Александр Скуридин
«Баргузин» уходит от погони
Оттуда, из «засады», как пошутил однажды Спутин, заспешил, постукивая когтями, Его любимец Баффи.
Это – яркий представитель породы: болгарская овчарка. Баффи, великолепный мальчик, похожий на медвежонка, подарен Ему премьер-министром Бойко Борисовым в 2010 году, во время Его визита в Болгарию.
Баффи сменил известного всей стране лабрадора чёрного окраса Конни. Эта сука родилась в 1999 году, когда Он из малозначимого чиновника превратился в официального преемника президента Бориса Ельцина.
О! Это памятный для Него год! И странно, никто не догадывается: год знаменателен тем, что имеет… три перевёрнутые шестёрки. А это многое означает с мистической точки зрения! Не зря же Визионером выбран именно этот год для Его фактического прорыва на высший пост в государстве.
В нумерологии, как Он впоследствии убедился, цифры и даты имеют первостепенное значение. Во всяком случае, они – основные вехи и первейшие помощники.
Конни принесла Ему солидные дивиденды. Она часто фигурировала в газетных и журнальных статьях, являлась героем комикса журнала «Огонёк». Она даже стала действующим лицом книги «Conniés Stories»[4], описывающей жизнь Спутина глазами собаки.
О Конни также есть статьи в «Википедии» на десяти разных языках. В 2007 году сука-лабрадор чуть ли не всерьёз обсуждалась в прессе как возможная кандидатура на роль преемника президента Спутина.
«Сказка ложь, да в ней намёк…» На грядущих выборах роль той собаки как раз сыграет Ксения Собчак, дочь того самого Собчака, благодаря которому произошёл первый Его карьерный взлёт.
Господи! И о чём это Я думаю?
Именно Анатолий Собчак поднял Его, вытащил на поверхность, откуда начинается реальная власть. Нельзя кусать кормящую руку, хотя её обладателя уже и нет на белом свете.
Но дочка благодетеля, в общем-то, ещё тот фрукт: своенравна до взбалмошности, невоздержанна на язык и поступки. Надо же: недавно вознамерилась выставить свою никчёмную кандидатуру на предстоящих выборах! Клоун в юбке…
Он потрепал большущие уши Баффи. Собака замлела от нахлынувшей нежности.
– Хороший мальчик, – проникновенно произнёс Он, теребя шерсть овчарки на холке. – Ты, Баффи, надёжная, достойная замена старушке Конни.
С Конни однажды произошёл казус. Она напугала Ангелу Меркель, которая, оказывается, боялась собак. И канцлер Германии в том разговоре сразу же смягчила свою, казалось бы, непоколебимую позицию. Выходит, пригодилась тогда русская сука для психологического давления на высокомерную породистую немку!..
У щенка-болгарина первоначально было имя Йорго, но оно не понравилось Его уху. Был объявлен конкурс на новое имя для собаки. И Он выбрал вариант «Баффи», предложенный пятилетним москвичом Димой Соколовым. Получилось, что Он показал этим чуткость и демократичность, чем немало умилил Своих искренних почитателей.
Он по-настоящему любил Своих собак, Свою лошадь и многих других животных, которые обитали в Его Личном мини-зоопарке.
Да и народу это нравилось. Получалось, что Он коротает Своё свободное время, которого не так много, не с рюмкой водки, а с братьями нашими меньшими. Сразу же у обывателя в голове проводилась антипараллель с Ельциным. Борис Николаевич, известно, проводил с рюмкой время отдыха и время работы.
Выходило, раз Он такой душевный и благожелательный с животными, то Он любит и население вверенной Ему страны.
Как же, гои, размечтались…
Возня с Баффи сделала своё дело. Он немного отдохнул от всей этой обычной рабочей круговерти. Но одна влезшая в голову мысль всё-таки сверлила мозг: Его любимица Конни была подарена Ему в 2000 году… Сергеем Шойгуром.
