Александр Щербаков
Моя служба на Тихоокеанском флоте
Хорошо зарекомендовали себя адмиралы, офицеры и матросы Тихоокеанского флота и Амурской флотилии, когда начались боевые против Японии. Они высаживали десанты, поддерживали огнем своей артиллерии наступающие сухопутные войска. Во многом заслуга флота, что Курильские острова были очень быстро освобождены от японцев. Так что звание Краснознаменного Тихоокеанский флот носит вполне заслуженно.
Теперь немного моих соображений, почему наши корабли имели намного меньше побед, чем могли бы иметь, если судить по составу наших флотов. Причина кроется не в силе вражеских флотов, а в наличии у немцев хороших самолетов, и в первую очередь для борьбы с кораблями это были пикирующие бомбардировщики Юнкерс-87. Именно такие самолеты позволяли сбрасывать бомбы точно на палубу надводных кораблей. По количеству самолетов мы имели преимущество над немцами только с 1943 года, но немцы брали свое интенсивностью полетов. Наши летчики вылетали за день 1-2, максимум 3 раза, а немцы в 2-3 раза чаще. Отсюда и преимущество в воздухе было у немецкой авиации. Авиации немцы обязаны успехами первых двух лет войны, когда они имели господство в воздухе над полем боя, особенно в местах танковых прорывов. Это на суше, но и над небольшими акваториями Балтийского и Черного морей немцы имели преимущество, особенно после захвата Крыма, этого непотопляемого авианосца. Поэтому и отстаивались наши крупные надводные корабли в гаванях под прикрытием зениток и самолетов ПВО.
Вообще во флотах многих стран мира сложилась парадоксальная ситуация. Ими командовали адмиралы, которые сами не участвовали ни в одном сражении на море. Некоторые даже рядом не были. За 25 лет без войны выросли адмиралы, которые в лучшем случае плавали в морях в качестве командиров кораблей, а такие, как Октябрьский, только катерами в Амурской флотилии командовали. Такое положение сложилось в нашем военно-морском флоте, где сменилось много командных кадров и пришли совсем молодые офицеры на высокие командные должности. Большинство офицеров флота, имевших боевой опыт участия в Первой мировой войне, были убиты еще революционными матросами, или оказались в изгнании.
Таким был и Кузнецов, который три года командовал крейсером «Червона Украина», потом был советников во время войны в Испании, где явно не командовал кораблями. Затем полгода был заместителем командующего Тихоокеанским флотом, потом стал командующим самого молодого и слабого в военном отношении флота, а уже через год стал Наркомом ВМФ. Лично у меня нет никаких претензий к этому уважаемому флотоводцу, так сложилась его судьба. Он много сделал для укрепления флота, который организованно встретил рано утром 22 июня 1941 году атаки немецких бомбардировщиков на военно-морские базы. А в годы войны Балтийский и Черноморский флоты в оперативном отношении подчинялись командованию Красной Армии на этих направлениях и действовали по их приказам, так что роль наркома была очень небольшой.
За годы войны выросло новое поколение командиров кораблей и подводных лодок. Причем на флотах всех стран-победительниц, хотя нельзя упомянуть в этом отношении немцев и японцев. На Нюрнбергском процессе с гросс-адмирала Дёница были сняты обвинения в незаконном ведении войны, потому что так, как воевали его подчиненные, вели боевые действия все флоты, участвующие во Второй мировой войне. Так что война была хорошей школой для всех участников её и на суше, и на море. И мы должны отдать дань памяти всем, кто покоится сейчас на морском дне или в братских могилах на земле. Я, как человек, отдавший небольшую часть своей жизни служению на флоте, могу только преклоняться перед этим людьми. Вечная им память!
Впечатления о фильме «Подводная лодка»
Несколько лет назад, когда к нам в квартиру провели проводной Интернет, и стало возможным получать сигнал с большой скоростью, я посмотрел немецкий фильма «Подводная лодка» 1981 года выпуска. И был поражен, с какой точностью были изображены события на немецкой подводной лодке периода Второй мировой войны. Почему я поверил и мне понравилась достоверность всего, что происходило на этой субмарине? Просто я сам несколько лет плавал на примерно такой же дизель-электрической подводной лодке в начале 70-х годов прошлого века. Та лодка, где я проходил службу в должности начальника медицинского служба, а проще говоря – врача, или доктора, как меня обычно называли, была больше 15 лет в строю. Она была сделана по проекту с использованием опыта строительства немецких подводных лодок Второй мировой воны, которые попали в руки союзников, в том числе и СССР. Поэтому я реально представлял, как все было на борту субмарины.
