Александра Сале
Я не ангел
Глава 9
– Добрый вечер, – оборачиваюсь на звук мужского голоса.
– Здравствуйте, – отвечает приветствием мама.
– Оливия, меня зовут Константин, – присел очаровательный мужчина с серебряными глазами и шоколадными волосами зачесанными на правый бок к верху. Жирдяй свалил из кабинета. Прищурив глаза продолжаю разглядывать человека с данными бога.
Черный пиджак слегка натянут на широких плечах сужаясь на талии подчеркивает фигуру. Под ним такого же цвета рубашка и галстук. На стройных длинных ногах брюки и туфли начищенные до блеска. На запястье дорогие часы, колец на пальцах нет, но вот проколотое ухо меня удивило. Похоже он не беден, потому как в мочке поблескивает бриллиант внушительной стоимостью.
– Оливия?
– Что? – Поворачиваюсь к маме.
– К тебе обращаются, а ты где-то в облаках витаешь.
– Да я услышала ваше имя, мне его повторить нужно?
– Я задал вопрос.
– Отлично, нц, задайте его ещё раз.
– Вы знаете Инессу Карвитову?
– Нет.
– Её тело нашли в прачечной вашего района.
– А, поняла.
– Вспомнили? Вы знакомы?
– Я сказала поняла, а не то, что я знакома с ней.
– Вы знаете, что произошло?
– Её убили если верить новостям по телевизору.
– Верно, а знаете как?
– Нет.
– Она была истощена, будто умирала несколько недель без воды и еды.
– Считаете, что она в прачке голодом себя морила несколько недель?
– Нет, так я не считаю. Вы последняя кто видел её.
– Поэтому меня обвиняют?
– Тебя никто не обвиняет Оливия.
– Тогда зачем я здесь?
– Девушку убили. Это могла быть и ты.
– С чего ею могла быть я?
– Считаешь целью являлась именно она?
– Я считаю? Вы серьезно? Я больше не хожу в эту прачечную даже днем, мне жутко просто зайти туда!
– Хорошо. Куда ты отправилась после того как постирала свои вещи?
– Домой. У нас камеры на каждом углу, не верю, что вы не смотрели записи, – усмехнувшись, откидываюсь на спинку стула.
– Конечно смотрели.
– Тогда к чему…
– Я обязан задать тебе все эти вопросы, – перебил красавчик.
– Ну так я ответила на них?
– Это не всё.
– У нас дети одни дома остались, – встряла тихонечко мама.
– Когда придет адвокат?
– Он не придет, – ответила на мой вопрос она.
– Но ты же сказала, что он едет, разве нет?
– Теперь нет.
– Вы можете ехать домой.
– Серьезно!? – Вскакиваю на ноги.
– Не ты.
– Но как я оставлю Оливию одну?
– Она подозреваемая, но доказательств прямых нет, поэтому пока мы с ней просто беседуем.
– И сколько времени вы будете с ней беседовать?
– Больше шести часов мы не имеем право задерживать её.
– Это если не найдете доказательств, – констатирую факт.
– Верно.
– На самом деле думаете, что это сделала я?
– Я никогда не следую инстинктам или догадкам. Только конкретным и неопровержимым доказательствам.
– Езжай мам, если, что-то случится дома, то ты себя винить будешь, а со мной будет всё хорошо.
– Оливия?
– Обещаю, мам, – провожаю её взглядом.
– Итак.
– Я больше ничего не скажу.
– Что? – Уставился на меня Константин.
– Давайте бесплатного адвоката, который мне положен, тогда продолжим разговор, – закидываю ногу на ногу нагло глядя в глаза мужчины.
– Это при матери ты такая послушная была?
– Я не послушная, вы ошибаетесь и при ней тоже.
– О чём ты?
– Долго будете делать вид, что не узнали меня?
– В смысле, мы встречались раньше?
– Пх, да господи весь город в курсе, а вы нет? С неба упали?
– Что ты несешь?
– Всем плевать кто сделал это на самом деле.
– Почему ты так считаешь?
– Куда ушел тот жирдяй?
– Жирдяй?
– Ага, этот кит, который пол года назад вел моё дело. Там сидит, за стеклом? – Выставляю средний палец направив на зеркало.
– Амьенская?
– Ну раньше была такой. Дошло наконец? Ну всё, можете дальше не искать никого, как и тогда обвините меня в преступлении.
