Александр Степанович Попков
Явление
Впрочем, Оля была минутной беззащитностью Андрея Геннадьевича, он больше не хотел капризов женщин и не собирался потакать своим слабостям смутной надеждой на женскую поддержку и понимание. Как спецназовец отказывается от лёгких путей, так и Андрей Геннадьевич отказался от приятностей матриархальной созависимости, мешающей достигать собственных целей. «Блаженнее брать, нежели принимать», – так он переиначил известное изречение из Библии.
А этим летом Андрей Геннадьевич вместо запланированного отдыха на Байкале внезапно оказался в Сочи. Ему позвонила сотрудница Областной администрации и напомнила, что он уже несколько лет вписан в резерв управленческих кадров и что резервистов второго уровня приглашают на сборы в Сочи. Андрей Геннадьевич удивился, что о нём ещё помнят где-то в Москве, он то думал, что уже выбыл из этого резерва по возрасту.
Прилетев в Сочи, Андрей Геннадьевич не узнал город, ставший шумным и пыльноватым – везде шли стройки, но встретивший его в аэропорту чёрный минивэн свернул на тихую тенистую улицу, заканчивающуюся шлагбаумом, проехав который, они оказались на территории большого пансионата. Перед пленарным заседанием Андрей Геннадьевич ещё и успел искупаться в море, после которого само мероприятие показалось ему чересчур аскетичным и только элегантная соведущая подчёркивала шик происходящего. Для провинциалов она демонстрировала неведомый типаж фемины, раскрепощенно-доброжелательной, но аристократически недоступной; только одно колечко на её тонкой холёной руке было эквивалентно нескольким годовым зарплатам Андрея Геннадьевича. Наверное, её образ служил намёком присутствующим здесь карьеристам на те возможности, которые перед ними открываются.
Последняя meeting point случилась в аудитории, представляющей из себя полу-амфитеатр с боковой стеклянной стеной, за которой был виден склон горы с террасным садиком. На круглую площадку внизу, жертвенник, элегантно выбежал энергичный господин с бородкой клинышком, представившийся Владимиром Александровичем Зиновьевым. Вдруг оратор замер, повернув голову, и долго рассматривал красивый террасный сад за витражными окнами, потом повернулся к аудитории и заговорил:
– Извините, друзья, за заминку. Последний раз, когда я имел честь находиться в этой аудитории в качестве слушателя, меня иногда спасал вид на этот прекрасный сад. Но должен заметить, что картинка сильно изменился, садовник, похоже, использует эффект цветущей волны: цветение начинается на нижних ярусах, а затем постепенно поднимается вверх. Самосознание народа может быть таким же непредсказуемым на первый взгляд, как этот сад. Хотя, может быть, каждый из вас чувствует себя частью народа и поэтому уверен, что знает всё о его помыслах и устремлениях, как о своих. Но поможет ли это знание выиграть выборы? Поднимите руки, кто уверен в своей победе? Так, несколько человек есть, хорошо. Но в целом, получается, все согласны, что избиратели – это не просто народ, а капризные покупатели. А теперь я вас окончательно разочарую: народ – это, скорее, сказочная мифологема или политическая икона и поэтому ему можно приписать любые качества, традиции и победы. В библейских текстах под народом понимали единоверцев, помните знаменитую цитату: «каждый народ достоин своего царя». Сейчас можно иногда услышать от неумных либералов искаженный смысл этого утверждения: ленивый и недалёкий народ достоин вороватой власти. Но это и есть тот капкан, куда следует загонять оппозицию – даже капля сомнения в народе лишает любую политическую силу шансов на победу, ибо для русского человека принадлежность к народу – единственный способ доказать свою правоту. Элита же называет избирателей народом, когда элите больше нечего дать им.
