Александр Владимирович Андреев
Серпантин счастливых дней
«Значит, Василий», – философски отмечаю я.
И в тиши, походкой мягкой,
Не опознаны, коты,
Пеленают мир украдкой
В покрывала дремоты…
Время летит стрелой, снова день рождения Иры. На сей раз в окружении приехавших из самой столицы родственников. Родственники живут побогаче, выставляют на стол с торжественным видом виски. Местный народ с подозрением относится к заморскому продукту, более доверяя отечественной водке. А я как-то незаметно увлекаюсь… И напиток коварно подрубает меня в конце вечера. Вот ведь подлецы американцы, а?
До Ириного города, города белых колонн, как несколько высокопарно именуют его местные краеведы, можно добраться двумя способами. На поезде, два отправления в сутки, либо автомобильным транспортом, который ходит каждые сорок минут. Прибывают транспорты практически в одну точку. В районных городах чаще всего оба вокзала совмещены. Поезд делает много остановок, доставляя дачников, огородников, жителей придорожных поселков до нужного им места. Удобно, но неторопно. Словечко «неторопно» я позаимствовал у моей женщины в одну из поездок. Из окна открываются живописные виды. Иногда я беру с собой ноутбук и что-то пишу в дороге. Интернета, как ни странно, вдоль трассы практически нет, даже сотовая связь местами пропадает. Но не беда. Перестук колес, накладываясь на предвкушение встречи, настраивает на романтически возвышенный лад.
Лесной полустанок.
Мерный бег облаков.
Развеян как морок
Мир железных дорог.
Пару раз я завожу разговор о будущем. В том смысле, может хватит уже поездок, и пора приобрести нам еще одну общую черту. А именно идентичную прописку. Но как-то разговор гаснет, не успевая даже разгореться, как спичка при порыве ветра. Суммарного вектора решимости не хватает для преодоления инерции бытия. Это немного печально, потому что все, что не развивается, неизбежно подвергается разрушению. Все, от сухих служебных инструкций до возвышенных чувств. Реальность напирает, наступает превосходящими силами со всех сторон, сокращая и сокращая жизненное пространство. Пока не захватывает его окончательно, безжалостно искореняя на подвластной территории все, что дышало по законам любви. Поскольку у нее, повседневной обыденности, законы свои. Ревниво претендующие на вселенскую всеобъемлемость, не терпящие конкурентов, прагматичные и зримые. Какое-то время еще тлеет лучинкой мостик виртуальной связи, но вольфрамовой спиралькой перегоревшей лампочки, сдается и он…
Я ухожу из мест любви –
По серпантину дней.
Здесь майские сады цвели,
И робок был апрель…