Еще во время службы на лодке я прочитал мемуары немецкого гросс-адмирала Дёница, в начале Второй мировой войны командующего подводными силами Германии, а потом и всем флотом. Читал мемуары наших подводников, в частности командира подводной лодки С-56, которая стоит на постаменте во Владивостоке, Героя Советского Союза Щедрина, других участников войны на море. Читал и художественные рассказы о героических буднях наших моряков и командиров. Многое со временем забылось, но уже в 90-е годы мне снова попали в руки мемуары Дёница, и я смог восстановить в памяти то, о чем писал немецкий флотоводец. Но я не собираюсь пересказывать его мемуары, а хочу поделиться своими впечатлениями об увиденном фильме немецкого режиссера Вольфганга Петерсена, снятого на основе мемуаров военного корреспондента Лотара-Гюнтера Букхайма, который плавал на таких лодках.
До этого я посмотрел немало советских и зарубежных фильмов про подводников. Фильм «Командир счастливой Щуки», где наиболее достоверно изображена борьба подводников с вражескими надводными кораблями на Севере во время Великой отечественной войны. Фильм «Первый после Бога» рассказывает о нелегкой судьбе командира С-13 Маринеско и походах его лодки в водах Балтики. Потом появилась возможность познакомиться с зарубежными фильмами о подводниках. Я видел фильм про действия американских моряков во время Второй мировой войны, в частности фильмы «Ю-571» и «U-429. Подводная тюрьма». Весьма достоверно, но все же не совсем. А вот в фильме Петерсена все очень натурально.
Что еще бросается в глаза по сравнению с другими фильмами. Здесь нет особого героизма, просто тяжелая работа моряков-подводников в период войны. Их враг где-то там, наверху. Никто особо не рассуждает о тех же англичанах, основных их противниках на море в те годы, о каких речь идет в фильме. Их задача – уничтожать транспорты противника, чтобы задушить Великобританию в тисках морской блокады. Для этого надо не вступать без особой нужды в схватки с надводными кораблями, в первую очередь эсминцами англичан. А ждать команды с берега и атаковать конвои в составе «волчьей стаи». Командир лодки по прозвищу «Старик» не очень доволен своим экипажем. Вместо опытных подводников он получил салаг, маросов-первогодков, не нюхавших настоящей морской борьбы. Многие пришли на флот под влиянием геббелевской пропаганды, как старпом подводной лодки, родом из Мексики. А поход предстоял трудным, а на деле не просто трудным, а по-настоящему изматывающим и жестоким. Экипажу предстояло провести долгое время в ограниченном пространстве, в наглухо закупоренных отсеках лодки, на которую сбрасывают глубинные бомбы. А если не бомбы, то жестокий шторм, который бросает лодку как скорлупку во время обязательных зарядок аккумуляторных батарей, которые проводятся только в надводном положении, и приводили к травматизму среди личного состава лодки.
По репликам командира чувствуется, что он не поддерживает идеи нацизма и часто критикует верхушку Третьего рейха. Но он военный человек, значит, на первом месте у него воинский долг, а приказы командования не обсуждаются. Даже такие сумасбродные, как пройти в Средиземное море из Атлантики через Гибралтар. Эта попытка прорыва показано очень зрелищно. Кажется, когда шансов на спасение не остается, но есть место подвигу, героизму и возможность показать себя в критической ситуации. Это не значит, что надо закрыть своим телом амбразуру дота, как Александр Матросов, а просто привести в рабочее состояние механизмы, чтобы весь экипаж субмарины был спасен.
Авторы и режиссер фильма не приукрашивает той жизни, которую вели немецкие подводники во Франции. Пьянство офицеров и матросов, посещение борделей и прочих увеселительных заведений было нормой для подводников. В тот период еще не было так много потопленных немецких лодок, как это началось годом позже. Но и тогда все понимали, что война на море идет на уничтожение. Ни один род войск не имел 75% потерь среди личного состава, как подводный флот Германии. Поэтому и старались алкоголем моряки заглушить страх, который они испытывали перед выходом в море. На все это на суше. А в море совсем не так. В фильме перед нами встают немецкие матросы, исполняющие приказы своих командиров, у которых есть свой долг и своя честь. Это трагедия людей, которых послали воевать, и у этой трагедии нет национальности и политических убеждений. В фильме бурлят настоящие эмоции от страха и ужаса. И невольно ловишь себя на том, что переживаешь за них и хочешь, чтобы лодка вернулась с задания. Режиссер передал реалистичность персонажей, поэтому часто встречаются грубые и матерные слова.
