Александр Немировский
Античность: история и культура
Глава V
От родоплеменных верований к полисной религии и мифологии
Религия – спутница всех без исключения цивилизаций и их духовная сущность, связанная со всеми сторонами жизни и ими обусловленная. По различию религий древних египтян, шумеров, хананеев, индийцев, китайцев от религии народов античного круга земель мы можем судить об античности как о цивилизации, обладавшей особым, неповторимым обликом. Но при этом религия Востока была неиссякаемым резервуаром, из которого постоянно на протяжении всей истории Древнего мира черпались идеи, учения, образы, преобразуясь в соответствии с античной этнической средой и потребностями общественной организации.
Восточное влияние явственно уже в предантичную эпоху, в столетия развития минойской и микенской культур. После «Темных веков» религиозная ситуация на Балканах и островах Эгейского моря сильно изменилась. Богам и героям, почитаемым пеласгами и ахейцами, пришлось потесниться, так же как и их почитателям, впустив в свою среду примитивных божков не знавших городской жизни завоевателей. Менее пострадали от вторжений и скорее оправились от их последствий ионийцы Малой Азии. Именно там возникли первые полисы и их религиозное объединение двенадцатиградье, покровителем которого считался Посейдон. Там же выявила себя Мнемозина, которую на Балканах почти вытравили дорийские завоеватели. Именно там возник исторический эпос, создатель которого уже в первой строке обращается к дочери Мнемозины Музе:
Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…
Эпос не только возвысил ионийских богов над божествами коренных обитателей Малой Азии, но и поднял их авторитет к высотам Олимпа над полисами и племенами материковой и островной Греции, а по мере развития колонизации – и всего круга земель. «Илиада» и «Одиссея», лишенные и тени религиозного догматизма, заняли место священных книг Востока, а их герои Ахилл, Диомед, Одиссей стали для воинов-завоевателей и мореплавателей своего рода моделями, по образу и подобию которых они лепили свои характеры. Описанные Гомером, а после него Гесиодом Зевс, Афина, Аполлон, музы, витая над переселенцами, обращали в свою веру и варваров, вытесняя или преобразовывая их божков и духов.
Формирование каждой из главных религий античного мира греческой, этрусской, римско-италийской – сложный и длительный процесс, зависевший от множества не совпадающих факторов, и поэтому они должны быть рассмотрены по отдельности.
Двенадцать олимпийцев. То, что мы называем греческой религией и мифологией, – это комплекс представлений, преданий и легенд, сложившихся на территории Балканского полуострова, островов Эгейского моря и Западного побережья Малой Азии, духовное и культурное наследие не только греческих племен (ахейцев, ионийцев, эолийцев, дорийцев), но и негреческих народностей – пеласгов, тирренов, фракийцев, карийцев, лидийцев, минойцев, а также финикийцев, в начале II тысячелетия до н. э. колонизовавших ряд островов Эгейского моря. Отсюда необычайное разнообразие культовых предписаний и представлений о богах, равно как и размах ареала распространения греческих мифов.
Представления о богах были такими же зыбкими, как и их образы. Они прошли вместе со своими почитателями долгий путь, уходящий корнями в мир первобытности, не знавший отношений господства – подчинения и мысливший сверхъестественные силы по образу и подобию родовых коллективов – как нерасчлененные множества. Греческие мифы запечатлели в образах историю освоения человеком окружающей среды и познания им своего места в ней.
В религии и мифах отразились изменения, внесенные в жизнь обитателей круга земель переселением народов XII–XI вв. до н. э. и крушением микенских царств. Культ Великой Богини-Матери уступает место культу патриархального владыки, Бога-Отца, на роль которого претендуют Посейдон, более почитаемый в микенскую эпоху, и его соперник Зевс. В конце концов в сознании греков побеждает Зевс, которому отдается власть над всеми богами и богинями. Резиденцией Зевса и всего семейства богов мыслится гора Олимп. Имя «Олимп» носило около десятка гор, но владением Зевса стала одна из них – на северной границе Греции, та, которую пришлось преодолевать народам-завоевателям. Согласно мифу, по переделу власти между богами Посейдону отдается море, и в господство над ним и его обитателями Зевс не вмешивается.
