Александр Феликсович Борун
Ширли Лендинг
– Хм, тогда ладно. С условием, что я условно верю, пожалуй, я бы согласилась, – засмеялась Ширли.
– А как насчёт дальнейшей жизни? Что ты предпочтёшь?
– Э-э-э… Вот это, пожалуй, всё-таки, нет. Не скажу. Настолько я всё-таки не могу себя заставить поверить, чтобы взяться за такие непростые этические задачи. Всё же представлять себя в этой роли мне по-прежнему не хочется. Я не уверена, что мне в роли копии не захочется оторвать самой себе, то есть оригинальной мне, голову, за то, что поспособствовала моему созданию. А ты хочешь узнать насчёт каких-то пусть важных, но всё же более второстепенных вещей: чем заниматься, где жить…
– Ну ладно, – не расстроился Син, – ты права, пусть она сама решает, если и когда до этого вообще дойдёт. Ещё вопросы?..
– М-м-м, дай подумать… Поскольку твой корабль, по рассказанной тобой истории, потерялся на Луне, твои пришельцы там и сидят, и корабль, конечно, спрятали они?
– Точно! Я же говорил, никакие вопросы об окончании моей истории тебе не понадобятся!
– И они, конечно, хоть не гуманоиды, но очень гуманные… э-э-э… существа, и помогли тебе с медицинской помощью, если ты пострадал при нештатной посадке?..
– И это правильно!
– И именно потому ты так молодо выглядишь, хотя тебе, вроде бы, шестьдесят три года?
– Верно!
– Они что, заморозили тебя, а совсем недавно воскресили? или владеют секретом продления жизни? Даже для гуманоидов?
– Ну… на этот раз не угадала. Хотя, пожалуй, вторая догадка ближе к истине, чем первая. Уж во всяком случае. они меня не замораживали. Но не могли же селениты не спасти человека с таким именем, правда? Не волнуйся, я шучу. Имени они тогда не знали. Я вообще сперва был без сознания. Но недолго. Не то чтобы они меня лечили всё это время и только что разбудили.
– Ой! – сказала Ширли. – То есть, ты всё это время не спал, а жил нормально, и тебе не только по документам шестьдесят три, но и по ощущению прожитых лет? Тогда мне как-то неудобно с тобой так неуважительно разговаривать. Наверное, надо как с человеком того поколения, дедушек-бабушек…
– Ну, попробуй, – согласился было Син серьёзно, но тут же не выдержал и прыснул. – По-моему, будет очень смешно. Я что, похож на дедушку? Фиг бы я в таком случае обратил внимание на твоё выступление в сети и настолько впечатлился, что очень постарался обратить на тебя внимание селенитов. – Выражение лица у него, когда он, очевидно, вспомнил впечатление от записи, было сложное. Оно было отчасти восторженным, что, безусловно польстило бы Ширли, если бы одновременно не было удивлённым – как будто он сам же удивлялся на такую свою реакцию. То есть, ничем таким уж серьёзным то, чем она занималась, он не считал, и в этом они с Ширли сильно расходились. Она не могла бы посвящать всю жизнь флейте и танцам, если бы не увлеклась ими очень, очень всерьёз. Конечно, может быть, с точки зрения астронавта это всё ерунда, не заслуживающая особого внимания… Но не спорить же с ним по этому поводу, тем более выражение лица к спору не привлечёшь.
– Ой, лучше бы ты не старался, – проворчала Ширли.
– Что, загрузил не по-детски? Не нравятся проблемы?.. Ну так и ты уже не девчонка, выступающая на школьном празднике. Ты в шоу, детка. Если не хочешь свалить все такие проблемы на продюсера, который и будет забирать себе всё тобой заработанное, разбирайся с проблемами сама. Вот тебе заказ на подготовку номеров и выступления, думай, оценивай, возьмёшься или нет. Да, немного необычные условия заказа, но всё сводится к простому выбору, да или нет. Не хочешь проблем – отказываешься и плюёшь на пару миллионов баксов, хочешь их заработать – решаешь проблемы. Конечно, надо хорошо подумать, впрягаться или нет. Ещё вопросы?.. Кстати, чуть не забыл! Это одна из деталей. С оплатой будет дополнительная проблема. Думаю, вполне решаемая, но тоже требующая каких-то усилий. Они хотят платить золотом, а у вас запрещено частным гражданам владеть золотом в таком количестве. Надо разузнать, как сдать его государству за нормальную стоимость и не оказаться под судом за владение им. Но, я думаю, это надо спросить в какой-нибудь юридической конторе.