Очень реалистично переданы и условия, в которых находились подводники на немецких подводных лодках. Все было именно так – стесненность всех отсеков, примитивные условия обитания, приема пищи членов экипажа. Это совершенно не похоже на условия, которые были на американских подводных лодках и которые были показаны в том же фильме «Операция нижняя юбка» . Я понимаю, то был комедийный фильм, но это касается сюжета, но не внутреннего облика подводной лодки. Герои американского фильма могут содержать себя в чистоте, регулярно бриться и принимать душ, располагаться в больших каютах. Мне показалось это совершенно неправдоподобным.
У меня есть одна боевая служба, или как говорят подводники – «автономка». То есть выход на рубеж противолодочной обороны в океане с самым современным в то время оружием – торпедой с ядерным боезарядом. Плавали мы в летние месяцы. Условия, в которых мы находились почти два месяца, очень схожи с показанными в этом фильме. Жара в отсеках доходила до 45-50 градусов, у многих членов экипажа наблюдалось обезвоживание и потеря аппетита. Жара над морем не охлаждала внутренние отсеки субмарины во время плавания в надводном положении во время зарядки аккумуляторных батарей. И как немецкие подводники, многие офицеры, старшины и матросы к концу автономки имели на лице бороды. Так что мне все показанное в этом фильме, было до боли знакомо.
Очень похожи и эмоции, переживания, которыми жил экипаж нашей подводной лодки, относящийся к лодками ПЛО, т.е. противолодочной обороны. Это были времена обострения «холодной войны» во время «горячей» Вьетнамской войны, когда американцы начали эскалацию конфликта, начав блокаду Северного Вьетнама, заминировав порты нашего союзника по социалистическому лагерю. Мы входили в район патрулирования американских атомных подводных рекетоносцев. В те годы дальность стрельбы баллистических ракет подводного базирования была не такой большой, поэтому для стрельбы ракетами по центральной части СССР ракетные подводные лодки США должны были подплывать ближе к нашим берегам, где их и ждали наши лодки ПЛО с целью потопить противника, если он начнет выпускать баллистические ракеты. Очень сложная задача, но мы шли в готовности её выполнить, если поступит приказ командования. Так же действовали и немецкие подводники в этом фильме.
Менее достоверными мне показались кадры плавания подводной лодки в надводном положении, особенно общим планом. Явно было видно, что плывет макет. А вот крупные кадры были весьма достоверны. Немецкие лодки не имели высоких рубок, чтобы они были менее заметны для плавания в позиционном положении во время атаки на конвои англичан. Именно так наиболее часто атаковали немцы во время войны, особенно в первый её период. Поэтому волны захлестывали рубку, мостик и всех стоящих на нем. Ничего удивительно, что во время шторма чуть не выпал за борт один из членов экипажа и только своевременная помощь спасла его.
На моей памяти был случай, когда вахтенный офицер на одной из дизель-электрических подводных лодок 19 бригады Тихоокеанского флота во время плавания в надводном положении был накрыт волной, ударился головой о репитер гирокомпаса, и спасти его не удалось. Этот случай произошел в 1972 году. Комиссия установила, что офицер сделал длинным фал, которым привязывался во время шторма, проявил невнимательность и не укрылся за ограждением рубки во время прохождения большой волны.
