Александр Велесов
Хроники сказок странного городка
Глава девятая – «Свалка».
Городская свалка была основной достопримечательностью Меняйлов – града, в переносном смысле конечно. В принципе в каждом городе есть свои свалки, и каждая свалка имеет свою историю, свою жизнь, своих героев и свою легенду. Но свалка в Меняйлов граде была особенная, это было «Дикое поле», как его прозвала городская шпана и в этом «Диком поле» можно было исчезнуть, хотя оно было и не таким уж большим, а можно было благодаря ему разбогатеть, немыслимо, фантастично. Этакая «Зона» как в книге про Сталкера.
Свалка начиналась прямо у границы федеральной трассы и по факту значилась на балансе Меняйлов – града, до революции это были земли женского православного монастыря, то есть теперь свалка была как раз на этих землях. Говорят, что где-то недалеко от неё рабочим приходилось находить кости расстрелянных комиссарами священнослужителей. Поэтому когда-то эти земли не были «Диким полем» , а были красивые, ухоженные поля, владения монастыря на котором трудились монашки. Но пришли времена, которые бульдозерами сравняли с землёй всё упоминание о доме бога, превратив её в сначала в просто поле, а потом сделав из неё свалку.
К свалке тянулись две ухабистые дороги, начинавшиеся у края федеральной трассы и по ним осенью и зимой проехать было невозможно. У съезда с федеральной трассы к этим дорогам, сразу же по сути и начиналась свалка, потому как мусор и всякие промышленные отходы кучей валялись вдоль их. Но до самой свалки надо было проехать ещё с километр по этим нечеловеческим дорогам. И тогда начиналась «Дикое поле» или «Поле чудес» как его ещё называли местные жители. Несколько километров гор мусора, промышленных отходов и всякого хлама. Каждый божий день к свалке спешили два трактора с телегами гружённые мусором и помимо них разные грузовые машины. И в этих кучах мусора ежедневно, а то и ночами копошились две дюжины оборванных, грязных людей с отсутствующими, пустыми глазами. Этакие зомби современного мира. Они постоянно что-то куда-то волокли, перекидывали, тащили, не слово, не говоря при этом друг другу. Такой небольшой человеческий муравейник, с той разницей, что эти люди работали от безысходности своего существования. Над ними постоянно кружились человека три чёрной наружности, что-то выкрикивая им. На небольшом каменном выступе из земли стояли стаканы и несколько бутылок самогона. Периодически кто-нибудь выходил из числа рабочих, ему наливали стакан, и он снова уходил в этот процесс. Так было всегда и зимой, и летом, и осенью.
Свалка действительно было местом чудес. Во-первых, она была вечным поставщиком цветного металла, но там находили и всевозможную домашнюю утварь, много ручных часов, одежду, обувь, книги, мебель, иконы, ножи и многое другое. Всё это жестоко контролировалось представителями из народа цыган, барон которых был в доле с местной братвой.
Но свалка была примечательна не только этим. Это был свой мир, можно было бы назвать её даже неким городом со своими законами, правилами и даже судом. Здесь не было той власти, которую мы привыкли принимать в своём мире. Здесь царил один закон – закон выживания. Бомжи жили прямо на свалке. У них здесь были оборудованные всем необходимым для жизни землянки. Их много погибало на свалке, кто-то травился от непонятного денатурата, который в изобилии им поставляли цыгане, этим держа их постоянно в ежовых рукавицах, кто-то замерзал, кого-то убивали, а кто-то просто исчезал, растворялся в небытии как будто никогда и не было в помине этого человека. Эти несчастные люди, поставившие на своей жизнь крест, тем не менее влюблялись на свалке, и даже женились, устраивали разборки, отмечали праздники и хоронили друг друга.
Свалка была мёртвым местом, где пахло постоянно, и даже летом, сырым, промозглым ветром и какой-то гнилью. Этот запах пропитал всё вокруг, будто свалка здесь была вечно, со дня сотворения мира.
Попав на свалку, любой цивилизованный человек испытывал холод, причём всегда и летом тоже. Здесь приходило ощущение того, будто вся планета одна гигантская свалка.