В образе Посейдона явны черты древнесредиземноморского бога-быка, а в богинях, переселившиеся на Олимп, – следы его бывшей супруги коровы. Так, супругу Зевса Геру, первоначально покровительницу Аргоса, называли «волоокой», а соперница ее Ио превращалась в телку. Гера в греческой мифологии – богиня – покровительница брака и семейной жизни, строго карающая нарушителей супружеской верности. Первоначально Гера покровительствовала суровому обряду перехода молодежи в брачный возраст – инициациям. Эти испытания нашли отражение в подвигах Геракла, само имя которого означает «прославляющий Геру». По мере того как смысл инициаций становился неясен, Гера переосмысливается в неутомимую преследовательницу Геракла, сына Зевса от земной ее соперницы.
Сестра Посейдона и Зевса Деметра не могла участвовать в переделе мира между богами, поскольку она – Мать-Земля и супруга (сначала Посейдона, а затем Зевса), великая владычица природы. Превращение Зевса во владыку Олимпа оттеснило Деметру, и некоторые ее функции были восприняты новой супругой, Герой, и ее «дочерьми» и «падчерицами». Оставшись без супруга, Деметра отдала всю свою любовь и привязанность единственной дочери Персефоне, ежегодно умирающей и воскресающей богине растительности, супругом которой миф делает бога Аида, брата Зевса, Посейдона и Деметры.
Представления о его царстве, подземном мире, возникли из наблюдений за спутницей жизни, ее вечной тенью – смертью. Первоначально человек полагал, что душа умершего обитает там, где и ее оболочка (тело), – на месте погребения или в утробах зверей и птиц, поедающих труп. Затем, когда стали верить в небесных богов, появилась вера и в своеобразный «подземный Олимп» для подземных богов смерти и подвластных им душ мертвых. Отделенные от тел души сами или в сопровождении духов – слуг и спутников смерти спускались в один из провалов в земле и оказывались перед Стиксом, подземной рекой, девять раз опоясывающей землю. При переправе душе приходилось рассчитывать на помощь старца Харона, сына Ночи, владеющего черным челном. Сесть в него могла душа, заплатившая выкуп. Поэтому мертвецу вкладывали в рот мелкую монету – обол. За рекой смерти, как и в домах богатых людей, опасающихся за свое добро, появился злобный сторожевой пес Цербер, с тремя головами, виляющий хвостом перед входящими и злобно набрасывающийся на выходящих. Сам Аид мыслился могучим мужем, восседающим на троне. В зимние месяцы года рядом с ним находилась Персефона. На остальные месяцы он отпускал ее на землю.
К Аиду первоначально был близок бог подземного огня Гефест, почитавшийся в местах, близких к действующим вулканам. Объявленный сыном Зевса и Геры, он, согласно мифу, был поднят младенцем на Олимп. Вызвав у матери отвращение, он был сброшен ею на землю, упал в море, был воспитан в подземном гроте дочерьми морского старца Нерея – нереидами, овладел мастерством кузнеца и вернулся во всеоружии на Олимп, где Гера отдала ему в жены самую привлекательную из богинь – Афродиту.
Афродита, богиня чувственной любви и любовного очарования, – дочь Зевса и океаниды Дионы. По другой версии, она возникла из упавшего в море семени бога неба Урана, образовавшего пену. Как и многие олимпийские богини, в греческой религии Афродита – пришелица. Недаром главное место ее почитания – остров Кипр, рано заселенный финикийцами. Здесь, в городе Пафосе, находился храм Афродиты. Отсюда прозвища Афродиты Киприда, Пафия, Пафосская богиня. О восточном происхождении Афродиты говорит история ее страсти к прекрасному смертному юноше Адонису, само имя которого имеет финикийское происхождение и означает «господин». Он почитался на Востоке как умирающее и воскресающее божество растительности. Видимо, прообразом Афродиты была финикийская богиня любви и плодородия Астарта.
Как богиня любви, Афродита имела множество возлюбленных – и среди богов, и среди смертных. На Олимпе это был сын Зевса и Геры Apec, бог беспощадной, неистовой брани, тайный соперник трудолюбивого Гефеста: Гефест создавал, Apec уничтожал. Согласно мифу, рассказанному Гомером, Гефесту как-то удалось поймать Ареса и свою супругу в невидимые, хитро сплетенные сети. По другому мифу, Apec был, к радости стремящихся к миру людей, схвачен двумя великанами и брошен в темницу, но пробыл в ней всего лишь тринадцать месяцев. После его вызволения из заточения войны на земле не прекращались.