Основная социальная потребность народа – это потребность в справедливости и поэтому самой значимой для русского человека чертой является доминантность, гарантирующая верховодство справедливости. Поэтому Россия имеем успехи в проектах, контролируемых волей доминанта, например, космических, но не может организовать выпуск ширпотреба, производство которого требует элементарной самодисциплины. Мы вынуждены расставлять на низовое руководство брутальных идиотов, ибо только они воспринимаются субординатными группами как настоящие хозяева, знающие волшебные слова. Нет, эти слова не «энеке бээ энеке», а сакральное повелевание: «Знай своё место!». Эта установка обеспечивает жесткость системы наряду с высокой степенью свободы каждого сословия. Так, каждый мирянин искренне считает, что он живёт в самом свободном мире, потому что здесь ему всё дозволено: и выпить, и обматерить, и подраться, и украсть у ближнего, но встречая ещё более свободного незнакомца, он всегда удивлённо уточняет: «А ты кто такой?» И если ответом с другой стороны будет обоснованное «Знай своё место», то мирянин подчинится с достоинством, потому что отстаивал своё право до конца и подчинился в итоге только неизбежному. И посему в почёте у мирян разные маркеры значимости, такие как красивые номера, большие автомобили, спецпропуска etc. И чем выше человек находится по социальной лестнице, тем точнее он понимает «своё место». Недаром православный старец Ефрем Филофейский в своей книге «Искусство спасения» написал: «человеку необходимо обратиться с молитвой к Богу, попросить Его о даровании силы, чтобы обуздать своё «я», сказать своей гордыне: Замолчи, знай своё место». Эти слова для русского человека как священное откровение.
Рассмотрим для примера типичного доминанта – Иосифа Сталина. Этот грузин по-настоящему любил в жизни только одного человека – первую жену Екатерину. Она умерла от тифа и на её похоронах Сталин прыгнул в могилку, откуда его с большим трудом вытащили. Эта рана не зарубцевалась – в 1937 году по его экивоку были расстреляны родные брат и сестра Екатерины. Сталину пришлось в своей жизни отказаться и от отца-пьяницы, и от веры, и от друзей-революционеров. Для простого смертного трудно понять, как можно остаться без опоры и поддержки близких людей, но такова участь человека, идущего к большой власти. Сам Сталина понимал вторичность своей фигуры, ведь новую идеологию сформулировал не он, сын люмпена-алкоголика, а дворянин Ленин, хотя в наше время накалённость такого противопоставления современному человеку уже не понятна. Ленин был фанатик с мистическим уклоном, при нём возникли новые ритуалы и оккультные символы, а символика старого мира в виде крестов и полумесяцев безжалостно уничтожалась. Не просто так его мумия находится в мавзолее, как мумии фараонов в пирамидах. Сталин же скорее являлся циником, в военные годы он даже вспомнил Бога, когда война потребовала использовать глубинные перфекты подсознания людей.
Понятно, что всё необходимое для своей жизни современные архантропы могут заработать для себя сами, но смысл, цели и нравственную оценку они должны получить извне. И о какой бы смысловой субстанции не шла бы речь – о религии или идеологии, любая из них имеет две стороны медали. Первая сторона – простой и понятный слоган, вторая – сложная и запутанная теория, полная противоречий. Поэтому человек всегда имеет дилемму: либо разбираться в схоластике обратной стороны медали, либо принять на веру сияющую простоту лицевой стороны. Глобальную идеологию, так же бесконечно далёкую от реальности, как и религия, но поэтому и убедительную для глубинного народа, смог создать Ленин, а Сталину достался удел практика, и он трансформировал коммунистическую идею в систему посткрепостного права, при которой единственным сюзереном стало государство.
