Александр Иванович Меньшиков
Новый подход к познанию мироустройства. Авторская концепция
Глава 2
Человек как "венец творения"
Мы уже привыкли к мысли о том, что человек:
– «венец творения»;
– высшая цель природы («Творца», «Создателя», «Бытия» и так далее);
– «царь природы»;
– в конечном же счёте – практически «центр Вселенной».
Такие взгляды, безусловно, тешат самолюбие и поднимают самомнение выше самой высокой отметки, выше природы и вселенной, почти уравнивая человека с самим «Творцом», – по крайней мере в далёкой перспективе, в «итоговой точке бытия».
Одновременно они ограничивают кругозор человека, снижают уровень объективности восприятия реального мира, который хоть и позиционируется обычно как безграничный и неисчерпаемый, но одновременно рассматривается как подчинённый некоей высшей цели, сформированной вокруг человека и служащей его интересам, зависимый от него.
Человек пытается наполнить эту формулу содержанием, разгадать «замысел Творца» и угодить ему. В результате же это стремление превращается в намерение не угодить «Творцу», а, образно говоря, подчинить его себе, «открыв» обязательные для него и для природы «законы».
Возникают более или менее жёсткие схемы, построенные на данной платформе, фиксируемые в философских и религиозных воззрениях. Они находят отражение и в научных исследованиях, постепенно заводя их в тупик.
Проявляется это следующим образом: наука по мере своего продвижения формулирует открытые её представителями «законы природы», ищет и находит подтверждение их справедливости в экспериментах и наблюдениях, и постепенно принимает их как нечто универсальное, свойственное всему мироустройству.
В результате этого на природу и мироздание налагается требование соответствовать этим законам.
С течением времени открываются факты, события и явления, не укладывающиеся в этот «комплект законов», что приводит к очередной «революции» в науке и в мировоззрении. Такие «революции» совершенно неизбежны. Они небезболезненны, потому что приводят к ломке устоявшихся представлений и к конфликтам как в сообществе учёных, так и в социуме в целом.
Примеров можно привести сколь угодно много.
Рассмотрим, скажем, точные науки. Математику.
Математика есть наука, построенная на абстракциях, оперирующая с условными понятиями – числами, отвлечёнными условными геометрическими телами и фигурами и так далее. Вводятся различные операции с данными объектами: арифметические правила, алгебраические формулы, жёстко определённые понятия и категории, приёмы вычисления, различные новые понятия (функция, интеграл, тензор, мнимое число – список непрерывно пополняется).
Математике свойственна строгая формальная определённость всех объектов, которыми она оперирует, да иначе и быть не может, ибо это один из главных залогов точности результата.
Постепенно уровень абстракции возрастает, растёт пирамида понятий, правил, условий действительности и недействительности математических операций. Формируется строгая математическая логика, принимающая характер закона организации мыслительной деятельности.
Эти законы с течением времени проникают не только в научные сферы, но и в повседневную жизнь, а также становятся определяющим правилом и для тех отраслей наук, которые традиционно считаются относящимся не к естественнонаучной сфере, а к сфере гуманитарной, и к другим научным разделам и направлениям.
Математика приобретает самостоятельную жизнь и начинает изучать уже не столько реальный мир, сколько саму себя, постепенно отрываясь от этой реальности и уходя от неё всё дальше и дальше, пока этот разрыв не становится явным и очевидным.
Математика есть необходимый и крайне важный инструмент познания.
Однако это только инструмент. Необходимо понимать, для чего он предназначен и как им пользоваться. В частности, понимать, что это не сама реальность, а всего лишь средство её познания. Никаких чисел, никаких прямых линий нулевой толщины и строго определённых треугольников в природе не существует, а есть реальные предметы, лишь условно обозначаемые этими понятиями. Не только сами реальные предметы, но и соотношения между ними не могут определяться с математической точностью, так как в них существенное место занимает условность и отвлечение от неучтённых математикой свойств, соотношений и других сторон реальности, в том числе и совершенно неизвестных науке.
