bannerbannerbanner
полная версияПоцелуй Мары

Александр Велесов
Поцелуй Мары

Полная версия

–Товарищ Миронов я не всё вам тогда сказал о надписи на гробнице. Там есть ещё одна фраза, которая гласит, что нужно не только захоронить старца, но и прочитать заклятье, которое убьёт зло. Просто захоронить не получится, нужно будет сказать слова. Только тогда это сработает. Но и это не всё …

–А что ещё профессор?

–Прочитав заклятье, вы получите часть силы, которая была у этого человека много веков назад.

–Я сделаю всё, что вы скажите, – ответил я ему после некоторого молчания.

Профессор протянул мне листок бумаги, на котором было что-то написано.

–Возьмите – это заклятье.

Казавшиеся нам так близко Чёрные скалы оказались совсем не близко, и мы оказались у них только когда начало садиться солнце.

Это был каменистый горный массив покрытый снегом, у подножия, которых был каменный карьер прямо у основания, которого была выдолблена ровная яма. Я понял, что это и было место, откуда достали гробницу.

–Надо торопиться, – сказал я всем, – времени у нас очень мало.

С большим трудом нам удалось поднять гробницу с телом, и мы начали верёвками тащить его к яме. В спины нам дул холодный, промозглый ветер.

–Быстрей, быстрей товарищи! – кричал Красновский, и он оказался прав.

Со стороны скал раздались дикие вопли. Нежить появилась из-за скал в огромном количестве.

–Двигайте гроб! – закричал Прозоровский, это были его последние слова, – Я задержу их! А ты комиссар береги мою дочь!

Прозоровский вступил с ними в неравную схватку, но нам удалось в это время из последних сил столкнуть гроб в яму.

–Читайте товарищ Миронов! Читайте! – закричал Красновский.

–Почему всё-таки я?!

–Вы должны вернуться!

–Вместе вернёмся! – отвечал я ему, но Красновский бросился уже, будто не слыша меня засыпать лопатой из саней яму.

И тогда я стал читать заклинание.

Каждое слово, которое я произносил, словно гулким эхом отдавалось у меня в голове. В какую-то минуту я перестал слышать совершенно все звуки. И как профессор из последних сил закапывает яму и как Митрохин бьётся с тварями.

Каждое слово, которое я читал, оглушало меня всё больше и больше, пока я вдруг я почувствовал, что нет ничего, не меня, ни этого места, не ямы …

И я увидел грядущий мир… Новая война, ещё страшнее, чем первая мировая, полёт в космос, гибель советского строя…

И ещё далёкое, далёкое грядущее от видения, которого моё сознание разорвалось на тысячу маленьких звёзд.

А потом я упал на колени обессиленный и закрыл лицо своими руками.

Стало тихо как в гробу, и я понял, что всё закончилось.

Кое-как я встал и огляделся. Вокруг никого не было. Профессору удалось закопать яму, но сам он был мёртв, и голова его с телом лежала навзничь на куче земли.

Откуда-то рядом со мной слышались стоны. Это был Митрохин, а вокруг лежали полностью разложившееся, видно после заклинания твари.

Я подбежал к нему,

–Митрохин, друг мой.

–Товарищ комиссар всё конец мне. Помираю.… Но я задержал их…– слабым голосом проговорил он.

Из его шеи фонтаном лилась кровь. Я разорвал ему гимнастёрку и тут увидел на его груди нательный серебряный крест.

–Ты что крещённый Митрохин?

–Кре-кре-щенный товарищ комисс—сар, – ответил он мне, и тело его забилось в конвульсиях.

Митрохин умер.

–Митрохин! Митрохин! – закричал я что есть силы, но тут вспомнил своё глубокое детство, свою мать и бабушку.

Вспомнил маленькую церквушку в нашем городке.

Что же сделалось с нами? Кем мы стали теперь? Думал я и горько зарыдал. Кто мы теперь? Так и есть – это расплата.

А потом я, стоя на коленях, кричал во весь голос,

–Ааааааааа!!!

Я долго рыдал, потом еле-еле поднялся. В руке я сжимал серебряный крестик с груди Митрохина.

Кое-как взгромоздившись на сани, я двинулся в обратный путь.

К утру я добрался до лагеря, но лагеря больше не было. На его месте зияла гигантская воронка. Лагерь провалился в тартарары.

Я стоял на краю пропасти и смотрел вниз.

–Что делать? – спросил я сам себя. Лошади измотаны, у меня нет провизии. Остались только оружие и патроны, а до самой деревни ещё много вёрст.

Однако я не стал чего-то ждать и решил уйти прочь из лагеря.

По дороге издохла одна лошадь, а потом ещё и вторая.

Дальше я пошёл своим ходом, благо на мне был тулуп, валенки и ушанка. Я не помню, сколько я брёл назад сквозь тайгу.

Когда силы мои совсем иссякли, я успел увидеть, как впереди забрезжил маленький огонёк света и услышал лаянье собак.

Дойдя до дома Василия, я почувствовал, что силы совсем покинули меня, и я потерял сознание.

Очнулся я уже в доме. Было тепло и даже жарко, а в печи потрескивали дрова.

Я лежал на чём-то мягком укрытый своим тулупом. Губы мои были сухи, голова гудела, но чувствовал я себя лучше.

Ко мне подошла жена Василия, в руках у неё была глиняная кружка:

–Пей, пей милай.

–Я живой?

–Живой, живой, – услышал я откуда-то голос Василия, – ты один и живой.