Тянувшееся на километры какая выжженная, чёрная земля, перепаханная так, словно её бомбили, жгли не один год, горы ржавых кусков железа, и нескончаемый мусор, горы которого лежали здесь до самого горизонта. Это и была свалка …
Однако до того, как на свалку пришли цыгане, на ней правил некий Циркуль, который был из блатных. Этому человеку было немногим за сорок, он был высокого роста, имел большую квадратную голову и морщинистое жёлтое лицо. Начинал он хорошо, делались отчисления от дохода на свалке и в городскую казну, и в воровской общаг. У него всё было схвачено и работало, как единый отлаженный механизм, пока он не встретил её. Трудно было увидеть в ней действительно женщину, но он сам то был не красавец, а она похожа на маленькую обезьяну, в которой смешение нескольких кровей дало потрясающе ужасный эффект. Но она ему нравилась и понеслась их тройка коней. Рестораны, клубы, водка рекой, казино и всё в таком роде. Жизнь забила ключом, пока в одну из ночей, которую он проводил с ней, он проснувшись не увидел рядом с собой вместо своей подруги Человека-Пса. Может быть это было последствием наркотического и пьяного угара, больного воображения или атрофированного мозга. Однако с того дня у него всё пошло наперекосяк. Он стал пить по-чёрному, проигрывать огромные суммы, а по ночам приезжать на свалку и бесцельно бродить среди гор мусора. Всё закончилось тем, что он проиграл воровской общаг. К сроку деньги не были возвращены и через месяц его подругу нашли мёртвой на пороге своего дома. С того дня Циркуль словно с цепи сорвался и в один прекрасный день пьяный разбился на автомобиле и погиб.
Вот такая история …
– Ничего обычного … – сказал Туча Серёге. Тут нам такие рассказывали, а это так… Фигли – мигли …
– Ну да эту историю и мы все знаем. – подтвердил Сотня.
– Может и фигли – мигли … – произнёс Серёга. – Только вот с того дня как Циркуль погиб, Человека – Пса видели на месте храма архангела Михаила и вой слышали страшный, словно он предупреждал о чём-то. Кто знает … Что дальше будет?.. Ломать и взрывать мы смогли, а веру вернуть теперь трудно. Храм надо построить снова, всем миром, может Боженька тогда хоть чуточку нас простит. – сказал Серёга.
– А на месте храма то, клуб был раньше, а потом здание совсем в упадок пришло и его выкупил барыга один и церкви то не возвращает не за какие бабки, а предлагали ему их немалые. Говорят, что сам глава района. Во как … – сказал Туча.
– Вернёт, по-любому. – ответил Серёга и кивнув всем, поспешно покинул столовую. – А не вернёт если, то перед богом ответ держать будет. – услышали они его последние слова уже в дверях.
Сотня, Глыба и Туча почему-то после последнего рассказа вдруг перестали совсем пить и задумавшись о чём-то просто курили, пока не услышали чьи-то шаги. В зал вошёл очень прилично одетый человек. Это был пожилой мужчина, в тёмном костюме и сером пальто. Благородная бородка украшала его лицо, и он был в очках, а в руке держал трость из красного дерева. Как-только он переступил порог столовой, то сразу же окинув взглядом сидевших, направился к буфету.
– Чаю пожалуйста. – произнёс он низким баритоном.
Буфетчица Зина, внимательно рассмотрев его с ног до головы, налила ему чашку чая. Незнакомец взял её и сел за ближайший столик. Туча, посмотрев на него, переглянулся с Сотней и тихо прошептал,
– Столичный, на профессора похож.
Незнакомец выпил чаю, а потом встал, подошёл к буфетчице и спросил её.
– Уважаемая, Вы не подскажите, не заходил ли сюда, в Ваше заведение такой старенький монах с палочкой и небольшого росточка?
– Был такой, был и ушёл. – быстренько так произнесла Зинка.
– Ну что же спасибо Вам. – сказал незнакомец и покинул столовую.
– Интеллигенция … – пробубнил Туча.
А тройка продолжала сидеть, курить, разливать спиртное по стаканам и рассказывать местные небылицы.
Внезапно они в какой-то миг оглянулись, все как один на хриплый смех, раздавшийся прямо в дверях. У входа стоял довольно упитанный мужик неопределённого возраста в зелёной ветровке. У него было лощённое, гладко выбритое лицо, маленькие глазки и уголки его рта вздрагивали от сухого, кашляющего смеха.
– Граждане урки, тунеядцы, алкоголики … – пробормотал он и направился в сторону буфета.
– О, Тимофеич к нам на огонёк пожаловал. – пробубнил Туча и добавил, сплюнув в сторону, – Мент он и в Африке мент.