– Какая связь?
– Меня спрашиваете? Пхах, так вы и расскажите какая, мне тоже интересно послушать.
– Я хочу найти реального преступника, поэтому прекрати это делать, – перевернул он страничку каких-то бумаг на столе.
– Что это? – Донимаю человека.
– Это не шутки, в эту минуту настоящий преступник может совершает новое убийство, а ты не хочешь сотрудничать.
– Так вы меня не подозреваете в этом?
– Я не вёл твоё дело пол года назад, но читал материалы.
– Ваш вердикт?
– Никаких весомых улик не было, поэтому твоя вина не доказана.
– Ну а если найдутся, поверите, что это сделала я?
– Что можно было сделать, чтобы автобус взорвался?
– Ну бомбу приволочь, вам ли не знать?
– Не было на месте катастрофы ничего найдено, с собой бы ты тоже ничего не унесла.
– Так и почему обвинили меня?
– Потому что осталась одна в живых? – Не уверено спросил он.
– Это грех получается, что все мертвы, а я нет. Как это получилось?
– Хотелось бы услышать это от тебя.
– Я не знаю, ясно? Я спала в этот дерьмовый момент, а проснулась уже на носилках. И знаете, что мне сказал врач? «Только ты знаешь правду», а я не знаю эту правду и не хочу знать, потому что увидь я как мои одноклассники разлетались по горящему автобусу, как им отрывало руки и ноги, как они кричали, я бы слетела с катушек! Мне итак снятся сны как они корчатся обожженные от боли, а знаете какого это просыпаться в поту от таких кошмаров? Но оказалось страшнее было дальше, родственники погибших детей обвинили во всём меня. В школе меня начали оскорблять и называть убийцей, те у кого были братья и сестры решили наказать меня самостоятельно, поджидая после уроков, меня кидали в мусорные баки закрывая крышки, обливали всяким дерьмом, но чаще просто пинали налетая небольшими группами.
– Мне жаль.
– Но это быстро закончилось, потому что мама забрала меня с этой школы. Зато нападения на наш дом не прекратились пока мы не съехали. Фотки с моим лицом были везде, они постарались, чтобы меня узнавали и презирали, некоторые как-будто специально запасались тухлыми овощами, чтобы при встрече закидать ими меня! Несколько раз мне разбивали таким образом нос, но знаете ли заявление моё не приняли, не в первый, не во второй и даже не в третий раз. Сказать почему?
– Оливия.
– Весь город ненавидит меня, а знаете как мы хоронили отца?! Мы сами тащили гроб до крематория, потому что нашей семье никто и не думал помогать, а прах? Как думаете, чей прах нам отдали? Если честно, я решила, что нам в урну смели мусор из всех топок и выставили через два часа. Да, заметили, на времени поставила акцент, потому как остальным выносили чистые урны через пятнадцать минут, но не нам.
– Я понимаю тебя.
– Неужели? Вас ставили на колени перед всей школой заставляя признаваться в убийстве, которого не совершали? При том в лицо и рот толкая землю?! Что-то верится с трудом.
– Такого со мной не делали.
– Тогда как вы можете понять меня? Сколько времени осталось здесь сидеть? Я хочу домой, – незаметно стираю слезы рукавами.
– Дело с аварией ещё не раскрыто. Если бы ты знала, что там произошло, то всё было бы иначе и тебя никто не смог бы обвинить.
– Вы прикалываетесь?! Кто стал бы слушать меня? И откуда вам знать, что я реально не виновата в произошедшем? Я и сама этого не знаю, хотя если логически рассуждать в автобусе были мои друзья и я не стала бы им вредить. Никогда.
– Я подумал об этом же. У нас осталось три часа.
– Тогда задавайте свои вопросы быстрее.
– Давай поступим по-другому, я принесу перекусить, а потом продолжим.
– А яд не подсыпете?
– Брось, мы в участке и я не желаю тебе смерти.
– О, то есть вы единственный в этом городе кто не мечтает, чтобы я сдохла? Класс, ахах, тогда приходите на мои похороны, для массовки, – усмехаюсь сложив руки на стол.
Бросив на меня встревоженный взгляд, Константин вышел. Пх, я правду сказала, что не так? Зевая, понимаю, что уже вздремнула бы, да и слабость от простуды никуда не ушла. Вспомнив это, горло словно специально запершило, а спустя три секунды закашливаюсь как умирающий туберкулезник.