Более всех Ареса ненавидела на Олимпе Афина, почитавшаяся микенцами как Атана, а в полисную эпоху более всего обитателями Аттики, избежавшей дорийского завоевания. В облике Афины явственны черты покровительницы городской жизни и мирного труда. Афина была богиней честной, справедливой войны. Равная силой и мудростью Зевсу, Афина – главная его помощница в битве с неугомонным поколением старых богов – титанами. Первоначально одна из Великих Богинь-Матерей, поздним мифом Афина превращена в девственницу и дочь Зевса, родившуюся из его головы. Афине приписывалось создание культуры земледелия, приручение диких животных, обращение к занятию ремеслами и кораблестроению. Примечательно, что за власть над Аттикой Афина соперничает с Посейдоном, первоначально богом пресных, а затем соленых вод.
Гомер называет Афину «совоокой». Сова считалась священной птицей Афины. Имеются сведения о ее почитании в облике змеи.
Культ Афины в большей мере, чем почитание других олимпийских богов, был культом культуры в ее наивысших материальных и духовных достижениях. И город, получивший ее имя, стал средоточием культуры.
В столетия формирования мифов человеческие поселения с участками, пригодными для земледелия, были островками в море лесов, покрывавших горы. Из лесов приходили хищники, нападавшие на домашних животных и уничтожавшие посевы. Но и люди охотились на диких животных и птиц, служивших им пищей. Человек разумный был человеком убивающим, но он еще не был настолько безрассуден, чтобы считать себя господином дикой природы. Он был уверен, что над зверьем властвует владычица зверей, и тот, кто посягает на жизнь ее тварей, обязан ей и должен делиться с ней частью охотничьей добычи.
Богиней дикой природы греки в эпоху формирования олимпийской религии стали считать Артемиду, дочь Зевса и Латоны. Но множество прозвищ этой богини – Браврония, Таврогения, Ифигения и др. – заставляют думать, что едва ли не каждый лесной массив имел свою собственную покровительницу диких зверей, не являющуюся ничьей дочерью, и лишь потом эти локальные божества скооперировались в образ Великой Богини.
Священными животными Артемиды были медведица и лань. В Аттике жрицы Артемиды Бравронии надевали медвежьи шкуры и, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, исполняли пляску медведей. Артемиде приносили в жертву лань, но первоначально она принимала в жертву и девушек (отголоском этого обряда был рассказ о жертвоприношении дочери Агамемнона Ифигении перед походом на Трою).
Наибольшим авторитетом в аристократических кругах VIII–VI вв. до н. э. пользовался жестокий и надменный бог Аполлон, заимствованный ионийцами у местного населения Малой Азии (в «Илиаде» Аполлон – покровитель Трои). Он очень рано вошел в греческий пантеон и получил свой собственный Олимп в Дельфах (Средняя Греция), где, согласно мифу, сверг и обезвредил чудовищного дракона (пифона), присвоив себе его древнейшее имя Пифий. С такой же жестокостью Аполлон обошелся с сатиром Марсием, содрав с него кожу, и с богом Гермесом, у которого отнял лиру. Это позволило ему стать покровителем искусства и предводителем муз. И поскольку именно аристократы возглавляли основание колоний, для решения всех связанных с колонизацией вопросов обращались к нему и его помощнице – пифии, жрице и прорицательнице. Аполлон считался покровителем сказителей и музыкантов, пользовавшихся материальной поддержкой аристократов.
Волчья жестокость сближала Аполлона с Артемидой, также почитавшейся большими любителями охоты аристократами. Аполлон и Артемида, первоначально не имевшие друг с другом ничего общего, «породнились» и стали считаться близнецами, появившимися у возлюбленной Зевса Латоны на острове Делос. На самом же деле древнейшие святилища Аполлона находились в Малой Азии.
Среди земледельцев, особенно виноделов, пользовался почитанием бог Дионис, матерью которого считалась фригиянка Семела (Земля), а отцом Зевс. Согласно мифу, после смерти матери, погубленной Герой, Дионис был доношен Зевсом и отдан на воспитание нимфам (речным девам) в Нису (куда-то на Восток). В мифе о странствиях Диониса по всему миру отражен факт распространения виноградарства и виноделия – культуры, первоначально чуждой Европе. Враждебность земледельцев к аристократам и их богу Аполлону запечатлена в мифе о превращении напавших на Диониса разбойников в дельфинов. Дельфин же привел Аполлона в Дельфы, откуда и эпитет бога – Дельфиний.