Всем известны так называемые парадоксы, основанные на этих несовпадениях. Они имеют чисто формальную основу и производят впечатление неразрешимой проблемы. Иногда эта неразрешимость и несоответствие реальному миру может привести и к трагедиям различного уровня. Вспомните Пифагора с его неприятием то ли «отрицательных», то ли «иррациональных» чисел, судить не берусь, так как в разных источниках эта история излагается по-разному. Говорят, он приказал утопить ученика, который настаивал на существовании этих то ли отрицательных, то ли иррациональных чисел.
Мир гораздо богаче любой формальной логики и любых математических определений, и все операции с абстрактными понятиями являются всего лишь операциями с асбтрактными понятиями, не более того. А не с реальными объектами. Природа, вселенная, не обязана им подчиняться, как бы нам того ни хотелось.
Обратимся к физике. Здесь я выскажу некоторые суждения, основанные на собственном миропонимании, которые отражают только лишь мою личную точку зрения, хотя тема вызывает острые дискуссии и в научных кругах.
Из истории науки всем хорошо известно, что вплоть до конца 19 века существовала общепринятая концепция неподвижного мирового «эфира», заполняющего всё пространство.
Постепенно гипотеза (а точнее, бесспорная априорная уверенность) его существования стала вызывать сомнения, так как не сочеталась с новыми открытиями в науке и препятствовала их пониманию и объяснению.
Это привело к последней из известных на сегодня «революций» в науке, к «революции», завершившейся победным шествием теории относительности во главе с её автором в лице Альберта Эйнштейна.
Оставим в стороне отдельные аспекты авторства (как известно, А.Эйнштейн опирался на труды других крупнейших исследователей – А.Пуанкаре, Х.Лоренца, Г.Минковского и многих других. Его заслуга состоит, на мой взгляд, в том, что они объединил их важнейшие воззрения и выводы и построил теорию, распространившую их на все явления природы, создав целостную картину мира) и обратимся к сущности представленной им картины мира.
Итак, пространство и время отныне связаны в некий единый пространственно-временной континуум. «Эфир» отвергнут, отказ от него достаточно хорошо обоснован теоретически. Введён постулат об абсолютности, универсальности, безотносительности и принципиальной недостижимости скорости света в вакууме. Провозглашён отказ от механистического воззрения на мир, классическая механика теперь рассматривается как нечто, применимое лишь в ограниченной сфере, как частный вариант общей теории, относимый к малым скоростями и малым пространственным величинам – малым по отношению к скорости света.
Является ли эта модель универсальной, окончательной и всеобъемлющей? Является ли этот «переворот в естествознании» (а также и в мировоззрении в целом) последним?
С высоты вселенной, при оценке данного события «её глазами», становится совершенно очевидно: нет, не является, и принципиально не может являться.
В самом деле: человечество существует в течение достаточно короткого, а с точки зрения вечности – практически нулевого (или, выражаясь по другому, равного приблизительно единице, делённой на бесконечность) промежутка времени.
История науки, пусть она насчитывает хоть две, хоть пять тысяч лет, это с точки зрения вселенной и её вечности тоже ноль. Сколько таких революций происходило, и сколько ещё произойдёт в ближайшие сто, тысячу, миллион, миллиард лет? Сколько родится новых Эйнштейнов?
Возможно ли, чтобы хотя бы одна из них действительно стала окончательной? Об этом не стоит даже говорить, ведь все они всегда были «окончательными», а потом эта «окончательность» вдруг обрывалась и «оканчивалась» (простите за намеренную тавтологию).
Всем известно и никем не оспаривается то обстоятельство, что у познания нет пределов, однако все об этом почему-то забывают (вот он, парадокс).