Прочитав много разнообразной литературы, я знал, что популярность подводников в Германии была фантастической. Об их подвигах писала пресса, кричало радио, снимались фильмы. Их чествовали на митингах и первыми приветствовали военнослужащие всех родов войск, в том числе эссесовцы, всегда отличавшиеся высокомерием ко всем военным. Мне было понятно, откуда растут ноги такой популярности. Известно, что Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года с нападения на Польшу. Через 3 дня войну Германии объявили Франция и Англия. Но война эта была необычной, недаром её назвали «странной». Никакие боевые действия между воюющими странами не велись. Польская компания была скоротечной, всего 32 дня. Через полгода дошло до прекращения «странной войны», когда Германия напала на Францию и страны Бенилюкса. Англичане позорно бежали на свой остров, Франция заключила перемирие с Германией через 42 дня войны. Но все эти месяцы шла ожесточенная война между немцами и англичанами на море. Великобритания, эта «владычица морей», прилагала все усилия, чтобы противопоставить что-то немецким подводникам, которые в водах Атлантики отправляли на дно их транспорты в ужасающе большом количестве. Немецкой пропаганде было важно поддерживать среди своих граждан боевой дух, и лучше всего это можно было сделать, прикрашивая подвиги своих моряков, которые и вели настоящую войну на море. Герои-подводники являлись цветом нации, много молодых немцев стремились попасть в подводный флот. Особенно после рейда подводной лодки под командованием Прина в акваторию английской базы кораблей Скапа Флоу, во время которого был потоплен английский линкор и нанесен серьезный ущерб английскому флоту, в первую очередь психологический. О подвиге Прина узнал весь мир, растущий на глазах немецкий подводный флот не испытывал недостатка в добровольцах, желающих служить на субмаринах.
Но время тотального превосходства немцев в Атлантике было недолгим. Новая тактика «волчьих стай», примененная Дёницем, позволяла топить более половины транспортов и танкеров в конвоях, идущих к берегам Англии. Но ко времени, о котором речь идет в фильме, а это осень 1941 года, англичане сумели наладить неплохую охрану своих конвоев и потери немецких подводных лодок возросли. Поэтому так надирались немецкие подводники накануне выхода в длительное плавание в воды Атлантики. Чтобы заглушить страх. И это вполне достоверно показано в самом начале фильма.
Когда я читал в мемуарах Дёница про укрытия для подводных лодок, которые были сооружены во французских портах, в том же Ла-Роше, я не представлял, как они выглядят. А в этом фильме начало и конец фильма проходит именно в этих бетонных сооружениях, где не только стоят немецкие подводные лодки между выходами в море, но где проводятся необходимые ремонтные работы и подводные лодки пополняются запасами для выхода в море. Я читал, что очень активно эти защитные сооружения строили для немцев французы, которые проиграли в войну немцам за полтора месяца, хотя у них армия не очень уступала вермахту. А потом англичане пришлось тратить много усилий, чтобы разрушить эти укрепления, и помешать немецким подводным лодкам совершать свои смертоносные походы в Атлантику для перехвата английских конвоев. И потери английских самолетов были весьма большие, но они снова и снова летели на эти укрепления, потому что урон от подводных лодок был неизмеримо больше.
Все мои знакомые и родственники, которые знали, что я служил на подводной лодке, не имели представления об условиях службы до просмотра этого фильма немецкого режиссера Петерсена. Теперь им все стало понятно. Большая заслуга режиссера фильма в том, что он не просто создал фильм о войне, а в том, что он заставил зрителей забыть, что Германия – агрессор, и мы сопереживаем с героями фильма на протяжении больше трех часов показа. Лично я огорчился, когда в финале фильма командир подводной лодки погиб при бомбежке на земле, а не в море, как большинство его коллег по трудному ремеслу подводника.
Заканчивая свое повествование, я прошу не считать его рекламой фильма и уж тем более не героизацией немецких подводников. Просто это один из искренних фильмов о войне на море, который показывает ратную службу моряков, когда корабли, на которых они плавали, были далеки от совершенства. Пусть же число всплытий будет равно числу погружений для всех моряков-подводников. Они это заслуживают.
Инцидент на границе
Все описываемые в этом рассказе события имели место быть в реальности. О них не писали газеты, не говорили по радио или телевидению. Не было и обмена нотами по дипломатическим каналам. Для страны все прошло незаметно. Но не для участников тех событий. Изменены лишь некоторые фамилии героев рассказа. Я узнал об этом от одного из них. Как автор, я имел возможность кое-что домысливать, но основные события изложил точно. Итак, начинаю свой рассказ.
Завтрашний день, 9 мая 1973 года обещал быть по– настоящему праздничным. И погода установилась хорошая, солнечная, какая часто бывает в Хабаровске в это время года. Нет комаров, летней жары и июльской духоты. Поэтому именно в мае любят приезжать сюда московские театры со своими спектаклями.