Серый, надо признать, не ошибся с подарком. Но был ли он искренен тогда? Или просто Кожеедович проявил настоящую заботу о Нём? Кто знает… Шойгур весьма скрытный человек, из числа тех, про которых говорят в народе: «Чужая душа – потёмки».
Глаз да глаз за ним нужен…
Вдоволь наигравшись с болгарской овчаркой, Он оттолкнул собаку. И тут же как чёрт из табакерки выскочил Димон. Он мгновенно увёл Баффи в соседнюю комнату.
Именно Лесков и привозил пса с дачи для Его «разгрузки» каждый день в рабочий кабинет президента.
Знает своё дело в совершенстве, Лупатый…
– Кто там у Нас на очереди? – поинтересовался Он у Своего «пресса».
– Сергей Лавров.
– Пусть войдёт!..
Глава 2
В зале, где должно начаться заседание Высшего Совета Ордена, сумрачно. Старинный обычай надевать масонские фартуки и маски давно изжит. Все присутствующие в Круглом Зале одеты вполне цивильно: чёрные костюмы, белые накрахмаленные рубашки и чёрные галстуки.
Да и лица собравшихся были под стать костюмам: суровые, озабоченные…
Майкл Тагер стоял перед огромным Круглым Столом, за которым сидело руководство ложи. Во рту конгрессмена пересохло, а в голове билась мысль: «Пронесло бы…»
Он хорошо знал правила Ордена: беспрекословное подчинение младших старшим братьям, исполнение дела точно и в срок.
Нет, никто не грозил никому небесными и земными карами. Жизнь провинившегося «брата» легко могла прерваться без всяких угроз. Полиция даже не станет докапываться до сути несчастного случая. Более того, этот случай будет признан естественным. Просто индивидуум уйдёт в небытие тихо и без лишнего шума. Так было и так будет…
Но на этот раз Майкла никто не стал даже ни в чём упрекать. Непосредственный виновник, командир военно-морской базы, сорвавший вывоз «котла-артефакта» из России, наказан. Тагер получил хороший урок и постарается не повторять былых ошибок.
Председатель Высшего Совета, слегка пожурив брата-конгрессмена, передал ему новое распоряжение от самого Великого Магистра. Надо будет Тагеру, используя своё положение, влияние и связи, выбить из конгресса деньги на очень важную разработку.
Прежде чем дать задание недотёпе, смиренно стоящему перед Круглым Столом, спикер Стола спросил:
– Брат Тагер, ты знаешь что-либо о русском «Баргузине»?
– Да, конечно, брат-спикер Круглого Стола! «Баргузин» – боевой железнодорожный комплекс. Он способен…
– Наши системы слежения могут идентифицировать его? – перебил возможные разглагольствования Майкла, председательствующий. – У нас же огромная стая дорогостоящих военных спутников!
– Нет. К сожалению, железнодорожный комплекс легко теряется на просторах России.
– И… как вы, конгрессмены и сенаторы, стоящие на страже интересов великих Соединённых Штатов Америки, думаете выявлять этот самый русский «Баргузин»? Неужели вы и высокооплачиваемые генералы позволите этому комплексу бороздить просторы бескрайней страны-агрессора?
– Я думаю, что они ничего не думают, – подал голос вице-спикер Стола, худой и жёлчный старик. – Они всё так же будут пилить бюджет и втихомолку проворачивать свои грязные делишки.
– Я… мы… – запинаясь, начал тянуть конгрессмен.
– Отвечать надо конкретно! – потребовал спикер и продолжил давление на «брата». – Великий Магистр приказал тебе сделать всё возможное и невозможное, чтобы разрешить эту задачу. Если будет недостаточное бюджетное финансирование, Орден изыщет средства из дружественных фондов. Но изначально деньги на систему обнаружения «Баргузина», должно выделить государство. Задача ясна?
– Да, брат-спикер Круглого Стола! – громко и чётко ответил Майкл.
Ещё бы не ясна… Это не «последнее тысяча первое» пресловутое китайское предупреждение.
