Александр Полуполтинных
Очерки. Том второй
Как и где меня крестили
Родился я в целинном посёлке Молодёжный, который мой отец Мефодий Илларионович строил с первого колышка. Ни в ближайшем Приаргунске, ни в самом Молодёжном церкви, конечно, не было. 1964-й год. На всю область действовала единственная Свято-Воскресенская церковь в Чите. Поэтому я остался некрещённым.
Но дома у нас хранилась икона «Знаменье», старенькая, лик Богомладенца на ней отколупан, да и сама она вся исцарапанная… Долгое время в ней торчал гвоздь, на который, видимо, когда-то её прибивали. И только спустя много лет я этот ржавый кривой гвоздь, который, казалось, врос в тело иконы, выдернул… Мама рассказывала, что этой иконой её благословила моя бабушка, когда она выходила замуж. Эта икона находится сейчас в нашей семье. У бабушки тоже имелась старинная икона – Николая Чудотворца – большая, по сравнению с нашим «Знаменьем», в окладе из жёлтой потемневшей латуни. Она всегда у неё висела за шкафом, в мрачном уголке, где стояла её кровать. Бабушка, когда ещё находилась в силах, ходила в Свято-Воскресенский храм, но особую религиозную пропаганду никогда не вела, верила тихо, не напоказ. Всегда когда я уходил от неё она говорила «С Богом!» Так у нас в семье заведено: на прощание всем говорили «С Богом!» Ещё мама рассказывала, что бабушка хорошо пела тропарь «Рождество Твое, Христе Боже наш…», но я никогда не слышал её пения. Мама же знала, кроме «Отче наш…» ещё и молитву Животворящему Кресту «Огради мя Господи, силою Честнаго и Животворящего Твоего Креста, и сохрани мя от всякого врага и супостата». Потом и я выучил эту молитву и молился у себя в комнате, вырезав репродукцию Владимирской иконы Божией Матери из журнала «Работница». Так что, могу сказать, что рос я в верующей семье и сам со временем стал верующим. Верили тогда, как могли. Конечно, в доме всегда имелась святая вода. И никак сейчас пятилитровками, а маленькая стеклянная баночка. Красили яйца на Пасху, а одно яйцо обязательно оставляли до следующего года. Мама рассказывала, что мой дед, её отец, всегда в Пасху разговлялся прошлогодним святым яичком, и оно всегда оказывалось свежим! Но во всеуслышание говорить о Боге запрещалось. Я напомню, что ещё в 6-ом классе, когда я в сочинении (которое писал за своего друга Олега Лобова) написал слово «Бог», на ушах стояла вся школа – Олега вызывали на педсовет, родителей его прорабатывали – это 1978 год.
Я пришёл из армии в 1985 году, пошёл служить в милицию, и только в 1990 году решил креститься вместе со своим сослуживцем Володей Журавлёвым.
Вот какую запись я оставил у себя в дневнике:
«10 февраля 1990 года. Сегодня, в этот морозный, с белой порошей день, мы вместе с Вовиком приняли Крещение в церкви.