Лейтенант Климов поправил висящий на стуле парадный китель, зачем-то потрогал стрелки наглаженных брюк. Представил, как классно он будет выглядеть завтра в глазах молодых девушек на базе КАФ Хабаровска. Да еще с кортиком. Вон он висит на стенке над кроватью. Для этого он гвоздя не пожалел. Впрочем, и стенку тоже. А что её жалеть? Обычная стена деревянного домика, где он снимает комнату. В ней даже никакого шкафа нет, только вешалка за тряпочной занавеской, небольшой стол и пара стульев. Хозяева сказали, что шкаф был старый, они несколько лет назад его на дрова пустили. Старенькие у него хозяева, да сам домик старенький, его еще дед старушки построил невесть когда.
Пора и спать ложиться. Климов разобрал постель на старенькой скрипучей кровати. Поправил простынь. Он любил порядок. За пять лет учебы в ТОВВМУ приучился заправлять кровать в казарме. По привычке даже здесь свою одежду с вечера клал на стул рядом с кроватью.
Вдруг за окном залаяла собака. «Кто-то чужой», – подумал лейтенант. Он услышал, как кряхтя, поднялся за стенкой хозяин, вышел на крыльцо и громко спросил в темноту: «Кто там?» Послышалось: «Лейтенант Климов здесь живет? Ему пакет!». Дед пошел открывать щеколду на входной калитке. Через минуту на пороге комнаты Климова появился матрос и четко доложил: «Вам пакет, товарищ лейтенант. Распишитесь!». Климов расписался в толстом журнале, который достал из портфеля матрос, и тот вручил ему пакет с сургучной печатью. Лейтенант отпустил матроса и подумал: «Никогда такого не было. Что-то случилось, видимо? На ночь глядя дежурного прислали».
Разломав сургучные печати, он вскрыл пакет. Там был небольшой листок, на котором сообщалось, что в гарнизоне объявлена готовность № 1, и лейтенанту Климову надлежит срочно прибыть в расположение части. Собираясь, лейтенант подумал, что хоть бы к завтрашнему празднику готовность сняли, а то он так и не оденет свой парадный мундир с кортиком и не прогуляется ни по базе КАФ, ни по Карлухе. Так хабаровчане называли центральную улицу Карла Маркса. Взяв карманный фонарик, Климов вышел из комнаты, выключив за собой свет. Попрощался с хозяевами, на вопрос хозяйки: «Надолго ли?» ответил: «Не знаю, всех офицеров в часть вызывают». Дед опять проворчал: «Ни сна, ни покоя с этим постояльцем», хотя в душе был рад, что нашелся квартирант, и они с бабкой имеют какие-то лишние деньги. Хотя как могут быть деньги лишними?
Климов быстро пошел на улочке, обычной деревенской с её колдобинами, канавами и еле пробивающейся из земли травой, светя себе под ноги, чтобы не споткнуться. Идти до береговой базы было недолго, минут пять да еще под горку. Он увидел КПП у входа в базу и нескольких офицеров перед собой, которые при свете фонаря над КПП входили внутрь. Потом подъехало такси, и из неё вышли два офицера. «Из центра города, видимо. Позвонили им», – решил про себя Климов. Лейтенант проследовал за ними и скоро оказался на плавбазе, где были кубрики личного состава его дивизиона. Прямо к плавбазе были пришвартованы катера. Командование бригады располагалось на другой плавбазе, недалеко. Между плавбазами был деревянный причал, к которому носами приткнулись СДК, средние десантные корабли, а так же несколько ДК, десантных катеров.
В офицерской кают-компании находились уже несколько офицеров во главе с командиром дивизиона, капитан-лейтенантом Пунановым. На вопросы входящих офицеров он не отвечал, лишь предлагал подождать, когда придут все остальные. Наконец, все офицеры дивизиона были в кают-компании, и Пунанов начал: «Товарищи, по гарнизону объявлена готовность № 1. По данным разведки, ожидается провокация на границе, и мы будем, в случае необходимости, оказывать помощь пограничникам. Пока это все, что я знаю. Штаб работает над предложениями, и завтра утром все будет ясно. Вопросы?» Вопросов не последовало. Что мог еще добавить комдив, который сам знал только то, что сообщил. Офицеры стали расходиться по каютам.
