Александр Викторович Степанов
Как убить ведьму
**Глава 6: Странствующий охотник**
Кровь Элиаса струилась по пальцам, смешиваясь с росой на траве. Лес, затаившийся после битвы, дышал ему в спину – тяжёлые выдохи ветра несли запах горелой плоти и медного страха. Тень исчезла, но её шепот висел в воздухе, как паутина: «Ты уже её часть… Ты уже её часть…»
– Заткнись, – прошипел он, прижимая к груди кольцо матери. Серебро жгло, напоминая о последнем объятии Мариэль.
Шаги раздались внезапно. Не шелест листьев, а чёткие, мерные удары, разрезающие тишину. Элиас едва успел поднять кинжал, как из тумана возникла фигура.
Мужчина шёл, словно нес на плечах всю тяжесть мира. Его плащ, сшитый из шкур неведомых зверей, был покрыт выцветшими рунами. На поясе болтались склянки с мутной жидкостью, а за спиной виднелся меч с клинком, напоминающим осколок ночи. Лицо его пересекали шрамы, будто кто-то пытался вырезать историю жизни острым пером.
– Новичок, – произнёс он, и голос его звучал как скрежет камней в горной реке. – Ты дрался с Тенью Саморазрушения. Для первого раза… недурно.
Элиас попытался встать, но колени подкосились. Земля встретила его холодным поцелуем.
– Кто… вы? – выдохнул он, чувствуя, как кровь сочится из ран на плече.
Мужчина присел на корточки, и Элиас увидел его глаза – зрачки были вертикальными, как у хищной кошки, и светились тусклым золотом.
– Имена – роскошь для мёртвых, – он достал из складок плаща флягу, вылил содержимое на ладонь. Жидкость вспыхнула синим пламенем. – Но ты можешь звать меня Кайран. Охотник на ту, что зовётся Маланией.
Пламя перекинулось на раны Элиаса. Он вскрикнул, ожидая боли, но вместо этого плоть начала срастаться, оставляя розовые шрамы.
– Зачем… помогли?
Кайран усмехнулся, показывая клыки, подпиленные до острия:
– Мёртвые щенки не годятся для травли. Малания любит, когда добыча отчаивается. А ты… – он ткнул пальцем в грудь Элиаса, прямо в амулет, – …ты пахнешь надеждой. Раздражающе.
Элиас поднялся, опираясь на берёзу. Дерево дёрнулось, пытаясь отстраниться, но он вонзил в кору кинжал. Ствол застонал, истекая чёрным соком.
– Она убила их. Я уничтожу её. С вашей помощью или без.
Кайран засмеялся. Звук был похож на лязг кандалов.
– Уничтожить. Ты говоришь, как дитя, машущее палкой против урагана. – Он сорвал с шеи цепь с клыком, похожим на амулет Элиаса. – Малания – раковая опухоль мироздания. Ты хочешь сражаться с ней? Научись сначала видеть.
Он щёлкнул пальцами, и мир изменился. Воздух заполнили нити – алые, чёрные, ядовито-зелёные. Они опутывали деревья, уходили в землю, бились в конвульсиях.
– Паутина Предела, – прошептал Кайран. – Каждая нить – граница между миром людей и тьмой. Твоя ведьма… – он дёрнул за багровую нить, и где-то вдали взвыл ветер, – …грызёт их, как крыса.
Элиас потянулся к нитям, но Кайран грубо отшлёпнул его руку:
– Тронешь не ту – останешься без пальцев. Или головы.
– Как вы это видите?
– Цена, – охотник провёл рукой по шраму на шее. – Глаза мне вырвала первая жертва. Взамен я получил зрение. Не завидую.
Он махнул рукой, и иллюзия исчезла. Лес снова стал просто лесом – если не считать, что камни под ногами тихо перешёптывались на языке вулканов.
– Почему вы охотитесь на неё? – спросил Элиас, подбирая мешок с немногими уцелевшими вещами.
Кайран замер. На мгновение его глаза стали человеческими – карими, усталыми.