…Обряд нам стоил по 7 руб. 50 коп. До его начала сходили в саму церковь, поставили по свечке, послушали, как поют молитвы. Хора, видимо, там своего нет, но кто-то вполне сносно солировал, а все остальные прихожане в силу своих способностей подпевали. На Крещение мы немного опоздали, батюшка уже говорил вступительную речь. В «крестёлке» битком народу, всю одежду, которая не вошла на вешалку, свалили в угол за печку. Крещающиеся плотной стеной окружали серебристую, с тремя горящими свечами на краю, наполненную святой водой купель. Справа стенка увешена иконами, на передней стене написаны маслом Бог-Отец, Бог-Сын и Бог Дух Святой, качества, признаться, невысокого. Тут же стоял стол с иконами, увешенными маленькими (для детей) и большими золотистыми крестиками на верёвочках. Батюшка (возрастом лет 30—35) говорил скороговоркой, на ходу поменял какому-то мальчишке неправославное имя Рустам на православное Ростислав. Потом начались ритуалы. Все их перечислить не могу… Нас чуть не забыли с Вовиком. Я выручил: «Батюшка! А нас-то?» Нас помазали миром, и, наконец-то, началось само Крещение. Забавно наблюдать за малышами. Им повязывали на шею полотенца (как в парикмахерской), чтобы вода не попала за шиворот и не замочила одежду. Самые маленькие смешно вставали на цыпочки, переваливаясь через край купели, чтобы опустить руки в воду. Батюшка выливал на макушку три пригоршни со словами «Крещается раб Божий…», надевал крест на шею и давал его целовать. Потом проводилось подстригание (когда несколько волосинок священник заворачивал в восковые лепёшки). Наконец, батюшка заботливо смыл миро: «Помазался, покрестился, помылся раб Божий…». Когда все крестились, я всякий раз тыкал Вовика в бок (он стоял впереди и думал о чем-то своём), он тут же осенял себя крестным знаменьем. Батюшка просил выучить «Отче наш…», прийти на досуге на исповедь и предупредил, что с 26-го февраля начинается Великий Пост. Мы вышли на свежий воздух уже христианами…»
19 января, 2013
Крестный ход на Иргень
Для чего всё это?
Зачем это, вообще, нужно?
Однажды я подошёл к одному священнику (кажется, в 2009 году):
– Отче, благословите – иду на Иргень, в крестный ход…
– Ещё один ненормальный! – так отреагировал батюшка.
Сам батюшка такой кругленький, кожа на руках белая, гладкая, губы алые и масляные, как будто он только что съел блин.
Действительно, многие не понимают, зачем надо идти в какой-то крестный ход, тащиться по нашим пыльным дорогам, в жару и в дождь, пешком? Я тоже не понимаю, но попытаюсь ответить на этот не меня одного волнующий вопрос.
Перед тем, как идти в свой третий крестный ход на озеро Иргень, меня спросила одна женщина-психолог:
– Саш, а что это тебе даёт?
Потом уже в дороге я видел многих людей, которые смотрели на нас со стороны. Это разные люди: деревенские, вышедшие из своих калиток поглазеть на диво, водители, проезжающие мимо… Кто-то приостанавливался, давая крестному ходу пройти, кто-то выходил из машин, крестился и кланялся вслед, а кто-то проезжал, даже не бросив взгляда на процессию, не вынимая наушников из ушей, а кто-то проносился на своей жигулёшке мимо на бешеной скорости, обдавая шествующих клубами белой пыли… Машинисты локомотивов, как правило, давали гудок, видимо, крестоходцы вызывают у них интерес и уважение. Это приятно. И мы махали им тоже с дороги.
В глазах многих людей мы, наверное, кажемся чудаками и ненормальными, а у кого-то и вызываем даже враждебные чувства. Но Сам Иисус Христос заповедовал нам: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня». А наш владыка Евстафий сказал, что терпеть оскорбления и осмеяния – это самый простой способ заслужить милость Господа. То бишь самому ничего делать не надо – тебя поносят, ты смиренно это переносишь и, как говорится, крепчаешь духом. А если это так, то вот вам и одна из мотиваций, как говорят, психологи, зачем надо идти в крестный ход.
Крестный ход на озеро Иргень, 2008 год
А ещё крестный ход можно сравнить с марш-броском. Многие мужчины служили в армии и поймут меня правильно. Например, наш радиорелейный батальон комбат Лисовский гонял нещадно за малейшую провинность. А каково бежать летом, в общевойсковом защитном комплекте, с вещмешком и оружием за спиной? Многие называли это армейским «дубизмом» (и ещё словцом похлеще), но ведь всё-таки любой марш-бросок – это проверка себя на прочность, тест на взаимовыручку, когда надо добежать до финиша не каждому в отдельности, а всем батальоном. Крестный ход – это тоже проверка на прочность, и не только на физическую, но ещё и на духовную. Ведь только путь, овеянный верой, имеет смысл. Как говорил протодиакон Андрей Кураев в одной из своих лекций, что идущий по морю теплоход движется потому, что в нем работает сложный механизм: сгорает топливо, газы толкают поршни, которые вращают валы, вал – винт и т. д. Но это всё физика. А смысл? Куда идёт и кем ведом этот теплоход? Это уже другой вопрос. Так и крестный ход – это не просто механическое переставление ног по направлению к заданной точке на карте, а шествие наполненное смыслом. Каким?
