Александр Эдуардович Гуйтер
Девочка шла по дороге
Мальвина
– Малька, ты сегодня работать пойдёшь?
Юлдуз открыла глаза.
Ей так не хотелось просыпаться, возвращаться в тошнотворную реальность…
Юлдуз…
Звёздочка…
Так называла её бабушка…
Всё, что она помнила о старушке, это сад…
И она купает её, маленькую, черноволосую и большеглазую, в тазике, а воздух пропитан ароматом цветущей черешни…
Юлдуз открыла глаза.
Светка сидела на ней и улыбалась.
– Вставай, вставай, вставай, соня!!! Семь вечера уже – работать надо!!! Или Мальвинка решила взять выходной?
Какой, блин, выходной – они ещё за квартиру не заплатили в этом месяце…
Малька....
Мальвина....
Дали же погоняло, чтоб их....
Спасибо папе, что наградил голубыми глазами…
Хотя там вроде волосы…
Ей захотелось заплакать…
Нельзя…
Нельзя…
Юлдуз шла по трассе и тёплый апрельский ветер трепал её волосы, перекрашенные в блонд.
Она ненавидела этот цвет, но Светка, вот чертовка, убедила её перекраситься…
Полицейские составляли протокол.
В-принципе, обычное дело – сбили проститутку, да и товарищ весьма трезвый и его корочки вызывают уважение.
Щас скорую вызовем, да и всё.
А пока простынёй накроем…
Юлдуз лежала, и по её щекам текло что-то обжигающее…
Слёзы?
Наверное…
Теперь уже всё равно…
Тёплые морщинистые руки гладили её лицо, а в воздухе разливался аромат цветущей черешни.
Засыпай, звёздочка…
Засыпай…
Страшные птицы
Они беззвучно прилетят в ночи
И унесут с собой глаза твои.
И мысли выклюют, и сердце растерзают.
И будешь неподвижен ты лежать
Во мраке, ослеплённый и безмолвный…
Чтоб вечно тлеть…
И вечность не сгорать…
Нарисуй для меня дождь
– Простите, я вам не помешаю?
Девушка в лёгком плаще села на скамейку и, наклонив голову, принялась выжимать волосы.
– Нисколько.
– А что вы тут делаете – дождь ведь идёт?
– Просто смотрю на дождь.
Она заливисто засмеялась.
– Что может быть интересного в дожде?
Она стояла, облокотившись локтями об подоконник, и смотрела в открытое окно.
– Снова дождь начинается…
– Тебе ведь, насколько я помню, дождь не особо нравится.
– Нет, но, хотя знаешь, я, наверное, полюбила дождь. По-своему.
Она подошла к нему, залезла с ногами в кресло, обхватила колени руками и задорно спросила:
– А ты можешь нарисовать дождь?
– Написать.
– Ну, хорошо, написать, так написать. Нарисуй, то есть, напиши дождь. Для меня. Пожалуйстаааа…
Он повернулся, улыбнулся и игриво провёл перепачканным краской пальцем по кончику её носа.
– Хорошо, но только, чур, не смотреть, пока не закончу.
Она сдёрнула ткань.
На холсте были они.
И дождь.
Как в тот день.
Она прикоснулась к шероховатой поверхности и беззвучно зарыдала.
– Что ты говоришь, бабушка?
Эллен отвлеклась от разглядывания картины, подошла к лежащей с закрытыми глазами старушке и наклонилась.
– Снова дождь начинается.
Девушка машинально посмотрела в окно – за ним светило солнце…
Остановись!
Остановись! На миг замри!
Взгляни!
На тех, кто были здесь царями и рабами,
На тех, кто здесь народы покорял,
На тех, кто умирал, не покоряясь.
Теперь же все они бесплотны и безлики,
Стоят у пропасти в безмолвном ожидании.
Что ждёт их?
Пустота. И тишина.
Без страха. Без любви.
И без страдания.