– А сколько это золота – пара миллионов баксов?
– Сейчас оно стоит, я смотрел, в районе шестидесяти тысяч за килограмм, так что где-то пара пудов.
– Пара чего?!
– Пудов. Пуд – шестнадцать килограммов. Старинная мера веса. Ты, наверное, видела такие гири, шарообразные, с ручкой сверху, они традиционно делаются пудовые, полуторапудовые, двухпудовые, то есть шестнадцать килограммов, двадцать четыре, тридцать два… Ими атлеты в цирке жонглируют… Но гири, конечно, из чугуна, а не из золота. Я о них вспомнил только потому, что ты спросила, что такое пуд. Если государство не захочет брать золото по официальной цене, не волнуйся, шефы прибавят килограммчиков, чтобы в итоге получилась та самая пара миллионов. Или, если ты предпочтёшь повременную оплату, больше или меньше, в зависимости от того, сколько времени понадобится на работу.
– По-моему, – сказала Ширли, – это всё-таки уже не моя проблема. Идти к юристам, выяснять, не попаду ли я под суд за не моё золото. Давай лучше ты сперва продашь государству или кому хочешь это золото, хоть на мафии чёрном рынке, мне без разницы, и заплатишь натуральными баксами?
– Ого, какая деловая хватка, – похвалил Син. – А ещё говоришь, что не хочешь проблем. Совершенно правильный подход к их решению. Окей, так и сделаем. Трудность тут в том, что мне никто не поверит, если я предъявлю свои стариковские документы, так что для меня вероятность загреметь за решётку больше. Сперва придётся раздобыть документы, причём такие, чтобы они выдержали проверку, а она будет, как только я припру пару пудов золота… Но ты права, проблема не твоя… Будешь навещать меня в тюрьме, если что?
– Вот ещё, – фыркнула Ширли. – Это тоже не мои проблемы.
– Ну да, – грустно согласился Син, – как на сайте к фанатам обращаться, так «I love you guys!», а как навестить в тюрьме человека, попавшего туда из-за старания заплатить тебе $2 000 000, так «не мои проблемы». Ладно, меня Ширли-Вторая навестит. За тобой мне нельзя приударить, всё-таки я представитель заказчика, получится типичный харассмент на рабочем месте. А с ней мы будем в одной команде, обеспечения номера, она – типа подтанцовки, я за техническое обеспечение. А ты думала, – добавил он, глядя на её удивлённое лицо, – мы ещё кучу народу на Земле наймём? Не-ет, это всё будут мои проблемы и ничьи больше. Помочь тебе с поиском музыки, сделать костюмы, какие ты захочешь, декорации, освещение, съёмка, экскурсия по Луне…
– Что? Экскурсия по Луне? Так это что – выступать надо будет там?!
– Ага. Это тоже одна из деталей, которые надо держать в секрете. Я же говорил, селениты на Земле не выживут. Они слишком хрупкие. А мы на Луне – легко. Был бы воздух, а к лунной силе тяжести легко привыкнуть. Это я как астронавт тебе говорю. У меня есть опыт, я могу сравнивать. Вот к перегрузке трудно привыкнуть, надо тренироваться. С невесомостью та же фигня. А на Луне – примерно как под водой, только сопротивления воды нет, так что не совсем так, но много общего. Двигаешься медленно не потому, что вода мешает, а потому что не хочешь подпрыгнуть до потолка. Зато прикинь, какие там можно выделывать пируэты в танце! У тебя и так здорово элементы балета идут, ну, там, махнуть ногой выше головы, потом, пока она опускается, последовать за ней, покрутиться, и только потом поставить. Там – после совсем небольшой тренировки – можно как на батуте. Подпрыгнешь, сделаешь пару-тройку сальто с винтом и приземляешься как ни в чём не бывало. Ну, такого в танце делать не нужно, чтобы не раскрыть секрет, так сказать, производства. А впрочем… Если придумать нормальное обоснование… Можно же привязать лонжу, как в цирке, и, вися на ней, летать, а потом в записи её стереть. Да её и сразу можно незаметной сделать на соответствующем фоне. Ну ладно, это всё детали. Главное, разве тебе не хочется побывать на Луне? Даже без возможности потом об этом рассказать? По крайней мере, до контакта селенитов и землян. Который будет неизвестно когда. Но до бесконечности его оттягивать нельзя. Рано или поздно люди начнут осваивать Луну всерьёз, построят там станции, лаборатории, промышленное производство… Найдут, что добывать… Скажем, добывать будут тритий и поставят термоядерный реактор. Или попросту поставят солнечные батареи или другую солнечную электростанцию. С зеркалами, тупо нагревающими паровой котёл. Солнышко там не в пример более яркое. И никому не нужной пустынной площади полно, никакой зелёной растительности солнце своими зеркалами, или там, солнечными панелями не закроешь. Только придётся либо решить проблему передачи энергии на Землю, какими-то микроволновыми пучками, лазерами, или очень ёмкие аккумуляторы перевозить, которые ещё изобрести надо. Либо тут же, на Луне, ставить рядом с электростанцией энергоёмкое производство, какую-нибудь выплавку алюминия, изготовление полупроводниковых приборов для микроэлектроники… Если речь о нагреве, кстати, там, может, не придётся сперва солнечную энергию в электричество переводить, сразу солнечные лучи зеркалами на нагреваемый объект направить, и всё1… Ну ладно, всё это дело не совсем ближайшего будущего, хотя и не предельно далёкого, а пока селениты хотят оставаться в тени. Опасаются они нас, и не без причины. Надеются, человечество будет осваивать Луну всерьёз уже когда перерастёт всю эту международную напряжённость, детство, можно сказать.