Идеи дионисийства противостояли олимпийскому порядку и соответствующей ему организации государства, согласно которой народ должен подчиняться аристократам, считавшим себя потомками богов. Принятие Диониса на Олимп было выражением достигнутого в период образования полиса компромисса между аристократией и низшими слоями населения.
К олимпийским богам был причислен и древний покровитель пастухов Гермес, которого стали считать сыном Зевса и плеяды Майи. Воплощением Гермеса считалась куча камней, каменные столбы у дверей и ворот. Как носитель мудрости и тайных знаний о мире, он мыслился и проводником душ в Аид. В своей дальнейшей эволюции быстрый и расторопный Гермес превращается в бога гонцов и бога торговли, а также покровителя воров.
Таковы двенадцать олимпийских богов. Каждый из них воплощает сложный комплекс представлений, сложившихся в ходе многовекового развития греческого народа и его соприкосновения с другими народами. Помимо этого, образы богов и богинь переплавлялись в горниле творческих талантов и вбирали в себя философские представления, господствовавшие в разные эпохи истории античности. Зевс Гомера – это далеко не то же самое, что Зевс Гесиода, греческих драматургов и тем более философов.
Мифы о богах и героях. То, что высших богов было двенадцать, выражало присущее многим народам древности представление об идеальной структуре космоса (двенадцать знаков зодиака, двенадцать месяцев года и, соответственно этому, двенадцатиградье). Но сам состав двенадцати богов был во многом случайным и, во всяком случае, необъяснимым. Ведь помимо этих двенадцати грекам были известны многие сотни других богов, и десятки из них не уступали по значению олимпийским избранникам. Были боги, изгнанные с Олимпа, в том числе родители олимпийцев – боги и демоны, первоначально более могущественные, чем они, но ставшие их помощниками и слугами.
Греческие мифы объясняли происхождение отдельных богов, повествовали об их приключениях и отношениях друг с другом. И, поскольку за богами стояли силы и явления природы, греческая мифология как система отражала представления о космосе в развитии, как они складывались и изменялись на протяжении веков. Мифы объясняли место в космосе человечества, взгляды на его развитие, на проделанный им путь.
Часть мифов рассказывала о любовных отношениях богов со смертными женщинами и богинь со смертными мужчинами, о рождении полубогов – героев. В понятие «герой» вкладывалось не только благородное божественное происхождение, но и высокое общественное положение. В герое воплощались все воинские доблести. Силой он был почти равен богам, мог вступить с ними в бой, ранить и обратить в бегство. Герой оставлял после себя погребальный холм, героон, – свидетельство его посмертной славы и место культа. Эти герооны сохранялись и почитались во многих районах Греции, при этом герооны одних и тех же героев появлялись в разных, далеко отстоящих друг от друга местах. Это связано с тщеславием аристократических родов, нуждавшихся в вещественном подтверждении своего полубожественного происхождения.
Многие герои не были историческими лицами и носили имена, производные от названия племени, например от ионийцев получил имя Ион, от эолийцев – Эол. Столь же фиктивны были родословные – перечни предков, соединяющие существовавшие в полисную эпоху аристократические роды с героями и их божественными отцами и матерями. Но этими родословными очень дорожили, поскольку они не только обеспечивали почет их обладателям, но и обосновывали права владения землей.
Политизация мифов. Греческая мифология чрезвычайно увлекательна не только своими сюжетами, но и их полисным переосмыслением. Людям античного мира незачем было заменять мифы микенских времен и еще более отдаленной древности полисными мифами: переосмысленные старые мифы становились на службу новым общественным прослойкам.
Особенно показательно переосмысление «биографии» Тесея, героя города Трезен, расположенного на противоположном Афинам берегу Маронического залива. Афиняне в период экспансии на морях и образования морской державы остро ощущали отсутствие героя, который мог бы оправдать направленность их политики. Как назло, ни один из героев аттической мифологии, мифических царей, связанных с акрополем Афин, к этой роли не подходил. И пришлось «додумать» миф о трезенском герое Тесее, генеалогически связанном не с покровительницей Афин Афиной, а с ее соперником в борьбе за обладание Аттикой Посейдоном. И тогда в Афинах появился миф, будто у Тесея, кроме божественного отца, был отец смертный – афинский царь Эгей, сошедшийся с трезенской царевной Эфрой в ту же ночь, что и Посейдон. После этого оставалось направить Тесея в Афины будто бы в поисках родителя, связать его трезенскую биографию с судьбой Афин и отдать вместе с афинскими юношами и девушками на съедение критскому чудовищу Минотавру – быку Миноса. Тесей спасает юных афинян и афинянок, уничтожает флот царя Миноса и по пути на новую родину посещает как раз те острова, на которые претендовали Афины. Возвратившись в Афины, он невольно, по рассеянности, становится причиной гибели Эгея, который бросается в море, получившее название Эгейского. Время переосмысления образа Тесея афинянами совпадает с периодом образования Афинской морской державы.
