Александр Тимофеевич Филичкин
Проза. Книга 2
Дуб Иммануила Канта
Осень 1771-го года. В ворота замка «Гросс Вонсдорф», построенного в XIII-м веке, въехал старый фиакр, прибывший из Кёнигсберга. В открытой коляске сидел всего один пассажир. Это был немолодой человек, которому перевалило за сорок. Лицо очень худое, болезненное, с большим длинным носом.
Философы никогда не отличались особым богатством. Поэтому, Кант был одет достаточно просто: тёмный сюртук, такие же брюки, сапоги и потёртая шляпа. В руках обычная трость с костяным набалдашником.
Фиакр остановился возле крыльца высокого замка. Сидевший на веранде хозяин, увидел подкатившего гостя, сбежал с высоких ступеней, и кинулся прямо к нему.
– Иммануи́л! – крикнул он радостным голосом: – Наконец, ты решил заглянуть.
– Здравствуй мой друг. – сказал ему Кант: – А где же твоя молодая супруга?
– Дорогая! – завопил барон фон Шреттер: – Посмотри, кто к нам приехал.
Из двери, ведущей вглубь замка, выглянула дородная красивая фрау. Она всплеснула руками и, крикнув: – Фридрих, веди его в дом, а я распоряжусь насчёт чая. – скрылась из виду.
Кант расплатился с возницей, спустился на каменные плиты двора и прежде, чем обняться с хозяином, снял с головы немодную шляпу. Жёлудь, лежавший на тулье, скатился на зелёный газон.
Хозяин это увидел, но промолчал. Он подумал о том, что спелый плод упал на философа, когда тот проезжал сквозь дубраву, и таким хитрым способом, добрался до самого дома. Ну, а философ, думал о чём-то своём, и не обратил на это внимания.
Кант тоже заметил семя благородного дерева и тихо сказал: – Пусть, там лежит. Может быть, из него когда-нибудь вырастит внушительный дуб?
Всё так и случилось. Тот лесной патриарх стоит там до сих пор.
Егорка
Жили в Самаре муж и жена, умные, красивые, добрые люди. Обоим чуть перевалило за тридцать. Оба уже доктора медицинских наук. И он и она, всегда получали неплохую зарплату.
У них имелась большая квартира в тихом центре любимого города. Дом, так сказать, полная чаша. Плюс ко всему, дача, машина, поездки по белому свету. Не оказалось у них лишь одного. Не дал им Бог, почему-то, детей.
Сначала им некогда было думать о таких мелочах. Потом, когда всего, что хотели, добились, они вдруг задумались над данной проблемой. Супруги долго ходили по разным врачам, лечились в разных больницах, ездили по санаториям, прорицателям и экстрасенсам. Всё оказалось напрасным.
Муж и жена посовещались и быстро решили, нужно им взять к себе сироту. Они собрали все необходимые справки и встали в длинную очередь на усыновленье ребёнка.
Немедленно выяснилось, что бездетных обеспеченных граждан в Самаре целые толпы. Поэтому, перед ними стояли сотни людей, желающих обеспечивать чужую кровиночку.
К сожалению супругов, детей без родителей, в наше суматошное время оказалось не очень-то много. Так что, ждать им пришлось бы несколько лет. Если не больше.
Совершенно отчаявшись, муж и жена купили путёвку в Италию. Они съездили в город под названием Бари, пришли в большой католический храм и поклонились мощам святого подвижника. Его в нашей стране называют Николой-угодником.
Молодые паломники поставили пудовую свечку в алтарь, долго молились и внесли большое пожертвование на восстановленье церквей.
Не успели они вернуться на родину, как у жены зазвонил телефон. Она прижала сотовый к уху и поняла, что говорит соседка по дому. Она работала акушером в роддоме и была в курсе проблем ближайшей подруги.
– Приезжайте скорее! – сказала врачиха: – У нас одна мамочка хочет сейчас отказаться от новорождённого мальчика. Если вы поторопитесь, то я по блату устрою его для тебя.
– А что собой представляет мама ребёнка? – засомневалась неожиданно дама: – Вдруг она пьяница, или, что хуже всего, наркоманка?
– Нет. – успокоила врачиха подругу: – Я всё проверила. Она хорошая работящая женщина. Имеет пять прекрасных, умных, красивых детей. Они недавно приходили в роддом к своей маме. Так что, я с ними немного общалась.