Тимофеич был старым милиционером, который давно был на пенсии. Однако мужик он был ещё крепкий и несмотря на годы здоровье имел отменное. Тимофеич почти двадцать пять лет проработал участковым в Меняйлов –граде и потому знал здесь каждую собаку. Последние годы он просто таксовал и получал нехилую пенсию. Постоянно перемещаясь из одной точки городка в другую и перевозя клиентов, он не брезговал собирать всякие свежие новости и как поломанное радио распространял их повсюду. Его народ не любил, но и боялся в то же время, потому как от него можно было ожидать всего.
– Аааа, всё сидите, да за жизнь гуторите … – произнёс он.
Сотня, затянувшись сигаретой, посмотрел на него и сказал,
– Ну а ты бы что-нибудь нам рассказал, ведь сколько лет ты ментом был, небось такое знаешь, что другим не ведомо.
Тимофеич подошёл к ним и ответил, пододвинув себе стул,
– Ну, давайте, я Вам про нашенского прокурора расскажу, упокой душу его грешную… Ведь теперь можно, авось что греха таить, он уже там. Так что спросу не будет – он показал пальцем наверх. – Зинка и мне чаю сделай, будь так добра.
– А что про прокурора то?.. «Про него всё все знают», – сказал неугомонный Туча, – Ты бы что-нибудь новенькое народу рассказал.
– Всё видать да не всё … – хитро прищурился старый вояка и добавил, – Ведь он Вам всем срока на жопу выдавал, это то понятно, только что за человек был и какой, вот в чём вопрос. А ведь это единственный прокурор был по всей стране, который четыре срока подряд прокурором был. И потому разбогател он страшно. Мне плевать, я старый и на пенсии, потому и расскажу так и быть Вам правду, от кого он богатство своё получил и как. И ещё после того как в отставку ушёл сколько он адвокатом проработал, да дела какие защищал …
– Ну пока прокурором был понятное дело, взятки и всё такое … – почти шёпотом произнёс Сотня
– А ты то сам Тимофеич, что такой и чистенький был? – ехидно спросил мента Туча.
Тимофеич резко скривившись приподнялся со стула и почти прошипел как змей,
– А ты меня на совесть не бери. Я таких как ты пачками один брал. А что до взяток, так в моё время за это можно было и самому сесть, да оно и сейчас так. Менты это кто? Псы! На кого натравят, того и сгрызём. Я на дело один ездил и не боялся и у нас во времена Союза ещё и совесть была, не так как у теперешней молодёжи, которые пьяного остановят, обдерут его как липку, в кутузку отвезут, а на следующий день ногой по жопе и домой. А у нас как было … Вытрезвители, там как дома, только холодина стояла. В наше время привезём, спать уложим, и чтобы хоть копейку взяли, ты что …, Да Вы и сами знаете. Времена другие были и люди. Если хотите знать мне этого не надо было, а если водки выжрать, то я в любой колхоз приеду и везде угощали, и ещё домой мяса насуют в коляску моего мотоцикла. Продукты – да, не переводились, но я до сих пор в двушке живу и не ропщу, а не то что у прокурора – особняк – дворец, машины – иномарки крутые и отдых на самых дорогих крутых курортах мира. А Вы как хотели. Там дела крутили, там такие откаты были, какие никому не снились. Там золото на голову дождём сыпалось. А Вы …
– Ладно, ладно Тимофеич, я так пошутил, – заёрзал Туча.
– Ладно хрен с Вами, расскажу его историю. Откуда и как ему богатство такое пришло. И дело тут тоже я Вам так скажу непростое, колдовство там. И Человеко-Пёс тоже присутствует. Так что слушайте эту историю.
Глава десятая- «Жил Был прокурор».
Маленький Григорий с детства рос тщедушным и хилым. Когда он родился, все думали, что малыш не жилец, настолько он был слаб и немощен, но вопреки всему малец выжил и вот уже семенил своими ножками по мокрой росе с утра спозаранку в саду у своей бабы Тони.
Одна баба Тоня для него и была светом в оконце. Отец, работая с утра до ночи в колхозном поле, приходил потный, уставший, выпивал пару стаканов самогона, съедал тарелку щей и ложился спать. Мать Гришеньки вкалывала в колхозной столовой поваром и тоже не видела отдыха. Зато хоть еды всегда в доме было сколько надо. Ведь Гришка был шестым в этой семье и всех накорми да напои. Мать Гришки приносила с собой, то кусок мяса, то кости для борща, то крупы какой-нибудь. В доме держали всякую живность и старшие смотрели за ней. Так и жили, не тужили.