Раз мы уж упомянули психолога, то у психологов есть такой тренинг на сплачивание коллектива – верёвочный. Почему он назван верёвочным? Расскажу. На четырёх шестах крепится верёвка, образуя прямоугольник. Испытуемые становятся за верёвку, как в некий загон, и получают задание выбраться из этого загона, не задев верёвки (причём, под ней пролазить нельзя). А верёвка высоко, её не перешагнёшь и так просто не перепрыгнешь, если ты, конечно, не спортсмен. Что тут начинается! Испытуемые и молятся, и говорят всякие заклинания, чтобы верёвка опустилась (с помощью ведущего, конечно). Если посмотреть со стороны, то людей, участвующих в этом тренинге, можно запросто принять за сумасшедших. Но они-то знают ради чего они это делают – они учатся действовать коллективно, проявлять чудеса смекалки и раскрывать собственные внутренние резервы.
Поэтому и в крестном ходе несомненно есть смысл. Он у каждого, наверное, свой, и человек, который не видит никакого смысла в этом предприятии, конечно, не пойдёт ни в какой крестный ход. Тем я пока и ограничусь в ответе на вопрос: зачем это всё нужно?
Цивилизованный крестный ход
Конечно, и мозоли натирали самые настоящие, и солнечных ожогов избежать не удалось, и уставали все страшно, но всё-таки в бытовом плане, насколько это возможно, Читинская и Краснокаменская епархия проявила заботу о крестоходцах.
Сидим мы с Олегом Якушевым, обедаем. У меня картошка, с золотистым лучком, с зелёным мангыром навалена горой в крышке от солдатского котелка, ломоть белого хлеба, рядом на пеньке железная кружка с крепким сладким чаем стоит, курится парком… Рядом стоит большая зелёная штабная палатка в человеческий рост, где в большом тамбуре на газовой плитке кипятится в ведре вода.
Олег вздыхает:
– Вот всё больше цивилизации в нашем крестном ходу… Скоро и костёр будет не нужен…
Я киваю головой согласно.
С другой стороны, зачем отвергать плоды технического развития общества? Есть, конечно, отдельные люди, которые веру считают мракобесием, подразумевая под этим термином враждебное отношение к просвещению, науке и прогрессу. На самом деле, по крайней мере, сейчас церковь вовсе не отрицает науку, и, более того, наука сама всё чаще подтверждает многие догматы церкви. Ну, если кто научным путём познаёт Бога, это, конечно, их дело. Я, думаю, на этот счёт заморачиваться не стоит. Например, я бы мог сколько угодно ломать голову над тем обещанием Библии, что умершие воскреснут в своих телах, да ещё в одном возрасте – 33 года. Как такое может быть? Ни один фантаст не смог бы этого описать. Но в ХХ веке открыто клонирование, и вопрос автоматически снялся. Оказывается, тело, идентичное телу умершему человеку, теоретически можно получить даже из волоса или костей. В иудейской вере, например, очень важно, чтобы сохранился один из позвонков (кстати, который не сгорает даже при кремации), тогда человек воскреснет. Об этом мне рассказывал сам глава хасидской общины Борис Ерёмин. Ну, да мы отвлеклись…
Итак, крестный ход организует епархия, а точнее Свято-Пантелеймонов храм курорта Кука, где настоятелем служит отец Андрей Федотов.
Об очередном крестном ходе заранее сообщается в газете «Православное Забайкалье» и на официальном сайте Читинской и Краснокаменской епархии. В информации указывается, когда в этом году пройдёт крестный ход (потому что день его начала зависит от Пасхи), куда нужно принести рюкзак с тёплыми вещами, палаткой и спальным мешком. В этом году местом сбора вещей определили Спасо-Преображенский храм (это напротив КДЦ «Родина»). Также нужно взять благословение у отца Андрея на крестный ход. Благословение означает постановку отца Андрея в известность о вашем участии в крестном ходе. То бишь для банального учёта и расчёта, так сказать, сил и средств, продуктов и т. д.