Посткрепостное право вернулось не только в производственные отношения, но и в самоидентификацию народа, что скорее хорошо, чем плохо, ибо альтернативой ему может быть только либеральная самоидентификации, открывающая возможности для всех и каждого, да только не ясно, кто этими возможностями в итоге воспользуется. Должен заметить, что в пользу посткрепостной самоидентификации говорит и тот факт, что в недалёком прошлом крепостные были патриотами, при этом яремники всегда были беспощадны к маркированным врагам отчизны, на которых им позволялось безнаказанно выплёскивать накопленную на господ злобу и агрессию. Ещё древнеегипетские жрецы научились сплавлять не только медь с оловом, но и покорность с патриотизмом, использую вместо огня религию и праздники, и чем меньше веры было у рабов, тем больше приходилось придумывать праздников. Использование символических государственных праздников – это инструмент репрезентации и легитимации власти и, думаю, вы хорошо знакомы с этой практикой, иначе бы не оказались в этой аудитории.
Либерализм же, в отличие от автократии, всегда плохо приживался на российской почве. Русский народ боится либерализма как своей вседозволенности. Либерализм в России всегда взращивался искусственно, инкапсулировано, в советский период его семена посеял сам Иосиф Виссарионович: к дешёвому пролетарскому мясу понадобился гарнир из свежих интеллектуалов, выращиваемых в закрытых теплицах. Народ же никогда не любил либералов, завидуя их мнимой свободе и качеству жизни. В эпоху смуты власть позволяет пускать либералов под нож, а в эпоху созидания снова начинает их культивировать.
А вот с гендерной теорией цивилизаций вы вряд ли знакомы. Если кратко, то русская цивилизация является женской, а англосаксонская – мужской. Недаром, в русском языке все основные скрепы женского рода: Родина, Вера, Дума. В английском языке слова не имеют рода, но принято считать, что они мужского рода. Мы предлагали иностранное слово «президент» заменить на русское «глава», а наш эпатажный коллега Олег Иванович пошёл ещё дальше – потребовал заменить трансгендерное «отчизна» на «отчизнец», но Дума, как истинная дама, предпочла это предложение проигнорировать. В русской, как типичной азиатской культуре, мальчиков в детстве воспитывают женщины – самосознание и самооценка мужчины у нас формируются с женской позиции. Большинство мужчин считают, не осознавая в этом женского генезиса, что они должны быть сильными, умеющими постоять за себя защитниками и щедрыми во всех проявлениях. Поэтому любой конфликт мужчин, принадлежащих «женской» цивилизации, является аналогом драки самцов за самку. Англосаксы же воспитывают мальчиков в традициях свободы выбора и здоровой конкуренции, но в безусловной толерантности ко всем окружающим. Западные аристократы растут в закрытых учебных заведения, где полностью игнорируются женские «хотелки». Поэтому калиброванные англосаксы не соответствуют «женским» представлениям русской цивилизации и подвергаются у нас жесткой обструкции – мы успешно используем эту особенность восприятия россиян в нашей контрпропаганде.
Чуть не забыл, тут в кулуарах перед нашей встречей меня спросили, как мы работаем над национальной идеей? Россия сейчас плывёт по бескрайнему денежному океану и это даёт нам бесконечные возможности проектирования реальности. Мы можем в каком-нибудь далёком чужеземном городке назвать какую-нибудь площадь именем России и подарить нашим гражданам возможность испытать настоящий патриотический оргазм, а можно было на эти деньги увеличить пенсии на пару сотен рублей, но этой подачкой мы бы только обидели людей.
А национальную идею придумать невозможно, её нужно искать метолом проб и ошибок. Помните знаменитый фильм «День сурка»? Такой «день сурка» мы организуем в медийном пространстве, перманентно репрезентируя новые смелые идеи, а на самом деле это улучшенные вчерашние и позавчерашние импровизации. Таким незамысловатым способом мы нащупываем «точку G» у электората и в итоге «поддеваем на фуфу» даже самых принципиальных избирателей.
И заканчивая своё выступление, скажу, что так или иначе «общественный договор» между властью и народом, заключенный ещё князьями со своими холопами до сих пор не дезавуирован, хотя с течением времени держатели власти много раз меняли свои официальные статусы: вначале были боярами, потом дворянами, затем комиссарами, а теперь? Ну вот вам и домашнее задание, общественный договор есть, а наименование исполнителя услуг в этом договоре не заполнено.