А жёлчный старик зачитал заготовленное заранее постановление Стола, где расписывался не только конечный срок выполнения задания, но и поэтапный отчёт Высшему Совету.
Тагер взял поданный ему лист и, не смея сворачивать его в присутствии высокого собрания, вышел из зала.
Только когда за ним закрылись тяжёлые двустворчатые двери, Майкл вздохнул облегчённо. Затем он сложил вчетверо лист и опустил его во внутренний карман пиджака.
Конгрессмен понимал, что это может быть последним в жизни заданием, если… Об этом глупом «если» не стоило и думать. Но стоило оперативно и напористо действовать. Иначе можно перейти из разряда «брат» в никуда: в небытие, в разряд списанных.
И он, Тагер, совсем недавно отправил туда, в небытие, бывшего «брата», своего одноклассника, коммодора Робертса. Он с лёгким сердцем списал Билла, о чём и было доложено руководству Ордена.
И вот теперь ему самому фактически предъявлена чёрная метка. Тут есть отчего суетиться и нервничать…
Тагер вытащил из кармана пиджака смартфон и сделал звонок своему помощнику. Конгрессмен попросил его срочно собрать в Капитолии членов комитета.
Глава 3
1
В Белом доме с утра всё шло как обычно. По случаю воскресенья президент не спешил заниматься государственными делами. Он лежал одетый на кровати поверх заправленного одеяла. В окно спальни игриво заглядывало солнце. Тромбу совсем не хотелось вникать в официальные сводки и выслушивать доклады о событиях, произошедших в стране и мире.
Но он, Дональд Тромб, не Обама, которому окружающую обстановку разжевывали многочисленные советники. Он всё привык в основном делать сам. Да, его обвиняли и обвиняют в неготовности к президентству. Громко кричали, мол, Тромб никогда не занимался политикой.
Глупцы!
Крупный бизнес, который он неустанно ворочал, как грузчик мешки, был ещё сложней их хвалёной политики. Надо только хорошо взяться за дело, впрячься в этот тяжёлый воз и тащить его, тащить…
Дональд просматривал воскресные газеты, которые публиковали читательские письма и очень толковые статьи. Во многих письмах обсуждалась война в Сирии, давались довольно глупые и примитивные советы. В них также критиковалась пассивность Штатов, которая привела к большим имиджевым потерям Америки в мире.
Но Тромба все эти журналистские стенания мало трогали. Пишущая братия никак не хотела конкретно указать виновника «имиджевых потерь» – предшественника Дональда. Как же, Обама для них свой человек, чуть ли не священная корова. И Барака, как это животное, не то что за сиськи дёрнуть нельзя, но и критиковать – большой грех.
Но одно из печатных сообщений заинтересовало президента. В передовице газеты «Чикаго Трибьюн» говорилось:
«Нефть как кровь в артериях. Она пульсирует в машинах и агрегатах, даёт движение, дает саму жизнь. Нефть – сила, она и есть мерило состояния нашего бытия. Что думает Тромб и его правительство о том, что нехватка данного стратегического сырья может существенно повлиять на могущество Соединённых Штатов Америки? Увы, война на Ближнем Востоке пока не приблизила нас к разрешению этого важного вопроса – быть или не быть нефти в нужном объёме.
Сланцевый бизнес «чёрного золота» может стать невыгодным из-за низких цен на этот стратегический продукт…»
«Какой умник! – раздражённо подумал Дональд. – Как будто никто не знает ничего о важности энергетической отрасли. Думаем, господа журналисты, действуем!»
Понимали щелкопёры: сланцевый бум задуман правительством Обамы, в основном, чтобы сломать хребет России. Так зачем же им всерьёз сетовать на экономическую невыгодность сланца? Очередные информационные вбросы?
Но пока менять что-либо, в сложившемся раскладе сил, не стоит. Да и фрекинг-добыча пока ещё нужна Штатам, чтобы оживить собственную экономику. Правда, экологи трубят о загубленных землях, но это уже издержки производства. Если чересчур сильно начнут вопить, только тогда, видимо, придётся придумывать что-либо в этом направлении.