– А почему она отказалась от этого мальчика? – продолжала выпытывать дама: – Он что, болеет чем-то серьёзным?
– Нет, он совершенно здоров. – усмехнулась врачиха: – А у этой роженицы, полгода назад умер обеспеченный муж. Через какое-то время она познакомилась с тренером фитнеса и у них началась большая любовь. Её избранник узнал, что у его милой пассии пять штук детей и сразу куда-то слинял.
Делать аборт было поздно, и она решила рожать. К сожаленью, теперь она проживает совершенно одна и может рассчитывать лишь на себя. Поэтому, ей сейчас некогда сидеть с малышом. Она не сможет забрать ребёнка домой.
На этом расспросы закончились, и дама метнулась в роддом. Малыш ей очень понравился. Она назвала сиротку Егоркой и начала оформлять огромную уйму бумаг. По блату всё сделали тихо и быстро. Мальчик тотчас переехал в их большую квартиру. Все трое зажили дружной счастливой семьёй.
Через полгода, героине рассказа позвонили из центра усыновления и сразу спросили: – Вы всё ещё думаете взять чужого ребёнка в семью? В ближайшие дни, у нас ожидается появление большого количества отказных малышей.
– Почему вы решили, что их будет много? – спросила удивлённая дама.
– Потому, что девять месяцев назад в нашей стране проходил мундиаль. – со смехом ответила молодая чиновница: – Так что, в Самару нагрянула тьма иностранцев из разных концов нашей планеты.
Российские женщины всегда были, большими интернационалистками в этом вопросе. Поэтому, скоро во всех роддомах появиться много детей самого разного цвета и облика. Выбирайте, какой вам больше понравится.
Новоиспечённая дама посовещалась со своим любящим мужем. Они дружно решили взять ещё и сестрёнку Егорке.
Трудовая книжка
На проходной крупного научно-исследовательского института Самары появилась молодая бухгалтерша. Модельной походкой она подошла к двум вахтёрам, сидящим за барьером у двери и, поздоровавшись, громко сказала:
– Любовь Фёдоровна, Владимир Степанович. В следующую рабочую смену принесите свои паспорта и свидетельства о рождении. Нам нужно проверить ту информацию, что находиться в ваших личных делах. – девчонка широко улыбнулась седым ветеранам и умчалась обратно.
– И зачем это нужно? – удивился старый мужчина: – Всё много раз проверяли и записали в разных местах: в отделе кадров этой конторы, в районной администрации, в военкомате, в милиции, в ЖКО и так далее.
– А вдруг там наверху внезапно надумали, пересчитать наши пенсии? – с надеждой спросила его Любовь Фёдоровна: – У меня, например, она очень маленькая.
– Так у вас, наверное, стаж небольшой? Поэтому и получаете минимальную ставку. – ответил старик.
– Да он у меня с семи лет начинается. – возмутилась старушка: – Так что, я уже разменяла седьмой десяток рабочего стажа. – ожидая возражения от пожилого напарника, она начала объяснять:
– В далёкие тридцатые годы, на моей родине в Азербайджане, дети трудились с пятилетнего возраста. Я, например, мыла пробирки в больнице и нашей аптеке. У меня даже имеется вкладыш, вклеенный в трудовую книжку. Правда, мой стаж числится только со школьной скамьи. Лишь после этого, нам начинали начислять трудодни.
– Надо же? – удивился старик: – А я был уверен, что только в нашей Сибири практиковались такие лихие порядки.
– У тебя, что тоже имеется вкладыш? – удивилась Любовь Фёдоровна.
– Да, с пяти лет и нескольких недель от рождения.
– Ну, в Азербайджане понятно. – сказала недоверчиво женщина: – Там тепло почти круглый год и всё постоянно растёт. Нужно всё сеять, полоть, убирать, а людских рук никогда не хватало. Поэтому, малые дети ворошили табачные листья в сушилках, собирали гусениц в винограде и на кустах зелёного хлопка.
Да и в прочих местах, они были всегда, у всех на подхвате: в полях, на току, и на сборе различных плодовых культур. Ну, а в Сибири то что? Насколько я знаю, там же ничего не растёт, кроме картошки, капусты и ржи. Да и то лишь местами и не каждое лето.