– Почему детство? – спросила Ширли, несколько ошеломлённая чужими проблемами. – Там всё очень по-взрослому как раз. Патриотизм, никто не хочет оказаться вымершим народом, как древние греки…
– Потому что государства ведут себя как пятилетние дети в песочнице. «Отдай мой совочек!..» – «А ты вообще уйди отсюда, ты не из нашего двора!..» – «А я на тебя брату пожалуюсь, нельзя песком в глаза!..» – «А я своему брату пожалуюсь, он твоего побьёт!..» – «А с ябедами никто не дружит!..»
Ширли улыбнулась. Но сразу посерьёзнела. Текущая международная обстановка не очень её занимала в данный момент.
– Окей, – сказала она решительно. – Как насчёт доказательств?.. А, нет, стой, ещё вопрос. Ты говорил, к перегрузке трудно привыкнуть, хотя потом на Луне легко будет. А как туда попасть? Это же на ракете лететь надо? Как же тогда без перегрузок?
– А вот это, – обрадовался Син, – уже и относится к доказательствам! Никакой ракеты не понадобится. Как ты догадываешься, хотя бы по способности создавать кремнийорганических людей, селениты нас слегка опередили в научном плане. Хотя, надо признаться, их наука и не настолько развита, чтобы создавать нормальные углеродные организмы, в которых каждая клетка – сама по себе полноценный живой организм и фабрика биоматериалов и могла бы, в принципе, обойтись без остальных. В этих, кремнийорганических, таких самостоятельных клеток нет, хотя на вид и не скажешь… Вот, смотри.
Он полез в карман джинсов и достал – нет, не кремниевый организм, как начала было опасаться Ширли – фиолетовый пластиковый кубик, очень маленький, не больше сантиметра. Взявшись за него кончиками пальцев обеих рук, притом с некоторым трудом их там уместив, слегка потянул в стороны и превратил кубик в палочку с квадратным сечением толщиной в сантиметр и длиной сантиметров десять. Почему-то уже синего цвета. Палочку он взял за середину и, легко растянув в ширину, превратил в десятисантиметровый квадрат толщиной в сантиметр. Как игрушка для маленьких детей. Квадрат получился зелёный. Наконец, расположив пальцы вокруг квадрата, взяв его за все края по периметру и держа его ребром к себе, он без видимого сопротивления растянул его в толщину в десятисантиметровый кубик жёлтого цвета. Теперь он ещё больше напоминал детскую игрушку. Но тут из верхней стороны кубика, лежащего у Сина на ладони, высунулись тонкие палочки, которые, наверное, играли роль кнопок, но были тоньше и не нажимались, а отклонялись от вертикали и возвращались в перпендикулярное положение. Причём не как тумблеры с двумя положениями, а в любую сторону и на любой угол. Это выяснилось, когда Син провёл пальцем по ощетинившейся поверхности кубика, расталкивая щетинки и рисуя какую-то сложную фигуру. Очевидно, это был такой способ управления. Ширли подумала, что не взялась бы воспроизвести эту загогулину. А если там играла роль сила нажатия на каждую щетинку, то это был великолепный способ защитить свой инопланетный прибор от чужого управления. А что будет, если задеть не те щетинки, какие надо? Наверное, в лучшем случае он сломается, а может, только заблокируется, а может, и непрошенному управителю не поздоровиться. А вот интересно, насколько сам он хорошо научился и не взорвётся ли кубик у него в руках?..