Некоторые не удержались и с ходу предложили свои варианты:
– Слуги народа.
– Патриоты.
– Коллеги, – Владимир Александрович поморщился, – в современном мире важно научиться производить в первую очередь «смыслы». Создав акафист во славу властительной силы, вы получаете и часть этой силы. Но это не так просто, как кажется, даже у политологов это плохо получается, но потренироваться нужно. На некоторых лицах я замечаю удивление от того, что вместо ожидаемых в этом зале пропагандистских штампов речь здесь шла о чём-то сокровенном, почти интимном. Я говорю с вами, как с будущими жрецами власти, которые должны постигать науку управления для того, чтобы служить народу и, главное, заставить народ служить Родине. А тех, кто вынесет этот дискурс из нашей аудитории, я предупреждаю заранее, что вам никто не поверит. А теперь прошу желающих высказаться.
В отличие от школьных и тем более армейских собраний поднялся лес рук. Выступающие говорили долго, нудно и уклончиво, многие не соглашались с лектором, что особенно нравилось Владимиру Александровичу.
– А почему не закрывают «Эхо Москвы»? – вожделенно спросил один из слушателей.
– Вам знакомо учение Августина Блаженного? Он считал, что Зло – это нехватка Добра. Бог допускает Зло как наше своеволие, чтобы оно еще больше оттеняло Добро. Как говорится, если бы Зла не существовало, то его следовало бы выдумать, но ещё проще его купить.
– Почему вы считаете народ мифологемой? Это же очевидно, что объединение людей в народ – единственный способ выживания, – выкрикнул какой-то очкарик.
Владимир Александрович поднял руку, прося тишины.
– Вы совершенно правы, в мире животных хищники тоже объединяются, чтобы победить более сильных и более быстрых травоядных. И травоядные объединяются в стада, чтобы уменьшить свой риск быть съеденным, и у каждого из них есть надежда, что съедят кого-нибудь другого. Объединение объединению рознь.
– А как вы относитесь к Пелевину? – кто-то задал неожиданный для этой аудитории вопрос.
Владимир Александрович задумался и все поняли, что отвечать он будет серьёзно.
– Он – гений. Он похож на естествоиспытателя, который в научных целях заразил себя теолого-конспирологическим бредом, чтобы предельно честно и хронологически точно описать течение болезни.
Андрей Геннадьевич невольно подумал, а что если этот диспут – просто ловушка, испытание на твёрдость убеждений, как знаменитый лозунг Мао «Пусть расцветают сто цветов»? Он решил никак не показывать своих эмоций и сконцентрировался на цветущем акценте сада, цветение которого дошло ровно до середины склона. Это было символичным, ведь только вчера он подумал о том, что вступает во вторую половину своей жизни.
Шесть дней семинаров и групповых утренних тренировок с забегом вдоль моря пролетели незаметно, в конце заезда резервистов разбили на группы по пять человек для проведения командных игр на выбывание. Каждая команда должна была доставить конверт до пункта назначения за конечное время. В команде, куда попал Андрей Геннадьевич, оказались ещё дама по имени Алина и трое мужчин: поджарый спортивный Сергей, Григорий – холёный сноб в очках и, выглядевший самым возрастным, Иван Иванович. Хотя по правилам игры в команде было принято обращение по имени, но Ивана Ивановича, с животиком и бульдожьим лицом, все называли по имени и отчеству.
Первым этапом игры был выбор пяти единиц дополнительного снаряжения из длинного списка. Консультантом по выбору снаряжения взялась быть Алина, которая оказалась альпинисткой третьего разряда. В итоге решили, что нужно дополнительно взять верёвку, топорик, карабины, навигатор и сейф-пакет для конверта. Сергей, заметив в списке среди прочих позиций тридцатилетнее виски «Macallan», предложил вместо сейф-пакета взять бутылочку «для сугрева». Григорий, до этого молчавший, усмехнулся:
– А на первом этапе тоже возможна дисквалификация команды?