– Она взяла то, что мне дороже жизни. Теперь я беру её кусочки, – он потрогал мешочек на поясе, откуда доносился слабый стон. – Но сегодня не день воспоминаний.
Охотник сорвал с дерева ветку, провёл по ней клинком. Древесина превратилась в змею, которая тут же укусила его за запястье. Он равнодушно раздавил её сапогом.
– Урок первый: в Зачарованном лесу доверяй только тому, что может тебя убить. Иллюзии безобидны. Реальность – нет.
Элиас кивнул, обхватывая дрожащие руки. Лицо Лины мелькнуло в памяти – смешное, с пятном земляники на щеке.
– Я готов. Учите.
Кайран усмехнулся, разворачивая плащ. Внутри были пришиты сотни карманов с диковинными предметами: сушёные сердца, колокольчики из кости, пузырьки с тенями.
– Тогда начнём с малого, – он протянул Элиасу серебряный свисток в форме змеи. – Это зов смерти. Дунешь в него – привлечёшь всё, что жаждет твоей плоти. Используй, только если готов стать жертвой.
– Зачем мне это?
– Чтобы помнить, – Кайран повернулся, и его плащ взметнулся, открывая спину. Там, под одеждой, шевелилось нечто, покрытое чешуёй. – Что даже охотник – всего лишь дичь в чужой игре.
Они двинулись вперёд, и лес расступился, образуя тропу. Где-то впереди, за горами, вздрагивал багровый свет Цитадели.
– Сколько уроков впереди? – спросил Элиас, наступая на тень Кайрана.
– До первого трупа? – охотник обернулся, и его золотые глаза вспыхнули. – Мы уже начали.
**Глава 7: Уроки охотника**
Лагерь Кайрана прятался в пещере, вход в которую прикрывали корни древнего дуба, сплетённые в решётку. Внутри пахло дымом, железом и чем-то невыразимо чужим – будто воздух здесь принадлежал другому веку. На стенах висели трофеи: клыки существ с тремя рядами глаз, высушенные крылья, напоминающие паруса кораблей-призраков, и маски, шептавшиеся на языке углей. Посреди пещеры горел костёр, но пламя было зелёным, а в его сердцевине клубились тени.
– Садись, – Кайран бросил в огонь горсть чёрной соли. Пламя взвыло, и в дыму возникли силуэты: Малания, плетущая паутину из человеческих сухожилий; Элиас, стоящий над обрывом с ключом в руке; Лина, чьи глаза стали звёздами. – Видишь? Она уже ткет твою судьбу.
Элиас сжал кулаки, но не отвёл взгляда:
– Тогда я разорву её паутину.
– Разорвёшь, – Кайран усмехнулся, доставая из плаща склянку с жидкостью, в которой плавало человеческое ухо. – Если научишься видеть нити.
Он плеснул содержимое склянки в огонь. Зелёное пламя вспыхнуло багрянцем, и Элиас почувствовал, как реальность *сдвигается*. Воздух опутали алые нити, пульсирующие как вены. Они пронзали стены, уходили в пол, обвивали его запястья.
– Это… – он попытался дотронуться до одной из них, но нить отстранилась, словно живая.
– Твои связи, – Кайран провёл ножом по собственной ладони, и капли крови, падая в огонь, заставили нити светиться ярче. – Красные – те, кто жив. Чёрные – мёртвые. Зелёные… – он указал на едва заметную нить, уходящую в темноту пещеры, – …предатели.
Элиас проследил за красной нитью, ведущей к его груди. Она раздваивалась: один конец обрывался в пустоте, другой – уходил к кольцу Мариэль.
– Лина… Отец… Их нити…
– Обрезаны, – Кайран бросил в костёр кость с выцарапанными рунами. Пламя выплюнуло пепел, сложившийся в лицо девочки. – Но смерть – не конец. Ты всё ещё держишь их здесь. – Он ткнул пальцем в грудь Элиаса.
– Как это остановить?
– Нельзя. Это и есть цена, – охотник встал, его тень на стене изогнулась, обретя рога и копыта. – Теперь меч.