Свет в комнате погас, охватила паника, какого черта происходит?! В дверь вошел мужчина в черном, затем она закрылась и он растворился в темноте. Единственное, что я придумала, так это спрятаться под столом. Сжимая рот обеими руками давлюсь от кашля, но стараюсь делать это бесшумно. Свет снова включили. Сидя под столом смотрю на чьи-то колени.
– Куда она делась? – Дверь распахнулась, впуская второго мужчину.
– Что тут происходит? – Это голос Константина.
– Не знаю, я зашел, но тут было темно.
– Оливия, вылезай из под стола. Почему здесь было темно?
– Я зашел как вы и сказали подождать вас в комнате допроса, но тут было темно.
– И часто такое бывает?
– Ну случается порой, – пожимает кучерявый полицейский плечами.
– Вы здесь не работаете? – Задаю вопрос Константину, схватив чашку с чаем.
– Нет.
– Но, что тогда…
– Такие же случаи произошли в соседних городах, только там всего две жертвы и те не женщины.
– Это, что-то меняет?
– Поэтому мне нужно знать всё, что ты видела и знаешь.
– А сразу нельзя было сказать?
– Но почему света не было только в комнате допроса?
– Не знаю, раньше если вышибало, то везде.
– Ясно. Кушай бутерброд и чай пей, я пойду узнаю в чём дело.
– Нет! Стойте!
– В чём дело, Оливия?
– Не уходите, прошу.
– Что-то произошло? – Напрягся мужчина.
– Нет, не совсем, просто… не уходите пожалуйста.
– Ладно, кушай, – пока я жевала бутерброд запивая чаем, он что-то делал в своём телефоне.
– Закончила?
– Угу, – проглатываю последний кусок хлеба.
– Что ж, по первой жертве пока закончим. Поговорим о следующем преступлении?
– Да, давайте.
– Вопрос касательно Марины, она работала медсестрой в больнице.
– Да, я помню её и о чём говорили в тот день.
– Тогда давай по порядку. Откуда ты её знаешь?
– Не знаю я её.
– Но по камерам видно, как вы разговаривали.
– Может я продолжу? – Отвечаю вклинившемуся сотруднику в наш разговор.
– Я задам вопрос, если будет необходимость, – рыкнул на полицейского Константин.
– Так вот, я приехала за сестрой в больницу, но от этой медсестры узнала, что её перевели в детское отделение, куда в пять утра попасть невозможно. Поэтому просила помочь мне попасть туда, или хотя бы не выгонять ночью на улицу.
– И она согласилась?
– Не совсем, она попросила покараулить коридор, пока она курит.
– Некоторые её коллеги говорили, что она поругалась с парнем, знаешь об этом?
– Она записывала в блокнот разные моменты произошедшие за смену, говоря о том, что передаст информацию ему. В её голосе не было и намека на ссору между ними.
– Почему она попросила покараулить именно тебя?
– Может потому, что я посторонний человек и в коридоре больше никого не было? Такие моменты там редко случаются.
– Записал, – промычал полицейский допечатав предложение.
– Тебе не показалась она странной в ту ночь?
– Да я же не знаю её, как могу предполагать странной она была или нет?
– Сколько времени ты ждала её?
– Сначала минут двадцать прошло, потом не смотрела на часы.
– А почему ты не вышла за ней?
– А должна была?
– Так обычно поступает человек, зная, что за дверью кто-то есть.
– В тот момент, когда я захотела проверить там ли она, в коридор вышел врач.
– И что было дальше?
– А дальше… не знаю. Я как обычно вырубилась, – передернув плечами, растираю глаза.
– Как обычно?
– Ага.
– Расскажи об этом подробнее?
– Да нечего рассказывать особо, когда мне исполнилось шестнадцать, я стала терять сознание в неожиданные моменты.
– Что это значит?
– Не из-за стресса, не из-за боли, просто так, как в больнице шла и упала. Конец.
– А что говорят врачи?
– Ахах, смешно.
– Что смешного?
– Вы кажется не поняли, либо же не слушали меня? Мои проблемы не ограничены школой. Все кто узнает меня либо стороной обходят, либо сдохнуть желают. И как в полицейском участке не принимают мои заявления, так и в больницах меня отказываются лечить и мою семью тоже, кстати. А ещё в некоторых магазинах меня не обслуживают по той же причине, так что вот, – хлопаю ладонями по столу.
