Александр Нейл
Лесная дорога
11
Я упал на колени. У меня перехватило дыхание. Я думал, что прямо сейчас умру. Я не мог сделать ни единого вдоха и оторвать глаза от ее седых волос, взгляда, устремленного в пустоту, и лица со старческими морщинами – я будто смотрел на призрака.
Мне стало страшно как никогда в жизни.
– Она все еще жива, не волнуйся, – вдруг послышался до боли спокойный голос за спиной. – Ее сердце все еще колотится.
– Что ты с ней сделал? – прохрипел я, жадно хватая воздух. – Что с ней такое?!
– Я пытался отвезти ее в больницу, но врезался в дерево. Она не получила ни ушиба, но все равно умерла бы, если бы не я.
– Тогда почему она здесь лежит и не двигается?!
– Она потеряла сознание. Когда-то я стоял перед ней и плакал вот так, как ты сейчас, ее сердце вот-вот желало остановится, но я…
– Создал петлю, – ответил за меня мой напарник, который в этот момент выходил из-за деревьев. – Ты не хотел, чтобы она умерла.
– Да, ты прав, – ответил оригинал, подняв голову к солнцу так, чтобы лучи упали на его бледное лицо. – Все так и есть.
– Но как? – спросил я, отойдя от машины, чтобы не смотреть на нее. – Как ты это сделал?
Оригинал опустил лицо, открыл глаза и подошел ко мне со словами:
– В этой, как вы выражаетесь, «оригинальной вселенной», я совершил сделку.
– Какую сделку?
– Сделку со временем, – снова ответил за него мой напарник.
Оригинал горько улыбнулся.
– О, вижу вы тоже об этом хорошо осведомлены, отлично! Значит ничего объяснять вам не придется!
– О чем ты говоришь? – спросил я моего друга. – Что еще за сделка со временем?
Он опустил глаза на дорогу, махнув рукой.
– Если я расскажу тебе об этом, то у тебя разболится голова, или ты не поверишь, – ответил он грустно.
– Что значит не поверю?! – громко заявил я. – Я поверил каждому твоему слову и оказался здесь! Ты обязан мне все рассказать! Скажи мне!
– Ладно-ладно, хорошо, – сдался он и тяжело вздохнул. – Сделка со временем – это соглашение между человеком и временной сущностью…
– Какой еще временной сущностью?!
– Ох, вижу здесь не все, всё знают, – произнес с досадой оригинал и отошел в сторону, не желая выслушивать его рассказ.
– Время – это живое существо, – продолжал мой напарник. – Верь или не верь, но оно имеет определенную степень осознанности. Оно может напрямую влиять на судьбы и жизни людей. Оно как бог – решает, кому жить, а кому нет, только в еще более глобальных масштабах, которые ни мой, ни твой маленький мозг даже представить себе не может.
– В нашем мире, – уже продолжил за него оригинал. – Мы знаем об этом существа. Знаем, что время имеет разум и наша вселенная номер один, из которой выходят все прочие. Так существо приходит к людям, у которых случается несчастье, что-то предлагает, и человек бесследно исчезает с лица земли. В нашем мире запрещено делать подобные соглашения, ведь они ничем хорошим никогда не заканчиваются.
– И ты это сделал?
– Да, он заключил с существом сделку, – ответил мой напарник. – Чтобы сохранить жизнь нашей матери.
– Время выполнила свою часть сделки, – подхватил оригинал. – Но потребовало кое-что взамен.
– И что же? – спросил я.
– Мое время. Формально оно выполнило часть своей сделки, но каким образом… Он сохранил жизнь моей матери в цикле, который я проходил бесконечное количество раз, вырвав меня из реальности. А так как влияние времени здесь относится ко всем остальным вселенным, то и вы тоже, мои дорогие версии меня же, попали во временную петлю.
Теперь все замолчали, пока я не задал тот самый злополучный вопрос:
– И как эту петлю можно разорвать?
– А ты как думаешь? – спросил у меня оригинал. – Догадайся.
– Нам нужно ее убить, – ответил спокойно мой напарник. – Он пожертвовал собой, чтобы спасти мать. Совершил обмен. Значит, мы должны обменять ее жизнь, на наши.
Оригинал лишь кивнул, развалившись на дороге.
– Наконец до вас дошло, а то я думал, что уж помру тут со скуки. Только вот есть нюанс. – Он резко встал на ноги и подошел ко мне, глядя прямо в глаза угрожающе. – Если вы ее убьете, то во всех остальных мирах, она тоже умрет. Это было ее предназначение и я нарушил его в обмен на свое время.
Я почувствовал отчаяние, отойдя в сторону и пытаясь не заплакать.
– Так это ее конец? – спросил я. – Я даже не смогу с ней поговорить, верно?
– Да, к сожалению.
– Но мне не понятно одна единственная вещь, – сказал я и повернулся к ним обоим. – Ты нас ожидал, ведь так?
– Да, ожидал.
– Почему же?
– Потому что вы не первые, кто сюда приходит.
– Что? – спросил вдруг мой напарник. – Не первые?
– Нет, до вас были еще несколько десятков человек, которые тоже, используя порталы, добрались до сюда. И когда я рассказал им о том, что надо сделать, чтобы отсюда выбраться…
– Они этого не делали, – перебил мой друг. – Они не хотели, чтобы мать в их мире тоже умерла.