Россия… Уже весь мир достала эта страна. И у него, Тромба, из-за России до сих пор продолжаются неприятности. Надо же, все эти грязные журналюги обвиняют президента США в симпатиях к этому государству с жалкой экономикой и к его президенту – Спутину!
Но он, Дональд, что и говорить, испытывал некоторое уважение к неординарному лидеру далёкой страны.
Спутин сделал самого себя, как и он, Тромб!.. Правда, отец Дональда был миллионером, а не простым рабочим, как у российского оппонента. Но оба президента знали падения и взлёты.
Да и имена обоих говорящие. Если Владимир означало «владеющий миром», то гаэльское имя Dòmhnall по-протокельтски «говорило»: dumno – «мир», плюс val – «закон, власть»!.. То же самое! Выходило, что он, Тромб, и Спутин имеют в этом плане абсолютную общность. Правда, его, Дональда, фамилия, означает «затор, преграда». Она являлась полной противоположностью значению фамилии русского президента.
Тромб…
А что, если таковой и нужен Америке? Отрыв его, тромба, как раз даст сильный толчок идущей на спад мощи государства. О, тот тромб и он, Дональд Тромб, очень важны на этом самом ответственном этапе жизни Соединённых Штатов!..
Ну и ещё, если верить прессе, президент России имеет довольно странные сексуальные предпочтения. Не хотелось, чтобы «это» оказалось правдой. Хотя… сейчас во всём цивилизованном мире идёт тенденция к полному извращению. Это он, Тромб, замшелый консерватор в области человеческих отношений.
Дональд поднялся с кровати, подошёл к соседней спальне, тихо приоткрыл дверь. Меланья уже проснулась и причёсывалась перед настенным зеркалом.
– Доброе утро, дорогая, – сердечно произнёс муж.
– Доброе утро, Донни, – проворковала Меланья, обернулась и заулыбалась. – Кофе готов. Его только что принесли. Я приведу себя в порядок и скоро приду.
– Намёк понял! – засмеялся Тромб.
Муж знал, что жена не любит, когда он рассматривает её по утрам «в расхристанном», как она как-то выразилась, виде.
Дональд взял поднос, где покоился кофейник и бутерброды с ветчиной и сыром. Президент прошел в свою спальню. Он включил кофейник и плазменный телевизор в электрическую сеть.
Он знал по многолетнему опыту, что понятие «скоро» у Меланьи растяжимо во времени. После душа она всерьез займется массажем лица, макияжем и прочими ухищрениями. Весь этот процесс важен ей, чтобы попытаться максимально предупредить увядание кожи своего миловидного лица. Впрочем, таковы все женщины.
Посмотрев какое-то глупое шоу, Дональд вышел из спальни и направился к кабинету. При его появлении сидящий перед дверью на стуле сухопутный уорент-офицер[5] вскочил и вытянулся в струнку. «Ядерный чемоданчик», прихваченный к запястью левой руки «атомной тени президента», прижался к ладной фигуре военного.
Не служивший в армии Тромб, однако, любил ясность и чёткость людей в форме, выражавшуюся не только во внешнем виде, но и в мышлении. А оно у военных было односторонним, как движение по трассе с разделительной полосой: туда – можно, туда – нельзя…
– Доброе утро, Пол, – произнёс Тромб, пересекая большой холл.
– Доброе утро, господин президент! – откликнулся уорент-офицер.
Как всё просто! Никаких лишних слов! Это не гражданский высокопоставленный и прилизанный люд со всеми его подсознательными, порой тройными смыслами в речи, которые надо расшифровывать, как сложную шараду.
Остальные четверо уорент-офицеров, сидящих поодаль, также вскочили. Дональд приветливо кивнул им и миновал холл.
Огромные окна кабинета овальной формы выходили на южную сторону. Тромб любил смотреть, как по утрам непрерывно катит по Конститьюшн-авеню лавина машин.
