Александр Воропаев
Всласть
Так вот откуда я знаю его имя, подумал я. Проклятый нотариус! – подсуетился и подсунул мне под сурдинку в бумаги бандита.
– …После сего опрометчивого поступка вы вдруг внезапно исчезаете и вот результат: Сапожок выходит на сцену. Если бы вы сейчас не появились, месье, эти люди бы под себя все подмяли. К моему большому огорчению… Теперь вы видите свою ошибку, мой друг? – Шеню протянул руку и взял меня под локоть.
«Шеню очень опасен. Все его люди вооружены и готовы стрелять. Он собирается выдать это за действие Сапожка, – заторопился Заслон. – Осторожно! Он сам готов стрелять!»
Худоносый Монье словно услышал восклицание моего ассистента. Он выхватил револьвер и направил его в сторону Шеню. Его люди тоже выхватили оружие. В ответ и люди винодела выставили «пушки». Буквально все кроме меня и Шеню ощерились стволами.
И тут это случилось. Сухие редкие щелчки застрекотали быстрее, они слились в один непрерывный звук, и в нем появился какой-то ритм. При определенном допущении можно было бы назвать его музыкой. Конечно, больше невозможно было принимать это за треск кузнечиков – для меня, наконец, стало очевидно, звуки издавало «ухо герцога».
Все участники события замерли. Не могу сказать, что произошло, то ли время замерло, то ли я обрел невероятное ускорение. Вдруг пришло понимание, что мне следует делать, чтобы разрешить ситуацию. И это понимание, а также новые возможности каким-то хитрым образом, предоставило мне «ухо».
Я мысленно протягивал руку и тут же узнавал намерения человека. Далеко не все участники сцены несли в себе агрессию. Самыми опасными были Шеню, Пистолетик и еще один из его людей – молодой парень Горио. Он страшно перетрусил при появлении чужих автомобилей и вот-вот должен был начать палить куда ни попадя из своего револьвера. С помощью «уха» я убрал у парня панику и обратил его внимание на окружающую нас природу: траву, деревья, и отрадные признаки весны, которые они демонстрировали. Этого оказалось достаточно.
Сложнее было с главарями шаек, которыми я занялся затем. В их намерениях не было ничего спонтанного, они руководствовались не эмоциями, а злонамеренной рассудочностью, и потому действовать нужно было намного аккуратнее. Иначе я рисковал убить их.
Интересно, что сейчас я даже понимал мысли своего помощника – Сириуса-Заслона. Он визуально проявился для меня в виде полупрозрачной фигуры андроида – с каким я имел дело в будущем. Сириус не понимал, что происходит. Ассистент вдруг увидел, что я стал почти всесилен. Он не знал почему.
***
Меня разбудила мадмуазель Пети. Убираться тихо она не умела, и, к моему неудовольствию, предпочитала заниматься этим с утра пораньше. Я машинально поднял глаза к бюро. Там на фотокопиях табличек Гильгамеша и пособиях по арамейским языкам стояла моя печатная машинка «Underwood», в ней белел заправленный лист бумаги. Разговаривая вчера с Сириусом, я набивал на машинке ключевые тезисы… Все-таки накануне я здорово надрался. Но после произошедшего мне было это необходимо. Помню, что на каком-то этапе я решил, что это будет проверкой наноботов. Не очень-то они помогли…
И все же мы с Заслоном разобрались. Кажется, разобрались. По крайней мере, определенные закономерности мы нащупали.
Горпилин-старший в своем будущем работал с артефактом, искал ответы на вопросы, а значит, задавал их… Странным образом ответы на эти вопросы получил я – другая версия Горпилина. Намеки на ответы. Все-таки логика артефакта Странников была слишком чужда нашей. Я только знаю теперь, что в имение Готро он меня привел именно для этого. К «уху красного герцога».
Остались вопросы, как новые возможности применить для пользы Человечества. Именно Человечества с большой буквы – во всех временах и измерениях. Даже если артефакт создан для манипуляции нами. Чтобы ускорять или замедлять наш прогресс. Особенно в этом случае…
– Вам нужно завести себе новый ковер, месье Димитрий, – сказала мадмуазель Пети, поднимая опрокинутый бокал с пола. – И на этот раз – красный. Господин Штольц никогда не позволял себе такого.
Предыдущий хозяин имения был немец.
– За такие слова тебя следовало бы высечь. Негодница Лулу.
Негодница хихикнула. Ей было около шестидесяти пяти лет. Но она училась в иезуитской школе и понимала такие шутки.
– Вас очень ждут ваши девочки, – сказала мадмуазель Пети. – Возле бассейна. Вы обещали им рассказать что-то очень важное.
Да. Чтобы принять бремя власти мне требовалась поддержка моих дорогих девочек. Они должны присматривать за мной.