После этого вопроса все внимательно посмотрели на Сергея, а он засмеялся, показывая, что пошутил. Совсем не похож был этот Сергей на руководителя, может быть, он успешно женился на дочке вице-губернатора – такие сухопарые и коренастые самбисты, а не красавцы-бодибилдеры, и есть самые настоящие самцы.
А Иван Иванович предложил перенести утренний выезд на точку старта с шести утра на семь, чтобы плотно позавтракать в открывавшимся в без пятнадцати семь утра буфете и не брать в дорогу лишний груз в виде пайка. Все, кроме Алины, поддержали такой вариант.
Утром назначенного дня выехали почти вовремя, но в Сочи уже и в это время случались небольшие пробки. Пока ехали, Алина рассказывала про варианты предстоящего маршрута, которые она построила по навигатору, на самом деле их было два. Первый, короткий, проходил через переправу на горной речке, а второй, длинный, по хорошей дороге, но по времени там был «впритык» – нужно было практически бежать. Все посмотрели на свою обувь – мужчины были в кроссовках и только Алина – в тяжелых горных ботинках. Видимо, она уже решила заранее, что пойдём через переправу. Наверняка первый маршрут был более сложным, но раз он отмечен на карте, то значит пройти его можно – выбрали его. Стартовали по маршруту около девяти часов утра, когда солнце уже начало припекать. Первое время двигались в гору, впереди шла Алина, за ней пристроился Андрей Геннадьевич, потом шли Иван Иванович и Григорий, а замыкал колонну Сергей, который слегка посвистывал и был в прекрасном настроении. Ивану Ивановичу, наверняка, было тяжело, он покрылся крупным потом, ноздри его расширились неимоверно, но он шёл в центре группы и, по сути, задавал её скорость. Погода была отличная, но никто не восхищался красотами Кавказа – все ждали подвоха. И подвох случился – переправа оказалась упавшим через речку старым деревом, на которое заскакивали буруны от поднявшейся после ливней воды. Алина и здесь не хотела упускать инициативу, она начала сразу предлагать способы форсирования реки.
– Есть два способа перехода по бревну. Первый – натянуть канатные перила, второй – горизонтальный маятник. Для способа «маятник» нужно привязать один конец веревки к поясу туриста, а второй конец закрепить на расстоянии не меньше длины переправы напротив бревна, чтобы турист мог, удерживая равновесие постоянным натяжением верёвки за счёт небольшого наклона в противоположную сторону от точки крепления, боком пройти по бревну.
Андрей Геннадьевич не мог отвести взор от скользкого сучковатого бревна – ему стало страшно, он уже почти отчетливо видел картину падения Алины на один из сучков, её удивлённые от произошедшего глаза. Нет, только не это. Он подошёл к Сергею и заговорил с ним вполголоса.
– Сергей, у тебя есть шанс прийти к финишу первым. В задании ведь нет требований к числу человек, доставивших конверт.
Но Сергей как-то не клюнул на такую соблазнительную, как казалось Андрею Геннадьевичу, наживку. Тогда Андрей Геннадьевич высказался на чистоту.
– Понимаешь, Алина не остановится и это может закончиться трагедией.
После этих слов Сергей удивлённо посмотрел на взволнованного Андрея Геннадьевича и неожиданно согласился.
– Хорошо, но как я это сделаю?
– Видишь на том берегу расщелину в камнях? Мы привяжем к верёвке камень, закинем его туда, а когда потянем за верёвку, то камень застрянет в расщелине, и верёвка натянется. А потом прицепим тебя карабином к верёвке, и ты перехватом доплывёшь до противоположного берега. Затем прицепим к верёвке рюкзак с сухой одеждой и конвертом, и ты перетянешь его на свой берег. Мы пойдём по дальней дороге, а ты побежишь к финишу один, чтобы успеть передать конверт вовремя. Это будет, в первую очередь, твоя победа.