Свой рюкзак, например, я унёс накануне, в четверг, и увидел его только на первой ночёвке в посёлке Яблоново. Я обычно кладу в рюкзак: 3-местную палатку, спальный мешок, туристический коврик, утеплённую куртку, спортивные брюки, футболку, трусы, носки, немного продуктов (на всякий пожарный, плюс орехи, сушки).
В этом году в группе обеспечения крестного хода оказалось аж два автомобиля: грузовичок и микроавтобус. Грузовичок принадлежит Пантелеймонову приходу, а микроавтобус добровольно предоставил многократный участник крестных ходов по имени Александр. Этот микроавтобус очень пригодился. Во-первых, он подвозил нам в пути минеральную воду, а во-вторых, иногда подбирал разгнусившихся детей, которых в этот раз набралось человек пять. Самой младшей, Веронике, всего шесть лет.
Таким образом, все наши вещи ехали на грузовичке до места первой ночёвки – до школы посёлка Яблоново. Там мы разгружали машину, стелились в кабинетах (мужчинам достался кабинет русского языка) и после ужина укладывались спать прямо на полу.
Питание тоже предоставляла епархия. Учитывая, что крестный ход приходится на Петровский пост, основной продукт питания – наша «родненькая картошечка», как написал в своей повести мой друг Женя Анисимов. Имелись овощи: помидоры, огурцы, перцы, капуста, из которых женщины готовили таз салата. К чаю – черёмуховое варенье, карамель, печенье, пряники, сухари с изюмом. Из консервов – кабачковая и баклажанная икра, зелёный горошек, кукуруза, шпротный паштет. Кстати, разрешалась и рыба – сайра и сельдь в банках. В первый день ели жареный минтай. В общем, стол походный, но сытный и достаточно разнообразный. Впервые я попробовал нынче гречневую кашу с сайрой – вполне сочетаемо. Для доппайка припасли целые коробки с лапшой «Роллтон», которую с удовольствием потребляли детишки.
С собой, конечно, тоже несли: кто рюкзачок, кто вещмешок, кто пляжный пакет… Один пожилой мужчина нёс свою сменную обувь в авоське! Я шёл за ним и всё любовался на эту сумку-сетку – сейчас увидеть её большая редкость. Я нёс классический солдатский вещевой мешок, где лежало, признаюсь, много лишнего. Например, несессер, подаренный мне Юрой Ткачёвым, со всякой мелочёвкой и рыльно-мыльными принадлежностями. Там же отцовская плащ-палатка на случай дождя, бутылка «Дарасуна», котелок с орехами и сушками, запасные носки, носовые платки, шляпа-накомарник, записная книжка.
Фотоаппарат я прицепил к ремню. Я специально не взял с собой планшетный компьютер (думал, что по пути не будет связи). А вот у батюшки Андрея имелся небольшой планшетник, подаренный министерством обороны на сборах в Екатеринбурге, и он показывал нам фотографии сборов, видеоролики, как он кропит святой водой солдат в песчанском полку…
Пожалуй, эту подглавку тоже закончу.
Экипировка – вещь важная
Крестный ход на Иргень – это, наверное, самый продолжительный крестный ход в Читинско-Краснокаменской епархии. Занимает он пять дней, из которых три дня – это пеший переход. Начинается он в санатории «Кука», где расположен Пантелеймонов храм и заканчивается на озере Иргень. Это порядка 75 километров. Крестный ход вот уже много лет возглавляет батюшка Андрей Федотов.
В этом году до кукинского санатория добирались на рейсовом автобусе №109-А. Отец Андрей позаботился и заранее заказал большой автобус, чтобы все крестоходцы в него вошли. По обычным дням туда ходит маленький автобус.
Пантелеймонов храм расположен на территории курорта, он деревянный со скромным убранством. Иконы там в большинстве своём писаны каким-то умельцем, но в их наивном письме что-то есть трогательное. После молебна все вышли из церкви и стали готовиться к пути: переобуваться в более удобную обувь, натирать себя мазями от комаров и ожогов, запасаться водой… Некоторые взяли слишком много вещей, которые потом превратились в тяжкий груз.