Он швырнул Элиасу клинок, выкованный из металла, которого не знал ни один кузнец Эльдриджа. Рукоять была обёрнута кожей, испещрённой письменами, а лезвие мерцало, как ночное небо.
– Им можно убить ветер. Отрезать тень от тела. Но каждое прикосновение к нему… – Кайран снял перчатку, показав руку, покрытую звёздчатыми шрамами, – …оставляет след.
Элиас сжал рукоять. Металл жалил, словно укрытый инеем. В висках застучало: «Брось! Сожги! Спрячься!»
– Он… говорит?
– Нет, – охотник подошёл вплотную, его дыхание пахло могильной землёй. – Это твой страх. Меч лишь показывает его.
Они вышли на поляну, где луна висела низко, будто спелый плод, готовый упасть. Кайран сдвинул плащ, обнажив меч с клинком, похожим на застывший дым.
– Первый урок: не атакуй то, что видишь.
Он взмахнул оружием, и пространство перед ним раскололось. Из трещины вырвался ветер с лезвиями, но Элиас едва успел поднять щит из корня, подсказанный инстинктом.
– Что это было?!
– Моя тоска, – Кайран усмехнулся, и в его глазах мелькнуло что-то древнее. – Теперь ты.
Элиас замахнулся, но меч внезапно стал тяжёлым, как гора. Лезвие впилось в землю, а из трещины выползли чёрные цветы, шепчущие голосом Лины: «Братик, зачем ты меня бросил?»
– Не слушай! – Кайран бросил нож, срезавший цветы у основания. – Меч – зеркало души. Твои демоны будут драться на его стороне.
К полуночи Элиас лежал на земле, истекая потом и кровью. Руки дрожали, а в ушах звенело:
– Ты… называешь это… обучением?
– Нет, – Кайран присел рядом, доставая из складок плаща флягу с водой, которая пахла мятой и кровью. – Это подготовка к моменту, когда ты останешься один. А это случится.
Он указал на горизонт, где багровая Цитадель пульсировала в такт их сердцам.
– Малания уже знает о тебе. Её слуги идут по твоему следу. – Он бросил Элиасу серебряное зеркало. В отражении мелькнула фигура в плаще из перьев, с лицом, как лунный серп. – Тениные сборщики. Они заберут ключ, а тебя оставят пустой оболочкой.
Элиас встал, опираясь на меч. Тело горело, но глаза горели ярче.
– Когда они придут?
– Когда перестанешь бояться, – Кайран повернулся к лесу, где деревья начали ломаться с треском. – А это… сейчас.
Из чащи выползли существа. Их тела были сотканы из тьмы и лунного света, а вместо лиц зияли дыры, из которых лились звуки: смех Лины, последний вздох матери, звон отцовского молота.
– Сосредоточься на нитях! – крикнул Кайран, исчезая в тени. – И помни: они питаются твоей памятью!
Элиас зажмурился, и мир снова стал паутиной. Красные нити рвались, чёрные вились вокруг сборщиков, а зелёная – та самая, предательская – вела к Кайрану, стоявшему на ветке с луком в руках.
– Урок второй, – прошептал Элиас, поднимая меч. – Доверяй только боли.
Первый сборщик бросился на него, превратившись в отца. Элиас рубанул вскользь, разрезая иллюзию. Второй зашипел голосом Мариэль, но клинок, пожирающий страх, уже вошёл ему в грудь.
Когда последний сборщик рассыпался в прах, Кайран спрыгнул с дерева, в его руке дымилась чёрная стрела.
– Неплохо. Для щенка.
– Сколько ещё «уроков» впереди? – Элиас вытер кровь с губ.
– До тех пор, пока ты не поймёшь, – охотник указал на ключ, горящий в его кармане, – что это ты охотишься на неё. А не она – на тебя.
Они вернулись к костру, где пламя теперь пожирало тень сборщика. Элиас смотрел на свои дрожащие руки, чувствуя, как где-то в глубине растёт холодная ярость – острее меча, ярче страха.
– Завтра, – сказал он, не глядя на Кайрана, – я убью ещё больше.