Настало время пояснить, что за воинская часть была, в которой служил лейтенант Климов. Это была 28-я бригада речных кораблей, одно из подразделений Отдельной дивизии Краснознаменного Тихоокеанского флота. Когда-то все военные корабли и катера, плавающие по Амуру, входили в состав Краснознаменной Амурской флотилии, или просто КАФ. Создана она была еще до революции и решала задачи по охране границ вначале Российской империи, а потом СССР, проходивших по рекам Амур и Уссури. В послевоенные годы, с образованием дружественной СССР Китайской Народной республики, все корабли и катера флотилии были порезаны на металлолом, части расформированы. Но в последние годы ситуация на границе обострилась, особенно после событий на острове Даманский. СССР усилил не только пограничные части, но и сформировал Отдельную дивизию Тихоокеанского флота на берегах Амура, во главе с контр-адмиралом. Катера и корабли собирали, как говорится, с миру по нитке, даже гражданские катера проекта 86-у были вооружены крупнокалиберными пулеметами и встали под ружье. Перебросили из Советской Гавани десантные корабли и катера. Потом наладили производство бронекатеров проекта 1204 в Керчи , и по железной дороге привезли их на Дальний Восток. Сформировали три отдельные бригады. Одну в Благовещенске, вторую в Хабаровске и третью в поселке Иман на Уссури. В зону ответственности этой бригады входило озеро Ханко.
Два года назад бригаду из Имана передислоцировали в Хабаровск, в Кировский затон, где уже находилась 12-я бригада. У этой бригады были хорошие условия. Располагалась она на Заячьем острове, который соединялся с другим берегом понтонным мостом. Несколько кирпичных зданий под штаб, казармы, ремонтные и складские помещения, оборудованные причалы. А вот 28-я бригада оказалась не в очень хороших условия, можно сказать, не на земле, а на воде. Две плавбазы и катера, в основном пришвартованные к ним. Плавбазами бригады служили переделанные гражданские колесные пассажирские пароходы, в которых были созданы самые примитивные условия для размещения различных служб бригады, штаба, кают офицерского и кубриков личного состава. На одном пароходе, где располагался штаб бригады, сохранили машинное отделение и колеса по бортам судна, вторая плавбаза самостоятельно не могла передвигаться. В салонах пароходов были размещены зал для проведения совещаний штаба бригады, кают-компании офицерского состава и столовые для личного состава всех дивизионов бригады. Каюты первого класса, более просторные, были отданы офицерам штаба и командирам дивизионов, остальные офицеры разместились в каютах второго класса, с кроватями в два яруса, столиком и парой стульев. А мичманам отдали каюты третьего класса, в трюме. В них они размещались, где по 4, а где и по 6 человек на кроватях в два яруса. На каждой из плавбаз были оборудованы комнаты для занятий по боевой и политической подготовке, камбузы, и на одной из плавбаз – медицинский пункт.
В составе 28-й бригады на момент описываемых событий было три дивизиона. Первый, артиллерийский, в котором служил Климов, состоял из трех звеньев по три бронекатера типа «Шмель» в каждом и представлял довольно грозную силу. На носу бронекатера была установлена 76-мм пушка в башне от плавающего танка, в корме спаренный крупнокалиберный пулемет тоже в башне, система залпового огня, а в середине катера разместили 4 гранатомета, по 2 с каждого борта, за броневыми листами. Моряки это помещение называли «курятник». Скорость бронекатеров была для реки очень хорошая, около 25 узлов. Катер, несмотря на довольно внушительные размеры, имел очень маленькую осадку, всего около метра, и мог пройти по довольно мелким речкам и перекатам. Должность командира катера – старший лейтенант, командир звена – капитан-лейтенант, командир дивизиона – капитан 3 ранга.
Во втором, десантном дивизионе были десантные средства. Пять средних десантных кораблей, которые могли вместить три танка или бронетранспортера, личный состав до роты, имели аппарель для высадки на необорудованное побережье. Еще в составе дивизиона входили шесть десантных катеров с аппарелью, которые тоже могли взять на борт или танк, или бронетранспортер. Оружия на борту катеров не было, на СДК – пара зенитных крупнокалиберных пулеметов. Командир СДК – капитан-лейтенант, катера – мичман и комдив – капитан 3 ранга.
