Александр Швед-Захаров
Из тьмы
– И что будет тогда? – спросила завороженная Людмила.
– Зачастую ничего хорошего. Поэтому исключите переживания. – ответил он, давая понять интонацией, что ему уже пора уходить.
– Хорошо. Спасибо. – и Людмила закрыла дверь за магом.
Когда Геннадий Павлович пришёл в себя на следующий день, жена рассказала ему о произошедших за последние сутки событиях. Борисов тяжело перенёс это. Он не мог поверить в произошедшее. Ближе к вечеру он помог жене перенести тело матери обратно в спальню. А ещё через несколько часов, когда тело потеплело, вызвал скорую, сообщив о смерти матери. Жена повязала платком подбородок, а на глаза положила советские юбилейные рублёвые монеты. В таком виде Ксения Брониславовна покинула свой дом.
Ночью, в день, когда прилетел сын, Людмила проснулась от страшного крика, донёсшегося снаружи дома. Вместе с ней проснулся и Гена. Подозревая, что случилось непоправимое, она вскочила с кровати и, накинув халат, бросилась к двери. Следом за ней последовал Геннадий. Спустившись вниз она поделилась с мужем своими догадками. Борисов ушел к себе в кабинет и вернулся оттуда с заряженным ружьём.
Когда они зашли в гараж, то обомлели от ужаса, возле гроба лежало окровавленное тело сына, из горла которого сочилась кровь покрывая бетонный пол гаража и образуя огромную лужу багрового цвета. Возле ворот, в углу помещения, что-то в тёмном, склонилось над телом Вероники Оно потрошило девушку, раскидывая молодую плоть в стороны, окрашивая белые стены алой кровью. Сквозь это всё прорывалось звериное чавканье и рычание. Глаза девушки ещё горели жизнью, когда Людмила взглянула в них.
– Эй ты, отпусти её. Иначе буду стрелять. – закричал Геннадий и вскинул ружьё прицеливаясь в фигуру в тёмном.
Оно остановилось, но потом резким движением вырвало из груди девушки сердце. Медленно поднявшись, фигура обернулась к Борисовым. Людмила вскрикнула от ужаса.
Румянец щёк окрасился алым цветом свежей крови, розовая помада стёрлась. Зубы скрежетали и клацали, из рта текла кровь. Чёрные глаза вцепились в них, гипнотизируя, приманивая. Окровавленная Ксения Брониславовна шла к ним, тяжело кряхтя и чавкая. Вот она переступила через тело внука, оставляя след своей ноги в луже запекающейся крови.
– Гена стреляй! – завопила Людмила.
Борисов вышел из оцепенения, и немного помедлив, нажал на курок дважды, грянули выстрелы.
Из темноты.
Уходя домой, сменщик Харитона обрадовал последнего, что тому предстоит тяжёлый трудовой день. В морг привезли женщину с огнестрельным ранением в голову и нужно приложить массу усилий, чтобы можно было её хоронить в открытом гробу.
Но Харитона это не смутило, в его практике было и не такое.
Приготовив необходимые приспособления, Харитон подошёл к телу и осмотрел его. Пожилая женщина, огнестрельные ранения в грудь и в голову. Женщина пожилого возраста, седые волосы. Внешне она показалась Харитону знакомой, словно он её уже видел ранее.
– Стоп. – он отошёл от стола. – Этого не может быть.
Харитон взял «Сопроводительный лист», который шёл с трупом, и направился в сторону железного шкаф. Там он достал папку с бумагами за прошлую неделю. Найдя нужный документ, он стал сравнивать его содержимое с сегодняшним сопроводительным листа.
– Этого не может быть, – прошептал санитар, обернулся и оцепенел. Стол был пуст.
Харитон выронил бумаги и начал шарить по карманам. Левая рука нащупала зачехлённый скальпель. В этот момент сзади послышалось тяжёлый хрип. Холодные объятия сковали его, не давая возможности извлечь холодное оружие.