Охотник усмехнулся, бросая в огонь коготь неведомого зверя.
– Завтра, – согласился он, и в его голосе впервые прозвучало что-то похожее на надежду.
**Глава 8: Тайны ведьм**
Лагерь Кайрана погрузился в неестественную тишину. Даже костёр, обычно потрескивавший зелёными языками пламени, горел беззвучно, как будто сама реальность затаила дыхание. На каменном алтаре, покрытом рунами, лежали странные артефакты: кристалл с пульсирующим ядром, засохшая рука с когтями вместо ногтей и книга, переплетённая из человеческой кожи. Кайран провёл пальцем по страницам, и буквы засветились кровавым светом.
– Они называют это «Песнью Бездны», – произнёс он, указывая на иллюстрацию, где фигура в плаще из теней стояла на фоне разрушенного города. – Ритуал, который Малания совершила триста лет назад. Она призвала дождь из пепла, чтобы стереть с земли королевство Аэндор.
Элиас прикоснулся к странице. Изображение ожило: крики людей, плавящихся в чёрных каплях, пронзили его сознание. Он отдернул руку, но Кайран схватил его за запястье:
– Смотри. Видишь там, в центре бури?
Среди вихря пепла мелькнула девушка в белом платье, прижимающая к груди куклу. Малания, ещё человеческая, с глазами, полными слёз.
– Она… плакала?
– Каждая ведьма начинала как человек, – Кайран захлопнул книгу, и кожаный переплёт взвыл. – Их слабость – осколки прошлого. Для Малании это, возможно, её сестра. Та самая девочка, которую она не смогла спасти.
Элиас сжал кольцо матери. Воспоминание о Лине, превращающейся в пепел, пронзило его как нож.
– Как это поможет её уничтожить?
– Смерть не всегда требует клинка, – охотник достал из плаща зеркало в серебряной оправе. В его отражении Элиас увидел себя – но с глазами Малании, ледяным и пламенным. – Иногда достаточно напомнить им, кем они были.
Они отправились к Озеру Зеркальных Снов, вода которого, по словам Кайрана, хранила память веков. По пути лес изменился: деревья скрючились, образуя арки, похожие на рёбра гиганта, а земля дышала чёрным паром. Над головой пролетела стая птиц с человеческими лицами, выкрикивающих обрывки фраз:
– «Помоги…»
– «Не смотри…»
– «Она близко…»
– Игнорируй, – Кайран швырнул в них камень, и птицы рассыпались в пыль. – Это эхо её мыслей.
У озера их встретила тишина. Вода была неподвижной, как стекло, отражая звёзды, которых не было на небе. Кайран опустился на колени, вычерчивая на песке символ – глаз с тремя зрачками.
– Кровь, чтобы разбудить прошлое, – он надрезал ладонь и капнул в центр символа.
Вода вздыбилась, образуя вихрь. Внутри него возникли образы:
Малания, юная, с волосами цвета воронова крыла, бежит по коридорам замка. В руках она сжимает куклу – подарок сестры. За ней гонится тень с мечом…
– Её отец, – прошептал Кайран. – Лорд Аэрдан. Он первым заключил сделку с Бездной.
Девочка врывается в комнату, где на кровати лежит сестра с лицом, покрытым чёрными прожилками. «Проснись!» – кричит Малания, но тело сестры рассыпается в прах…
Элиас почувствовал, как ключ в его кармане дрожит. Руны на нём светились в такт сердцебиению Малании из видения.
– Она пыталась её спасти…
– И не смогла, – Кайран сжал кулак, и вода успокоилась. – С этого началось её падение. Она отдала душу, чтобы вернуть сестру, но Бездна обманула её.
Внезапно зеркальная гладь озера взорвалась. Из воды вырвалась фигура в рваном плаще, с лицом, скрытым под капюшоном. Существо держало косу из сломанных костей.
– Сборщик Памяти, – проворчал Кайран, вытаскивая меч. – Она знает, что мы копаемся в её прошлом.
Элиас уже двигался навстречу твари. Меч в его руках запел, рассекая воздух. Сборщик взмахнул косой, и пространство исказилось, обнажив видение: Лина, зовущая брата из пепла.