– Зато, вокруг нашей деревни было удивительно много кедровых лесов. – ответил старик: – Взрослые били кедровые шишки, а дети их собирали. Лущили орехи и очищали их от скорлупы.
– И зачем же вам нужно, так много орехов? – удивилась вахтёрша.
– Большую часть сдавали в государственную заготконтору. Кое-что оставляли себе. Ведь в те времена без орехов там нельзя было выжить. Ядро сразу шло в пищу. Из него же давили кедровое масло, на котором всё жарили и добавляли в еду.
Жмых, что оставался после такой процедуры, перемалывали и добавляли в муку при выпечке хлеба. Её всегда у нас не хватало. Скорлупу от кедровых орехов использовали для изготовленья бальзамов или настоек. Вся шелуха вместе с шишками шла зимой прямо в печку с другими дровами.
Поэтому в сезон заготовки, в тайге находились все поголовно, и старый и малый. Причём с рассвета и до позднего вечера.
– Да. – расстроено согласилась Любовь Фёдоровна: – Где бы я ни пахала, трудовой стаж у меня был всегда с самого раннего возраста. И вот на старости лет, нашёлся такой человек, который меня переплюнул.
Она помолчала и грустно добавила: – Я слышала, что и вас пенсия не очень большая?
Мужчина кивнул и печально сказал: – Жаль, что за такую длинную рабочую жизнь, считай, что с младенческих лет, мы не получили даже средненькой пенсии. Не то что, наше большое начальство.
История о моём дедушке
Мой дедушка по линии мамы – Соболев Фёдор Терентьевич родился шестого июля 1912 года. Он лишился родителей в возрасте семи недель от роду. Они погибли от какой-то болезни. Моя прабабушка Соболева Харитиния Ивановна, взяла ребёнка к себе, и он вырос вместе с её остальными многими внуками.
Семья была очень большая, и в ней постоянно воспитывалось несколько соседских сирот, что остались одни. Жили они тогда очень скудно. Едва мальчик немного подрос, ему пришлось, «идти в услужение к людям».
У большого писателя, Максима Горького эти мучения прекрасно описаны в трёх автобиографических повестях: «Детство», «В людях» и «Мои университеты». Так, что я не стану сейчас повторяться.
В пять лет, маленький Фёдор самостоятельно научился читать, благодаря чему, какое-то время, подвизался служкою в православном приходе. Там он досконально изучил всю толстую Библию: Ветхий и Новый Завет. После чего, совершенно внезапно, стал атеистом. Он ушёл из церкви и усердно работал, где только мог.
В 1917-м, произошла революция в Питере. Советская власть установилась в Азербайджане в 1920 году. В середине тридцатых годов, началась «борьба с религией». Подросший, к этому времени, Фёдор участвовал в диспутах со священниками, и побивал их цитатами из святого писания.
Дедушка обладал весьма обострённым чувством справедливости. Однажды он со своим верным приятелем, таким же сиротой, как и он, решили утопить животинку «кулака-мироеда».
Ребята взяли несколько досок и положили вплотную друг к другу, на край колодца и землю. Они попытались завести лошадь на пандус, чтобы сбросить её в холодную воду.
Кобыла весьма испугалась и не хотела подниматься по шаткой поверхности. Тогда они развернули беднягу и заставили, шагать по настилу хвостом вперёд. Животное больше не видело, куда её толкают подростки и, в конце концов, поднялось на сруб.
Доски тотчас опрокинулись, и кобыла скользнула задними ногами в колодец. К счастью скотинки, он оказался очень уж мелким и достаточно узким. Так что, бедная лошадь оказалась почти в вертикальной позиции.
Она упёрлась задними копытами в дно, а её голова оказалась над самой водой. Кобыла громко заржала. Прибежали соседи, надавали пацанам по шеям, и при помощи толстых верёвок подняли беднягу на твёрдую землю.
Учиться дедушке было, к сожалению, некогда, да к тому же, и не на что. Он до всего всегда сам доходил. Не проведя в школе ни единого дня, он одолел арифметику, алгебру и геометрию.
Кроме русского языка, Фёдор в совершенстве владел азербайджанским и иранским фарси. Он постоянно учиться всю жизнь, стал шофёром, механиком, изобретателем и рационализатором.
