы уже собраться.
Павлик напялил теплые варежки с подогревом, сунул ноги в высокие неудобные ботинки и вывалился наружу, впустив в салон трейлера холод. В этот момент Старцев лениво открыл один глаз. Проснулся.
Пилот встал, почистил зубы, умылся, привел в порядок волосы, разгладив их руками, и сел за столик, налив себе кружечку противного растворимого кофе.
– Мда… – наблюдал Саша за тем, как три механика и менеджер разгребают снежные завалы вокруг машин. Ерундой заняты. Там шип длиннее пальца почти, хочешь – не хочешь, а до грунта прогрызется.
Старцев запрыгнул в свой гоночный комбинезон, застегнул все липучки на рукавах и штанинах, обул ноги в спортивную обувь, а спортивную обувь в широкие сапоги. Накинул сверху пуховик и протиснулся к выходу. Надо прогреть двигатель и прогреться самому. Не хотелось бы, чтобы машина встала колом перед самым стартом, когда команда механиков уже умчала на следующую точку.
Саша открыл дверь и в лицо ударил морозный воздух.
Это организаторы все выдали. И трейлер, и обогреватели, и одежду с обувью. Все предусмотрели. Трудно подумать, сколько же денег было вложено в это мероприятие. Тут нет грязи и вытоптанной травы на старте, а маршалы проверяют все, вплоть до срока годности экипировки, не говоря уже о том, чтобы сверить пилота в машине и на лицензии. До сюда добрались лишь те, кто должен был добраться.
Коен проснулся от грохота мотора сорок девятой. Лениво встал, умылся, ополоснул коротко стриженную голову и шею, изнемогая по нормальному душу спустя два дня пути до этого места. Чистых кружек не осталось, да и места на столе тоже. Джек сгреб все, что оставили предшественники и положил в мойку, аккуратно помыв одну кружку для себя. Он сел за стол с горячим кофе и принялся на него дуть. Слишком горячо.
– Сколько же снега… – удивился мужчина. Он, прожив в Городе Зеркал почти всю свою сознательную жизнь, видел такое обилие снега едва ли в третий или четвертый раз.
Картина была прекрасной. Снег кружил в свете прожекторов, люди суетились со своей техникой, кто-то откапывал машины, а кто-то запускал этаноловые генераторы, не уповая на то, что солнце сегодня появится над головой.
Коен оделся как подобает пилоту в таких условиях и вышел. Трейлер заметил отсутствие человеческого веса в салоне и отключил подогрев, планируя экономить энергию.
Организаторы привезли целую машину, доверху забитую аккумуляторами для электрических трейлеров. Расчет был такой, что каждый вечер трейлеры будут получать новый запас энергии, а все, что было севшим и непригодным, отгружали обратно, чтобы зарядить все это в ближайших населенных пунктах. Суета.
Павлик сел в прогретую машину и сунул в блок управления шнур. – Погазуй немного, проверим смесь.
Старцев начал играть педалью газа и вскоре механик убрал свой шнур. – Все норм. Думал, будут коррекции сильные из-за мороза…
– Ты когда успел?
– Слушай, мне такие бабки платят, что я и на голове могу стоять, пока все это делаю. Страшно представить, что будет, если победим… – глаза у мальчишки загорелись.
– Не ссы. Победим, – Старцев сжал руль и тут же получил толчок в плечо.
– Только попробуй! Ты помнишь стратегию? Мы че, просто так все это обсуждали?
– Блядь, да помню я! Что плохого в том, что на этапе экономии сил я буду ехать чуть быстрее? Не в полный опор.
– Да то, что мы не в тех условиях, чтобы ты рисковал! Напомню: за окном холодно! Как я должен собирать машину, если ты ее расхерачишь? – механик показал свои замерзшие руки, с которыми не справлялись даже рукавицы с подогревом. – Выйдем на центральную часть страны, там и херачь. Только не сильно.
– Думаешь другие команды будут нас ждать?
