Александр Швед-Захаров
Из тьмы
Мама вела бизнес, а бабушка – внука по жизни. Она объясняла ему различные события, характеризовала типы людей, варианты поведения в той или иной ситуации. Бабушка была для Коли энциклопедией жизни, которая никогда не устаревала и не надоедала.
Доходило до того, что в отпуск на море ехал только он и бабушка. Безусловно, это дало о себе знать, и со временем сын отдалился от матери, что вызвало напряжённость в и без того прохладных отношениях свекрови и невестки.
Николай просидел у гроба около двух часов, что-то шепча себе под нос, то улыбаясь, то утирая слёзы.
Под конец он склонился над бабушкой, поцеловал в лоб и шепнул на ухо: «Сердцем и душой я всегда с тобой, бабушка. Люблю тебя».
Он медленно поднялся и поплёлся на ватных ногах к выходу. Боль утраты сжимало сердце. Снаружи послышался голос Вероники, она звала его. «Сейчас, сейчас иду, любимая» – подсознательно произнёс Коля. Позади послышался шум и быстрые шаги. Виктор обернулся и замер. Перед ним стояла его бабушка. Румяна покрывали её щёку, а розовая помада украшала её губы, рисуя жизнь на мёртвом лице. На мгновение Николай испытал радость оттого, что самый близкий человек снова рядом с ним, пока не встретился с ней глазами. Её добрый открытый взгляд менялся: чёрные зрачки медленно увеличивались, заполняя собой роговицу, выходя за пределы, поглощая собой всё светлое. Глаза наполнились густой чернотой, словно зло вытеснило тепло и доброту любимых глаз. Чернота излучавшая только смерть. Мурашки пробежали по его телу. Слыша приближающиеся шаги Ники, он перевёл взгляд на входную дверь и попытался криком остановить её. Время тянулось очень медленно, Коля начал открывать рот для крика, как внезапно почувствовал холод пальцев, сомкнувшихся на его бицепсах. Неведомая сила оторвала Колю от пола, и притянула его к бабуле. Краем глаза он увидел, как розовая складка губ раскрылась, обнажив ряд острых жёлтых зубов. Острая боль пронзила шею, и он почувствовал, как теплая кровь, стала покрывать его тело, устремляясь вниз. Теряя сознание, он услышал чуткий вопль Вероники.
Степан Сергеевич
На входной двери, из массива тёмного дерева, висела табличка: «Нотариус. Дорохов Степан Сергеевич». Часы на столе в кабинете показывали два часа дня. Степан Сергеевич держал в руках два листка бумаги. Один был с печатью и водяными знаками, другой являлся «черновиком».
– Правильно я понимаю, Ксения Брониславовна, что предыдущий вариант завещания мы убираем и заменяем сегодняшним вариантом? – нотариус оторвался от написанного и взглянул на пожилую женщину в тёмных очках, сидевшую в инвалидном кресле перед его столом.
Возникла пауза. Дорохов снова посмотрел на документы.
– Да, всё верно. Можно подписывать. – холодным грудным голосом, проговаривая каждое слово, подтвердила Борисова.
– Что ж, хорошо, сейчас секретарь распечатает чистовик, и ваша воля будет задокументирована, – улыбнулся Степан Сергеевич, – и кстати, вам очень повезло с невесткой. Затем он встал из-за стола и, выйдя из кабинета отдал, документ в производство.
Через 15 минут новое завещание было оформлено и зафиксировано.