– Не смотри! – крикнул Кайран, но Элиас уже вонзил клинок в грудь существа.
Коса рассыпалась, а сборщик издал звук, похожий на плач ребёнка. Перед тем как исчезнуть, он прошептал:
– Она ждёт вас в Цитадели… Она хочет показать вам правду…
Элиас стоял, дрожа от ярости. Кольцо матери жгло палец, напоминая о другом потерянном ребёнке.
– Правду? – он повернулся к Кайрану. – Какая ещё правда?
Охотник мрачно усмехнулся, разглядывая осколок кости, оставшийся от сборщика:
– Что её сестра… – он раздавил осколок в прах, – …не умерла. Она стала первым Стражем. Как и ты.
Озеро взвыло, и вода почернела. Где-то в глубине, за зеркальной поверхностью, мелькнули два глаза – один ледяной, другой пылающий.
– Она идёт, – Кайран схватил Элиаса за плечо. – Пора двигаться. Цитадель ближе, чем кажется.
Элиас взглянул на отражение в воде. Его глаза, теперь с лёгким мерцанием, напоминали глаза Малании из видения.
– Я готов, – сказал он, сжимая меч.
– Нет, – охотник бросил в озеро гранату из спрессованных рун. Вода взорвалась, стирая следы их присутствия. – Но это не имеет значения.
Они ушли, оставив озеро бурлить яростью ведьмы. А в глубине, среди отражений, чья-то рука с куклой в пальцах медленно скрылась в темноте.
**Глава 9: Испытание в лесу**
Лес, словно живой организм, сжимался вокруг Элиаса. Воздух был густым, пропитанным запахом гниющих листьев и металлическим привкусом магии. Каждый шаг по мягкому мху оставлял за собой след, который тут же зарастал колючей травой, шипящей, как змея. Даже солнце, пробивавшееся сквозь плотный полог ветвей, казалось зелёным и больным.
Кайран стоял у края тропы, его плащ сливался с тенями. В руках он сжимал костяной амулет, испещрённый рунами, которые плавились и перестраивались, будто пытаясь сбежать.
– Сегодня ты пройдёшь дальше, чем когда-либо, – голос охотника звучал как скрежет камней. – В сердце леса есть поляна, где земля дышит чёрной магией. Там, на алтаре из костей, лежит кристалл Ночного Змея. Принеси его.
Элиас поправил лук за спиной, чувствуя, как амулет матери жжёт кожу под рубахой.
– А если Малания ждёт там? – спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Кайран повернулся, и его глаза-щели блеснули золотом:
– Если встретишь ведьму – беги. Если встретишь её тень – убей. Если встретишь себя… – он бросил Элиасу мешочек с чёрной солью, – …посыпь это между вами. И помни: лес будет врать.
Путь вглубь чащи был похож на путешествие сквозь глотку великана. Деревья срастались над головой, образуя свод, с которого капала липкая смола. Элиас шёл, сжимая нож, когда внезапно услышал знакомый смех.
– Эли! Возьми меня с собой! – Лина прыгала по камням у ручья, её платье было чистым, лицо – без следов пепла.
Он замер. Рука сама потянулась к сестре, но амулет на груди впился в кожу, как оса.
– Ты не настоящая, – прошептал он.
– Настоящая? – Лина улыбнулась, и её рот растянулся до ушей, обнажив клыки. – А кто тогда сгорел вместо меня?
Элиас швырнул щепотку соли. Существо взвыло, рассыпаясь в пыль, а лес застонал, будто раненый.
Поляна открылась внезапно. Земля здесь была чёрной, испещрённой рунами, которые светились малиновым, как запёкшаяся кровь. В центре, на алтаре из сплетённых рогов и позвонков, лежал кристалл. Он был похож на застывший дым, внутри которого клубились тени.
– Кайран говорил, что это ключ к её ритуалам, – Элиас потянулся к артефакту, но воздух вдруг сгустился.