– Тебя это волновать не должно. Все равно битва начнется только в ноябрьском этапе. Слыш, Шурик, послушай Сеню. Он очень долго готовился. Сам же помнишь, что он ни дня выходных не взял, все с этими гонками сидел.
– Да помню…
– А он явно усерднее меня к вопросу подошел… – Паша усмехнулся. – Странно, но когда я шел на собеседование, надеялся, что что-то меня остановит. А сейчас сижу посреди замерзшей степи и болтаю с мудаком-пилотом…
– Странно, а я вот ни секунды не думал. Многие даже посчитали меня дураком. Ну то, что я бросил про лигу и метнулся в грязные и опасные гонки через хрен знает что…
– Ну да… Ладно, пойду залью тебе полный бак, да начну складывать вещички. Дрон прочитал маршрут, и все загружено в тачку. Кстати, давай аккуратнее, мы его к тебе в багажник сунули, а то он один черт в такой холод не долетит…
– Да, давай… Встретимся после первого спецучастка, на привале.
Паша хлопнул дверью. И отряхнул окно от сырого растаявшего снега, размазав грязь и пыль. Саша посмотрел на это, выругался, но из машины выходить не стал. Главное, что вперед нормально видно.
Трейлер встал в общую колонну и побрел в неизвестность, скрывшись за сильным снегопадом.
– Але? Слышно меня? – прозвучал голос менеджера в рации. Старцев и Коен одновременно подняли шлемы.
– Да.
– Слышу хорошо.
– Отлично, тут работаем с ретрансляторами, так что шумите сюда, если что.
Весь парк снялся с места и уехал на точку первой временной стоянки.
Остались только пилоты и маршалы.
Заезд будет простым. Старцев, как ему и приказали, не рвался вперед на пробном заезде, а значит стоит не первый в стартовом списке. Это обусловлено тем, что ехать по протоптанной в снегу дорожке будет куда проще. Так хоть с поворотом не ошибешься.
Старцев – третий, Коен – пятый. Всего восемь команд, из тех девяти, что прошли отборочные. Претендентов на подиум все меньше, и это не могло не радовать, однако создавалось ощущение, что с оставшимися придется бороться очень серьезно.
Ярко-желтая машина перед Старцевым тронулась, подъехала к маршалу и по взмаху руки отправилась в путь. Пять минут, и пилот Энерготеха тоже должен оказаться там. Без опозданий и без опережений.
Взмах руки маршала и Саша тронулся. Но не рванул, как привык, а поехал плавно и аккуратно. Проехать сотню километров надо не меньше, чем за час, так что в дороге удастся расслабиться. Солнце встало высоко и, пробиваясь через толстые облака и снегопад, идеально подсвечивало дорогу, рассеиваясь всюду. Сорок девятая вцепилась в мерзлый грунт под снегом и начала грести вперед. Передний бампер, время от времени, подбрасывал этот снег вверх, зарываясь там, где не проехал впереди идущий пилот.
Держать стабильную скорость на таком покрытии было невозможно, и Старцев то набирал темп, то его сбавлял, подходя к пологим поворотам посреди пустой степи. Редки деревья и кусты мелькали за окном, с трудом выбираясь из-под снега. Время тянулось медленно, и создавалось ощущение, что машина едет через вязкую белую бесконечность, плавно виляя на ней, без возможности нормально зацепиться за что-то твердое. Это ощущение поглотило Сашу целиком. Он расслабился и держал руль одной рукой, лениво корректируя радиус поворота только педалью газа. Для него это было непривычно, но настолько понятно, будто он всю жизнь ездит в таких суровых условиях.
Парень повернул голову к окну и представил, что сейчас не семьдесят шестой год, а год двадцатый. Будто он сейчас приедет в родной дом, прыгнет в новенький форд, или хонду, запустит тихо шуршащий мотор и поедет на заправку, вдыхая пары бензина и копоть выхлопа. И все там хорошо, нет ни безумных эко-активистов, что подмяли под себя весь мир, нет назойливой рекламы, которая висит в воздухе над городом в облаках пара. Нет ограничений для водителей, нет тупорылых автопилотов, нет лентяев-людей, которым вождение авто только в тягость… Есть лишь огромные пробки, в которых все люди равны, есть запахи, есть стремления, есть надежды… И гонки проводятся на всех типах транспорта. А не только на электрокарах, да электробайках.