Последние слова Андрей Геннадьевич сказал зря, Сергей брезгливо поморщился, но ничего не возразил. Андрей Геннадьевич поделился принятым ими решением с остальными участниками. Все, кроме Алины, согласились. Иван Иванович неожиданно заметил, что для натяга такой переправы нужно усилие больше тонны, а их общий вес не больше 400 кг, поэтому нужно срубить дерево для рычага. Пока Григорий пошёл искать дерево, остальные пытались перекинуть камень через реку, но ни у кого не получалось, тогда Иван Иванович предложил использовать молодой ясень как катапульту. Ствол ясеня притянули куском верёвки к поваленному дереву, а потом перерезали натяг и камень перелетел реку, упав за расщелиной к скале.
Сергей разделся до плавок, его талию обхватывал самодельный пояс с верёвочным отводом, который был зацеплен карабином к основной верёвке. Мужчины подняли вставленное в углубление между камнями срубленное дерево, похожее на кол, с привязанной к вершине верёвкой, верёвка натянулась до расщелины на противоположном берегу, поднявшись больше чем на метр над уровнем воды. Сергей перекрестился и прыгнул в бурлящий поток. Как ни наседали на кол трое мужчин, верёвка всё равно провисла под тяжесть тела Сергея, и он погрузился в воду. Его тело закрутилось на быстрине как блесна. Все побледнели. Андрей Геннадьевич зарычал, пытаясь удержать кол в вертикальном положении, Григорий дёргал кол на себя с такой силой, что у него слетели очки, а Иван Иванович навалился всем своим весом, побагровев от напряжения. Верёвка начала подниматься из воды, пока все не видели голову, высунувшуюся из бурлящего потока и открывающую рот, как это делают утопающие, но этот вдох всё и решил. Хотя Сергей снова ушёл под воду, но он стал быстро двигаться в сторону противоположного берега, передвигая руки вдоль верёвки. Сама стремнина была не широкая, не более двух метров, и уже через минуту голова Сергея снова вынырнула, но уже в более спокойной воде. Если бы не река между ними, то мужчины бы кинулись обнимать Сергея. А Алина во время переправы сидела на камне, обхватив свою голову руками и не смотрела на происходящее.
Андрею Геннадьевичу уже дома пришла мысль, что в их группе наверняка находился «смотрящий» от организаторов, но кто же это был? А через две недели после приезда из Сочи Андрею Геннадьевичу позвонили из Москвы, вежливый голос в телефоне был спокоен и уверен.
– Андрей Геннадьевич, меня зовут Вадим Александрович, я представляю … Приглашаю вас на разговор в Москву. Вы готовы прилететь в эту пятницу вечером?
– Да, готов, – Андрей Геннадьевич не поверил своим ушам.
– Отлично, зарегистрируйтесь в Телеграме под аккаунтом Архандр, вам сегодня же пришлют инструкцию. И важно – никто не должен знать ни о звонке, ни о поездке, даже ваша супруга. До встречи, Андрей Геннадьевич.
В пятницу ближе к вечеру к дому Андрея Геннадьевича подъехала неприметная «Лада». Андрей Геннадьевич в ветровке с рюкзачком, в тёмных очках и бейсболке ожидал её на углу дома, как будто он собрался на пикник. Место в самолёте у него оказалось в самом конце салона, очень неудобное. После приземления в Шереметьево, к удивлению пассажиров, к самолёту подали два трапа, причём задний выход открыли первым. Пассажиры бизнес-класса обиженно смотрели в окно на то, как от заднего трапа отъезжала чёрная BMW с мигалкой.
Вечер пятницы – москвичи уезжают из города на выходные, а Андрей Геннадьевич, наоборот, ехал в самый центр Москвы. Когда подъехали к Театральному проезду, вечерние лучи солнца уже косо попадали на заднее стекло.
