bannerbannerbanner
полная версияСказки деда Игната

Александр Гаврилов
Сказки деда Игната

Полная версия

СКАЗКА ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ

Как всякий ненормальный отец Оленьку я ревновал к старику. И сам удивлялся, как во мне уживались радость за их нерушимую дружбу и тихая потаенная ревность, сестра банальной зависти. Дед Игнат умел овладеть ее вниманием, купался в ее улыбках, дул на ее синяки и ссадины, от чего они действительно заживали. Он был авторитетом ребенку, но сам к тому ни капли не стремился. Все у них получалось само собой. Как и положено в детстве.

До сих пор стыдно за те приступы ревности к вниманию. И пока склероз не облегчил моих страданий, могу рассказать о том во всех важных подробностях.

В конце февраля было крайне холодно. Мороз загонял людей в дома еще засветло, улицы пустовали. Но старику не сиделось дома. Он смеялся нам в лицо и уходил гулять. Оленьку мы не пускали. Она сидела у окна, грустила. И развлечь ее никому не удавалось. Только когда дед Игнат, обвешанный сосульками, возвращался с прогулки, она оживала.

Однажды наш дед простудился. Я ликовал, но полагал за благо держать язык за зубами. Старику нездоровилось, воспалилось горло, поднялась температура. Дед Игнат от постельного режима наотрез отказался, сетуя на то, что проклятый возраст не позволяет и вовсе не обращать внимания на простуду.

Он, как и обычно, сидел тогда в своем кресле и пропавшим голосом шептал мне анекдоты. Из жалости я время от времени делано смеялся.

Оленьку к старику мы не пускали. Боялись – а вдруг заразится. От этого страдали и млад, и стар.

Я продолжал развлекать тестя, супруга укладывала спать нашу дочку.

Но вот старик устал говорить, а я из солидарности – слушать. Молча мы занялись каждый своим делом. Дед Игнат погрузился в думы, я в газету. Старик вдруг поднялся, взял шахматную доску, но играть не предложил, да я и сам не имел желания. Старик расставлял фигуры. Тишину нарушила непослушная Оленька. Стоило жене ослабить бдительность, как дочка тут же сбежала из детской.

– Деда, сказку давай, а то спать не буду! – пригрозила девочка, посмотрела на меня, но приблизиться к деду не рискнула. Дед улыбнулся, но теперь ему и пару слов было больно сказать – так сильно мучало горло. Он постучал пальцем по горлу и развел руками.

Оленька поджала губы, вздохнула с сочувствием. Но не ушла, искала решение. Я выжидал.

– Папа, сказку хочу! – Дождался. Я нахмурил брови. То-то мне выпал шанс наладить контакт с дочерью. Я дал еще себя поуговаривать, но недолго, тут я якобы сдался.

– Только я про принцессу хочу! – предупредила дочка.

Раз за разом меня удивляет это детское «хочу». Иной раз и из себя выводит! Но в тот вечер хотелось быть нужным дочери! Ее приказной тон я пропустил мимо ушей. Под пристальным, как мне казалось, вниманием тестя начал свой рассказ. Думал я: детей нужно приучать к реальности. Неправда! Не отнимайте у детей сказку. Им принадлежит исключительное право верить чудесам. Да еще, наверное, старикам.

– Ну, слушай…те. На самом краю города, где большие серые дома кончаются, замков не бывает. Ни дворцов не бывает, ни теремов, ни замков. А была там только большая старая свалка. И водились там только мыши, даже драконов не было, представляете? – Мои слушатели представляли, но как-то вяло.

– Вместо того недалеко от свалки в неуютных небольших двориках на старых лавочках будто опята в лесу сидели пенсионеры. – От таких слов дед Игнат закашлялся.

– Богатыри в тех местах не водились, – продолжал я врать, – только местные выгоревшие летом на солнце мальчишки играли в футбол. Зимой они с девчатами строили ледяные горки.

Не было на краю города дремучего леса, одна только старая свалка. А вместо избушки на куриных ножках, посреди той свалки стоял старый холодильник, вокруг которого собирались стаи черных наглых ворон.

– Так не интересно… – обиделась Оленька, хватая меня за руки.

– Так ты дослушай, не перебивай. Будь терпелива. Будешь?

– Ну ладно. – Пообещала дочка и отпустила меня.

– Не было замка сказочного. Была только стандартная «однушка» на третьем этаже дома под номером восемь на улице Советской. Все там было без фокусов, без чудес и волшебства. Но ничего…

Оленька откровенно зевает, да и дед Игнат покачивает головой. Только я сдаваться не намерен. Звездный час мне выпал.

Кому я тогда и что доказывал? Ребенку? Старику? Им доказывать не надо, они без доказательств верят. Их любить нужно.