А там ведь было все! И багги, и карты, и квадроциклы, даже грузовики разных видов! И не было этих тоскливых электрогонок, на которые, как казалось Саше, даже никто и внимания не обращает. Там, в двадцатых, был риск. Было безумное ралли, дрифт на горных дорогах и извилистых гоночных трассах. Были дерби на старых полумертвых машинах, и соревнования на то, чья тачка переживет прыжок с трамплина. И не было этой сети, которая проникла в каждую дырку мира, не было безработницы, не было такого засилья ИИ и роботов. Все делали люди. Даже искусство принадлежало людям.
Там, в двадцатом году, поле, через которое летел пилот, еще не было усеяно солнечными батареями, что гектар за гектаром захватили вечную мерзлоту. Панели топили на себе снег и поле из белого быстро стало черным.
Саша надавил на газ и умчался от этого ужасного будущего, туда, где, как ему казалось, было его истинное место.
Час пролетел незаметно. Саша, обученный всем азам профессионального спорта, идеально считал время и скорость, компенсируя медленные повороты быстрыми прямыми. Он ехать ровно так, чтобы успеть к своему старту на первом спецучастке.
Еле заметные в снегу стартовые ворота, переносная будка маршала. Мужчина вышел, сделал пометку в журнале, подозвал техничку с бадьей топлива, и поднял руку. Лючок бака закрылся, и маршал ткнул в пилота пальцем.
Саша кивнул. – Готов.
Взмах, и сорок девятая сорвалась с места, оставляя после себя клубы дыма и ворох висящего в воздухе снега. Битва для Старцева началась.
Снег не давал разгоняться так, как привык пилот. Машина закапывалась и сбивалась с курса. Руль почти не менял направления, превратившись в какое-то подобие желеобразной субстанции. Каждый поворот приходилось проходить под газом, на сильно пониженной передаче. Любой маневр, любая кочка и любой поворот имели последствия. Корректировать приходилось все: неправильную и неаккуратную работу сцеплением, колебания руля, недожатый газ, пережатый газ, даже ручник начал блокировать колеса, стоило к нему прикоснуться. Все было не так. Все было неправильно. Мотор ревел, но сорокдевятка не разгонялась.
Пилот вовремя вспомнил про своего коллегу. Немного отпустил педаль, выровнялся на дороге. Начал внимательно слушать штурмана, заблаговременно представляя себе дугу маневра. Брал левее перед правым поворотом и правее перед левым. Сумасшедшее скитание по передачам прекратилось. Тут, на скользком рыхлом снегу, хватало всего двух. Той, что была пониже, и той, что была побыстрее.
Это было тяжелое испытание для Саши. Такое скользкое покрытие, да еще и на постоянной основе, выглядело как издевка над профессионалом асфальтовых гонок. Тут не за что было зацепиться. Машина вела себя как моторная лодка, отказываясь подчиняться привычным действиям.
Болид иногда слишком сильно закладывал поворот, и широкий задний бампер цеплял снежную насыпь, поднимая в воздух десятки килограмм снега. Машина соприкасалась со снегом и тут же стремилась от него сбежать, а заодно еще и развернуться на полном ходу. Саша в эти моменты сильнее нажимал газ, чтобы полный привод успел его вытянуть, превратить в прямо летящую стрелу. И практически всегда это получалось. Лишь единожды сорок девятая замедлилась, да и то, по вине водителя.