– Ясно.
– Славно. Сколько времени осталось?
– Чуть больше часа.
– Мой зад превратился в лепешку, я могу походить?
– Если хочешь, – махнул рукой.
– Что дальше?
– Третья жертва также была с тобой в коротком контакте.
– Кстати, что случилось с ней? Если честно не уверена, что эта та женщина, которая подходила ко мне.
– Ксения Жданова, она учится с тобой на одном курсе.
– Нет, ко мне подошла женщина лет тридцати в красном пиджаке, но туфли на покойной были другими.
– О чём вы говорили?
– Она сказала лучше начать с компьютера, так как я впервые пришла.
– Откуда она это знала?
– Я подумала, она работает в библиотеке. Поблагодарила и пошла за компьютер. После отправилась к нужному ряду.
– Но жертва шестнадцатилетняя девушка. Почему ты подумала на другую женщину?
– Так только с ней я разговаривала в библиотеке, больше ни с кем, а… красный пиджак был на ней, – посмотрев на своё отражение в зеркале, поправляю шапку.
– Но на видео Ксения подходила к твоему столу. Видно только спину, но она явно, что-то говорила тебе.
– Но ко мне никто не обращался, тем более одногруппница. Я искала книгу в ряду недалеко от моего стола.
– Ты была повернута не к ней, а к полке?
– Выходит так, потому что я не говорила с ней и даже не видела её.
– Ты разговаривала сама с собой?
– Нет, ну может тихо возмущалась, что полка слишком высоко, а так нет.
– А ведь и правда с другого угла всё выглядит иначе, – поменял он картинку на ноутбуке. Стоя за его спиной смотрю в экран.
– Это она испортила мои вещи!
– Что испортила?
– Посмотрите как она сконфужена! Специально собой камеру закрыла! И делает вид будто руками ничего не трогала!
– А что сделала?
– А вы дальше не смотрели?
– По-твоему, что она сделала?
– Вылила кофе на мои вещи!
– Это конец записи.
– Но… почему?
– Карта памяти была заполнена.
– Так вы не знаете кто её убил?
– Оливия, если бы мы знали, разве допрашивали тебя?
– Ну меня точно нет, – так получается и Артемий на видео не сохранился, интересно…
– С другой стороны куда ты отправилась после библиотеки? – Очнулся недовольный полицейский.
– Домой, но…
– Ты вышла из колледжа и пошла домой пешком?
– Нет. Не совсем. Я дошла до перекрестка… чтобы дальше пойти и сесть на автобус.
– Есть остановка у колледжа, почему не села с неё?
– Открою тайну, – кривляюсь надоедливому полицейскому, – Автобусы пролетают мимо меня на остановках! Потому мне приходится постоянно менять место посадки!
– Спокойно, всё в порядке. Прошу не вмешиваться, когда я веду допрос.
– Пожалуйста, пс, – обиделся, что ли?
– Понятно, значит ты прошла пешком целую остановку?
– Нет же, до перекрестка только дошла.
– Почему?
– Там ведь камеры есть.
– Они не работали в этот день.
– Меня чуть машина не сбила.
– На перекрестке?
– Ага. Я куртку порвала. Поэтому поехала на такси в центральный район в торговый центр.
– Мы не можем понять когда ты приехала домой и как?
– А я не знаю как и не знаю когда, – пожав плечами, встаю в дальний угол от двери спрятав руки за спиной.
– Потеряла сознание?
– Типа того.
– Расскажи пожалуйста подробно?
– Приехала я в торговый центр, ничего не купила, поэтому вышла на улицу и тут меня окатили дерьмом из ведра. Я побежала и где-то через десять, может больше минут вырубилась.
– А очнулась дома? – Ну и, что мне говорить?
– Да, – первая ложь. Почти.
– И не знаешь кто принес тебя домой?
– Скажите пожалуйста, мне тоже очень интересно. У нас по всему району камеры установлены, что-то же должно было быть видно?
– Нет. Ничего. Камеры в этот день не работали почти во всём городе.
– А в прачке?
– Нет.
– Не работали?
– Запись прервалась, когда ты вышла с мешками на спине.
– Ну да, я забрала вещи и ушла.
– Хочешь узнать о камерах в больнице?
– Хотелось бы, – не уверенно говорю.