Детство Григория было спокойным и весёлым. Мальчиком он рос смышленым, но вот только слаб он был физически и за себя постоять не мог. Потому за него часто и заступались два старших брата, но вскоре братья закончили школу, а там и армия. Три сестры Гриши помогали родителям по хозяйству, и мальчик был предан сам себе. Он не любил играть со сверстниками, хотя у него и были два приятеля. Зато любил рыбачить, ходить по грибы, сидеть вечером у тихой заводи деревенского пруда, слушать переливчатое кваканье лягушек. Но в школе, однако никто не мог сравниться с Гришенькой в математике, физике, литературе и других предметах. Здесь Гриша был всегда на высоте, а потому он был лучшим учеником в классе. Гриша выигрывал все школьные олимпиады, рекламировал наизусть поэтов классиков и в конце концов закончил школу с золотой медалью.
С детства Григорий мечтал стать милиционером, но судьбе его выпало, чтобы он стал работником прокуратуры. Хороший специализированный юридический ВУЗ был далеко от этих мест, но это не остановило Гришу, и он оправился поступать в другой город.
Поступил он сразу, а там военная кафедра и потому в армию Гриша не попал. Так началась жизнь голодного студента одного из престижных юридических ВУЗОВ страны. Но Григорий упорно шёл к своей цели, а она была у него одна, стать хорошим профессионалом.
Прошло три года … Как-то в очередные студенческие каникулы приехал Григорий домой, отца его давно не было в живых, умер от язвы, сёстры по выходили замуж. Тогда-то он и впервые увидел на соседней улице миловидную брюнетку. Это была выросшая за то время пока он учился, девчонка – Ленка.
Потом они часто вместе сидели у костра в небольшом по леске, купались в пруду и общались на всякие общие темы. Григория стало неумолимо тянуть к ней.
Однако у Григория остались и пару приятелей – Вадька и Генка, которые успели отслужить в армии и теперь носились на старой «копейке» по деревне, горланя пьяные песни.
Это случилось в один из тихих июльских вечеров, когда Вадьке и Генке наконец то удалось вытащить Гришку из дома на очередную попойку. Сначала они втроём погнали к дальнему озеру ловить рыбы, там они распили две бутылки водки, которую Григорий попробовал в третий раз своей жизни. Первый был после окончания школы, а второй раз после поступления в ВУЗ. Дальше их понесло зачем-то в Зимовский лес, а после Григорий уже ничего не помнил.
Очнулся Григорий в каком-то бревенчатом доме, на деревянной кровати, поверх которой лежала явно козлиная шкура от которой разило этим животным. Дом был неказистым, но добротным. Из маленького оконца были видны густые ели, ветки которых будто обнимали дом. Рядом с кроватью стоял дубовый табурет, а в конце комнаты небольшой стол. По углам дома висели зачем-то еловые ветки.
Григорий хотел подняться, привстал и чуть было не упал. Его сильно штормило. Он ничего не помнил, кроме одного, как его друзья забрали из дома. У кровати он увидел чёрного пушистого кота, который внимательно наблюдал за ним.
«Сколько же я выпил, если не черта не помню»– подумал он.
Чёрный кот замурлыкал и тут Григорию стало совсем не по себе, потому что на морде кота появилась явно человеческая улыбка, расширившая его морду ещё больше.
«Наваждение» – подумал Григорий и тут услышал сбоку шаркающие шаги. Он приподнял голову и увидел, как к нему откуда-то подошла сгорбленная старуха с крючковатым носом.
Лицо старухи было почему-то в саже, седые волосы выбивались из-под грязного платка, а на ней одето было тёмно-серое мешковатое одеяние.
– Ну что очухался касатик? – хитро улыбаясь произнесла старуха шамкающим, беззубым ртом. – На-ка выпей милай, силы прибавит.
«Откуда взялась бабка эта? Что за бредятина? Она на ведьму похожа»– подумал в страхе про себя Григорий.
– Не ведьма, а знахарка я. – проговорила она, – А ты что же, милай не слыхивал про меня никогда?
«Она и мысли мои читает!» – в ужасе подумал Григорий и тут вспомнил как в далёком детстве, когда ему было восемь лет и он сильно заболел, мамка с бабой Тоней всё говорили про бабку Меланью, что лечит и живёт одна в лесу.
«Неужто она самая?» – подумал он.
Деревенский врач Никодимов Сергей Палыч тогда развёл руками, что дескать ребёнка надобно в город отправлять на обследование и только соседка по улице Верка посоветовала мамке Григория ехать за двадцать километров, в сторону Зимовского леса, к знахарке Меланье.