Непривыкший к такой дороге Старцев быстро отучился полагаться на педаль тормоза. Недостаточная поворачиваемость сначала казалась чем-то обыденным, но стоило только упустить точку торможения на полностью белой и неразмеченной трассе, как машина пролетела мимо апекса и боком скребанула насыпь, потеряв при этом всю скорость и оставив на дороге куски замерзшего пластика. Саша выругался без злобы, и больше никогда не расцеплял колеса и двигатель, пока пробирался до конца спецучастка.
Эти пятнадцать километров вымотали в десятки раз сильнее, чем спокойный пробег через сотню таких же. Тут было соревнование, тут была своя стенограмма, боевая, не та, которую дали организаторы для пробега, а самая настоящая, которая подстраивалась под движение пилота, ориентируясь на спутник и телеметрию. Саша уже заметил, что знаки стали точнее и информативнее, исчезли лишние для него данные. Теперь ориентироваться в пути стало куда проще.
Это все Колотов. Он, как настоящий менеджер команды, вычленил из программы дрона то, что могло мешать в пути. Не нужно было знать Старцеву про неровности на прямых участках, вот дрон и перестал их для него видеть. Наклоны поворотов тоже не играли роли. Старцеву вообще нужными были едва ли десять слов. Главными, естественно, были: «Не резать».
Коен же полагался на всю информацию, и многие повороты для него сбили в отдельные категории, уменьшив их разнообразие. Если резкость у Шурика измерялась от одного до шести, то Джек довольствовался четырьмя типами поворота.
И вот опять, белая пелена усилилась, и Саша пролетел еле заметные ворота конца спецучастка, а там, из белого тумана, навстречу ему показался ярко-желтый бампер соперника. Тот лишь пару секунд назад добрался до конца маршрута и принялся бездумно оттормаживаться. Старцев дернул руль в сторону и сорок девятая ушла от удара, зарывшись в пухлом свежем снегу. Прибавив в очередной раз Павлику работы.
Шансы на победу
Глава 19
– Ребят! – ввалился в трейлер Колотов. – Не хочу радовать вас раньше времени, но Коен первый по результатам двух участков!
Джек потерял дар речи и удивленно посмотрел на команду.
– А я? – тут же подал голос Старцев.
– Ты – третий. Это же просто восхитительно! Ало, блядь! У нас есть все шансы! Мы в тройке! Да что там, мы первые!
Сашу это не устраивало. Он все еще делил личное первенство и командное, так и не научившись самому основному. Тут спешить нельзя. Кровь после безумного проезда по новой снежной трассе все еще кипела, но здравый смысл заставлял его молчать. Не доволен? Тогда докажи, что можешь лучше. Оставалось только ждать, когда трасса сменится, и снега на ней не будет. А там и покрышки с другим протектором, и не будет этого скользкого шипа… Можно будет рвануть во всю силу.
Павлик устало улыбнулся. Он целый день возился в снегу. Сначала откапывал машину, что залетела в сугроб, потом выбивал снег, что предательски забился в колесные диски, проверял на морозе состояние авто, а после второго спецучастка еще и сменил бампер, который Старцев разбил еще в первом заезде. Благо, запасной был. Теперь нету.
Стоянка опять посреди снежного ничего. Нет ни поселений, ни прессы, ни зевак. Все, кто тут находились – гонщики и их команды. На место стоянки медленно надвигалась ночь. И люди начали жечь костры. Не для тепла, а для того, чтобы усесться своими небольшими группами и отдохнуть за баночкой-другой пива.
Не хотелось механику терять такой прекрасный вечер. Он прошелся сначала в один конец автопарка, потом в другой. Посмотрел невольно на машины других участников. Все красивые, расписные. Все со спонсорами. Везде звучные крепкие фамилии на стеклах. У кого-то даже видеоаппаратура стоит в болидах.
– Нравится? – раздался голос со спины и Павлик резко обернулся.
– А? – перед пацаном стоял грузный мужчина с жидкой бородой. Судя по одежде – механик. – Машина-то? Да, прикольная…
– Пережиток времен. Таких уже не осталось. Оппозитник, полный привод, это все еще с нулевых…
– Ничего себе. Наши и те, тридцатых годов выпуска… Хотя, они все такие старые, что между ними и разницы то нет, – молодой парень подошел поближе к ярко синей машине чужой команды.