Туман поднялся мгновенно – ледяной, солёный, пахнущий слезами. Из него проступили фигуры:
– Сынок… Зачем ты оставил нас? – Гаррик стоял, опираясь на сломанный молот. Его лицо было искажено болью.
– Мы звали тебя! – Мариэль протягивала обугленные руки. – Ты слышал, но убежал!
Элиас стиснул кристалл. Холод пронзил руку, поднимаясь к плечу.
– Вы… не настоящие, – он выдохнул, но голос дрожал.
– Настоящие? – Гаррик шагнул вперёд, и земля под ним закипела червями. – Ты знаешь, что мы умерли из-за тебя. Ты нёс ключ. Ты приманил её.
Кристалл в руке Элиаса забился, как сердце. Тени семьи приближались, их пальцы превращались в когти.
– Нет! – он зажмурился, впиваясь ногтями в ладонь. Боль пронзила туман, и он вспомнил слова Кайрана: «Доверяй только тому, что можно порезать».
Открыв глаза, он увидел правду: вместо родителей и Лины перед ним стояли твари с пустыми глазницами, их рты были сшиты паутиной.
– Иллюзии… – Элиас выхватил нож.
– Но боль настоящая! – существа ринулись на него.
Он дрался, как безумный. Клинок резал плоть, которая превращалась в пепел. Кристалл в его руке горел, впитывая тени, а голос Малании шептал внутри черепа:
– Хороший мальчик… Ты несёшь мне свой гнев. Это прекрасный дар.
Когда последняя тварь рассыпалась, туман рассеялся. Кристалл, теперь чёрный как смоль, пульсировал в такт его сердцу. На руке, где он сжимал артефакт, проступили жилки тьмы.
– Я прошёл, – прошептал Элиас, но триумф смешивался со страхом.
Кайран ждал на краю леса. Его взгляд упал на кристалл, и он скривил губы:
– Ты принёс не просто артефакт. Ты принёс её глаза в наш лагерь.
– Я сделал, что требовалось, – Элиас положил кристалл на землю.
Охотник пнул его ногой, и камень взвыл, как раненый зверь:
– Теперь она видит нас. И ты… – он грубо схватил руку Элиаса, показывая чёрные прожилки, – …стал её проводником.
– Что это значит?
– Значит, – Кайран выпустил его руку, – что испытание только начинается.
Он развернулся и ушёл, оставив Элиаса с кристаллом, который шептал обещания мести и силы. А где-то в глубине леса, в такт этому шёпоту, забилось новое сердце тьмы.
**Глава 10: Решение**
Лагерь Кайрана погрузился в тревожную тишину. Даже костёр, обычно потрескивавший ядовито-зелёным пламенем, горел молча, будто затаив дыхание. Элиас стоял перед охотником, сжимая в руке кристалл Ночного Змея. Тьма артефакта пульсировала, как второе сердце, а жилки под кожей запястья тянулись выше, к локтю, оставляя узоры, похожие на паучьи лапки.
Кайран сидел на камне, чистя клинок меча тряпкой, пропитанной чёрным дымом. Его золотые глаза-щели изучали Элиаса, будто видя сквозь плоть.
– Ты выжил. Но не стал сильнее, – наконец произнёс он, швырнув окровавленную тряпку в огонь. Та вспыхнула, и в дыму на миг возникло лицо Малании – её ледяной глаз сверкнул насмешливо.
– Я прошёл испытание, – Элиас положил кристалл на землю. Камень зашипел, прожёгши траву дырой, словно кратер. – Ты сам сказал: «Принеси его».
– И принёс, – Кайран встал, его плащ из шкур шевельнулся, обнажив коготь на спине – живой, покрытый чешуёй. – Теперь вопрос: что с этим делать?
Он подошёл вплотную, запах железа и гнили ударил в ноздри.
– Этот камень – её глаза и уши. Она уже знает, где мы. Знает, что ты носишь в себе частицу её силы. – Он ткнул пальцем в чёрные прожилки на руке Элиаса. – Ты стал слабым звеном.
Элиас отшатнулся, но спина упёрлась в ствол дерева. Кора зашевелилась, обвивая его плечи.
