Александр Амфитеатров
Чертово гумно
– А ваши земли далеко отсюда?
– И часа ходьбы не будет.
– Само собою разумеется, что вы дадите мне там помещение не хуже моего теперешнего?
Рыцарь странно взглянул на Петра и расхохотался.
– О, да, – произнес он сквозь смех, – конечно, я не оставлю тебя без жилья… ты получишь помещение… очень, очень теплое помещение!
– И жену мою и ребенка я тоже могу взять с собою?
Веселость рыцаря усилилась. Он хватался за бока и едва не падал от смеха.
– Пожалуйста, бери! не стесняйся!.. Хо-хо-хо! бери и жену, и ребенка… Ха-ха-ха! Если хочешь, мы даже поставим их также в контракт. Но – хи-хи-хи! – честь не позволяет мне пользоваться твоим жалким положением и закрепощать твою семью за ту же цену. Хе-хе-хе! Куда ни шло, я накину тебе еще сто луи за жену, да пятьдесят за ребенка.
– Тогда – по рукам! дело в шляпе! – воскликнул Петр Маржерен, – двести пятьдесят желтых кругляков и гумно, полное зерном, право, стоят того, чтобы переселиться в другую деревню. Идем на село – подписать бумагу у нотариуса.
– Есть мне когда ходить по нотариусам! – надменно возразил рыцарь, – вот у меня есть при себе перо и пергамент. А что касается чернил… нет ли у тебя в карманах ножа? Разрежь слегка себе левую руку, – кровь тоже прекрасно пишет, не хуже самых лучших чернил.
– И то правда! – согласился Маржерен, и тут же, на пеньке у лесного распутья, написали они договор со всеми статьями.
– Вот как хорошо, что ты умеешь грамоте, – заметил рыцарь, язвительно улыбаясь, когда Маржерен подмахнул договор.
– Еще бы, ваша честь! – возразил крестьянин, – во всей деревне я один знаю подписать свое имя и фамилию, а остальные – по безграмотству – ставят на бумагах святой крест…