Но опыт приходит с каждым разом. Я с собой взял солдатский вещмешок, тоже довольно увесистый, но всё что в нем лежало, я посчитал, может пригодиться в дороге. Да и особых неудобств вещмешок мне не доставлял – это довольно удобная ноша, к тому же я затягивал специальный ремешок на груди, чтобы мешок мой не трепыхался при ходьбе. На ногах кожаные ботинки с высокими берцами, которые мне выдали ещё на службе в УФСИНе. Чтобы ботинки сидели плотно, я надел двойные простые носки. Камуфляж тоже уфсиновский, серо-синий, такая же кепочка на голове. Другие люди одеты по-разному. Один молодой человек по имени Миша пошёл в туфлях, в чёрном атласном костюме, в рубашке, будто на праздник, сумка у него простая дорожная (он ещё умудрялся по пути собирать лечебные травы и мангыр, которые нёс в пакете). Кто-то нёс свои вещи и в сеточке-авоське, о которой я уже писал ранее. На ногах у кого-то кеды, у кого кроссовки, у кого сандалии.
Например, отец Андрей лет шесть ходил в крестный ход в одних сандалиях, но на этот раз они у него прошоркались до дыр. Некоторые шли в шлёпках, но я видел как это неудобно. Женщины шли в юбках, но под юбки некоторые надевали ещё и какие-нибудь лосины и спортивные штаны – всё-таки комары и пауты. Вообще, одежда должна быть с длинным рукавами. В прошлых крестных ходах я видел, как сгорают на солнце руки. Отец Андрей рассказал про одного священника, участвующего в крестном ходе в один из годов, который всю дорогу шёл держа руки сверху на большой иконе – так у него они сгорели так, что слезла кожа… На голове, конечно, предпочтительнее шляпа с широкими полями, которые прикрывали бы и лицо, и шею. В первый день мне очень припекло шею, пришлось брать у Олега Якушева крем от ожогов и мазать (кстати, очень помогло).
Крестный ход, 2013 год. С А.С. Яременко и его сыном Колей
Но вот сборы и экипировка завершены, и с молитвами крестоходцы двинулись в свой трёхдневный путь.
Молитва облегчает путь
Традицию петь Иисусову молитву во время движения переняли у крестоходцев «Под звездой Богородицы» в 2009 году. Оказалось, это здорово облегчает путь: получается такой маршевый ритм:
Господи Иисусе Христе
Сыне Божий,
Помилуй нас!
Кроме того, во время пения не отвлекаешься на посторонние мысли, что важно во время шествия. Молитву начинает священник, потом её повторяют мужчины и завершают женщины. Поэтому петь постоянно не надо – только свою партию. Кстати, отец Андрей очень красиво поёт, мелодично, протяжно. Когда за ним все повторяют его интонацию, очень хорошо получается. Но без него, особенно когда все уже устали, молитва теряет свой ритм, начинает звучать заунывно.
– Что ж вы запели, как прокажённые? – шутит батюшка. – Петь надо оптимистично, даже радостно!
Первая ночёвка в Яблоново
Маршрут крестного хода пролегает от Пантелеймонова храма курорта «Кука» до озера Иргень, где некогда находился миссионерский стан, и стояла большая Знаменская церковь.
Первая остановка крестного хода по традиции совершается на станции Кука, что в километрах десяти от санатория (все расстояния я приблизительно измеряю на Гугл-карте). Там на зелёной травке, под черёмухами, возле здания железнодорожной станции на первом большом привале есть возможность спокойно перекусить, пока всухомятку, из своих дорожных запасов. Правда, водитель грузовичка успевает до нашего прихода сюда заварить в ведре чай, к которому ещё предлагает хлеб, консервы и жареный минтай. После такого, на скорую руку, обеда (по времени это как раз обед) крестный ход продолжает путь. Батюшка Андрей остаётся на какое-то время, чтобы покрестить желающих сельчан. Крестить в основном приводят детей молодые мамашки. Тут же ошивается какой-то пьяный тип, который называет священника «батей», но в целом ведёт себя не агрессивно, и мы оставляем батюшку на станции. С ним остаётся и его помощник Александр.