Представьте себе окружность на бесконечной плоскости. Внутри неё представьте точку. Точка – это Ваше «Я», «внутренности» окружности – это Ваши знания. Чем больше объём Ваших знаний, тем больше диаметр окружности и тем длиннее граница, отделяющая то, что Вы знаете, от того, чего Вы, как выясняется, ещё не знаете. И так до бесконечности. Всё бесконечное пространство эта окружность никогда не охватит. Чем больше мы знаем, тем больше мы не знаем.
Можно и ещё поиграть с этим умозрительным образом. Скажем, обозначить в окружности некие секторы, в которых Вы исключительный специалист. Можно вообразить некоторые «прорывы» данной окружности, которые совершают выдающиеся личности и через которые извне поступает поток новой информации, расширяя окружность. И так далее. Хотя это тоже в некотором смысле всего лишь математическое моделирование динамики познания, некий её идеализированный образ. А в жизни всё не так, или не всё так.
Вернёмся к теории относительности.
Ближайшее ознакомление с основными её положениями вызывает лёгкий скепсис и некоторое разочарование (напомню, что всего лишь делюсь своим личным мнением).
Замена «эфира» «пустым пространством» произведена лишь формально. Она вылилась в переписывание давно выведенных формул. Это переписывание выразилось в добавлении в них дополнительных величин, учитывающих новую универсальную константу – скорость света в вакууме, и влияющую на результат вычислений как некие «релятивистские поправки». По сути дела, получается всё тот же «эфир», только в завуалированном виде, с поправками. Он из реальности ушёл в формулы, только и всего.
Отсутствие реального ухода от теории эфира отчётливо проявляется в том, что скорость распространения света осталась всё той же безотносительной скоростью, то есть скоростью, независимой от скорости движения его источника.
Но за «революцию» приходится платить. Иногда очень дорогой ценой.
В нашем случае она действительно немалая.
«Единый пространственно-временной континуум» оказался не таким уж единым: время в нём оказалось непослушным, оно имеет лишь одно направление – в отличие от пространственных измерений. То есть оно в отличие от пространственных перемещений необратимо, однонаправленио и по сути универсально, оно существует само по себе и не подчиняется никому и ничему. В целом же оно каким было, таким и осталось, несмотря на его объединение с пространством. Иными словами, произошла всего лишь революция на бумаге, и не более того.
Реально ли это «единство пространства и времени»? Не знаю. Считаю, что да, реально. Но только на других условиях и на другом уровне. Но об этом позже. А пока что это всего лишь «бумажная» реальность.
Далее: взамен отмены эфира мы получили обязательство не посягать на скорость света и даже не мечтать не только о её превышении, но и о приближении к ней. Мало того, мы и на природу наложили тот же запрет. Иначе никак.
Обязана ли вселенная подчиняться запретам, наложенным на неё наукой, причём наукой, находящейся на самом раннем этапе становления человечества? Похоже, не обязана. Да похоже, что она и вообще ничего не знает и не должна знать о таких запретах.
Почему именно скорость света, откуда она взялась? Ответ понятен. Она пришла из электродинамики и из нашего опыта изучения, скажем, движения звёзд, о котором мы можем судить только путём улавливания исходящего от них электромагнитного излучения в различных его диапазонах. А свет – это тоже электромагнитное излучение.
Почему электродинамические ограничения распространены на все без исключения явления природы, в том числе и не связанные с электродинамикой?
Не знаю. Но догадываюсь: формулы должны согласовываться, а ничего более удобного, чем скорость света (с подачи Д.Максвелла, Х.Лоренца, А.Пуанкаре и других выдающихся первооткрывателей) не нашлось. Кроме того, наши знания относительно материи и форм её существования пока исключительно мизерны, и приспособить к «континууму» что-то другое и пока что неизвестное мы не можем.
Необходимо отметить и влияние такого фактора, как стремление к отысканию варианта теории, при принятии которой облегчалось бы решение сопутствующих проблем, в частности, упрощались бы вычисления, а формулы были возможно менее громоздкими.