Был переосмыслен миф и о дорийском герое Геракле. Первоначально деяния Геракла вписывались в репертуар обрядов испытания молодежи, которыми в Арголиде ведала богиня Гера, как в других частях Греции Артемида. Испытания выявляли силу и находчивость юноши в схватке с дикими обитателями суши, воды и неба. Юноша должен был продемонстрировать умение сражаться с оружием в руках и без него в сложных и разнообразных природных условиях, показать силу рук, ног, принести руководительнице испытаний убитое животное, и только после этого он мог добавить к имени, данному ему при рождении отцом, почетное прозвище Геракл – прославивший Геру.
География древнейших «деяний» Геракла ограничивалась Арголидой, затем – Пелопоннесом. С началом великой греческой колонизации, в которой активнейшее участие принимали дорийские полисы Коринф и Мегара, Гераклу и его подвигам стал открыт весь круг земель. При этом осваивали они прежде всего западное направление, ибо древнейшие дорийские колонии были основаны в Сицилии и Южной Италии. На западе главными соперниками дорийских колонистов были финикийцы, почитавшие Мелькарта. Проявив чисто дорийскую агрессивность, Геракл присвоил финикийские мифы об освоении Запада, а также дал свое имя проливу, соединяющему Внутреннее море с Океаном.
На Пелопоннесе дорийский Геракл отнял у критского героя честь основания Олимпийских игр. В Фивах Геракла отождествили с местным беотийским героем Иолаем, который превратился в его родственника и помощника, а потом и вовсе был забыт. Впрочем, за это и за многое другое Гераклу отомстила его супруга Иола, которая, судя по имени, относилась к кругу мифов об Иолае.
Так Геракл сделался общегреческим героем и, как почетный гость, стал непременным участником всех пиров и сколько-нибудь значительных мероприятий. Чтобы не обидеть Геракла и стоящих за его спиной дорийцев, ему отыскали место и на корабле Арго, плывущем в Колхиду за золотым руном, и в гигантской общегреческой охоте на калидонского вепря, избавив при этом от совершения подвига.
В греческих мифах встречаются элементы, восходящие к глубочайшей древности, к представлениям первобытных людей о божественной силе фетишей, о родстве человека с животными, о всеобщей одухотворенности природы. Миф постоянно рос и обновлялся, наращивая новые слои коры и подпитываясь свежими соками. Это был не осколок старины, а живое дерево, от которого отходили могучие ветви греческой, а затем и античной культуры – эпос, театр, философия, искусство. И даже когда его корни источили черви сомнений, порожденные иным, враждебным ему мифом и духовной средой, и оно рухнуло вместе с питающей его общественно-политической структурой, порожденные им образы продолжали витать в иных временах.
Миф и праздник. Миф жил и развивался не только в рассказах поэтов о богах и героях, но и в разного рода ритуальных праздниках. Праздники эти возникли в незапамятные времена, в глубокой первобытной древности. И каждая эпоха человеческой истории налагала на праздник свой отпечаток. В полисную эпоху организация праздника переходит в ведение полиса и его выборных властей. В этом заключается коренное отличие греческих и римских праздников от египетских и других древневосточных, которыми ведала каста жрецов.
