Александр Волконский
От Новаго Маргелана до границы Бухары
II
Оставим наш отряд спокойно отдыхать под гостеприимным кровом Исфайрамского поста и скажем несколько слов о туркестанском таможенном округе, с реформой которого связана главная цель нашей экспедиции.
При учреждении таможенного надзора (в 1887 г.) распоряжения правительства были выполнены на месте трудами и энергией нынешнего начальника округа – Г. К. Кайзера, изъездившего для этой цели не одну тысячу верст среди степей и гор пограничной полосы. Вынесенное из столицы или городов центральной России представление о деятельности чиновника мало вяжется с характером службы на наших окраинах. Если вы встретитесь в Туркестане с чиновником, проведшим несколько лет в Средней Азии, – можете быть почти уверены, что в его лице имеете дело с путешественником, могущим вам рассказать много занимательного о странах, имена которых вам едва известны. Поручения, ради которых делаются подобные путешествия, полны жизненного, а не только канцелярского интереса и отличаются самым разнообразным характером.
Округ имеет назначением охранять в таможенном отношении ввоз товаров в пределы края из Индии и Афганистана чрез Бухару и из Китая чрез нашу восточную границу. С переходом таможенного дела из рук обще-административного управления в специальное ведение округа, доходы по сбору пошлин возросли почти в шесть раз; в настоящее время, при общем расходе приблизительно в 100 тысяч рублей с небольшим, пошлин с привозных товаров очищается на 660 т. р. В этом отношении не все, однако, районы округа находятся в одинаково благоприятных условиях. Из четырех отделов и двух участков, на которое подразделяется округ, серьезное фискальное значение имеет лишь самаркандский отдел: в нем сосредоточивается взимание пошлины с бомбейского чая и с других товаров, переходящих северную бухарскую границу на вьюках или пересекающих ее по линии закаспийской железной дороги, и его более чем полумиллионный доход составляет почти весь доход округа. На долю катта-курганского отдела[7] приходится всего 20 т. р.; такое же второстепенное значение в смысле доходности имеет отдел аму-дарьинский, расположенный на нижнем течении этой реки (между территориями Бухары и Хивы), он представляет преграду для провоза товаров из средне-азиатских ханств во внутреннюю Россию по направлению в Оренбургу и в Туркестан чрез Кизил-Кумские пески. Линия ферганского отдела и два участка пограничные Китаю имеют лишь «боевое» (как выражаются люди близкие таможенному делу) значение и далеко не всегда покрывают расходы, вызываемые их содержанием[8].
Главную часть доходов округа доставляет очищение пошив с товаров, идущих из средне-азиатских ханств. В этой категории товаров единственную крупную статью представляет чай, идущий из Индии в количестве почти 40 т. пудов в год (на сумму около 1½ м. р.); главным образом ввозится любимый местным населением зеленый чай (кок-чай). Он дает свыше полумиллиона пошлинного сбора[9]. Рядом с этим доходом сбор с остальных товаров играет самую незначительную роль. Так ввоз красильных веществ (индиго) дал в 1892 г. до 22 000 р.; драгоценных камней в том же году привезено на 2000 рубл. и сбор с них равнялся 800 р. Можно еще упомянуть о ввозе индийских бумажных тканей, в особенности белой и цветной кисеи, очень распространенной и в Бухаре, и среди мусульманского населения нашей территории, так как эта кисея идет на чалмы, неизбежный почти предмет туземного одеяния.
Важнейшие предметы ввоза через китайскую границу, расположенные по степени их ценности, представляются в след. виде: хлопчато-бумажные изделия (на сумму около 714 000 р.), шерсть (около 62½ т.), шолк сырец (38 т.), шерстяные ковры (44½ т.), и ткани (23½ т.) звериные шкуры (26½ т.), мягкая рухлядь (20½ т. р.) и чай (7 т.). В общей сложности получается почтенная цифра в 1 045 556 р.; но так как ценность чая входит в это число на сумму всего только 7111 руб., то пошлинный доход с этих товаров крайне невелик и составляет самую ничтожную часть всех доходов округа[10].