Этот фактор я обозначил бы как «принцип Пуанкаре». Не ищите его в интернете, это условное обозначение, которое я использую только лишь в диалоге с самим собой.
А.Пуанкаре неоднократно высказывал мнение, согласно которому следует считать вполне целесообразным принцип отбора вариантов теоретических моделей, в основу которого можно положить своего рода экономию рассчётов. Наиболее приемлемым следует считать тот вариант, при принятии которого математические формулы оптимизируются, становясь наиболее краткими, выразительными и понятными.
Стремление понятное и объяснимое. Насколько прочно оно связано с реальностью – ну, это другая сторона вопроса. Допускаю, что А.Пуанкаре рассуждал так: любая теория всегда есть только лишь приближение к реальности, поэтому можно себе позволить перебрать варианты, чтобы получить выигрыш хотя бы в формулах и рассчётах.
На мой взгляд, этот принцип оказал весьма существенное влияние и на формулировки теории относительности. Во всяком случае, А.Пуанкаре и Х.Лоренц более чем причастны к данной теории, они разработали существенную часть её математического аппарата.
Теоретические взгляды А.Эйнштейна через достаточно короткое время нашли практическое подтверждение в астрономических наблюдениях, где было зафиксировано предсказанное теорией отклонение луча света под влиянием гравитационного поля массивного объекта при его прохождении вблизи такого объекта.
Общая теория относительности вводит понятие кривизны пространства. Отклонение луча света подтверждает вывод о том, что пространство действительно обладает «кривизной».
Однако рассудок, воображение и интуиция почему-то никак не хотят с этим полностью примириться. Остаются какие-то неясные сомнения в том, что пространство действительно «кривое».
Как их прояснить?
Раскрою суть своих личных сомнений.
Да, луч действительно отклонился. Что из этого следует, какие можно высказать предположения о причинах отклонения, если оно действительно есть, и объект, его отклонивший, действительно имеет огромную массу?
Вот варианты ответа.
1. Луч прямой, а пространство «кривое».
2. Пространство «прямое», а луч «кривой».
3. То и другое.
4. Ни то, ни другое. Ошибка измерения.
Доверимся астрономам и откинем четвёртый вариант, а остальные рассмотрим несколько подробнее.
При рассмотрении сразу же обнаруживаем, что для выбора между первым и вторым вариантами нам необходим эталон для проверки «прямизны», то есть нечто заведомо идеально «прямое». Но такого эталона мы в природе пока что не обнаружили. Традиционно же в качестве такого эталона человечество испокон веков рассматривает именно луч света.
Рассмотрим второй вариант, который интуитивно представляется наиболее логичным. Что мешает считать правильным вариант отклонения луча, не изобретая никаких умозрительных искривлений пространства?
Правильно: этому мешает замена «корпускулярной» теории света на волновую. Согласно ей, фотон, представляющий собой одновременно и частицу, и волну, не имеет массы покоя (потому и мчится в вакууме со «скоростью света»). Нет массы – значит не может быть и отклонения под действием гравитации. Всё очень просто. А раз так, значит нам легче изобрести «кривое пространство», чем согласиться с тем, что у луча света есть какая-то масса.
Заодно мы сможем в полной мере насладиться практическим применением формул неэвклидовой геометрии и развернуть все «тензоры» Г.Минковского, которые описывают геометрию такого пространства, то есть продемонстрировать торжество науки над природой.
В качестве конкретного бонуса получаем торжество теории относительности в её конечном варианте – в варианте соединения специально и общей теорий, то есть СТО и ОТО.
Профит. Win.
Вопрос же соответствия между математическими моделями и реальностью отложим на потом. Будем искать новые подтверждения СТО-ОТО, и на сегодня хватит.