У греков не было прочно закрепленного праздничного дня наподобие еврейской субботы, но существовало представление о счастливых и несчастливых днях. Так, 12 гекатомбейона в Афинах отмечался праздник Кронии, учреждение которого приписывали афинскому царю Кекропсу. В том же месяце праздновали синойкию (объединение поселений в единый город), будто бы введенную другим царем, Тесеем. На конец того же месяца приходился праздник Панафинеи, основателем которого считался царь Эрехтей. Праздник Великих Панафиней, справлявшийся каждые четыре года и отличавшийся особым великолепием, учредил афинский тиран Писистрат. В Аргосе, где главной богиней была Гера, торжественно отмечался праздник Герайя, в Фивах – Иолайя (в честь местного героя Иолая, того самого, которого сделали слугой Геракла). Спартанцы в месяце карнейоне справляли праздник Карнейя. В городе ставились шалаши, и в каждый из них помещались девять юношей. Во время праздника проводились состязания в беге: один из участников убегал вперед, а остальные его догоняли. Если это им удавалось, это считалось предзнаменованием хорошего урожая. Рассказы об учреждении этих праздников и о чудесах, сотворенных богами, сохранялись в храмах и передавались устно из поколения в поколение или записывались в храмовых летописях.
Наряду с праздниками, открытыми для всего полиса, были и закрытые, участники которых знакомились с тайными мифами о боге и давали клятву об их неразглашении. Греки называли такие праздники мистериями. Наиболее известны мистерии, происходившие в небольшом городке Аттики Элевсин. Центром культа в Элевсине был храм Деметры, в котором каждый год будто бы она сама оплакивала свою дочь Персефону, уведенную Аидом в подземный мир. Деметра была Землею, дающей рождение, принимающей мертвых и обещающей судьбой своей дочери, возрождающейся весной молодыми побегами, бессмертие. Посвящение в элевсинские мистерии при рекомендации представителей двух афинских родов было доступно всем эллинам, без различия племенной и государственной принадлежности. Не допускались к церемонии только лица, запятнавшие себя преступлениями.
Посвященные приобщались к жгучей тайне потустороннего существования, и она отодвигала волновавшие их земные проблемы, смягчала боль утрат. Кажется, чаще всего звучало в Элевсине слово «смерть». Утешение смертью? Именно эту тайну выдают нам участники мистерий: «О, смерть-избавительница, не проходи мимо, не проходи мимо! Ты единственный лекарь в моих страданиях, ибо их не ведают умершие (Эсхил); Никогда не родиться и не видеть света солнца – вот наивысшее счастье для смертного» (Вакхиллид). Эту же мысль проводит Геродот в сюжетном повествовании: женщина явилась в храм с мольбой, чтобы богиня даровала ее благочестивым сыновьям самое лучшее, что есть на земле, и богиня ее услышала – придя домой, молящая нашла своих сыновей мертвыми: им был ниспослан беспробудный сон.
Сам обряд посвящения совершался в Элевсине ночью. Посвящаемые переходили из одной части святилища в другую. Временами вспыхивал ослепительный свет, выхватывавший из мрака изображения или фигуры чудовищ подземного мира. Одновременно раздавались собачий лай, скрежет, вопли и стоны, усиливаемые специальными приспособлениями. После этих ужасов путникам открывались светлые помещения. Взявшись за руки, под успокаивающие звуки, извлекаемые из флейт невидимыми музыкантами, посвящаемые исполняли священный танец. Элевсинский обряд мыслился как репетиция перехода от загробных мук к загробному же блаженству. По мнению римского оратора Цицерона, Афины, сотворившие много великого и прекрасного, не произвели ничего лучше элевсинских мистерий, переводящих из грубости в состояние, достойное мыслящего человека.
Оракулы. Связующую роль между людьми и богами играли оракулы – места, где можно было вопрошать богов и при участии жрецов истолковывать их ответы. Знаменитейшим и древнейшим оракулом был Додонский, находившийся в Эпире. Его упоминает Гомер, называя «пеласгическим» и связывая его деятельность с «селлами», не моющими ног и спящими на земле. Судя по этим уточнениям, селлы – возможно, одно из пеласгийских племен, – ведали культом матери-земли. Но в эллинскую эпоху существования оракула главным богом его был Зевс, а посредниками между верующими и божеством выступали жрецы-томуры и жрицы-пелейиды (голубки). Согласно храмовой легенде, при основании храма в Додоне на священное дерево Зевса дуб сели две голубки, прилетевшие из Египта. Голуби считались птицами, угодными Богине-Матери, как у греков, так и на Востоке. Храмовая легенда, таким образом, свидетельствует о том, что в Додоне наряду с Зевсом почиталась его супруга. Ее называли Дионой.
Для получения прорицаний жрецы в Додоне прислушивались к шепоту листьев чудодейственного дуба, к журчанию воды протекавшего рядом с ним источника. Гадали и по табличкам, вынимаемым из сосуда. Во время раскопок в Додоне были найдены такие свинцовые таблички с записанными на них вопросами к оракулу.