– Ну не скажи… Именно те двадцать лет и определили развитие автоспортивных снарядов, – мужчина открыл дверь машины, и Паша удивился увиденному. Тачка старая как мир, а на дверях рамок нет. Стекла сразу из дверей торчат. Это сейчас такое сплошь и рядом, и не думалось ему, что в те года такое можно было встретить.
– Определили? Я думал тогда и началась электрификация?
– Ну я про это и говорю. Кстати, ты из каких будешь?
– Энерготех, а вы?
– Мы из мотоспортивного клуба «К4», – мужик протянул руку в варежке. – Артем Алексеевич.
– Паша, – пацан не церемонился.
– А лихо ваш Коен прошелся по всем. Я смотрел отборочные, и не думал, что он у вас такой шустрый.
– Ну он это… в своей стихии.
– А наши грунт ждут. Не любят пухляк и лед, говорят не повезло в этом году с первым этапом национальных. Раньше на юге делали, там жара еще…
Павлик усмехнулся. – Да, есть у нас такой, тоже грунт ждет.
– Угу… – удовлетворенно покивал головой Артем Алексеевич. – Никак не поймут, что ездить надо уметь в любых условиях…
Механики недолго постояли молча, подумали, как продолжить диалог. Паше жуть как хотелось поговорить с кем-нибудь не из команды, а тут как раз этот подвернулся.
– А вы давно механиком работаете?
– Лет двадцать, а ты?
– А я… два месяца… – Паше нечем было похвастаться. И ответил он как-то скованно.
– Да не ссы. Все мы были новичками. И пилоты, и механы. Главное, чтоб интересно было. Интересно же?
– Ну… да, – соврал парень. Не сильно то и интересно было. Деньги хорошие, природу повидал, но чует сердце, что если так жить постоянно, то быстро устанешь. – Кстати! А как вообще местные относятся к общению между командами? Ну типа это нормально вообще?
– А чоб нет? Все мы люди, да и нет ничего плохого в взаимовыручке. Я больше десяти лет катаюсь по миру с командой, и часто замечаю, что даже иностранцы относятся к нам как к своим товарищам. Это же хобби. Хобби людей сближает. Пусть и на мировые поездки уже денег и нет… Но…
– Кажись понял. То есть, если мы попросим о помощи, то другие ее могут оказать.
– Ну да. Не все, конечно, альтруисты, но большинство не бросит в беде. Если на пробеге сломается че-то, то могут и пособить. Раньше ж как было: штурман сидел в машине, а два человека уже сила, но щас пилот один, и многие вещи он сам не сделает. Не вытолкает из канавы, не поставит перевертыш на колеса, переломы и раны тоже не перемотает…
– Да, я читал про штурманов. Щас же дроны-скауты…
– Ага… – в автопарке подключили освещение. Артем Алексеевич присмотрелся к Павлику. – А это не ты в море нырнул в конце отборочных?
– Да, я… – с подозрение ответил парень.
– Ахах! Мы же всей толпой тебя тогда доставали! Ты еще, сученыш, сопротивлялся! Твои сразу открестились, стояли и ждали, когда замерзнешь и назад поползешь! – большой мужчина начал громко смеяться. – Господи, ну и команда у вас! Ты бы слышал, что они обсуждали, пока на тебя смотрели!
– Ну да, они такие…
– Паша, да? Я не знаю почему, но болею за вас, дураков. Новичкам и дракам ведь ведет, да?
– Хех, – Павлика обрадовала эта новость. – Везет, еще как. Чуть жопу себе не отморозил сегодня, пока сорок девятую вытаскивал из снега.
– Смешной ты парень. Ты, наверное, единственный из всех команд, кто ничего дельного не сказал на интервью.
– Я просто не серьезно ко всему отношусь. Папа часто бил меня за это.