С моей точки зрения, здесь опять-таки проявилось стремление видеть реальный мир таким, каким мы сконструировали его в умозрительных математических построениях, в ходе которых меняли системы координат, добавляли в них новые оси (временну̀ю) и вводили новые вспомогательные понятия, упрощавшие вид формул. Впоследствии же «тензоры» обрели реальную жизнь в сознании их авторов, войдя в сложившийся в их воображении образ вселенной как его полноправные конструктивные элементы; «системы координат», абстрактные «гиперболы вращения», тензоры и прочее получили опредмеченный вид, материализовались, стали ощутимыми и реальными, как любые другие вещественные элементы, которые мы видим вокруг себя. Умозрительный образ был перенесён во внешний мир. Стало возможным «потрогать» «тензор», столкнуться лбом с «гиперболой», перепутать время с пространством и по рассеянности нечаянно пойти назад вдоль оси времени, а не пространства.
Иными словами, абстрактное мышление, завладев рассудком, способно поменять местами внутренние образы и реальный мир, точнее даже – полностью потерять реальный мир, заменив его этими образами.
Сила влияния научного авторитета на человечество такова, что эти образы принимаются как данность, и человечество начинает верить и в искривление пространства, и во что угодно иное, полагаясь на этот авторитет, даже если это противоречит всему его непосредственному повседневному опыту.
Полагаю, что этот опыт в сочетании со здравым рассудком предпочёл бы вариант, при котором искривляется луч света и не затрагивает таких понятий, как линейность или кривизна пространства – понятий абстрактных, умозрительных и вспомогательных, и избрал бы другой путь – путь углублённого изучения луча света, разрешения парадокса «дуализма» фотона, ведь парадоксы являются только кажущимися, и возникают только на почве незнания и непонимания чего-либо. Исходить следовало бы из того, что луч света, что бы он собой ни представлял, есть, он существует, а имеет ли он массу или не имеет – это проблема науки. Науке надлежало бы глубже разобраться в природе света, в понятиях массы, скорости, взаимодействия этих масс между собой и с так называемыми полями, во взаимосвязи между массами при их взаимном перемещении и так далее. Надлежит также изучить физические, а не абстрактно-геометрические, свойства пространства, не допуская превращения абстрактных понятий в нечто подобное ожившим галлюцинациям.
Дополнительно к сказанному, в связи с отказом от теории эфира (и в самом деле достаточно искусственной) мы получили следующие загадки и обременения:
– замедление и ускорение хода времени в зависимости от скорости движения и различные «парадоксы близнецов», возвращающихся из путешествия в космос более молодыми, чем родной брат;
– сокращение длины движущегося с околосветовой скоростью света тела вдоль направления движения. Данное сокращение является условным, мнимым, непроверяемым, но очень сильно будоражит воображение как учёных, так и обычных людей, в том числе фантастов и фантазёров;
– бесконечное возрастание массы движущегося тела по мере его опять-таки бесконечного приближения к скорости света. Достижение же скорости света потребует затраты энергии всей вселенной, то есть, условно говоря, равносильно её уничтожению.
Отметим, что теория относительности принуждает её авторов к введению в формулы некоей величины, называемой космологической постоянной. Манипуляции с этой величиной вкупе с перестановкой других величин и переменных приводят к конструированию различных «вселенных» – стабильных и нестабильных, с положительной и с отрицательной «кривизной», расширяющихся и коллапсирующих, и так далее. Эйнштейновская модель не является единственной устойчивой моделью, есть и другие модели, тоже содержащие условные допущения. Можно выбрать ту, которая тебе больше всего нравится. Так и хочется добавить: изготовим по заказу всё, что пожелаете.
В итоге получается своего рода конструктор «ЛЕГО», только вот какое отношение он имеет к реальности, лично я сказать не могу. И едва ли кто вообще сможет.