Я поднял голову и ответил ему,

–Ты прав был Василий, проклято там всё было, но проклятию конец настал. Нет его больше.

–Оставь его Василий. Пускай, спит да сил набирается, – услышал теперь я голос его жены.

Я снова заснул и видел я сон дивный.

Будто иду я где-то, а где и не знаю и вокруг темно, как в сырой могиле. А потом вдруг светлеть стало и всё сильней и сильней.

А это лес густой был, значит и свет лучей солнечных пробивался сквозь листву ко мне. Вышел я на поляну и вижу, стоят все мои друзья – сотоварищи. Вот и Торопов, а вот и Красновский, улыбаясь, стоит и Мария Петровна и Митрохин и красноармейцы.

Поклонились все мне. И вышел на поляну старец с бородой, в котором узнал я человека из древней гробницы. Подошёл ко мне с посохом, дотронулся до плеча, будто сказать хотел что-то, поклонился и исчез. Все исчезли.

Проснулся я, а в теле лёгкость такая и на душе тоже. С того дня и стал я поправляться.

Прошла неделя. И вот как-то утром разбудил меня лай собак. Жена Василия вбежала в комнату, заверещав:

–Военные, много их. Вас спрашивают.

Я одел свою гимнастёрку, накинул тулуп и вышел на крыльцо. У двери стоял комиссар Маслов и ещё военные.

–Товарищ Миронов сдайте свой табельный револьвер, офицерскую сумку и одевайтесь. Вы едите с нами. Да и нет, я думаю смысла нам объяснять, где все. Я итак вижу, что вы один.

Кащей очень зло взглянул на меня и, подойдя вплотную добавил:

–Ты Миронов себе приговор подписал.

Меня доставили в столицу, долго пытали, стараясь выбить из меня все, что случилось там, в лагере.

Били, много били, но в каком состоянии я не был, даже находясь без сознания, я сжимал в руке крест, серебряный крест Митрохина.

Потом привезли мою беременную Катеньку. Она, увидев моё изуродованное лицо, упала в обморок.

Меня обливали водой и снова били.

Потом всё кончилось и меня отправили этапом в лагерь, а в женский лагерь отправили мою Катеньку.

Через три месяца Катенька родила мне сына. Я назвал его Сашей.

Через пять лет Катя умерла в лагере от туберкулёза. Сына моего увезли из лагеря, и я думал, что на долгие годы потерял его.

Началась война и для меня это был штрафбат. Я много где, в каких боях принимал участие и везде оставался живым. Серебряный крест Митрохина всегда был со мной.

После войны я смог найти сына. Он был давно уже взрослым парнем, учился и работал.

Мы пожили немного вместе, а потом я понял, что не могу больше жить в городе и я ушёл, сказав сыну, что если мне нужно будет, то я вернусь к нему.

Я уехал туда, на север, где случились эти события.

Помню, что вышел на каком-то маленьком полустанке, посидел, подумал и пошел, куда глаза глядят.

Я думал, что не знал куда иду, но это ноги сами вели меня к новой цели.

Я прошёл километры, прежде чем вышел в лесу к полуразрушенному храму.

Когда я подошёл к нему-то понял, что это старинный разрушенный монастырь.

А навстречу мне уже вышли два старых монаха и один низенький, седой сказал, подойдя ко мне:

–Мы ждали тебя Михаил. Теперь это твой дом.

Монастырь мы сумели отстроить в течение многих лет. Мы вернули его к жизни.

Часть четвертая

На этом и закончилась история жизни Михаила Миронова.

Как-то ранним утром к очень старинному монастырю приехала группа молодых людей.

Один из них обратился к парню среднего роста, с умными и очень проницательными глазами.

–Так это именно тот монастырь, который ты постоянно видел в своих снах?

–Наверно, похож, конечно, очень, – ответил парень.

–Так здесь же живёт тот самый старец Илларион, про которого ходят легенды. Он же прозорливый говорят и очень, очень старый, – проговорила одна из девиц компании молодых людей.

–Пойдёмте да и узнаем всё, – ответил ребятам парень и первым подошёл к воротам монастыря, из которого вышел уже один из монахов.

–Нам нужен старец Илларион, – робко обратился к монаху этот парень

–Пойдёмте со мной, и я проведу к нему, – ответил монах ему.

Долго были молодые люди в монастыре.

И уехали потом счастливые …

В келье монастыря было как всегда тихо …

Старец Илларион чувствовал, что жизнь подходит к концу, но он был счастлив всей душой после беседы с молодыми людьми и, особенно с парнем с проницательными глазами.

Старец сидел на коленях и шёпотом читал молитву, потом он встал и подумал про себя, ну вот Господь и правнука даровал мне увидеть. Значит, живёт род мой. Теперь и к Отцу можно, домой пора уже. Там, небось, и заждались все мои родные … и Катенька душа моя, и сынок мой родненький, и старина Митрохин, и профессор Красновский и отец Катеньки, и Торопов, и милая, добрая женщина Мария Петровна. Скоро я с Вами буду.

Так вот и думал старец Илларион, а вокруг храма пели птицы, и солнце, переливая своими лучами, освещала ярким небесным огнём купола и облака на небе улыбались, и Божья мать плакала от радости своей к людям.

 

Ушёл старец Илларион.… Пришло его время….

На земле же остался сказ о том, как ровно через тысячу лет древнее проклятие богини Мары растопила любовь Божьей Матери, и исчезло проклятие, словно его и не было, никогда.

Осталось одна лишь любовь.…

Осталось одна лишь легенда….

Рейтинг@Mail.ru