Третий дивизион назывался десантно-штурмовой и состоял из шести катеров на воздушной подушке типа «Скат». Каждый катер мог взять на борт 40 десантников, из вооружения было личное оружие десанта и 4 гранатомета на катере. Главное оружие этого катера – скорость. До 80 км над водой и над землей. Никакие бугры и рвы ему не помеха. Командир катера старший лейтенант, звена из трех катеров ДШК – капитан-лейтенант и дивизиона – капитан 3 ранга. Стояли катера отдельно, на специально оборудованной бетонной площадке, которая полого спускалась к воде затона. Эта площадка была на другом берегу, на Заячьем острове, который вместе с насыпью и формировал Кировский затон в Хабаровске, где отстаивались в зимний период все военные и несколько гражданских судов.
В 12-й бригаде было тоже три дивизиона. Два таких же артиллерийских, как в 28-й бригаде, а также дивизион тральщиков. Так что силы Отдельной дивизии, сосредоточенной в Хабаровске, были очень мощные для условий действия на реке. Китайцы ничего подобного выставить не могли. Тогда зачем же нужна была такая сила в дивизии на Амуре? Для действий в составе войск Сухопутных сил. Дивизия могла высадить десант в любой точке рек Амура и Уссури на необорудованное побережье, и оттуда десантники могли развивать успех в тылу противника. При высадке десанта дивизия должна была действовать так. Вначале артиллерийские катера подавляют огневые средства противника на берегу и в глубине обороны, затем катера на воздушной подушке на огромной скорости подходят к берегу с передовым десантным отрядом, захватывают плацдарм, а далее десантные корабли и катера доставляют на плацдарм танки, БТР и дополнительные части десантников. Устоять против этой силы китайцы не могли. И вот эту силу привели в боевую готовность в ночь с 8 на 9 мая 1973 года.
Офицеры расходились молча. Часы показывали уже далеко за полночь, спать хотелось всем. Что завтрашний день готовит, никто не знал. Климов размещался в каюте со своим командиром звена, старшим лейтенантом Босым. Тот считался одним из ветеранов бригады, прошел с ней путь из Имана до Хабаровска, был на хорошем счету у начальства. Но он зашел в каюту к дивизионному механику, поэтому Климов какое-то время находился в каюте один. Разделся и забрался на свой второй ярус. Он считал, что ему повезло. На старой плавбазе было полно крыс, они прогрызли в ржавом металле дыры и не боялись лазить даже по спящим офицерам и матросам. А вот на второй ярус не могли забраться. Климов, когда оставался обеспечивающим на плавбазе, на ночь бросал в угол каюты сухарь и ночью слышал, как крысы грызут его. Избавиться от крыс было невозможно. На всех надводных судах они настоящий бич. Вскоре пришел Босый, разделся, и они оба уснули тревожным сном.
Утром было всё как обычно. Подъем, завтрак, построение всей бригады на причальной стенке для подъема флага. Потом с короткой речью перед строем выступил командир бригады, капитан 1 ранга Тановицкий. Он сказал, что перед соединением стоит важная задача, о которой личному составу доложат командиры дивизионов. А сейчас надо будет подготовить катера и корабли к походу. Запастись боеприпасами, топливом, провизией. После этого он распустил строй, и все разошлись по своим кораблям и катерам, а командиры дивизионов последовали за комбригом на штабную плавбазу.
На дивизионе закипела работа. Подъезжали машины, и матросы сгружали ящики с провиантом и заносили на свои катера. Командиры стояли у трапа и отмечали по накладным, сколько чего занесли на катер. Потом катера по очереди отходили от причала и шли к танкеру, стоящему на рейде, заправляться топливом. И, не подходя к пирсу, так же по очереди, шли к арсеналу и загружали боеприпасы. Для Климова эта суета подготовки к длительному выходу была впервые. Он пришел в часть 8 месяцев назад, свой катер получил в начале ноября и ни разу не отходил от причальной стенки. На Амуре весной ледоход закончился накануне 1 мая, навигацию открыли 2 мая, а сегодня лишь 9 мая. Поэтому с Климовым на борту во время его перехода к танкеру и в арсенал находился командир звена Босый и указывал на ошибки. Наконец все приготовления к выходу были закончены, и катера один за другим стали швартоваться к плавбазе. К этому времени командир дивизиона не только получил задания в штабе у комбрига, но и успел провести совещание с дивизионными специалистами – артиллеристом, связистом, механиком и врачом. И когда все катера пришвартовались, последовала команда: «Всем офицерам собраться в кают-компании».