Андрей Геннадьевич впервые прогулялся по этим улицам ещё подростком, когда они с семьей проездом оказались в Москве и поехали посмотреть Красную площадь. Вышли тогда из метро «Площадь Свердлова» и пошли в сторону Манежа мимо Госплана. Андрея поразило тогда множество летящих по своим делам чёрных лакированных автомобилей, в то время это были «Волги». «Какие важные и ответственные дела вершат эти люди в чёрных правительственных машинах, моя судьба тоже зависит от них», – Андрей впервые задумался о сакральности власти. А теперь он сам едет в таком же чёрном автомобиле и почему-то вспомнились ему дворовые пацаны в забайкальском городке, которые не признавали его за равного, а их дети сейчас, возможно, смотрят с тротуара на него и для них загадка – кто же спешит по своим обязанностям в этом чёрном автомобиле? Всё-таки выигрывает в этой жизни не самый сильный, а умеющий приспособиться и выжить, самых сильных из его дворовой иерархии судьба первыми сломала, а некоторых из них уже нет на этом свете.
Вдруг при подъезде к Лубянке Андрею Геннадьевичу показалось, что из перекрёстных улочек показались небольшие ручейки крови, которые слились в одну полнокровную реку, по которой их автомобиль плыл как против течения – иррациональная растерянность охватила Андрея Геннадьевича. Водитель заметил тревожное состояние пассажира и посочувствовал: «Кровь видите? Это новая система противолазерной защиты так работает, мы уже написали претензию разработчикам, но у них пока не получается исправить. Несколько человек уже до гипертонических кризов довела».
Повернули направо, исчезли солнечные лучи, исчезла и кровь. Машина проехала мимо поста охраны. Водитель проводил Андрея Геннадьевича до кабинета, при этом они прошли ещё два поста. Моложавый и энергичный Вадим Александрович встал из-за своего стола и крепко пожал руку Андрею Геннадьевичу, как старому знакомому. Окно его кабинета выходило во внутренний двор и Андрея Геннадьевича неприятно слепило предзакатное солнце.
– Андрей Геннадьевич, прежде всего поздравляю вас с зачислением в наш кадровый резерв. Ваше тестирование в рамках нашего экспериментального проекта завершено успешно, мы специально тест на выживание отдали на аутсорсинг, чтобы избежать аффилированности кандидатов. Нам в вашем регионе требуется координатор выборных кампаний, как считаете, справитесь с такой задачей?
– Я готов выполнить все поставленные передо мной задачи – Андрей Геннадьевич последний год ждал какого-нибудь предложения, но мэр даже не заговаривал на эту тему. Вадим Александрович же, выслушивая ответ, слегка постукивал пальчиком по папочке с надписью «Петров».
– Хорошо, что мы нашли взаимопонимание. Буду с вами откровенен, за вашими мэром накопилось много шероховатостей, сейчас он собирается на новый срок и ваше первое задание – организовать ему неформальное послание, смысл которого состоит в том, что Виктор Филиппович уже хорошо потрудился и пока ещё имеет право на заслуженный отдых. Но это поручение вам – для проминки, а нам ещё о многом другом, более важном, нужно переговорить.