С Додонским оракулом успешно соперничал Дельфийский, расположенный в Фокиде, в горной долине на южном склоне горы Парнас. Согласно храмовой легенде, именно здесь Аполлон убил порожденного землею дракона Пифона. Их борьба, очевидно, олицетворяла соперничество солнечного культа со старой хтонической религией. Культ Аполлона в Дельфах относится к позднемикенскому времени. Именно тогда были намечены границы посвященного светозарному богу священного участка.
Святилище в Дельфах, судя по его описанию, было построено таким образом, что в центре его находилась подземная трещина. Исходящие оттуда пары приводили в беспамятство восседавшую на треножнике жрицу (пифию), которая выкрикивала бессвязные слова, истолковываемые жрецами храма и формулируемые в стихах или прозе. Ответы были умышленно неясными и допускали различное толкование.
Дельфы не имели стен и не охранялись. Считалось, что они находятся под покровительством самого Аполлона. Соседние полисы заключили между собой соглашение («священный союз») охранять Дельфы и жить между собою в мире. Однако мир время от времени нарушали, и сокровища Дельф становились добычей победителей.
Полисные и межполисные игры. В эпоху формирования в греческих полисах аристократии представлению большей части населения о ценности труда (земледелия, ремесел) противостояло убеждение аристократического меньшинства, что смысл человеческого существования – в проявлении мужской доблести. Возник культ мужской красоты. Собираясь вместе, юноши и мальчики посвящали время уходу за телом и дружеским попойкам. В местах, где еще в микенские времена, согласно мифам, осуществлялся культ героев, проводятся межполисные состязания, собирающие молодежь, жаждущую выказать силу, ловкость, стойкость и красоту. Женщинам на эти игры вход был запрещен, и нарушительницу запрета ждала смерть.
Наиболее прославленным местом межполисных состязаний стала Олимпия (местность в Элиде). Здесь, в пространстве между реками Алфей и Кладей, находился курган героя Пелопса, по имени которого будто бы назван полуостров Пелопоннес. Желая подкрепить миф о Пелопсе вещественным доказательством, жрецы древнейшего в Олимпии храма Геры положили на погребальный холм кость какого-то огромного ископаемого животного и объявили, что это плечевой сустав героя. Они же распространили легенду, будто на открытии погребальных игр в честь Пелопса, положивших начало Олимпийским играм, задолго до разрушения Трои участвовал критский герой Геракл, ставший победителем во всех видах состязаний.
От этих мифических олимпийских игр в древности отличали исторические Олимпийские игры, учрежденные в то время, когда Пелопоннес был раздираем распрями. Будто бы царь Элиды Ифит, современник спартанского законодателя Ликурга, обратился к оракулу с запросом, как прекратить раздоры, и оракул посоветовал возобновить в Олимпии древние игры и учредить там культ дорийского героя Геракла. Решение о возобновлении игр, принятое Ифитом и Ликургом, было записано на медном диске, отданном на хранение в святилище Геры. С VIII в. до н. э. (по принятому ныне летосчислению, в 776 г. до н. э.) состязания в Олимпии происходили каждые четыре года в первое полнолуние после летнего солнцестояния и продолжались несколько дней. На время игр объявлялось священное перемирие. Поскольку Олимпия считалась территорией, находившейся под особым покровительством Зевса, все отправлявшиеся туда зрители и участники имели право беспрепятственного прохода через любые владения.
Сам олимпийский праздник распадался на две части: священнодействия и состязания. Последние также были частью священной церемонии. Главные жертвы посвящали Зевсу, а за ним дары раздавались в храмы других богов и богинь.
Важнейшими видами состязаний в Олимпии были гонки колесниц (в честь мифического победителя в такого рода состязаниях Пелопса), бег с оружием и без него, борьба, кулачный бой, панкратий (борьба с использованием любых силовых приемов), метание диска и копья, прыжки. Победители на Олимпийских играх (олимпионики) получали в награду венок из ветвей дикой оливы, росшей близ места состязаний. Победа для Олимпионика и для полиса, откуда он был родом, считалась наивысшим почетом. В ряде случаев для того, чтобы впустить победителя в город, проламывали городскую стену и сразу же заделывали, чтобы желанная победа не могла уйти. Храмы богов, даровавших успех, получали богатые дары. Олимпионикам при жизни воздвигали статуи.