Меч
Меч выронил и рухнул на колени…
На павших посмотрел, на тех, кто не дошёл к мечте.
Грядущее прозрел и понял -
Путь окончен.
И руки на груди скрестил,
И поклонился пустоте.
О, возлюбленная!
О, Иштар, возлюбленная моя!
Прекраснейшая из прекрасных!
Владычица богов и царица царей!
Дарующая любовь и благословляющая войну!
Губы твои источают мёд, глаза твои преисполнены страсти и нежности!
Движения твои легки, а речи подобны журчанию ручья!
Поцелуи твои обжигают, ласки твои заставляют закипать кровь!
Приходишь ты, когда захочешь и уходишь, оставляя обессиленным!
Воистину, ты – сама жизнь и сама любовь, о богиня!
И я прощаю тебе твою ветреность!
Прощаю твою расточительность!
Прощаю твою необузданность!
Прощаю твою безудержную страсть!
Прощаю твоих многочисленных возлюбленных!
Но как ты могла…
Как ты могла…
С конём…
Девушка, что случилось?
Девушка, что случилось?
Я шёл за вами по следам кровавым.
Дождь так пытался смыть их с асфальта,
но у него не вышло.
Что с вами, девушка?
Вы так невинны
с веснушками детскими, глазами зелёными.
Волосы рыжие растрепались, промокли,
а вы улыбаетесь, словно не ваша там кровь на асфальте.
Хрупкое тельце, чуть-чуть угловатое,
дрожало от холода,
а она улыбалась.
Она улыбалась, прижав босоножки к груди.
Что с вами, девушка, кто вас обидел?
Может, помочь вам могу?
Она засмеялась, босоножки швырнула и убежала, продолжая смеяться.
И лишь на асфальте следы кровавые остались в память о ней.
Не будите Белоснежку!
Принц ехал через умирающий лес..
Копыта коня мягко ступали по полусгнившей листве, из которой местами торчали осклизлые шляпки грибов и небольшие засохшие кустарники с уродливо переплетёнными ветвями.
Воздух в лесу был густым, неподвижным и пропитанным каким-то странным дурманящим ароматом, от которого клонило в сон.
Ни звука, ни движения…
Когда-то в этом лесу звучал охотничий рог, раздавался лай собак и взмыленные кони, взбивая копытами землю, мчали сквозь заросли опьянённых азартом всадников.
Но сто лет назад всё изменилось и даже деревни на границе с лесом обезлюдели.
С этим надо было покончить.
Лес постепенно начал редеть и вскоре впереди показались заросшие бурым плющом каменные стены.
Поступь коня замедлилась, наконец, фыркнув, он остановился, втянул дрожащими ноздрями воздух и встал на дыбы, сбросив наездника.
Принц поднялся, подошёл к коню и провёл ладонью по вздымающемуся боку, но тот, казалось, даже не заметил этой ласки и отказывался сделать хотя бы ещё один шаг.
Юноша снял седельную сумку и перекинул её через плечо.
Осталось совсем немного…
Дверь склепа с протяжным скрипом открылась, и принц вошёл внутрь.
В хрустальном гробу, на небольшом каменном постаменте лежала она.
Та, ради которой он пришёл.
Он достал из сумки приготовленные свечи жёлтого воска, расставил их в четыре почерневших серебряных светильника, поджёг и подошёл к ней.
Она была прекрасна.
Иссиня-чёрные волосы двумя переливающимися в мерцании свечей волнами ниспадали на её грудь, создавая завораживающий контраст с бледной, почти белой, кожей и губами цвета спелой вишни.
Принц ощутил страстное, преступное желание поцеловать эти губы.
Юноша стоял, прижавшись спиной к стене, из прокушенной губы тонкой струйкой текла кровь.
Девушка с белоснежной кожей подошла к нему и взяла за подбородок.
– Не бойся, – прошептала она, обнажив жемчужно-белые клыки…