«Хм, – подумал я вдруг. – У других, видимо, осталось хоть что-то человеческое».
От подобной мысли мне захотелось ударить себя по лицу за такие слова.
– Мне, то есть нам нужно подумать, – сказал я и направился в сторону леса, не в силах оставаться рядом с машиной.
– Да, конечно, – донеслось до меня за спиной. – У нас времени достаточно! Можете не спешить!
Я сидел на камнях у реки. Солнце продолжало светить мне на лицо так, что под закрытым веком можно было увидеть ее блики. Мне было хорошо. Тишина, перебиваемая небольшим журчанием речки, успокаивала мне нервы, позволив забыть обо всем вокруг. Но вот мои мысли никогда еще не пребывали в таком состоянии, когда сознание будто бы готово разорваться на части.
– Ну, так что? – спросил меня мой напарник, подойдя сзади и присев рядом на камни. – Ты решил?
– Нет, – ответил я коротко. – Я ничего не решил…
Он промолчал, но затем ответил:
– Значешь, я тут кое-что понял. Мне сейчас лет почти столько же, сколько было ей перед поездкой, представляешь? Еще прибавь лет пять, и мы были бы сверстниками.
– Господи, – произнес я, закрыв лицо руками. – Ты провел здесь почти всю жизнь? Как ты вообще не свихнулся?
– Я не знаю, – ответил он с грустной улыбкой. – Во мне теплилась надежда, что, может быть, я вернусь домой, снова увижусь с ней. А теперь оказывается, что она все равно умрет, так или иначе.
– Но сейчас-то она жива.
– Да, но можно ли это назвать жизнью?
Мы оба замолчали. Его слова были ужасны, но логичны и горько правдивы.
– Ты ведь понимаешь, – продолжил он, – что если мы этого не сделаем, то никто никогда отсюда не выберется.
– А мы этого достойны, как думаешь? – возразил я с раздражением в голосе. – Ты помнишь всех тех, кого мы встречали в разных мирах? Разве все они, включая нас, достойны жизни? Я не знаю, каким человеком ты был в своем мире, но в моем я был ублюдком, который пожалел о том, что не разговаривал с матерью только на пути к ее могиле!
Он, видимо, не нашелся, что на это ответить, только продолжив глядеть в водный поток, пока я пытался сдержать слезы.
– Да, ты прав, – сказал он. – Может, мы не достойны жизни. Она этого заслуживает куда больше, чем мы, это точно. Но все мы смерты и рано или поздно умрем.
– Я знаю, знаю, но почему именно сейчас?
– Может сейчас, а может через много-много лет, но она все равно бы умерла. И этого не изменить.
Вдруг во мне напряглись какие-то струны. Нейроны в моей голове, подобно шестеренкам, начали вращаться, постепенно приходя к мысли, которая, может быть, успокоила бы мои сомнения.
– У тебя есть идеи? – спросил он меня.
– Пообещать, – вдруг произнес я и посмотрел прямо в глаза моего друга. – Мы можем только пообещать, что как только мы разорвем петлю и вернемся в наши миры, то попробуем стать лучше. Может это и звучит странно, однако это единственное, что может оправдать ее… Смерть.
Он поднял свой взгляд к солнцу
– Да, ты прав, – заключил он. – Я обещаю, что стану лучше. Остальные версии, наверное, не последуют моему примеру, но я стану.
– Мы станем, – вдруг донесся до нас голос за спинами. – Я обещаю, что тоже попытаюсь. – Произнес оригинал, едва сдерживая слезы.
Все произошло быстро. Каждый из нас подошел к ней и на ухо что-то нашептал. Когда очередь дошла до меня, то я сказал:
– Я люблю тебя… Прощай. – И поцеловал ее в лоб, не имея больше никаких слов, чтобы выразить всю ее любовь к ней и горечи в том, что собирался сделать.
Отойдя от машины, я обратился к оригиналу:
– И что нам нужно делать? – нехотя спросил я, вытирая слезы тыльной стороной руки.
– Я все сделаю, – произнес он спокойно. – А вы идите, завершите цикл, и вы вернетесь домой. У вас будет достаточно времени на прощание. И… Простите, что так с вами общался. Просто я столько времени провел здесь… С ней… Что потихоньку начал сходить с ума.
Мы оба понимающе кивнули, пожали оригиналу руку и пошли по дороге. С каждым шагом мы все больше отдалялись от машины, периодически оборачиваясь на него, который наблюдал за нами и махал рукой вслед.
Мы прошли несколько часов, не говоря ни слова. Да и о чем в этот момент можно было поговорить?
– Почти пришли, – сказал мой друг. – Думаю, пора прощаться.
– Да, – ответил я, чувствуя подступивший ком в горле. – Пора прощаться.
Мы пожали друг другу руки и затем обнялись. Мы оба плакали, словно дети.
– Никогда бы не подумал, что все до этого дойдет, – сказал он, успокоившись. – Помни свое обещание.
– Хорошо, – ответил я напоследок. – И ты тоже.
Не говоря больше, мы вместе перешли на ту сторону, и я будто бы погрузился в сон, из которого скоро должен был выйти. И вскоре вышел.