Но испугаться как следует она не успела. Прибор селенитов сработал. Рядом с их столиком, ближе к Сину, чем к Ширли, в воздухе образовался не очень заметный прямоугольник величиной с небольшую дверь. Двери не было, только дверной проём. Да и косяка вокруг него не было, и края были размытые, за ними по-прежнему была видна обстановка кафе. А в самом проёме виднелась какая-то комната, причём освещена она была в точности как пиццерия – такими же по яркости цветными лампочками. Очень умно – никто не обратил внимания. У всех свои дела. А если кто и заметил, так в этой пиццерии было легко встретить фокусника. Голливуд…
Син уже стоял и жестом швейцара приглашал Ширли войти в эту штуку. – Вот! – сказал он. – Никаких ракет. Никакой перегрузки и невесомости. Телепорт. Абсолютно безопасно. Теорию изложить не могу – понимаю в этом столько же, сколько средневековый алхимик в генетике. Но сто раз проверял на практике.
– Генетику открыл средневековый монах Мендель2, – заспорила Ширли, не торопясь входить в подозрительное явление природы, изготовленное неведомыми лунными существами. – Мы в школе проходили.
– Не буду спорить, – согласился Син, – тем более что на это нет времени. Энергия зря расходуется. Пошли скорее!
И, поняв, что перед ним она туда не сунется ни за какие коврижки, сцапал её за руку и нырнул в проём, таща её за собой. Ширли было упёрлась, желая ещё расспросить о каких-то подробностях, но Син оказался неожиданно сильным молодым человеком. Словно не заметив её сопротивления – впрочем, она от неожиданности и не успела упереться как следует – он втащил её… в какую-то небольшую комнату.
Проём с видневшейся в нём обстановкой пиццерии тут же погас.
Луна
Первое, что бросалось в глаза, подделанное под пиццерию освещение оказалось на поверку совсем другим. Никаких цветных лампочек не было, как, впрочем, и нецветных. Разноцветные пятна на стенах, полу и потолке светились сами по себе мягким рассеянным светом. Светящаяся краска? Но, как только они вошли, свет, оставаясь таким же рассеянным, стал белым, как от солнца, хотя никакое солнце в комнату не заглядывало. В ней вообще не было окон, а стены, пол и потолок были белыми, что неприятно напомнило Ширли больницу.
Но это впечатление перекрывало другое, уже не зрительное, а гравитационное: она почувствовала себя воздушным шариком. Не надутым гелием, всплыть под потолок не тянуло, но вес, уменьшившийся разом в шесть раз, производил ошеломляющее впечатление. К счастью, Син не отпустил её руку, а то бы она, дёрнувшись от неожиданности, наверное, стукнулась бы о потолок. Хотя, может, и нет – он был тут предусмотрительно высоким, метров десять, наверное. Размеры комнаты были примерно такие же, и она была почти пустая. Что ж, для комнаты, куда входишь из телепорта, вполне разумно.
Не совсем пустая: оглянувшись, Ширли увидела, что на этой стороне телепорта он обозначался чем-то вещественным. На белом полу выделялся металлический круг, к которому была прикреплена рамка, повторяющая контуры того проёма, правда, сейчас в неё было видно только эту же комнату. Рамка была на вид стеклянная, с намотанным на неё спирально толстым медным проводом. Причём стекло рамки сделано специально ребристым, очевидно, чтобы витки провода не соприкасались между собой. А разве в проводе не всюду один и тот же ток течёт? – удивилась Ширли. – Какая разница, соприкасаются они или нет?.. А вот интересно, Син не боится, что я расскажу про эту рамку на Земле? Хотя, скорее всего, попытка построить телепорт по таким данным – это примерно как воспроизвести газовую плиту по горелой спичке, которой на ней разожгли конфорку. А впрочем… Современными научными методами, может быть, удалось бы определить, что вместе с деревом спички горело что-то ещё. Наверное, в порах что-то осталось и от материалов головки спичке, и, возможно, от метана из конфорки? Да нет, вряд ли, метан, скорее всего, весь сгорел, а продукты его горения – углекислый газ и вода, по ним ничего не определишь. Или мог сгореть не весь?.. Это я от растерянности про что-то постороннее думаю, – поняла Ширли. – В качестве психологической защиты. Неожиданно всё как-то…
Из этой комнаты они прошли не столь большим, шириной и высотой только метров пять, коридором в другую комнату, похожую по обстановке на кухню-столовую. Ну как прошли – Ширли по большей части плыла по воздуху, слишком сильно оттолкнувшись от пола, а Син так и тянул её за руку, удерживая от встречи с потолком. В столовой он, наконец, отпустил её руку, но только после того, как усадил Ширли на стул с подлокотниками, в которые она немедленно вцепилась. И вознамерилась не вставать с этого стула на протяжении оставшегося времени визита.