«Господи, какие они счастливчики, – в очередной раз подумал Дональд о сидящих в автомобилях людях. – Им не грозят импичментом, не рассматривают под микроскопом личную жизнь. Они не имеют противовеса в виде демократов Капитолия и своих недовольных республиканцев, представителей продажной прессы и надменных обитателей Голливуда».
Он долго рассматривал мельтешение автомобилей за окном. Здесь, в кабинете, на письменном столе тоже лежали газеты. Но читать их президент пока не стал. Он придвинул к себе стопку донесений и начал просматривать их. Обыденное, рутинное занятие…
«Пора, Меланья, наверняка, готова», – наконец-то решил он и направился в свою спальню.
Опять повторилась церемония: Пол вскочил, стал, как требует Устав, по стойке «смирно» и проводил своего главнокомандующего орлиным взором.
Меланья появилась минут через пять, когда муж уже собирался вновь читать прессу. Она была одета в кремовое платье, которое ладно облегало её статную фигуру.
– Вот и я, милый, – сказала супруга, излучая покой и умиротворение, и добавила, лукаво улыбаясь: – Ты не соскучился?
– Очень даже! Все эти государственные дела идут лучше, когда я услаждаю свой взор, глядя на тебя!
– Спасибо! Ты, Донни, как всегда, любезен.
Но утренний кофе вдвоём так и не был выпит. В дверь тихо, но настойчиво постучали.
– Войдите, – пробурчал Тромб.
Он не любил, когда разрушалась идиллия утра. Согласно годами выверенному ритуалу, ему полагалось похвалить причёску, заметить безупречность платья жены. А тут…
Вошел Мэт Линдсей[6], секретарь. Мэт сделал пару шагов в сторону президентской четы.
– Доброе утро, мэм и сэр, – сказал он, держа в руке мобильный телефон, и повернулся к хозяину Белого дома. – Вам звонит вице-президент Майкл Венс!
– Дай, трубку! Алло!.. Майкл?.. Как дела?..
– Дональд, ты смотрел сегодняшнюю «Нью-Йорк Таймс»?
– Нет, ещё не добрался. А что там, дорогой Венс? Опять меня поливают помоями?
– Нет. На этот раз есть кое-что положительное. Приятного просмотра.
Трубка сыграла отбой, и Тромб вернул её Мэту. Секретарь сунул в карман пиджака мобильный телефон и поспешил удалиться.
Президент взял с журнального столика «Нью-Йорк Таймс», развернул её. Его взгляд тут же упёрся в заголовок:
«Тромб оказался не глупцом!»
Далее следовал текст, который Дональд прочитал вслух:
«Дональд Тромб, несомненно, обладает более высоким умственным коэффициентом, чем все остальные президенты США.
Об этом говорится в результатах исследования, распространённых институтом Ловенштейна, штат Пенсильвания. Согласно полученным учеными данным, у нынешнего главы Белого дома этот показатель равен числу 146.
Для сравнения: IQ Джона Кеннеди составлял 117 единиц, у Барака Обамы был зафиксирован уровень в 120 баллов, у Джорджа Буша-младшего, запомнившегося своими подчас неуместными остротами, – 125 единиц, у его предшественника в Белом доме, Билла Клинтона – 137, у бывшего госсекретаря США Хиллари Клинтон – 140…»
Тромб протянул газету жене, ткнул толстым пальцем в строку, где упомянута Хиллари Клинтон, и радостно воскликнул:
– Видишь, дорогая? Я обошёл и тут эту старую вешалку, на шесть единиц! Теперь обо мне не скажут: «Наш сиделец в Овальном кабинете обделён мозгами».
– Я в этом нисколько не сомневалась, Дональд. Ты самый умный и, воистину, самый великий человек в Америке, господин президент! – воскликнула Меланья и подставила губы для поцелуя.
После короткого поцелуя муж и жена приступили к кофе.