– Все, завязывай! – хохотал механик чужой команды. – Я понял, тебе палец в рот не клади. Ты это, кстати, извини меня, но меня ждут на планерке.
– Да, Артем Алексеевич, удачи в завтрашнем заезде.
– Мы в конце этапа баньку решили сделать. Присоединитесь?
– А можно? – обрадовался Ларионов.
– Ну вы же поможете ее нам сделать?
– Сделать? Это че, лес валить? Ну нафиг!
– Дурья твоя башка! Тентовую баню! Походишь вдоль реки, камушки пособираешь!
– Я в деле, дядька. Зови, если доедете до финиша.
– Позову, если доедете вы.
Мужчины разошлись в разные стороны и Паша, окрыленный нормальным общением, направился к своему вагончику. На оставшихся в теле силах, он накрыл машины тентом, чтобы к ним не прилипал снег, и подкопал его, чтобы не сдуло шальным ветром. Укутав технику, он решил, что и ему пора бы пойти отдохнуть. Завтра опять рано вставать и трястись в фургоне добрую половину дня, если не больше.
– Опоздал! – Саша достал из мойки последнюю кружку. – Жди, когда кто-нибудь допьет!
– Ага, – фыркунл пацан и лег на свою узкую койку.
Павлик достал телефон, подключил его к зарядке и ткнул по уведомлению от Лины. Стрим уже давно шел, и парень оказался где-то на середине. Однако, блуждание мыслей в голове не давало ему сосредоточиться, да еще и коллеги по цеху так и норовили сунуть морду в экран, чтобы посмотреть на, так называемую, Пашину возлюбленную. Павлик же сначала огрызался на такое обращение к Лине, но в итоге просто смирился.
Нет. Так дело не пойдет. Молодой механик закрыл видео и залез в сеть. Начал искать лучшие советы по преодолению снежных стресс. Строчка за строчкой, в голове откалывались зависимости ширины и давления в колесах, от покрытия под ними. Это было самым дельным советом. И стоило лишний раз опробовать написанное в действительности. Сейчас, на этих этапах, есть огромное поле для экспериментов. Даже Сеня это говорил перед заездами, и если и стоит что-то пробовать, то только сейчас.
– Эй, слыш, – обратился Паша к лежащему рядом Шурику. – Я завтра давление повышу в шинах. Подумай насчет этого, ладны?
– Да, я тоже почитал. Думаю, стоит попробовать… – Саша посмотрел на часы и понял, что уже глубокая ночь.
Время за чтением разной ерунды пролетело быстро. Паша даже не успел попить кофе. Только лениво посмотрел, как Старцев пытается ополоснуть голову под прохладной, еле нагревшейся водой. Посмотрел и решил, что помоется, когда они выберутся со снежных участков.
– Паштет, я завтра кое че попробую…
– Тачку не угробь!
– Вот я про это и хотел сказать. Не обещаю…
– Прочитал че-то?
– Нет, кое-что понял. Я не могу вести так же плавно, как Коен, но мне кажется, что я могу попробовать проехать в своем стиле. Просто это, будь готов, лады?
– Не-не! Хрен тебе! Только попробуй угробить машину! Мы лишь на первом этапе! Если завернешь ее вокруг дерева, то до конца национальных мы поедем только на пятидесятой!
– Да не ссы…
– А ну заткнулись оба! – выругался полусонный Шульман. – Дайте, бляха, поспать!
– Только попробуй, блядь! – шепотом ругался Паша.
– Заткнись! Ты механик или кто? Мы клоуна в команду не нанимали! – так же шипел в ответ Старцев.
С верхней койки в Пашу прилетела подушка. Шульман не выдержал. – Вы щас на улице ругаться будете! А ну живо спать, малышня!
Слышно было, как остальная команда смеется. Эдик опять был в плохом настроении, но даже он понимал, что если бы не эти длительные поездки, то он бы только и делал, что бухал по вечерам, приходя на работу на кочерге.
– Подушку верни! – свесился шеф механик к Павлику.
– В жопу иди. Сам поднимай!