Столовая впечатляла. Стены были прозрачные и за ними видны были лес и лужайка. Наверное, только изображение, но очень качественное. Деревья слегка покачивались и шелестели листьями, по траве пробегали волны от ветра. В столовую тоже словно бы залетал несильный ветерок, он чувствовался, причём пах именно лесом, но никаких вентиляторов слышно не было. Слышен был приглушённый фон леса. Не только шелест листвы и иногда скрип деревьев, но и голоса птиц. Где-то неподалёку журчал ручей, но вне видимости.
На фоне этого великолепия она всё же заметила забавные особенности лунной мебели. В середине комнаты стоял квадратный столик примерно на четыре места, но стул был только один. Либо селениты вообще не ходили в эту чисто человеческую столовую, либо все пользовались ей только индивидуально. Может, в ней можно заменять атмосферу? И у стола, и у стула ножки были обычные на три четверти длины, но нижняя часть «обута» в расширяющийся книзу массивный чугунный конус, очевидно, для устойчивости. Мало того, в пол были вделаны металлические десятисантиметровые чуть выпуклые круги, расположенные в узлах воображаемой квадратной решётки, с расстояниями, как раз подходящими и столу, и стулу, так что каждая ножка мебели стояла на таком кружке. Нет, эти расстояния были не как раз как между ножками стула, а втрое меньше, чтобы стул можно было переставить, сдвинув не на всю его длину или ширину, а поближе. Всё равно не так уж удобно, как угодно не поставишь, но, наверное, всё же удобнее, чем бесконтрольно разлетающаяся по комнате от нечаянного толчка мебель, рассеивающая по полу тарелки с едой. – Скорее всего, что-то из них магнитное, или нашлёпки на полу, или конусные ботиночки мебели, – подумала Ширли, – а то и все они. А нижняя поверхность конусов, должно быть, слегка вогнута, чтобы удобно вставать на эти кружочки.
Кухонный уголок поражал сочетанием знакомых бытовых приборов, таких как электрический чайник и что-то, очень похожее на СВЧ-печку, и совершенно не знакомых. Зачем там, например, монитор и клавиатура?
Столовая убедила Ширли в техническом превосходстве селенитов больше, чем телепорт. Хотя объективно, конечно, телепорт был определённо за гранью земной физики. Но в фантастике это было обычное дело… В особенности её поразили стены – она никак не могла определить, это на них объёмная картинка или всё-таки там, за пределами комнаты, настоящий лес. Впрочем, какой ещё лес? Судя по этому лесу, они и войти должны были через него, не было в этом лесу, как он был расположен со всех сторон вокруг столовой, места для коридора пятиметровой ширины и высоты, по которому они сюда шли. Более того, дверь в столовую была не в конце коридора, а боковая, то есть он проходил мимо столовой и, если сделать стены столовой прозрачными, должен был отнять у леса одну стену целиком и идти дальше в обе стороны через лес…
Техника – дело хорошее, но препятствие для работы здесь совсем другое. Она не могла себе представить, как можно быстро привыкнуть к такой силе тяжести.
– И это ты называешь «легко привыкнуть»? – сказала она ядовито. – Как я здесь буду танцевать? Да я с этого стула не встану! Потому что если встану, тут же набью шишку об потолок. Или, ещё лучше, в горячую плиту врежусь.
– Здесь нет горячей плиты, – сказал Син, – все горячие поверхности закрыты. Вот, СВЧ и чайник, это для быстрого перекуса, а вот, для основательного обеда, кибер-повар. Набираешь меню кнопками или выбираешь тачпадом на экране, он готовит – где-то у себя внутри – и выдаёт готовые блюда. Тарелки и чашки с тяжёлыми донцами и примагничиваются к столу для устойчивости. И они с закраинами, загнутыми внутрь, чтобы не летели брызги или кусочки еды от неосторожного движения ложкой. Но, если что, тоже не страшно, тут убирает робот-пылесос. Может и целый уроненный биг-мак сожрать, если не подберёшь. Но он не кидается, как коршун на добычу, сперва ждёт, будешь, скажем, кетчуп с пола языком подлизывать, или оставишь убрать ему.