Собственно-бухарские произведения избавлены от пошлинного обложения.
В каждом отделе надзор составляется из управляющего, его помощников и надзирателей отдельных переходных пунктов. Эти пункты разбросаны по пограничной линии, в две тысячи верст длиной, на далекое друг от друга расстояние, – так что иногда приходится по одному кордону на пограничный уезд, – и представляют из себя простые сакли или же небольшие дома, в роде того, в котором мы расположились нашим первым ночлегом на Исфайраме. В таком доме помещается надзиратель и отводится комната для объездчика из отставных унтер-офицеров. Другие строения предназначаются под службы и для джигитов, т.-е. стражников таможенной охраны. Пункты располагаются на главных путях, в них ведется отчетность проходящим товарам, и отсюда джигиты отправляются в разъезды за десятки верст кругом, по пустынным равнинам и по горным ущельем. Они и особенно объездчики, которым обещана четвертая часть стоимости конфискуемых товаров, с большим рвением разыскивают следы контрабандистов, гоняются за ними целыми часами по раздолью степей, карабкаются на кручи по известным только им тропинкам, переправляются вплавь чрез горные потоки.
«Вот здесь я намедни тонул, – рассказывал мне один словоохотливый объездчик, отставной фельдфебель, с которым мы шли вдоль Исфайрама. – Послали меня поглядеть, что это за киргизы стали с кибитками там в долинке; хотел доехать покороче, через реку, меня течением и понесло вместе с лошадью; сажен 30 тащило, – совсем помирать собрался, да как-то выбрался на берег, смотрю – и лошадь тоже вылезает… Только напрасно искупался: ничего товаров у этих киргизов не было с собой, так пришли – скотину кормить»…
Джигиты устроивають засады, проводят ночи в снежных сугробах на горных перевалах, кутаясь в свои зипуны, а к полудню неожиданно появляются в равнине, в кишлаке, куда по их сведениям должен прибыл на базар караван с незаконно провезенными товарами, и нередко вступают в ожесточенную рукопашную схватку с контрабандистами.
Эта тяжелая служба таможенного джигита как нельзя более могла бы способствовать выработке боевых качеств в их среде и подготовке из их числа, на случай надобности, лихих разведчиков и проводников. К сожалению, соображения экономического характера и отдаленность пунктов, вероятно, надолго отложат возможность создать в этой прекрасной школе пограничное войско, подобное пограничной страже на нашей западной окраине. Джигит получает всего 15 р. в месяц и обязан на эти деньги содержать себя и свою лошадь, должен иметь зимний и летний бешмет; от казны он получает шашку и револьвер системы Галана. При таком скудном содержании весьма трудно найти запасных нижних чинов, желающих поступить в джигиты, почему эти должности замещаются по большей части из местных же сартов, во многих отношениях представляющих не совсем подходящий для такой службы элемент. По своим понятиям и интересам они, конечно, ближе в туземному населению, чем в интересам русской власти, шторой служат. Имея родственников среди жителей соседних кишлаков, имея личные с ними счеты и личные отношения к обитательницам кишлака (последнее совсем недоступно джигитам-немусульманам), они естественно имеют большее побуждение к столь соблазнительным в таможенном деле злоупотреблениям в ту или иную сторону. Разсказывают, будто бывали случаи, что контрабандисты поступали в джигиты с целью, изучив основательно в течение года приемы таможенного охранения, тем с большей выгодой заняться впоследствии своим обычным ремеслом. При таких условиях, несмотря на все усилия начальства, несмотря на введенные в округе приемы воинского чинопочитания (в роде отдания чести, рапортов и т. п.), дисциплина должна получиться довольно относительная, встречая главное препятствие в дикости понятий той среды, к которой ее хотят привить.