2
Президент на минуту показался пишущей братии, постоял под шквалом фотовспышек и ушёл в свой рабочий кабинет.
Здесь он представил, как возмущённо гудят журналисты, выражая недовольство столь кратковременным общением главы Белого дома с представителями прессы. Ничего, если не перестанут писать откровенные гадости, он и вовсе посадит этих наглецов на голодный паёк.
Первым посетителем по списку, составленному Линдсеем, был новый советник президента Тромба по вопросам национальной безопасности – генерал Роберт Макридер[7]. Он известен как один из ведущих американских военных стратегов, предупреждающих об угрозе международной безопасности, которую представляет Россия.
– Москва развёртывает свои вооружённые силы в Арктике! – начал свою «атаку» Макридер, едва успев сесть в кресло напротив Дональда Тромба. – Недавно русские провели масштабные учения на Новой Земле!
– Это их территория, Роберт, – попытался погасить воинственный пыл своего советника хозяин Овального кабинета.
Но «неистового Мака», как называли Макридера журналисты, было уже трудно остановить.
– Арктика также зона нашего влияния! Без неё мы в дальнейшем, когда в мире начнётся нехватка извлекаемых углеводородов, и вовсе скатимся до уровня третьеразрядной державы! – патетически воскликнул советник по безопасности.
И возразить ему как-то не нашлось слов…
Генерал был руководителем проекта по изучению военных возможностей и стратегии российской армии, в том числе в ходе конфликта на Украине. В результате он подготовил секретный доклад «Военная стратегия России нового поколения». С этим докладом Макридер выступил в Сенате.
Он предупредил сенаторов, что опыт боевых действий на Украине доказывает высокий технологический уровень армии Кремля. Этот уровень продемонстрирован в ведении операций с участием беспилотников, в области киберопераций, электронной войны и радиоперехвата.
Генерал также заявил, что Россия обладает более эффективными артиллерийскими системами и боеприпасами, чем Соединенные Штаты.
Затем он сделал доклад в вашингтонском Центре стратегических и международных исследований. В нём Макридер оповестил, что целью российской гибридной стратегии является попытка «подорвать систему безопасности в Европе, сложившуюся после холодной войны, экономический и политический порядок в Европе и заменить его чем-то более отвечающим российским интересам».
Роберт – настоящий «ястреб». Впрочем, таковым и положено быть боевому генералу…
Прежний советник, Майкл Флинн, попал под шквал критики после публикации в газете «Вашингтон Пост».
В этой статье анонимные источники из спецслужб утверждали, что советник в ходе телефонных разговоров с российским послом в конце декабря 2016 года обсуждал санкции США против РФ. Флинн вроде бы намекал на возможность их отмены при новой администрации.
Хорошо, что на тот момент Тромб ещё не приступил к исполнению обязанностей. Иначе СМИ просто-напросто сожрали бы его и не подавились.
И вот теперь ему приходится настраиваться на охлаждение отношений с Россией.
А куда деваться, когда справа и слева только и кричат о «коварстве Кремля» и о том, что Тромб «потворствует хитрому и безжалостному Спутину»? Поневоле придётся не только слушать «ястребов» всех мастей и калибров, но и в чём-то следовать их видению ситуации.
– Русскими изготовлен опытный образец боевого железнодорожного комплекса «Баргузин»! – торжественно провозгласил советник и добавил: – Это абсолютно проверенная информация, подтверждённая ЦРУ и разведкой Пентагона.
– Бар-гу-зин… – с трудом выговорил президент и спросил: – Это что за зверь, Роберт?
– Данный «зверь» мчится по железнодорожным путям с приличной скоростью, покрывая огромное расстояние! Я запросил, сэр, сведения о названии этого монстра. Из цэрэушных недр был получен ответ. Комплекс, оказывается, назван в честь свирепого восточного ветра, который дует на знаменитом «священном море» русских – Байкале – самом глубоком озере в мире.
Генерал вытащил из кармана лист бумаги и прочитал:
– «Эй, баргузин, пошевеливай вал, молодцу плыть недалечко…» – это строка из песни беглого русского каторжника.