Грузовичок с нашими вещами догнал нас на полпути к следующей остановке – станции Яблоново. Из кабины вышел отец Андрей и продолжил с нами путь уже до самого посёлка. В посёлке мы сразу проходим к зданию школы. Я даже не вижу, кто нас встречает и распоряжается всем хозяйством. Мужчины начинают разгружать машину, переносить увесистые рюкзаки через чёрный вход в здание. Мужской половине предложили на выбор два больших класса, из которых мы выбрали «Русский язык», женщины расположились на втором этаже. Мы сразу стали обустраиваться: освободили стол от стоящих на нем горшков с цветами и выставили на него все свои иконы – получился целый иконостас, по бокам стола поставили хоругви. Кабинет находился, видимо, в стадии ремонта: половина пола застлана старыми наглядными пособиями с правилами русского языка. Я раскатал свой туристический коврик, бросил на него спальный мешок – вот и моё место, можно ложиться отдыхать. Снимаю берцы, достаю из рюкзака пляжные тапочки – уф! – хорошо-то как! Народ нашёл умывальник прямо в школе, а я вместе с однокурсником Сергеем Бурлака (у него фамилия не склоняется) идём умываться на колонку. Как приятно сунуть распаренные и уже немного стёртые ноги под ледяную упругую струю!
После ужина (отварная картошка, салат, сайра) – отбой. Первый день крестного хода закончен.
Второй день пути оказался не менее труден и продолжителен. Крестному ходу предстояло взойти на Яблоновый хребет. День выдался жаркий, солнце нещадно палило. Но зато на вершине перевала, у Поклонного креста нас ждал Константин Шлямов со своей семьёй и приятелем Николаем, тоже с семьёй. Они специально приехали сюда раньше на электричке, чтобы к подходу крестного хода приготовить чай и угостить крестоходцев пирожками и булочками, которые напекла супруга Кости Марина. Поистине они сделали большое дело: нелегко от электрички принести на гору, кроме прочих вещей, ещё и несколько пятилитровых бутылок с водой. Но Шлямовым не привыкать – они народ кочевой. Они ещё и коляску прогулочную с собой взяли, в которой мирно посапывал младший Шлямов – Родион. После отдыха и чаепития, Костя рассказал участникам крестного хода о значении точки мирового водораздела – Великого Истока, где собственно и состоялась эта встреча.
Кстати, Костин приятель Николай решил присоединиться к крестному ходу со своей 6-летней дочкой Вероникой.
Вторая ночёвка. Сохондо
Вторая ночёвка прошла в посёлке Сохондо. Перед Сохондо зашли на маленькое озерцо. После купания и отдыха отправились дальше. На мосту перед самим посёлком я обнаружил, что обронил на озере свой телефон. Лежал на бережке, и он у меня выпал из кармана брюк. Хорошо, что на озере оставался ещё отец Андрей с машиной. Я позвонил ему, и он быстро нашёл на безлюдном берегу мой мобильник.
В Сохондо мы ночевали в сельском клубе. Здесь уже не делились на мужскую и женскую половины – все разместились в одном большом пустом зале. Некоторые женщины, правда, успели занять места на сцене и за кулисами, ну а остальные расположились, как говорится, в партере. Батюшка и несколько человек с ним, в том числе и я, решили всё-таки спать в небольшом холле, где стояла печь и биллиардный стол, накрытый белой непромокаемой синтетической тканью. Место для ночлега под этим столом занял Сергей Бурлака, остальные расположились кто где. У отца Андрея, кстати, очень удобная раскладная кровать. Она сделана по принципу раскладной матерчатой табуреточки, но из очень добротных дюралевых деталей, которые скрепляются в очень прочную конструкцию. Вся кровать складывается в компактный чехол длиной менее метра. У кого-то имелись зимние спальники, а кто-то обходился простым пледом, который заменял матрас. Одна женщина на зависть всем взяла большой полутораспальный надувной матрас.