– Там запись от момента, когда ты с медсестрой шла к запасному выходу.
– А до этого?
– Меняли карту памяти.
– Фух, значит не видно было как я спала на полу, – что тут такого? Но почему-то мне было стыдно от этого.
– Ты спала в коридоре на полу?
– Ну да. Пока ждала врача всю ночь, вот и уснула.
– И ничего подозрительного не заметила?
– Подозрительного в больнице? Вы шутите? Там полный беспредел, больные спят на кушетках в коридоре, не хватает врачей, никто не обращает на тебя внимание, подозрительного?
– Может человек какой-то, не похожий на мед персонал, или кто-то вёл бы себя странно, нервничая? – Это он не меня ли имеет ввиду? Только я вела себя неадекватно. Орала там как чокнутая.
– Нет.
– Получается ничего необычного не происходило?
– Откуда мне знать? Меня разбудила эта самая медсестра и после короткой беседы попросила за дверью последить. Потом вам лучше известно.
– Потом ты упала в обморок перед врачом и тебя отвезли в другое отделение.
– Ну вот.
– Хочешь чай или может быть кофе?
– Можно. Жутко хочется спать.
– Тогда принесу тебе чай.
– Угу, – сажусь на корточки в углу обняв себя за плечи.
Недовольный полицейский громко стучал пальцами по клавиатуре. Свет моргнул, но не погас. Боже, почему так жутко здесь? Остаюсь сидеть в углу на корточках. На камере, которая стоит на треноге в углу не светится красная лампочка, они забыли её включить? Мужик громко откашлялся взглянув на наручные часы.
– Сколько времени? – Задаю ему вопрос.
– Да какая тебе разница?
– Сложно ответить? Это всего лишь время, – вот урод.
– Не надейся уйти отсюда.
– Почему это?
– Ты преступница. Это всем известно.
– А как по мне, преступники вы, – хмыкнув встаю напротив зеркала.
Свет погас. Первое о чём я успела подумать, был какой-то боевик с летающими ножами, поэтому присев на корточки закрыла голову руками. А дальше начался реальный фильм ужасов.
В кромешной тьме раздался вопль, думаю противного полицейского. Его голос то отдалялся, то снова звучал очень близко. Как такое возможно в крошечной комнатке? Дверь то открывается, то закрывается, либо это так либо обман, который слышится в темноте. Ничего не могу придумать лучше, чем ползти к выходу. Я не собираюсь сбегать, но в этой комнате точно, что-то происходит и не самое хорошее судя по звукам.
Словно предсмертный крик издал полицейский в дальнем углу, затем полнейшая тишина. Мамочки, как же страшно… Разве может, что-то случиться в участке?! Здесь же не один десяток полицейских! Мои плечи жалостливо скрипнули от давящей силы на них. Не понимаю как оказалась прижатой к холодному полу, но стало по-настоящему страшно за жизнь. Не такой смерти я хотела.
– Аааа!!! Мааа!!! Ааа!!! Хватит!!!
– Включите генератор!
– Ничего не видно!
– Но у нас нет проблем с электричеством! – Что за голоса вокруг? Почему так холодно?
Моё тело перестало ощущать боль, теперь чувствую лишь холод окутавший сердце. Энергия ручейками вытекает из моего организма, что это за чувство? Почему не могу шевелиться и даже говорить? Мне кажется, я теряю сознание…
– Включают!
– Закрой глаза Оливия! – Слышу крик Константина, но ничего не хочу…
– Мамочка… – Помещение осветило ярким светом ламп.
– Черт! Что это?!
– Оливия?!
– Твою мать!
– Что за жесть?!
Мужские голоса были чем-то явно шокированы, но мне сложно даже глаза открыть… А они продолжали суетливо бегать, кричать и пытаться понять, что произошло.
– Она похудела?
– Да черт знает как это возможно.
– Оливия, ты можешь говорить?
– Мама…
– Тебе нужно в больницу, – не понимаю зачем мне в больницу, когда я просто хочу спать?
– Дерьмо, ты видел труп?
– Нужно посмотреть камеры.
– Вы не включили её после первой отключки света!
– Я не о ней, пусть попытаются на общих камерах хоть, что-то увидеть. Здесь явно кто-то был.
– Темно же было!
– Мне объяснять вашим техникам как нужно работать?!
– Нет сэр, всё сделаем.
– Оливия, ты меня слышишь?