В 1939 году началась война с соседней Финляндией. Спустя несколько месяцев, в Азербайджане объявили мобилизацию. Дедушку призвали в Рабоче-Крестьянскую Красную армию. Вместе с другими солдатами, его погрузили в теплушку и повезли к рубежам великой страны.
Прибыв на фронт, Фёдор Терентьевич стал водителем автомобиля «ГАЗ-АА» и занялся трудной, неблагодарной работой. Изо дня в день, он крутил баранку машины и усердно обслуживал потребности ненасытного молоха «зимней войны». Он вёз на передовую десятки молодых и здоровых людей, а возвращал назад горстку калек, обильно истекающих кровью.
Согласно техпаспорту, бортовой грузовик мог возить 1500 килограммов различного груза. Благодаря чему, его звали «полуторкой». Правда, никто не смотрел в те годы в инструкцию. В кузов совали столько всего, сколько в него могло поместиться. Иногда общий вес доходил до двух и более тонн. Причём, большую часть этих тяжестей приходилось ворочать водителям.
22 июня 1941 года, гитлеровская Германия напала на нашу страну. Так мой дедушка, не заезжая домой, попал с одной войны на другую. В первый период баталий, фашистские лётчики безраздельно владели всем небом. Они нападали на всё, что движется в воздухе и на земле. Но больше всех, досаждали солдатам бомбардировщики «Ju 87».
У тех пикировщиков не убирались посадочные стойки шасси, что делало их похожими на тощие ноги, обутые в огромные боты. Поэтому, боевые машины прозвали «лаптёжниками».
К сожалению советских бойцов, нелестное прозвище не уменьшало опасность, исходящую с неба. Заметив автомобиль или пешую колонну солдат, «юнкерсы» камнем летели к земле. Они включали сирену и с оглушительным воем швыряли на цель пятидесятикилограммовую бомбу.
Во время жестоких боёв мой дедушка часто оказывался под ураганным огнём и под бомбёжкой. Несколько раз его сильно ранило или контузило. Однако, дедушке очень везло. Всё обходилось без крупных увечий. Он приходил в хорошую форму, и вновь возвращался на фронт.
Однажды, Фёдор Терентьевич и вовсе попал в такой переплёт, из которого было почти невозможно выйти живым. Он приехал на батарею артиллерийских орудий и привёз боеприпасы. Ящики быстро сгрузили, а на их место уложили нескольких раненых красноармейцев. Рядом с шофёром, посадили пушкаря-лейтенанта, которого недавно контузило.
Дедушка уселся за руль, повёл машину назад, и тут начался мощный обстрел. Один из снарядов попал точно в кузов «полуторки». Фугас взорвался с ужасающей силой и разнёс на куски грузовую платформу.
Из облака дыма и пламени вылетела кабина машины с уцелевшим передним мостом. Она проехала несколько метров на пробитых колёсах, и скатилась в большую воронку. Рядом с ней упал другой крупный снаряд. Вал взрыхлённой земли поднялся в воздух и засыпал яму, так ровно, будто её никогда там и не было.
К счастью, артиллеристы увидели, что случилось с несчастной машиной. Едва прекратился обстрел, солдаты выбрались из соседних окопов и поползли откапывать кабину «полуторки».
Скоро из земли вытащили контуженного лейтенанта. Всё его тело оказалось избито осколками, а сидевшего рядом водителя лишь оглушило. Через пару минут, офицер тихо умер. Дедушка вернулся в сознание, но с тех пор, стал иногда заикаться.
Однажды Фёдор Терентьевич снова поехал на передовую позицию. Он отвёз туда отделенье солдат, оружие и провизию, взял раненых и стрелою помчался назад. В это время, фашисты начали наступление по всей линии фронта, прорвали оборону советских дивизий и окружили часть наших сил.
«Полуторка» дедушки оказалась на пути продвижения вражеских войск. Её тотчас заметили и обстреляли немецкие танки. Снаряд упал рядом с машиной. Она загорелась, но Фёдор Терентьевич успел выскочить из тесной кабины и прыгнул в глубокий овраг.