Помнил он как его привезли тогда в этот лес, как его беспомощного и почти лишившегося сознания занесли в дом и как над ним склонилась какая та старая женщина. Очнулся он уже у себя в доме. Мамка потом рассказала ему, что сглаз сильный был и, если бы не Меланья малец бы не выжил.
– Так это ты была тогда? – сказал Григорий.
– А кто же? Ладно лежи пока и запомни на всю жизнь. Стерегись чёрной воды, она смерть твоя … – пробубнила бабка.
– Что за чёрные воды? – не уразумел Григорий.
– Водки – дурёха. – сказала бабка и вышла из комнаты.
Через некоторое время Григорию стало лучше, и он встав направился к выходу. Он вышел из дома и огляделся.
«Как же я в лесу то оказался? Ничего не помню» – подумал он.
Тут за спиной он услышал опять шаркающие шаги. Это была Меланья.
– Ты вот что, останься сегодня здесь, уже поздно по лесу то шаркаться, а завтра по утру домой пойдёшь. Я объясню тебе как выйти из леса. – произнесла бабка.
Григорий действительно почувствовал, как сразу после слов старухи какая-то непонятная слабость подкосила его ноги. Солнце прямо на его глазах село за горизонт и стало тут же темно. Его стало клонить ко сну, но он, взяв себя в руки направился в дом.
У его кровати уже сидела бабка.
– Ложись-ка давай.
Григорий лёг, но глаза его пока были открыты.
– Ну раз тебя ко мне через столько лет судьба привела, то говори мне, что ты по жизни хочешь касатик? – хитро спросила его вдруг бабка.
– В смысле? – спросил он.
– Желание говори своё! – аж как-то зло гаркнула на него старуха и Григорий весь покрылся вдруг холодным потом.
– Не знаю… – пробормотал он.
– Что же ты бестолковый такой?.. – жуя каждое слово скривилась старуха, – Тебя же не просто на Купалу ко мне принесло и потому ты можешь мне любое желание загадать.
– Прямо любое?.. – дрожа от страха прошептал Гришка.
– Любое. – сказала старуха и вперила в него свои стального цвета глаза.
– Ну я хочу …Это, как его, прокурором стать, на всю жизнь … Прокурором. – тихо прошептал Гришка, сам явно испугавшись своего желания.
– Ишь ты что за хотел, – прошамкала бабка, – Ладно быть, по-твоему.
В эту минуту у Гришки всё заходило ходуном, в глазах потемнело и только слышал он как голос старухи из шамкающего превратился в какой-то рык.
– Будешь ты прокурором! Будешь! Но помни взамен другое отдашь. Потомство твоё … Его заберут … Всю жизнь прокурором будешь, и из-за этого богатство несметное получишь, но срок твой чуть боле полвека будет, полвека, полвека… Помни не пей чёрной воды, она смерть твоя … Смерть твоя … – это были последние слова, которые услышал Григорий.
Когда он пришёл в себя, продирая глаза, яркие солнечные лучи ослепили его. Григорий лежал ничком на небольшой полянке, прямо на краю густого леса. Он встал и шатаясь побрёл к видневшейся вдали дороге. Домой он добрался на перекладных и у дверей его встретила стенающая мать. У неё он узнал, что его дома не было целый месяц и искали его всем селом. Даже приятелей его посадить в тюрьму из-за этого хотят, которые его с собой забрали. Но потом всё обошлось, слава богу. Когда Григорий рассказал матери о том, что случилось с ним, та вообще схватилась за голову. Старуха то Меланья ведь померла, как говаривали люди, семь лет назад. Вот ведь оно как … Явно колдовство какое-то.
Однако Григорий заторопился, ему уже не до всего этого было, пора было возвращаться на учёбу. Но после этого случая он ушёл полностью в себя, стал нелюдимым и тихим пуще прежнего.
Вскоре ВУЗ он закончил, там и распределение. Однако он сначала приехал в село и послал мать свататься к родителям Ленки. Уезжал он во взрослую жизнь уже с молодой женой.
Через несколько лет судьба его навсегда привела в Меняйлов –град.
Прошло ещё несколько лет, и Григорий сумел сделать головокружительную карьеру. Казалось будто ему благоволят все высшие силы. Ему везло во всём, что касалось его работы. И вскоре свершилось то о чём он мечтал всю свою жизнь. Григорий стал самым молодым прокурором области.