– Спать… хочу… – Я правда чувствую себя очень странно, моё тело как-будто испытало невероятно огромную нагрузку, но мозг был расслабленным.
– Спать? Нет-нет! Не засыпай!
– Что произошло? – Приоткрыв один глаз, хотела облокотиться на локоть, но боль пронзившая оба плеча не дала этого сделать, – Дьявол…
– Не шевелись! Твою грудную клетку и плечи чем-то придавило ранее, думаю могут быть трещины или внутренние разрывы судя потому, что оно все фиолетово-черное… То есть…
– Черное? Мои плечи? – Паникуя распахиваю глаза, но особо ничему это не помогает.
– Не шевелись! Скорая уже едет!
Устало поворачиваю голову на бок увидев страшную картину. Будучи крепким противным полицейским, теперь этот несчастный усохший мужчина выглядел как двухсотлетний старик с широко открытым ртом.
– Боже!!! Черт!!! Черт!!! Черт!!!
– Успокойся! – Вопя и отталкиваясь ногами о пол забиваюсь в угол уперевшись в стену зажмуриваю глаза.
Глава 10
Всматриваясь в отражение зеркала никак не могу понять, как можно оставить на теле такие следы? Мои плечи, до самой груди в синей сетке и это не одежда какая-то, а оставленные пятна чем-то или кем-то не известным. Вся верхняя часть груди в паутинке, как-будто намеренно обвела все капилляры фиолетовой ручкой. Натянув черную водолазку отвечаю маме на сообщение. После допроса с кошмарным завершением, прошло несколько недель. Константин мне звонил пару раз, чтобы поставить в известность о неизвестном. Смешно? Но им так и не удалось установить личность проникшего в комнату допроса. Тепловизор показал меня и мертвого полицейского как два зеленых пятна, но вот ещё один объект находившийся там был красным пятном, почему так, никто не знал. Сославшись на неисправности и прочее дерьмо, дело раскрыть не удалось, а что обычно происходит в нашем городе с такими делами где фигурирую я? Конечно это приписали к моим заслугам! Не понятно только, что я сделала с ним, выпила или запугала своим устрашающим видом, но в сети стали появляться комментарии, что в городе появилась ведьма. Стоит спрашивать кто это? Пх…
– Я думала тебя дома нет, – Спустившись в кухню, вижу маму за столом сжимающую кружку.
– Нет, я здесь.
– Вижу. Где дети?
– Уехали на несколько дней.
– Куда уехали?
– Погостить к друзьям.
– К друзьям?
– Да.
– А откуда они?
– Кто?
– Друзья.
– В соседнем городе живут.
– Мам, у тебя нет друзей. Как и у меня и у всей нашей семьи.
– С чего ты взяла?
– Считаешь я приношу сплошные несчастья?
– Нет.
– Думаешь могу причинить им вред?
– Не выдумывай. Как твои плечи?
– Будь честной мам, считаешь из-за меня они могут пострадать? А, знаешь, не отвечай. Я тоже так думаю, поэтому привези завтра их домой. Обещаю, больше не будет из-за меня проблем, – торопливо выхожу на улицу нервно стирая слезы с щёк.
По инерции собралась опустить шапку на глаза, но поняла, что не успела надеть её, поэтому накинув капюшон прячусь под ним от внешнего мира. Хорошо куртка висела на стуле в кухне, иначе вышла бы в одной водолазке и широких черных джинсах, крепко стянутых на тонкой талии ремнем. С того случая я ещё не набрала потерянные килограммы, но силы восстановились.
Вытирая мокрое лицо улыбаюсь. Я столько всего хотела сказать маме и даже сестре. Хотела написать письмо с извинениями, умолять, чтобы простили, за то как поступила… Но сейчас не хочу с ними прощаться. Мама ведет себя как все эти злые люди. Она больше не верит мне.
Пробежав мимо третью остановку сгибаюсь пополам пытаясь восстановить сбитое дыхание. Боже, как же я устала. Взяв себя в руки продолжаю путь.
– О! Эй! Девушка с автобуса!? – Игнорирую молодого человека, – Постой же! Куда ты спешишь?
– Я не знаю тебя, – ускоряю шаг, но он делает тоже самое.
– Мы вместе ехали в автобусе.
– Боже, ты ведь единственный кто ездит на автобусе.
– Конечно нет, – смеется кудрявый светленький парнишка, – Ты сбежала от нас из автобуса.