Оказавшись в низине, он подождал, пока немцы уйдут дальше вперёд, примкнул к какой-то воинской части и вместе с солдатами стал пробиваться к своим. Скоро красноармейцы, вырвались из очередного «котла». Их встретили «особисты» в синих фуражках и обвинили, в оставлении позиции без приказа начальства. Всех поголовно обозвали последними трусами и приговорили к отправке в «штрафной батальон».
Так уж случилось, что мимо колонны «предателей» ехал полковник медслужбы, хорошо знавший Фёдора. Каким-то неведомым чудом, офицер узнал молодого водителя в толпе грязных и оборванных воинов. Врач поговорил с «вертухаями», обменял его на бутылку чистого спирта и взял солдата с собой.
Дедушка благополучно вернулся в тот госпиталь, где служил до последнего времени, и продолжил работать на санитарной машине. В медсанбате он ещё ближе сошёлся с пожилым офицером.
Нужно сказать, что тот военврач всю жизнь занимался изучением кожной экземы. То есть, тем заболеванием, которое вызывается расстройством нервной системы. Видя любознательность Фёдора, он стал объяснять ему причины страшного недуга и методы его излечения.
Заметив, что водитель проявил интерес, полковник отдал ему все свои тетради и книги. Мол, бери, изучай. Если встречались больные экземой, офицер звал солдата, велел ему стоять рядом и объяснял, что и как.
Когда выдавалась минутка затишья, водитель читал записи медика. Он научился распознавать виды болезни и составлять нужные мази. Вскоре полковник погиб под обстрелом фашистов. На память о нём, Фёдор Терентьевич оставил себе бумаги врача.
Со временем, он стал значительно чаще применять свои знания и помогать сослуживцам, у которых возникала болезнь. Так он воевал до последнего дня кровопролитной войны, участвовал во взятии столицы Германии и оставил свою скромную подпись на стенах Рейхстага.
В ходе боевых столкновений, дедушка дважды попадал в кинохронику. Как это ни странно звучит, но столь редкие кадры видели односельчане и моя милая мама, которая в то время была ещё маленькой девочкой.
Как гласило преданье в семье, эти кадры мелькали в документальном фильме – «Они были первыми», и в художественном фильме – «Падение Берлина».
В одной из этих картин был эпизод, в котором офицер принимает рапорт у бойца с бородой. Капитан задает вопрос: – Почему вы не бриты?
Солдат отвечает, что у него экзема, и он не может использовать бритву. Офицер приказывает Фёдору Соболеву осмотреть больного и выдать ему нужную мазь.
Пока мой дедушка находился на фронте, моя бабушка работала в колхозной бригаде. Кроме четверых своих кровных детей, она стала воспитывать ещё девять сирот, что привезли из районов, захваченных вражеской армией.
Женщина обладала неимоверным усердием. Благодаря чему, её большая семья не голодала так сильно, как те, что находились вокруг. Все дети трудились в саду, в огороде, сеяли рожь и пшеницу на пустошах.
Скоро советская власть начала собирать помощь для жителей блокадного города имени Ленина. Бабушка сдала в этот фонд двести пудов выращенного ею зерна. Про столь великодушный поступок напечатали во многих газетах. Там поместили фотографию Евдокии Николаевны и тринадцати её родных и приёмных детей.
Каким-то неведомым чудом, корреспонденты нашли дедушку, служившего на линии фронта. Ему в торжественной обстановке вручили газету со снимком жены и семейства.
На имя бабушки пришла благодарность от правительства СССР за подписью генерального секретаря коммунистической партии. По словам моей мамы, в письме были такие тёплые строчки: – «Спасибо Вам за хлеб. За сотни душ, которых Вы от голода спасали. Мой низкий Вам поклон! Иосиф Сталин».
После окончания Великой Отечественной войны дедушка был направлен на Дальний Восток на войну с Японией. Как и всю войну, он служил шофёром на санитарной машине и перевозил раненных. За эти боевые заслуги Родина наградила его медалями «За отвагу», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией» и «За Победу над Японией».
В 1947 году он, наконец-то, вернулся в село, откуда ушёл более восьми лет назад. К этому времени, дети-сироты, которые жили в его тесной хате, благополучно разъехались по своим детдомам. Ему приходилось кормить лишь четверых малых детей. Отдохнув пару дней, он пошёл на работу в обнищавший колхоз.
Оставаясь в душе изобретателем, он разработал и сам изготовил устройство для механической посадки черенков винограда. Оно крепилось к обычному трактору и заменяло труд десятков людей.