– Я контролирую это, – прошипел он, вырываясь.
– Контроль? – Кайран усмехнулся, доставая из плаща зеркало. – Взгляни.
В отражении Элиас увидел себя – но правый глаз сверкал кровавым алым, как у Малании, а изо рта струился дым.
– Она в твоей крови. В каждом твоём решении. И чем ближе к Цитадели, тем сильнее ты будешь меняться.
Элиас ударил по зеркалу, стекло разлетелось осколками. Один из них вонзился ему в ладонь, но вместо крови потекла чёрная смола.
– Что… что со мной?!
– Ты становишься сосудом, – Кайран развернулся, указывая на север, где небо было окрашено в багровые тона. – Цитадель Разлома в трёх днях пути. Дойдёшь – она предложит тебе сделку. Силу, чтобы отомстить. Жизнь семьи в обмен на служение.
– Я никогда не соглашусь!
– Не согласишься сейчас, – охотник наклонился, подбирая осколок зеркала. В нём мелькнул образ Лины – но не пепельной, а живой, смеющейся. – Но когда тьма выест душу, ты будешь цепляться даже за призраки.
Элиас схватил кристалл. Тьма из него хлынула в жилы, и боль сменилась эйфорией. Он почувствовал, как земля шепчет ему секреты, а ветер приносит голоса из прошлого.
– Я сильнее её. Я сломлю её, даже если это убьёт меня.
Кайран замер. Впервые за всё время его лицо исказила гримаса, похожая на жалость.
– Тогда слушай. У нас есть два пути. – Он вытащил нож с клинком из обсидиана. – Первый: я отрезаю заражённую руку и выжигаю тьму из тебя. Ты выживешь, но будешь калекой. Второй… – он указал на кристалл, – …ты продолжаешь путь. Но тогда точка невозврата будет пройдена.
Элиас посмотрел на кольцо матери. Серебро почернело, но надпись «Свет во тьме» всё ещё читалась.
– Я иду в Цитадель.
Кайран кивнул, как будто ожидал этого.
– Тогда последний урок. – Он бросил Элиасу мешочек с костями, связанными волосами. – Это сердце Ши'рагаля. Когда придёт время, брось его к подножию трона Малании.
– Что это сделает?
– Откроет врата в её прошлое. Ты увидишь, чем она была… и что потеряла. – Кайран повернулся, его плащ слился с тенями. – Но учти: даже если ты убьёшь её, тьма уже внутри тебя. Ты станешь следующим Стражем Предела. Или чудовищем.
Элиас сжал мешочек. Кости внутри пульсировали, словно живая плоть.
– А ты?
Охотник засмеялся, и смех его звучал как предсмертный хрип.
– Я пойду другой дорогой. Моя охота окончена. – Он снял с шеи амулет – коготь с вырезанными рунами. – Если выживешь, верни это в храм Ветров. Он… принадлежал тому, кого я не смог спасти.
Прежде чем Элиас успел ответить, Кайран растворился в воздухе, словто его никогда не существовало. Остался только след от плаща на земле – чёрный и дымящийся.
Ночью лес заговорил с Элиасом по-новому. Деревья скрипели её именем – «Малания», ручьи шептали обманные обещания, а кристалл на груди вибрировал, сливаясь с его сердцебиением.
– Ты уверен в своём выборе? – голос Малании прозвучал у него в голове, сладкий, как яд.
– Я уверен, что убью тебя, – прошептал Элиас, разжигая костёр.
– Убьёшь? – она рассмеялась. – Посмотри вокруг.
Огонь погас. В темноте засветились сотни пар глаз – красных, жёлтых, пустых. Из чащи выползли тени с копьями из костей и щитами из человеческих лиц.
– Покажи мне, Страж, на что ты способен.
Элиас встал, кристалл в его руке вспыхнул. Тьма обвила клинок меча, и он засмеялся – низко, гортанно, как Кайран.
– Приходите. Я научу вас бояться.
Первая тень атаковала. И последнее, что увидел лес той ночью – как тьма встретилась с тьмой, и мир содрогнулся.