– Ах, автобус…
– Вспомнила?
– Допустим.
– Почему такая взвинченная?
– Я?
– Ты же Лив?
– Это так. А ты? – Зачем интересуюсь как его зовут?
– Митя.
– Мило.
– Что? – Улыбнулся он, – Мило? Моё имя милое?
– Ага и кудряшки твои, – Боже, что я несу?!
– Сейчас ты совсем не такая как была при первой встрече, – продолжает мило улыбаться.
– Господи, да перестань у тебя судорога, что ли?
– В смысле?
– У тебя щеки свело.
– Да не свело, я люблю улыбаться.
– Улыбайся своей девушке, думаю она будет довольна.
– У меня нет девушки.
– Поздравляю.
– Поздравляешь? С чем же?
– Проблем меньше.
– Я не думаю, что это так затруднительно.
– Ну и зря.
– И что прям всегда девушки доставляют хлопоты?
– Без исключения.
– Но, что заставляет их быть такими сложными?
– Вот мужики и заставляют.
– Как именно?
– У тебя, что не было девушки?
– Нет, – торможу позволив Мите пройти на несколько шагов вперед.
– Что?
– Почему ты остановилась?
– Ты шутишь?
– Нет, это так плохо?
– Сколько тебе лет?
– Мне?
– Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? С первого раза не понимаешь?
– Понимаю, – улыбнулся зеленоглазый, – Мне девятнадцать лет.
– Уверен?
– Уверен ли я в том сколько мне лет? Ну последние девятнадцать точно мои, – обворожительно улыбается Митя.
– А ещё пара десятков чьи?
– Я так плохо выгляжу?
– Нет, наоборот, не встречала парней твоего возраста так хорошо о себе заботившихся.
– Это так очевидно?
– Да. Твоя одежда слишком идеальна, как и кожа, стрижка, укладка, фигура. Обычный парень в чём-то да ошибся бы, но только не ты.
– Это плохо, что я выгляжу опрятно?
– Слишком подозрительно. Но тут несколько вариантов, – складываю руки крестом.
– Интересно узнать.
– Первый, у тебя не было девушки и ты ухожен вплоть до маникюра, а значит ты – гей.
– А второй?
– Ты псих, или пришелец.
– Гей, псих и пришелец? Это три варианта.
– Да не обязательно, псих же может считать себя кем угодно, хоть Господом богом.
– А если не один из них?
– Почему у тебя не было девушки? – Выхожу на перекресток дождавшись, когда остановятся все машины.
– Девушка так необходима?
– Ты точно гей.
– Почему?
– С твоими показателями бога, не верю, что ты был бы один.
– Я не гей и у меня правда не было девушки.
– И что совсем не хочется?
– Чего не хочется?
– Эм, ну… отношений?
– Нет.
– Серьезно?! И другого тоже?
– О чём ты?
– Ну… забудь.
– Говоришь о близости между мужчиной и женщиной?
– Проехали.
– Я не целомудрен, – усмехается, – У меня были сексуальные отношения.
– Да господи, мне не интересно!
– Это ты начала эту тему.
– И закончила.
– Что ж, как скажешь, но если захочешь узнать подробности…
– Дьявол! Хватит! Какого черта ты идешь за мной?
– Мы же общаемся?
– А я давала на это согласие?
– Об этом нужно было спросить?
– Я вообще-то занята.
– По-моему, мы заняты одним делом, разве нет?
– Нет.
– Мы вместе идём, это ведь так?
– А теперь пойдем раздельно, – перебегаю на другую сторону дороги.
Бросая беглые взгляды на другую сторону дороги ускоряю шаг. Вот же прицепился. Но почему не перешел дорогу следом за мной? Черт, вот и молодец! Нечего за мной таскаться.
Порыв ветра сорвал капюшон с моей головы заставив съежиться от холода. Не помню, чтобы когда-то зима была такой холодной. Высокие деревья раскачивались из стороны в сторону жалостливо поскрипывая. Наконец-то вижу высокие ворота в парк мечты. Это территория протяженностью в семь километров с разными скверами и местами для отдыха. Раньше, мы приезжали сюда всей семьей расстилая плед на траве и объедаясь вкусняшками.