Дедушку с его агрегатом возили в Москву на ВДНХ, где высоко оценили, сложное по тем временам, приспособление. Фёдора Терентьевича тогда наградили легковым автомобилем «Москвич-401».
С тем механизмом дедушка много ездил по южным республикам СССР и несколько раз был даже командирован за границу страны. Как это часто случается, со временем выяснилось, что заявка на его агрегат оказалась оформлена на никому неизвестных людей. То есть, у него просто украли ценное изобретение.
Несмотря на огромную занятость, дедушка помогал тем сельчанам, у которых появлялась экзема. Он много времени посвящал общению с больными. Слава о нём, как о народном целителе, и о его чудодейственных средствах, разошлась по всему Азербайджану. К нему ехали люди с разных концов южной республики.
В кармане его пиджака всегда лежала маленькая чёрная лупа. Часовщики её вставляют в прищуренный глаз, чтобы хорошо рассмотреть все детали. Фёдор Терентьевич никому не отказывал в лечении и снабжал больных мазями совершенно бесплатно. Для составления препаратов он покупал лекарства в аптеке, собирал травы, толок и пережигал вещества разного рода.
В особо тяжёлых и запущенных случаях, он оставлял больных жить у себя в доме на две-три недели. В течении этого времени, дедушка старался подобрать то лекарство, что помогло бы наверняка.
Однажды ему пришлось лечить одного из членов правительства Азербайджана. Как и все остальные сограждане, вельможный министр жил в его простом доме почти две недели и уехал здоровым.
В последние годы принимать страждущих, моему дедушке помогала его младшая дочь, моя тётушка – Соболева Светлана Фёдоровна. Со временем она окончила медицинское училище и стала работать в районной поликлинике города Куйбышева, ныне, Самара.
Полученный на ВДНХ, автомобиль «Москвич-401» дедушка сразу же продал. Взял вырученные от этой «коммерции» деньги, поехал в соседнюю пограничную часть, где купил списанный джип «ГАЗ-67». Он своими руками восстановил ту машину и много лет ездил на ней на рыбалку и на охоту.
Фёдор Терентьевич очень любил это занятие. После возвращения домой с фронта, он долгое время, не мог отвыкнуть от постоянного грохота жутких сражений.
Во время пролёта диких пернатых в южные страны, он, со своим старым другом, таким же седым ветераном войны, доставал их кладовки двустволку и уезжал в камыши. Там он стрелял уток с гусями.
Иногда, два охотника привозили домой полную лодку битой добычи, которой одаривали многих соседей. Старшие дочери, брали бечёвку, связывали тушки по парам, и вешали эти гирлянды на тонкие шеи. Потом, шли по деревне, разносили их по дворам и предлагали всем людям совершенно бесплатно.
Охота требовала денег на снаряжение и боеприпасы. Поэтому приходилось часть дичи продавать на ближайшей станции железной дороги. Ту птицу, что оставалась консервировали на зиму.
Сначала, её просто солили. Получалась, так сказать, солонина. Затем, научились делать тушёнку. Уток долго варили, мясо отделяли от кости, стерилизовали и закатывали в стеклянные, полулитровые банки.
Та же история происходила и после рыбалки. В те времена, в воде было полно разной живности, и не запрещалось использовать бредни и сети. Поэтому, мой дедушка со старым приятелем приводил домой лодку, нагруженную крупною рыбой до самого верха. После чего, моей будущей маме и ещё маленьким тётушкам приходилось несладко. Они накладывали улов в обычные вёдра и разносили его по деревне.
Время от времени, в камыши заходили огромные сазаны до метра длинной, и весом в тридцать-тридцать пять килограммов. Иногда появлялись и осетры величиною в два метра.
И те и другие, увлечённо кормились в заболоченной местности и, в ходе отлива, частенько оказывались на мелководье. Они застревали в густой вязкой тине, и стояли там неподвижно по многу часов. До тех пор, пока не менялось направление ветра и не нагоняло воду с Каспийского моря.
Сами хорошо понимаете, что такую мощную рыбу два человека вряд ли возьмут. Прежде чем погрузить подобного монстра в скромную лодку, приходилось стрелять в них из ружья. Иначе он начнёт биться и опрокинет твою плоскодонку. Ты свалишься в воде и потеряешь улов.
