Александр Эдуардович Гуйтер
Несколько дней из жизни Эльки
Глава 2
Из тех, кто помнил, как выглядел старый мир, уже давно никого не было в живых, но мама, когда ещё была с ними ( Элька тогда была ещё совсем маленькая ), рассказывала, что при их бабушке и дедушке, когда те сами были ещё детьми, людей на земле было невероятно много, они умели летать к Луне, а по всей земле росли деревья, мёртвые остатки которых догнивали в пустошах, в реках и морях плавали рыбы, в небе летали птицы, а городов было столько, что их невозможно было сосчитать и в некоторых из них жили десятки миллионов человек.
А потом случилось много всего страшного.
Сначала люди начали умирать от какой-то странной болезни, которую не могли вылечить, потом начали гибнуть деревья, а после всего началась война, какой ещё никогда прежде не было и старый мир закончился.
Мама даже не могла объяснить, зачем люди начали эту войну. Скорее всего, она и сама этого не понимала.
У тех, кто остался в живых, ещё было достаточно знаний, чтобы сохранить хоть что-то – они построили очистители воды, сумели сохранить несколько электростанций, наладили производство топлива, придумали белковые фабрики, научились очищать землю и в огромных теплицах выращивать сою, бобы и другие растения и построили справедливое общество.
Общество, в котором больше никогда не будет войн.
Общество, в котором города управляются Советами Десяти.
Общество, в котором каждый знал своё место.
– Откуда ты это знаешь?
– Что?
– Что он бы меня не тронул.
Они шли по одной из улиц в верхней части города, которая сильно отличалась от той, на которой жила Элька – дома здесь были повыше, во многих окнах горел свет, тогда как у них электричество каждую ночь отключали, фонарей было больше, а через каждые пару сотен метров попадались вооружённые охранники.
Чтобы попасть сюда, нужно было пройти через пропускной пункт, подходя к которому, Элька невольно сжалась, но Нино молча предъявила пропуск и их без всяких расспросов пропустили.
– Они слишком слабы и больны, чтобы нападать на молодых и здоровых. Живут в отстойниках, едят какие-то грибы, подбирают на улицах пьяных или трупы, вроде того, что оставила ты. Для них это настоящий подарок.
Элька удивлённо спросила:
– Так если вы всё знаете, почему с ними не разберётесь?
Раздался хриплый смешок.
– А зачем? Для нас они угрозы не представляют.
Элька промолчала, а Нино вдруг резко остановилась и повернулась к ней.
– Я знаю, кто ты и почему пошла со мной. Будешь послушной, увидишь сестру.
– Я же тебе ничего не говорила.
Снова смех.
– Было кому рассказать. Пошли.
Теперь Элька поняла, о чём Нино шепталась с официанткой.
Вообще, верхний город оказался куда меньше, чем Элька ожидала, хотя это было и не удивительно – людей здесь жило раз, наверное, в десять меньше, так что они довольно быстро дошли до огромного здания, которое было даже больше фабрики, на которой Элька работала.
У входа стояли два охранника.
Элька и Нино вошли внутрь и пошли по длинному, освещённому белыми лампами коридору, вдоль которого было много одинаковых дверей, между которыми стояли вазы с искусственными цветами.
Наконец, Нино подошла к одной из дверей, достала из кармана плаща ключ, открыла её и слегка подтолкнула Эльку.
– Заходи.
В комнате была небольшая кровать, столик, на котором стояли бутылка и стакан, огромное зеркало, небольшая тумбочка и ещё одна дверь.
– Скоро тебе принесут поесть. В тумбочке сорочка, за дверью душ и туалет. Помойся, поешь и отдыхай. И сними ты эти чёртовы ботинки – под кроватью есть тапочки.
Элька хотела что-то спросить, но Нино быстро вышла и закрыла дверь на ключ.
Может, правда помыться? Элька чувствовала себя грязной.
Она села на кровать и обхватила голову руками.
А есть между тем очень хотелось.
Даже очень.
Или помыться? Тем более поесть ещё не принесли.
Ладно, чёрт с ним.
Элька сняла ботинки, взяла из тумбочки сорочку без рукавов и пошла в душ, где, сняв пропитанные потом штаны, футболку, куртку и потёртое бельё, с наслаждением встала под тёплые струи.