Про Вадима Александровича ходили слухи, что он иногда ездит на метро. Нужно отметить, что так оно и было, но только в том случае, если ему получалось высвободить время для полноценного обеда – тогда Вадим Александрович всегда отправлялся трапезничать домой. Супруга готовила в этом случае фрикадельки или котлетки из индюшатинки. Тем, кто понимает отличие мяса индейки от индюшатины, как, впрочем, и разницу между мясом бройлера и цесаркой, тем больше ничего можно и не объяснять, а остальным это будет не интересно. Квартира Вадима Александровича находится в пяти минутах ходьбы от метро «Смоленская», поэтому на обед домой он шёл вначале пешком по Ильинке мимо Министерства финансов и поворачивал в Богоявленский переулок, где расположен один из выходов метро «Площадь Революции», а там два перегона – и он дома. Вглубь вагона метро Вадим Александрович никогда не проходил, а стоял возле раздвижной двери, не облокачиваясь на поручень. Народу в это время было не много, да и те, в основном, гости столицы всех мастей и национальностей, которые почти не обращали внимание на вельможу, спокойно смотрящего куда-то в стеклянную дверь вагона. Зимой он был обычно одет в тёмно-серое с глубоким фиолетовым отливом итальянское пальто из плотного кашемира, чуть короче обычного – чтобы удобно было садиться в автомобиль, в меру зауженные брюки, которые не блестели, а как бы только собирались делать это, опускаясь с одной только складкой на чёрно-коричневые заострённые ботинки с тремя дугообразными рубчиками на носке, почти незаметными для незаинтересованного взгляда, а летом – в серо-голубой костюм из шерсти и льна. Возможно, он кого-нибудь рассматривал через отражение в стекле, но он никогда не встречался взглядами с пассажирами, чтобы не растрачивать бессмысленно свою эмоциональную энергию. Лицо Вадима Александровича – это лицо вельможи: спокойное, доброе, с умным понимающим взглядом – такие лица можно увидеть на старинных гравюрах, например, чтобы не ходить далеко, в мемориальной квартире Пушкина на Арбате. Как будто не было революций, ни войн и переворотов, и управляют страной, как и двести лет назад, всё те же вельможи, давно отвыкшие от возражений и непокорства и поэтому всегда преисполненные благородством и невозмутимостью.
В ведомственную гостиницу Андрей Геннадьевич приехал уже за полночь, да можно было и не гонять машину, так как гостиница находилась в одном из переулков Маросейки. Вывески на здании не было, о гостинице говорила только неприметная дверь с видеодомофоном. Андрей Геннадьевич прошел в уютный двухкомнатный номер, принял душ и упал на кровать без сил, даже не обратив внимания на дорогую средиземноморскую мебель.
Ночью ему снился странный сон.
Андрей Геннадьевич служит жрецом в храме в древних Фивах и откуда-то сверху слышится размеренный голос верховного жреца бога Амона.
– Архандр, слушай меня. Будущий властитель Египта Аменхотеп IV собирается взять в жены самую красивую и достойную девушку в Фивах по имени Нефертари, для которой он придумал уже новое имя – Нефертити. За Нефертари её отцу обещано 12 кувшинов золота. Ты знаешь, что Аменхотеп IV благоволит к нашему богу, и он намерен дать знак об этом верховным жрецам всех остальных богов, представив им свою новую жену, которая проведёт перед ними древний обряд поклонения диску солнца Атону. Канонический ритуал, я думаю, ей хорошо известен.
– Конечно, верховный слуга бога – это мы все знаем с детства: захватывая в приподнятые ладони солнечные лучи, мы наполняемся силой Атона, и каждая частица нашей души сливается с божественным светом, а скверна из сердца убегает вглубь земли, – отвечал Андрей Геннадьевич, он же Архандр.
– Да, всё так, ты описал духовную ипостась, но надо чтобы этот ритуал выглядел божественно и внешне. Кроме того, будущий властитель Египта Аменхотеп IV написал ещё и песнь восхваления Атону, с которой и обратится к богу Солнца юная Нефертари. И мы должны подготовить будущую царицу, чтобы её первый выход к жрецам прошёл безупречно. Ты должен прочитать ей по памяти древние таблички, написанные жрецами, жившими более века назад. После войны с Сирией полководец Хромид привёз в Фивы странного смуглого пленника, который обладал необычайной гибкостью и мог превращаться в мертвеца. Его посылали в мир мёртвых – замуровали в саркофаг и закопали в землю, а когда отрыли, то пленник ожил. Он объяснил, что силу ему даёт солнце, и это знание он получил от своего наставника по имени Чаван. Наши жрецы не признали силу чужих богов, но изучили иноземный ритуал приветствия солнцу и записали телесный канон этого действа, а верховный жрец потом наложил на эти таблички печать тайны. Сейчас я прочитаю тебе этот древний текст для того, чтобы ты пересказал его слово в слово Нефертари.