– Что за галиматья, генерал? И причём тут какой-то беглый каторжник? – изумился Тромб, глядя на лысую голову Макридера, как будто надеялся найти на ней отражение генеральской словесной фантазии.
– Это не галиматья, господин президент. Так хитрые русские шифруют своё самое опасное оружие. Тут два ключевых слова: «Баргузин» и «Молодец». «Молодцем» русские разработчики назвали железнодорожный комплекс, предшественник современного «Баргузина».
Советник достал из кармана кителя небольшой планшет, включил его:
– Вот посмотрите, сэр. Здесь изображены оба образца: советский и русский. Как видите из сравнительных характеристик, последний образец намного превосходит предшественника, «Молодца», по весу и суммарному боезапасу. Хорошо ещё, что мы в своё время заставили Горбачёва уничтожить эту штуковину, я имею в виду «Молодца».
– И чем же опасен чёртов «Бар-гу-зин»? – спросил президент.
– Своей неожиданностью и непредсказуемостью, сэр. Его стопроцентно не засекает ни одна следящая система в мире, даже спутник. Один состав комплекса сможет нести шесть межконтинентальных баллистических ракет, разработанных на базе МБР «Ярс», и будет приравниваться к полку. В дивизионный комплект войдёт пять полков! А сколько таких комплексов наштампует Кремль – одному Богу известно.
Все вагоны «Баргузина» сделаны герметичными. Они выдержат взрыв ядерной боеголовки в нескольких сотнях метров от состава.
– А какова автономность этой штуковины? – спросил Тромб, вглядываясь в схему на планшете.
– Тридцать суток, господин президент! За одни только сутки «Баргузин» сможет пройти до тысячи километров. Его ракеты приводятся в боевое положение в течение нескольких минут. Дальность их полёта – десять тысяч километров, точность попадания – до ста метров.
– Грозная дрянь на колёсах… – пробормотал Дональд, покачивая кудлатой головой. Затем он спросил у своего советника: – А почему мы, столь богатая и могущественная страна, не можем создать подобного высокомобильного монстра?
– Мы пробовали, сэр… – Макридер опустил планшет в карман кителя и начал давать подробный ответ на президентское «почему».
Для прототипа была выбрана уже существующая тогда ракета LGM-118A Peacekeeper[8].
Но Peacekeeper Rail Garrison так и не суждено было встать на рельсы. Помимо чисто технических трудностей возникла ещё одна: многие железные дороги были частными. Предстоял трудный и малоперспективный торг с их владельцами. И поэтому после официального окончания холодной войны власти США отказались от разработок ракетных поездов и перенаправили денежные потоки на другие проекты военной индустрии.
По словам генерала выходило, что у государства пока нет возможности запустить этот проект в детальную разработку.
– Как же мы, Роберт, будем бороться с «байкальским ветром»? Я имею в виду, как мы научимся с полной уверенностью засекать его? – встревоженно спросил Тромб.
– Я думаю, господин президент, надо привлечь к этой проблеме лучших учёных. А для этого необходимо иметь неплохое финансирование. Вы знаете, господин главнокомандующий, Майкла Тагера?
– Я немного знаком с ним. Тагер, кажется, возглавляет комитет по спецоперациям в конгрессе?
– Так точно, сэр! И он заранее приступил к разработке этой животрепещущей темы. На завтра уже назначено заседание комитета. Его члены намерены выбить из Капитолия дополнительные средства, чтобы укротить этот проклятый «Баргузин»!
– Да, но я, господин советник, почему-то узнаю о перспективной разработке Спутина в последнюю очередь, – раздражённо произнёс Тромб.
– Все дело в том, сэр, что у пройдохи Тагера свои каналы. Он, господин президент, масон, причём очень даже высокого градуса.
– Ну, тогда понятно… – пробормотал хозяин Овального кабинета и встал, давая понять, что визит советника по национальной безопасности окончен.