Пищу готовили на печи, в малюсеньком отдельном помещении. Ужин всё тот же: «родненькая картошечка», салат и рыбные консервы.
Одна проблема – не хватало воды. Колонки и водопровода рядом не наблюдалось. Кто-то сказал, что в Сохондо, вообще, с водой сложности, так как посёлок стоит на линзе вечной мерзлоты. Поэтому и температура тут вечерами резко падает. Здесь даже черёмуха не вызревает. Суровое место. А живут люди! Умыться всё-таки удалось. Как и в прошлый мой крестный ход соорудили на улице умывальник: прибили к столбу пластиковую бутылку с обрезанным дном и пробкой. Если пробку чуть-чуть открутить, то течёт очень тоненькая струйка воды, которой можно кое-как смыть с лиц дорожную пыль.
Ноги, конечно, многие уже смозолили. Зал клуба напоминал лазарет. Все лежали, сидели на своих спальных местах, кто-то бинтовал ноги, кто-то клеил пластырь… У меня хоть и удобная обувь – ни жала, ни натирала, но на подошвах от длительно ходьбы всё равно вздулись волдыри, которые горели огнём. Утром Саша, водитель автобуса, сказал: «У кого мозоли, идите на улицу, пока роса!» Я как раз проснулся, вылез из своего мешка и вышел из клуба на свежий воздух. О, какое блаженство побродить по холодной обильной росе! Многие последовали моему примеру, и то здесь, то там крестоходцы расхаживали по траве с засученными штанинами.
Иргень-озеро
После завтрака пошли с молитвой дальше. Следующий пункт – озеро Иргень. Перед ним прошли ещё мимо посёлка Ягодный. На нас в Ягодном равнодушно взирали работники лесопилки, мужчины, копошащиеся возле трактора – народ в посёлке рабочий. Озеро показалось как мираж. Все, кто в первый раз пошёл, обрадовались: дошли! Но старожилы (или староходы?) сказали спокойно: ещё долго идти, километров 6—7… Вообще, в степи, в чистом поле очень интересный зрительный эффект получается: далёкие объекты кажутся ближе, чем на самом деле. Вот и сама деревня Иргень, её отдельные домики уже хорошо видны, но по мере движения в их сторону они нисколько не приближались. Так же и человек, идущий по степи тебе навстречу – за ним можно полчаса наблюдать, а он всё далеко, будто топчется на месте…
Потом вышли на грунтовую дорогу и пошли вдоль берега озера, заросшего кустарником. Один наш крестоходец (тот самый Николай, приятель Шлямова), не выдержал и побежал к нему (то ли купаться, то ли просто посмотреть ближе?), скрылся из виду. На берегу попалась одна компания отдыхающих, с палаткой, машиной. Со стороны деревни к ним подъехал на мотоцикле в синих клубах выхлопа ещё один человек… А мы идём мимо бодрым шагом – человек пятнадцать идут группой впереди, остальные растянулись. Я тоже отстал, и как ни старался догнать голову крестного хода, это оказалось мне уже не по силам.
Наконец показалась голубая беседка часовни, огороженная штакетником, а недалеко от неё посреди широкого поля – микроавтобус и грузовичок с вещами – это наш будущий стан. Вился синий дымок от костра.
Конечная точка крестного хода достигнута. Теперь надо разбить лагерь, ужинать и отдыхать…
Так закончился третий день пути.
Лагерь на Иргени
Наконец путь осилен. Можно сбросить с себя вещмешок и разуться. Крестоходцам предстояло поставить палатки и готовиться к ночлегу в поле. Почти у всех участников крестного хода свои палатки. У меня неплохая 3-местная палатка с тентом, очень быстро ставится. Отец Андрей рекомендовал установить палатки, придерживаясь какого-то порядка, но только он сам, Сергеич, ещё один мужчина и я поставили свои палатки красиво в одну линию, а остальные навтыкали абы как. Возле палатки священника установили хоругвь с изображением Богородицы, на которую он повесил икону Иргенских мучеников и свой священнический крест.