Осенью и зимой Фёдор Терентьевич ездил «на кабана». А это, если кто-то не знает, свирепая, дикая и очень большая свинья. Длинною она превышает рост человека. В холке может достигнуть, целого метра и набрать вес до двухсот килограммов. Мало того, она бегает гораздо быстрее людей, а ударом тяжёлого рыла сбивает с ног крупную лошадь.
Однажды, моему дедушке пришлось в этом во всём убедиться на собственном опыте. В тот памятный день, он долго бродил по заболоченным плавням и, наконец, подстрелил кабана.
Фёдор Терентьевич дождался, когда затихнет агония, и подошёл к большому животному с острым кинжалом. Нужно было перерезать горло добычи, и спустить кровь из неё. Иначе мясо окажется не таким вкусным, как должно было быть.
В это момент, страшный зверь вскочил на ноги, мотнул тупой мордой и достал своим рылом охотника. Клыки секача насквозь пробили резиновые сапоги, ватные брюки с кальсонами и вонзились в правую ногу. Дедушка отлетел на несколько метров и, обливаясь кровью, рухнул в жидкую грязь.
Нужно сказать, ему повезло и это движение оказалось последним, что смог сделать кабан. Если б удар пришёлся в живот, то охотник скончался на месте. К счастью, вепрь упал и больше не шевельнулся ни разу. Товарищ дедушки наложил другу повязку и помог добраться до дома вместе с ценной добычей.
Благодаря охоте с рыбалкой, даже в то трудное, послевоенное вредя мясо, птица, рыба и даже икра, никогда не переводились в их доме.
Вместе с бабушкой и семерыми детьми, дедушка посадил и вырастил, большой виноградник и сад, где росли разнообразные фрукты. Он был человеком умным, талантливым, честным и очень доверчивым.
Многие люди часто использовали его открытость и бескорыстие. Но он всё равно не уставал повторять: – Красота человека в том, что он умеет прощать! – и добавлял: – Нужно быть умнее обидчика и заговорить с ним самому!
Всю свою жизнь Фёдор Терентьевич не переставал постоянно учиться и следил за новинками науки и техники. Он первым в деревне приобрел всеволновый радиоприемник и холодильник. Во всём районе у него первого появился тогда телевизор.
Новинка так заинтересовала деревню, что старшим дочерям Фёдора Терентьевича, тотчас нашлась очередная работа. Каждый день они брали газету, в которой печаталась программа телепередач. Переписывали её крупными буквами и вывешивали возле ворот.
Сельчане являлись смотреть телевизор целыми семьями. Причём приходили, каждый со своим табуретом. «КВН» с маленьким, с открытку, экраном и круглой линзой с водой, выносили из комнаты на не застеклённую большую веранду. Там его могли посмотреть, как можно больше людей.
За годы жизни в деревне, дедушку несколько раз избирали председателем большого колхоза. Многие годы Фёдор Терентьевич трудился главным инженером сельхозпредприятия.
Затем, рядом построили завод по производству виноградных соков и вин. Хорошо зная дедушку, руководство района назначило его туда главным механиком. Там он и служил до тех пор, пока не вышел на пенсию в 1974 году.
За свою долгую жизнь дедушка заработал огромный, заслуженный авторитет у всех селян. Во всех разговорах между собой, люди его величали только по имени отчеству – Фёдор Терентьевич.
Хотя почти всех его многочисленных родственников продолжали звать только по имени. Добавляли лишь прозвище, произошедшее от имени его бабушки – Харетиньичивы. К именам жены дедушки и его дочерей стали добавлять новое прозвище – Тереньтьечивы.
К концу жизни дедушка начал всё больше болеть. В 1976 году его разбил сильный инсульт, частично парализовало, и нарушалась речь. Последний год он передвигался только по дому, да и то с превеликим трудом. 30 декабря 1978 года Федор Терентьевич умер в возрасте 66-ти лет.
На его похороны пришли все, жившие в огромном селе Новоголовка, и приехали люди из соседних селений Азербайджана. Всю дорогу на кладбище, а это более трёх километров, его гроб несли на руках.
Бабушка, Евдокия Николаевна, умерла в городе Куйбышеве, двадцать шестого февраля 1990 года.