Смотри-ка, здесь и мыло есть, причём не такое, какое она покупала в лавке у Янки – ароматное.
Она держала мыло в руках и наслаждалась незнакомым запахом.
– Оно пахнет розами.
От неожиданности Элька выронила мыло и резко обернулась – в дверях стояла Нино.
– Не бойся, я решила лично принести поесть, да и посмотреть на тебя было полезно. Если что, там мясо. Не переживай, не крысиное – консервы из старого мира, хранившиеся на одном из военных складов далеко на севере. Удивительно, какие запасы делали люди раньше – до сих пор хватает.
– Почему ты здесь?
– Не знаю. Наверное, я просто хочу жить. Выключай душ, приведи себя в порядок, поешь и ложись спать. Уже утро.
Элька только сейчас заметила, что всё это время стояла под душем. Дома Мила за такое расходование воды могла и накричать, а здесь, видимо, недостатка в ней не испытывали.
Она быстро намылилась, ополоснулась, выключила душ, вытерлась, надела сорочку и прошла в комнату. На столике, рядом с бутылкой, стояла небольшая тарелка, в которой было несколько ложек каши и какие-то серые волокна.
Элька поела, хотя эти самые консервы ей и не понравилась и захотела пить. Она открыла графин и понюхала – там была водка. Девушка налила полстакана, залпом выпила, залезла под одеяло и даже не заметила, как уснула.
Она шла по лесу, ступая босыми ногами по мокрой от росы траве.
Солнце только что встало, приветствуемое сотнями птичьих голосов, а воздух был свеж и прохладен, без малейшего привкуса гари и кислоты, к которым она привыкла.
Элька взглянула на небо, ярко-синее, как глаза сестры, протянула руки навстречу солнцу и зажмурилась.
Кто-то мягко положил руку ей на плечо и Элька обернулась.
Это была Нино.
Зачем она носит эту дурацкую маску?
Элька осторожно протянула руку и легко, без усилий, сняла маску.
На неё смотрла Мила.
Маска упала в траву и разбилась.
Элька открыла глаза.
Она никогда не слышала, как поют птицы, но знала, что это должно звучать именно так, как было во сне.
Она никогда не ходила босиком по траве, но эти ощущения не были для неё незнакомыми.
Она никогда не вдыхала аромат леса, но этот запах не был для неё чужим.
Память тысяч поколений, живших до Эльки, коснулась её во сне и она это поняла.
Элька отвернулась к стене и тихо, почти беззвучно зарыдала, впервые ощутив не только собственную обречённость, но и всего мира, в котором жила.
Она не знала, сколько так пролежала, то засыпая, то просыпаясь, но, услышав поворот ключа, скинула одеяло и быстро села на кровати.
В комнату вошла Нино со стаканом чего-то белого, в дверях застыл охранник.
– Закрой дверь, – негромко сказала она ему, – а ты выпей.
Она протянула Эльке стакан.
– Что это?
– Соевое молоко. Давай, пей быстрее, у нас ещё куча дел.
Элька послушно выпила. Молоко было сладким, даже слегка приторным и Элька даже слегка поморщилась.
– Невкусно? Это с непривычки. Ладно. Сейчас я отведу тебя к врачу.
– Зачем?
Нино, как обычно, хмыкнула.
– Глупая. Мне, а точнее, нам, нужно знать, не больна ли ты чем-нибудь неприятным, что сделает твоё дальнейшее пребывание здесь бессмысленным.
Элька почти обиделась.
– Да ничем я не болею.
– Вот это мы и узнаем. Иди, сделай свои дела, в туалет там сходи, покури, если хочешь и пошли. Быстро!
Элька вскочила, вытащила из куртки, лежащей на тумбочке, сигареты и зажигалку и быстро забежала в душевую, где села на унитаз и закурила, стряхивая пепел между широко расставленных ног.
И что дальше?
– Ты скоро там? – раздался нетерпеливый, хриплый голос.
Элька встала, сделала последнюю затяжку, выкинула окурок в унитаз, спустила воду, быстро ополоснула лицо и вышла.
Нино уже стояла в дверях, сложив руки на груди.