Скоро разбили лагерь, в центре его запылал костёр, на котором готовился ужин, из деревни привезли дрова и воду. Наша стоянка располагалась посреди поля, в метрах 20 протекала река Хилок, а до самого озера достаточно далеко.
После вечерней молитвы можно ложиться спать. В первую ночь поднялся сильный ветер, от которого моя палатка ходила вся ходуном, и я боялся как бы её не снесло. На другой день ветер стал ещё сильнее, мою и Сергеича палатки почти прижимало к земле, когда как другие палатки выдерживали напор ветра.
– Да, неудачная у нас конструкция, – заключил Сергеич, – буду знать, в следующий раз другую возьму.
Он долго ходил вокруг своей палатки, силясь понять, в чем дело, подходил и осматривал соседские палатки. Наконец, сказал:
– Всё ясно. Всё-таки более устойчивые, у которых каркасные дуги продёргиваются прямо через тент, а не прикрепляются к нему с помощью крючков, как у нас с тобой…
Но мы всё равно несколько укрепили наши временные жилища, подвязав к каркасу специально предусмотренными тесёмками внешний тент, а Сергеич ещё и переставил растяжки на подветренную сторону. Вот такие нюансы походной жизни.
Раз я уж заговорил о палатке, скажу, что палатка – замечательная вещь. Всё-таки какое-никакое – это твоё личное пространство. От ветра защищает прекрасно (на дожде не приходилось ещё её испытать). Обе ночи на Иргени выдались довольно прохладными, особенно вторая. Я спал в спортивных брюках и в куртке на синтепоне в лёгком спальном мешке, который рекомендован до +10 – 0 градусов. Вполне тепло. Во вторую ночь пришлось сверху накидывать ещё и брезентовую плащ-палатку.
На следующий день на Иргени занимались приведением в порядок часовни. Лично я дёргал траву и вырубал лопатой крапиву, а потом красил коричневой краской подсвечник «За здравие» и пару столбиков. Потом коричневая краска закончилась. Женщины красили заборчик в голубой цвет. Мужчины обновляли крышу.
Само место очень живописное – зелёное поле, синяя река, на горизонте тёмные волны сопок. Но особенно красиво небо. Здесь оно широченное, нескончаемое, одинаковые облака, кажется, что висят недвижно на нем на одной высоте и тянутся к самому горизонту. Живописен закат. Оба увиденных мной заката казались абсолютно разными и по-своему великолепными.
В первый вечер, несмотря на свежий ветерок, мы с Сергеичем пошли купаться в Хилок. Вода замечательная, бодрящая после длинного и утомительного пути.
Загадочное место
Меня спрашивают, проводились ли на Иргени какие-нибудь раскопки? Не знаю. Говорят, что неизвестно даже место, где находилась малая церковь, хотя именно в ней захоронены святые мученики Симеон, Киприан, Иосиф и Василий. В 1877 году эта церковь сгорела, на её месте воздвигли другую, тоже небольших размеров церквушку. Сейчас лишь приблизительное известно местоположение большой церкви. В начале 90-х годов ещё не знали, где оно, но с течением времени из земли начал выступать фундамент Знаменской церкви. Любопытно, что по всему периметру старой кладки росла густая тёмная крапива. Поэтому современную часовню установили именно там, с восточной стороны, где находился предполагаемый алтарь. От деревянных построек не сохранилось никаких следов.
Место, где находились избы казаков, пришедших сюда с воеводой Афанасием Пашковым, остаётся неизвестным. Говорят, что замученные Пашковым казаки жили прямо в башне и похоронили их там же. В исторических источниках упоминается, что острог имел четыре башни, окружённые жилыми избами. Причины, по которым мученики жили в башне, а не в избе, остаются неясными. Исследуя гугл-карту, я сделал предположение о расположении малой церкви.
Во время моего последнего паломничества я нашёл металлический предмет. Я задумывался о его возможном назначении и возрасте. Однако, в итоге пришёл к выводу, что найденная железяка не имеет никакой археологической ценности, поэтому оставил её на месте, сделав лишь фотографию.