Хочется указать также на ещё одну примету сохранения в научной мысли отголосков теории эфира. Сейчас эфир как бы продолжает существовать только он получил новое наименование, и теперь его называют модным термином «тёмная материя», на поиски которой – конечно же, безрезультатные – брошены все научные силы и безмерные материальные средства.
На самом же деле «тёмная материя» заключена не в природе, а только в формулах мироустройства и в головах ищущих её исследователей.
Вывод можно сделать такой: человек не венец творения. Он часть этой вселенной, которая обеспечила его возможностью познавать мир, приспосабливаться к нему и отчасти приспосабливать сам мир к своим потребностям. Однако не человек диктует миру свои представления о нём, а как раз наоборот: сама вселенная и её реальность должны управлять процессом «конструирования» моделей мироздания. Процесс должен продвигаться не от науки к реальности, а в противоположном направлении: от реальности к науке.
Хотелось бы сказать несколько слов о квантовой физике, о её утопичности, о её пути в соотношении с путём релятивистской теории.
Эти пути то сходятся, то расходятся, но, на мой взгляд, они никогда не сольются, ибо построены на одном и том же чисто умозрительном и заведомо ошибочном базисе, а также являются изначально конкурирующими направлениями в науке. Однако об этом позднее.
С авторской позиции мировосприятия совершенно бесплодными и утопичными представляются теории «Большого взрыва» и «расширяющейся вселенной», в том числе потому, что они изначально не согласуются с общепризнанными представлениями об устройстве вселенной и даже с самими собой. Можно ли установить «дату» «Большого взрыва», если сама же теория предполагает наличие «первичной сингулярности», в которой и пространство, и время были спрессованы в одну бесконечно малую точку? Из этого предположения неизбежно вытекает сумасшедшая нелинейность времени по мере приближения с его «началу», а значит никакая временна̀я экстрароляция, продолжение «нити времени» «в глубь веков», заведомо невозможна.
Аналогичный разбор можно провести применительно к любой научной и даже метанаучной («наднаучной») сфере познания. Как ни печально, в целом выводы из этого разбора будут одинаковыми: приоритет идеи над реальностью, столкновение взглядов, «революция» и новое повторение того же цикла. В чём причина этого? Отчасти она кроется в явном или скрытом осознании себя «творцами мира» и «центром вселенной».
В целом же авторская концепция познания приводит к столь огромному количеству заключений и выводов, что продолжать их изложение можно бесконечно.
В заключение отмечу, что главным вектором развития научного познания в любом масштабе, в том числе и в глобальном, должен выступать вектор, нацеленный на познание реальности, а не на подгонку реальности к формулам. Казалось бы, это самоочевидно, и никто не будет с этим спорить. Однако в науке любого уровня мы видим одну и ту же тенденцию: тенденцию к отступлению от этого направления. И очень часто к движению вспять, в противоположную сторону.
Любое познание должно иметь под собой твёрдую и незыблемую опору. Такую опору может предоставить только объективная реальность во всех её проявлениях. Опора эта состоит в том, что реальность «реальна», вечна, неуничтожима и существует независимо ни от чего. Никакие формулы, научные гипотезы и экспериментально подтверждаемые теории её не заменят. Все они без исключения временны и по большей части субъективны, а природа, вселенная, мироздание реальны и объективны. Кроме того, мир бесконечно глубок и разнообразен, что опять-таки исключает возможность подгонки его под какие бы то ни было готовые теории и концепции, тем более рождённые в сознании такого существа, как человек – сознании далеко не всеобъемлющем.
Главная задача при построении теорий состоит только в том, чтобы стремиться быть настолько объективным, насколько это возможно. Не забывая о том, что стать полностью объективными мы никогда не сможем, это исключено. Вот поэтому автор и предлагает почаще обращаться к возможности максимального освобождения сознания от стереотипов чисто человеческого мышления, мировосприятия и поведения, мысленно поднимаясь над ними на «вселенскую» высоту.