– Но, – тут я важно показал пальцем вверх – была среди всего этого обыкновенного мира самая настоящая принцесса.

– Красивая? – чуть-чуть оживает Оленька.

– Как и положено! По все стандартам!

– Это хорошо.

– И так красавица… – я чуть было не добавил «комсомолка», но даже ради шутки не рискнул пугать ребенка непонятными словами. – Красоты неописуемой, коса до пят, глаза как изумруды, голос как у ручейка. Любила та принцесса больше всего на свете… – специально выдерживаю паузу, да только напрасно, – цветы! Ну, там георгины, ромашки всякие. Летом она выходила во двор, где под окнами первого этажа росли розы.

– Как у нас… – подмечает Оленька.

– Верно. Иногда принцесса срывала цветок и дарила кому-нибудь из пенсионеров. И если здесь кто-то вдруг сомневается, что в этой сказке будет чудо, то не сомневайтесь – обязательно будет. Тем временем принцесса работала не покладая рук… многие из тех, что сидели на расшатанных лавочках, шептались и шушукались меж собой, мол, труд ее напрасный. Только девушка не сдавалась. Розы цвели, розы перебивали своим ароматом те запахи, что приносил ветер со стороны свалки…

Тут меня стала подводить фантазия: тяжело продолжать монолог, когда зевает любимый слушатель. Я добавил что-то еще про красоту принцессы и про розы, но тут же перескочил на финал, нужно было завершать свой позор.

– Однажды принцесса попала на бал. Старый король отпустил ее.

Старик засмеялся, но смех быстро перешел в кашель.

– Не попала. Там замка не было, – скучным голосом напомнила Оленька, а дед Игнат лишь плечами пожал:

– Не было. Но балы не только в замках бывают, пора бы уже знать. Попала наша принцесса на выпускной школьный бал. – Подсказал тесть. Я тут же подхватил мысль:

– Да-да, принцессы тоже в школах учатся, иначе их замуж не возьмут…

Я уже и сам не понимал, о чем говорю, но остановиться не мог, гордыня мешала сдаться.

– И так случилось, что на том балу оказался принц. Обычный, но, тем не менее, настоящий. Но ни шпаги там, ни лошади – таких чудес при нем, конечно, не было. Зато это был принц не по сословию, а по состоянию души, принц с настоящим сердцем. Однако он был очень робок, давно уже заметил он нашу принцессу…

– Вовсе она не наша.

– Оленька, ну почему ты так говоришь? Очень даже хорошая принцесса была. Очень даже наша!

– Ну ладно, – дочери не хотелось спорить.

– Так вот, о чем это я?

– Принц трусливый попался. – Напоминает дочка.

– Нет, не трусливый. Просто застенчивый. Но принцесса, сразу поняла, что это не простой молодой человек. Она первой подошла к нему и подарила розу.

Оленька мучается, слушать ей не интересно, она крутит пуговицы на моей рубашке. Нужно срочно завершать сказку. Я уже совсем потерялся, но надеялся завоевать внимание моей маленькой принцессы. Уже мешая вымысел бестолковой сказки с правдой о первой встрече с супругой, сбиваясь то и дело, я продолжал:

– Но вот однажды принц вынужден был уехать…

– Зачем?

– Дела у него были неотложные. В дальние страны он поехал… на Чуду-Юду охотиться.

– Враки! Чуду-Юду уже победили, мне дедушка рассказывал.

– Так это другую, а мою еще не победили! – Я нес полный бред. – А может даже к Змею Горынычу он поехал. – Служба в армии на сказку никак не походила, но да простит мне русский народ невольный плагиат.

– Победил?

– А как же! Устал, конечно, но победил. Вот он вернулся к своей принцессе…

Но тут Оленька сжалилась надо мной:

– Пойду спать.

– А как же моя сказка?

– Завтра расскажешь. Или потом…

Я замолчал. Добавить было нечего.

– Ну, доброй ночи! – пожелал дед Игнат Оленьке. Дочка поцеловала меня в щеку, помахала деду ладошкой и улыбнулась ему, извиняясь за мой позор.

– Доброй ночи. – Упавшим голосом отвечал я. Было очень стыдно. Словно я кого-то обманул: похвастался, но не справился. Оленька ушла. Старик несколько раз провел ладонью по бороде.

– Может партию? – прошептал тесть. Я молча кивнул. Расставляя фигуры по клеткам, думал о том, что все-таки дочь меня любит. Меж тем хотелось найти в себе какие-то особые достоинства для оправдания этой любви…

По рассеянности я сам открылся для шаха, старик будто бы не заметил, но уже через несколько ходов поставил мне мат.

Рейтинг@Mail.ru