Жизнь в одночасье изменилось для него. Ему сразу выдали новую служебную квартиру, а потом всё пошло и поехало как по маслу. Люди старались с ним заводить знакомство, а многие руководители местных предприятий обхаживали его как могли.
Шли годы … И вот Григорий стал одним из самых влиятельных людей в Меняйлов – граде. Один срок на должности прокурора сменился другим, потом ещё одним и ещё…
Он не щадил никого из местных бандитов, но в то же время шёл навстречу местным крупным тузам, чьи сынки попадали под хулиганскую статью.
Григория ненавидела и в то же время боялась вся местная братва. Хотя были нередки случаи, когда кто-нибудь из пьяных бывших зеков, встретив его в городе мог и матюгнуть его горячим словцом, мог и плюнуть Григорию в рожу. Таких случаев было немало, но прокурор всё это замалчивал, видимо рассчитывая на то, что эти люди всё равно, когда ни будь попадут под статью и тогда весь дамоклов меч правосудия он обрушит на них, как возмездие.
Как-то один из местных отморозков по кличке Серый не побоялся зайти к нему в кабинет и унижал его всяким похабным словцом. Прокурор в такие минуты съёживался, скукоживался и сразу становился похожим на червяка и ответить он не мог. Страх связывал его сухожилия и всё тело. Такова была природа этого человека. В обычной жизни этот тщедушный человек никогда бы не смог постоять за себя и кого-то из близких.
Но он преображался во время суда, он превращался в монолит, он становился бичом, который гнул самого отпетого негодяя.
Вечно одетый в болоньевый плащ молочного цвета, серый костюм, Григорий был похож больше на затрёпанного учителя, чем на грозного прокурора.
А вскоре наступили лихие девяностые … Тогда-то прокурор и поднялся. многие из бандитов новой волны не жалели бабла, чтобы не попасть в места столь отдалённые. Началась эпоха великих взяток. Но прокурор не только брал взятки, он сумел организовать систему решения любых вопросов, касающихся всяких деловых сфер, будь то бизнес, выкуп земельных наделов, переход земель сельхоз назначения в коммерческую сферу, и многое другое. Деньги полились потоком, нескончаемым, великим потоком. Он создал целую организацию по получению откатов, в цепи которой он был самым последним звеном. Он сумел сильно застраховать себя этим.
И всё-таки прокурор продолжал бояться всех и вся, потому продолжал ходить в старом плаще неопределённого цвета, а деньги оседали в сейф ячейках столичных банков. И только ближе к последнему сроку Григорий отстроил двухэтажный особняк, приобрёл новую дорогую машину, одел жену в золото.
Казалось весь мир был в его кармане. Но жизнь не радовала его, и Григорий иногда уходил в сильные запои, тогда он падал на самое дно своего маленького мира.
У него не было детей. Жена корила его в этом, хотя кто из них был на самом деле виноват, было неизвестно.
А в дни запоя жена превращалась в страшную фурию, отправляя его спать во дворе особняка, в собачьей конуре, в обнимку с кобелём.
После таких запоев Григорию был свет не мил, но тем не менее пророчество колдуньи сбывалось.
Отслужив последний срок, прокурор ещё незначительно проработал в Следственном Комитете, а потом перешёл на адвокатскую деятельность.
И вот тогда на бывшего прокурора посыпался не просто золотой дождь, а град. Ведь используя свои бывшие связи он стал защищать крупных тузов уже как адвокат, а потому гонорары здесь пошли на миллионы. От всего этого у прокурора совсем снесло башню. Деньги потекли рекой, но видно время его стал тикать последние минуты, и бывший прокурор как взорвался. Курорты заграницей самые дорогущие, бриллианты жене самые, самые. А та как с цепи сорвалась, всё ей мало, а дошло до того, что она его и кормить перестала. Ей только бы наряды, да драгоценности … Она давно ненавидела его, хотя всё богатство за счёт него и получила.
Григорию давно перевалило пятый десяток, и прокурор чувствовал, что настают его последние годы, а потому ел и пил каждый день, как в последний раз.
Умер прокурор неожиданно для всех на шестьдесят втором году жизни, от кровоизлияния в мозг.
Видел он перед смертью Человека – Пса или нет, на то ответа нет и этого никто незнает. Только говорят в самый последний день Григорий вышел среди ночи во двор, воздел руки к небу и закричал так, что соседи в соседних домах из своих кроватей повскакивали,
– Прости меня Господи!!! Прости!
А к утру он скончался. Вот такая история. – закончил Тимофеич и больше не говоря не слова вышел из столовой.