Проходя мимо этой самой поляны сердце заныло от тоски по папе. Скоро мы будем вместе. Прикоснувшись к столетнему дубу воспоминания были такими красочными, будто мы были здесь только вчера. Птицы пели свои звонкие песни сидя на ветках деревьев. Бурундуки спускались вниз не боясь людей. Природа была такой живой и прекрасной, но сейчас всё серое… Мрачное и совершенно не радует взор.
Вот и хорошо, что всё выглядит так тускло и паршиво как моя жизнь, будет легче её закончить. Мама была последней, кто верил в мою невиновность, но это оказалось фальшью. Никто не будет жалеть и оплакивать меня. Как раз наоборот, они будут благодарны за это и может сестра и брат смогут вернуться к нормальной полноценной жизни, где есть друзья и радость.
Пересекая поляну, срезаю путь. До моста совсем не много осталось. Сказочный мост так и называется, потому что построен был много лет назад в виде дуги соединяя два берега реки. Протяженность моста почти пол километра, а высотой он не меньше десяти метров, под ним глубокая река. И если не разбиться с такой высоты, так утонуть в ледяной воде смогу определенно, потому что не умею плавать.
Парк совсем пустой, люди если и встречаются, так это либо единичные бегуны, либо велосипедисты, но сегодня нет не тех не других. Так даже лучше. Никто не кинется спасать меня в ледяную воду, а пока приедут спасатели будет поздно. Вот он. Замираю перед подъемом на мост. Точно как в сказке каменный мост на огромных колоннах возвышается над бурной рекой. Нечего сомневаться. Делаю шаг, а внутри, что-то болезненно сжалось. Не нужно себя жалеть. Вперед! Уверенно шагая дохожу до самого центра.
– Как же красиво…
– Собираешься прыгнуть?
– Мамочки напугал!
– Ты разве не знала, что я иду за тобой?
– Что? – Встречаюсь с зелеными глазами Мити.
– Я даже не скрывал, что иду за тобой.
– Слушай, ну чего ты привязался ко мне?
– Мне интересно, прыгнешь или нет, вот и всё, – пожал безразлично плечами.
– С чего ты взял, что я прыгать собираюсь?
– Это очевидно.
– Не поняла, что очевидного? Бегущая строка на лбу?
– Ты очень расстроена. Хочешь остаться одна. Торопишься, чтобы не передумать. Недавно ты плакала. Пришла в парк в такой холодный день. Стоишь на мосту. Осталось сделать только последний шаг.
– Ты тоже заметил, что сегодня на редкость холодная погода?
– Зима ведь? – Растерялся Митя.
– Обычно зимы не такие холодные как эта.
– Ты невероятна.
– Я?
– Мы же не о погоде говорим.
– А о чём? Сегодня и впрямь жуткий холод.
– Лив.
– Иди домой, а то простудишься.
– Не простужусь.
– Твой пиджак совсем не подходит под сегодняшний холод и брюки слишком тонкие. Даже шапку не надел. А рубашка уже к коже прилипла, иди домой чай горячий выпей.
– Идём вместе?
– Я? С тобой? Вот ещё, – усмехаюсь.
– Тогда я останусь.
– Зачем ты это делаешь? – Раздраженно его спрашиваю.
– А зачем это делаешь ты?
– В смысле?
– Собираешься прыгнуть, зачем?
– Твои догадки не обоснованы. Ты ошибся.
– Тогда, я просто буду здесь стоять и наслаждаться видом.
– Если я захочу прыгнуть, то сделаю это.
– Валяй.
– Что?!
– Я же не сказал, что буду тебя отговаривать. Мне может интересно посмотреть.
– Ты больной?
– Из нас двоих я более здоров мне кажется.
– Да откуда ты такой взялся?
– Какой?
– Раздражающий! – Топаю ногой сжав кулаки.
– Просто мимо проходил.
– Боже… – Отвернувшись от него цокаю, впервые в жизни закатив глаза, – Бесит…
– Тебя парень бросил? – Раздался голос за спиной.
– Что?
– Из-за него умереть собралась?
– Господи, нет конечно.
– Из-за чего тогда?
– Ты совсем не понимаешь, что я не хочу с тобой говорить?
– Давай я буду твоим парнем?
– Пффф!!! Что?! Ахах!!!
– Я тебя развеселил?
– Ты будешь моим парнем?
– Да, буду.
– Ну ты точно псих.
– Почему?
– Ты не знаешь кто я? – Разозлившись поворачиваюсь к нему.
