Александр Волконский
От Новаго Маргелана до границы Бухары
Мы переехали чрез мост и опять стали подыматься и спускаться по карнизам. Партия рабочих, человек в 30, разработывала дорогу под присмотром саперного офицера. Мы разговорились с ним: он провел здесь один в обществе рабочих уже более недели; палатки у него с собой нет, провизия вышла; раздобудут рабочие где-нибудь барана, тогда есть чем пообедать, а не то так и без обеда можно прожить. Расчистка этой дороги производится ежегодно, так как камни и щебень постоянно осыпаются со скал на карнизы. Разработка путей составляет одну из первейших забот нынешней администрации Туркестанского края; выполнение этой задачи, подобно почти всем культурным началам, вносимым русскою властью в эту далекую, полудикую окраину, совершается помощью той же солдатской силы, которая ее покорила.
Трудно передать впечатление того разнообразия, которое глаз подмечает в картинах Алайского хребта: точно движущаяся театральная декорация развертывается пред вашими глазами, ежеминутно меняя свои цвета и очертанья, несмотря на то, что это все та же дикая природа, все те же лишенные признаков человеческой жизни, безлесные, голые скалы. Вот поднимается отвесная скала; подобная стене, воздвигнутой гигантами, она изборождена глубокими морщинами, отделяющими мощные, саженной толщины, пласты гранита; река омывает её подножье. Потом горы отходят от реки, и вода бежит между глинистых, кирпичного цвета берегов, а дальше поток то пенится по камням порогов, то шумит, ниспадая водопадом… Карниз проложен по каменистой осыпи: когда-то здесь обрушилась часть скалы и, разбившись на миллионы обломков, легла от верхнего края гор до дна реки покатой плоскостью, узкою в своей далекой вершине, что уперлась в расщелину двух соседей-утесов, широкою в том месте, где мы ее пересекаем по карнизу, еще шире под нами, там внизу, на дне реки… А дальше, где-нибудь высоко-высоко, на самом верхнем краю скалы выделяется на голубом небе одинокое дерево, и думаешь сперва, что это былинка, а не дерево: так оно далеко и таким маленьким кажется… Кругом все пустынно и мрачно; только иногда, у крутого поворота реки, где вода, в течение веков подрывая глину берегового обрыва, отошла от противоположного берега, видишь в укромном уголке покинутого течением речного дна две-три березы, и в тени их какие-то желтые цветы, приветливо пестреющие среди сочной травы.
Жара спадала, стал накрапывать дождь и покрыл мелкою сеткой окрестные горы. У меня нет ничего с собою, чем бы укрыться; хочу переждать дождь за высоким камнем. Один за другим проезжают мимо меня мои спутники, укутанные кто в бурку, кто в европейское пальто, а дождь льет все сильнее и сильнее. Накрывшись попоной, направляюсь дальше по тропинке, которая, не находя себе места на одном склоне, беспрестанно перебирается на другой берег по перекинутым чрез поток мостикам. Вон за одним из них поднимается на кручу вереница всадников: точно в театре, где на нескольких саженях хотят дать иллюзию долгого подъема, так они идут, извиваясь змейкой по таким частым зигзагам, что кажется, будто всадники, идущие сзади, своими головами касаются ног впереди идущих лошадей…
Дождь прошел. Тяжело дыша, с трудом поднимается моя лошадь среди лоснящихся, омытых дождем камней. Я слезаю, чтоб облегчить ей подъем; тропинка так узка, что рядом не пройдешь; иду сзади, держа повод в вытянутой руке; лошадь дернула, повод выскользнул, и я тщетно стараюсь догнать ушедшую вперед лошадь: так круто, что более минуты нет сил подыматься без отдыха. Положение для всадника комичное, но опасное для лошади: я увидал ее чрез несколько минут впереди и выше меня; она бежала рысью по горизонтальному карнизу, задрав голову, повернутую к стороне пропасти; повод болтался; наступи она на него – она бы спотыкнулась и покончила свои дни…
Уже смеркалось когда мы стали спускаться в небольшую долину, затерянную среди гор; густой вечерний туман поднимался с пропитанной сыростью почвы, стелясь по земле, как дым от орудийных выстрелов; в тумане мы различили круглые своды юрт, предназначенных для нашей ночевки. Их было всего три, – слишком мало для довольно многочисленной партии, – но и эти три юрты были доставлены сюда не без затруднений, так как, за неимением верблюдов, их пришлось навьючить на лошадей; требуется до пяти лошадей, чтоб поднять даже такую маленькую юрту, как те, что были приготовлены для нас волостным алайских киргизов в урочище Лянгар.
Обыкновенных размеров юрта свободно навьючивается на одного, верблюда: большие четырех-угольные куски войлока (кошмы), покрывающие её деревянный остов, кладутся на спину животного; поверх их помещается самый остов – складная решетка из прутьев, служащая стеной этого остроумного здания, при чем образует что-то в роде платформы, на которой иной раз восседает супруга владельца верблюда, окруженная ребятишками и всяким скарбом; третья часть юрты, её свод, состоит из выгнутых прутьев, нижние концы которых привязываются к краям решетчатой стенки, а верхние соединяются в центре свода, упираясь в края обода, служащего в то же время дымовым отверстием. Весь этот свод в разобранном виде, связанный в один пучок прутьев, также находит свое место на спине верблюда. Если вам придется провести несколько дней среди кочевников, вы скоро освоитесь с их жилищем, и, привыкнув сидеть на войлоках, которые расстилаются на земле, вы найдете в нем своеобразную прелесть. Только вот в дождливую погоду оно не совсем приятно тем запахом промокшей кошмы, который встретил и меня, когда, согнувшись в три дуги, я входил в нисенькую дверь одной из юрт, где и застал моих спутников среди оживленных разговоров.
Промокшие и озябшие, сидели мы в ожидании прибытия вьюков с сухой одеждой и рассказывали друг другу свои дорожные приключения. Не стану передавать всех этих рассказов, – скажу только, что главную роль в них играла лошадь, ибо все путешествие проходит в постоянном уходе за своим конем: то надо вытащить застрявший в копыте камешек; то подкова начинает хлябать на таком крутом спуске, где это по меньшей мере некстати; то, утоляя жажду из горного ручья, лошадь с водою втянет в рот пиявку, и на привале приходится избавлять ее от этого кровопийцы при помощи палки, просунутой между челюстями…
– А у меня каска слетела вниз, когда я ехал по откосу осыпи, – рассказывает один из спутников, не изведавший ранее горных путешествий и весьма дороживший своим английским пробковым шлемом: – слетела вниз, вижу – не слишком круто, я за ней хотел спуститься, сделал шаг, – а камни под ногами так и поползли; тогда я сел и скатился на камнях, точно на салазках…
– И вы остались целы?.. Ну, так благодарите судьбу и другой раз не пробуйте, а не то вас так и засыплет камнями… и хоронить не надо будет…
Не успел новичок выразить свое удивление, как плетеная занавесь, закрывавшая дверь юрты, приподнялась.
– Господа, обед готов! – радостно провозгласил кто-то при виде входящего в юрту джигита с блюдом баранины. Разговоры прекратились, каждый постарался устроиться поудобнее, главное – поближе к блюду, и все занялись едой. Чувствуется большой недостаток в ножах и вилках; приходится запастись немалой долей терпения…