– Ложкой? – тут же зацепилась языком Ширли за оговорку Сина. – А вилок и ножей, что, нет, чтобы не ткнуть ими себе в глаз? Что-то всё это не похоже на условия, к которым легко привыкнуть, скорее, на обстановку, приспособленную к невесомости!
– Есть ножи и вилки, – засмеялся Син, – всё есть, даже китайские палочки. Это я так сказал «ложкой», для краткости. В глаз себе вряд ли ткнёшь, ты же на Земле не потому не промахиваешься мимо рта, что вилка очень тяжёлая, а из-за правильной координации движений. Здесь она ничуть не хуже. Другая сила тяжести влияет на взаимоотношения с пространством и теми предметами, которые отдельно от тебя. А если уж вилка в руке, то дело в шляпе. Ты же своим же пальцем в глаз себе не ткнёшь? Кстати, если уронишь ту же вилку, скажем, с уже насаженным на неё пельменем, у тебя куча времени, чтобы её поймать, пока она долетит до пола.
– М-да? – усомнилась Ширли. Она была почему-то настроена очень критически. – А мне показалось, тут долго порхаешь в воздухе не потому, что долго падаешь. А потому, что нечаянно высоко подпрыгиваешь. А падаешь хоть и медленнее, чем на Земле, но не в шесть раз, а раза в три максимум.
– Не может быть, – машинально заспорил Син, – ведь тяготения в шесть раз меньше, а там в формуле квадрат. Я всегда думал…
– Она права, а ты – нет, – сказал вдруг кто-то из кухонного угла – видимо, тот самый кибер-повар, во всяком случае, никто, кроме них, в комнату не входил и в том углу не стоял. – В квадрате там время, так что при вшестеро меньшей силе тяжести время падения с той же высоты будет больше в квадратный корень из шести раз, то есть чуть поменьше, чем в два с половиной раза. Вилка с пельменем, уроненная с высоты метр, долетит здесь до пола примерно за одну и одну десятую секунды, а на Земле – за сорок пять сотых секунды. При достаточной скорости реакции можно поймать и там, и тут, а если растеряешься, то, скорее всего, ни там, ни тут не поймаешь. А вот подскочить от неосторожного толчка можно, действительно, в шесть раз выше. Если энергия толчка одинакова, она перейдёт в потенциальную энергию, пропорциональную силе тяжести и высоте прыжка, и на Земле вшестеро больше сила тяжести, а здесь – высота. И вот тогда будешь опускаться в шесть раз дольше, чем на Земле. Потому что и высота вшестеро больше, и сила тяжести вшестеро меньше. И если бы не время в квадрате, то было бы в тридцать шесть раз дольше.
– Это что, – удивилась Ширли, – у тебя кибер-повар – учитель физики заодно?
– Да нет, – досадливо сморщился Син, – это к его динамику селениты подключились. Столовая – общественное место, они проявили любопытство и слушали, о чём мы говорим, а тут не выдержали и невежливо включились в разговор. Но в личных комнатах они не подслушивают и не подглядывают. У меня были случаи убедиться. – Он помрачнел – наверное, случаи были не очень приятные. – А кстати, – снова приободрился астронавт, – давай я заодно вас познакомлю? Прямо сейчас к ним сходим, раз они отступили от своей обычной логичности и бесстрастности настолько, что в разговоры вмешиваются. Это с ними редко бывает. Я-то хотел сперва показать тебе тут обстановку везде, как я подготовил, жилые каюты, студию, тренажёрный зал – это при слабом тяготении вещь обязательная, душевую, она просто улётная, увидишь, я ничуть не преувеличиваю, со столовой, наверное, зря начал, тут я хотел показать возможности кибер-повара, но это не сразу, а то мы только что поели в пиццерии, – он не объяснил, почему же, в таком случае, начал со столовой, но Ширли догадалась сама: она, наверное, оказалась ближе всего к портальной комнате, и Син, заметив крайнюю неприспособленность Ширли к лунному весу, потащил её к ближайшему месте, где можно присесть, – знакомство же с селенитами я собирался оставить на потом, но…
– Но, – перебила его Ширли, – на потом придётся оставить всё перечисленное, и знакомство с негуманоидами тоже. Во-первых, я от этого стула отцеплюсь только чтобы вернуться на Землю, во-вторых я прошу тебя организовать это. Прямо сейчас.
– Но почему? – расстроился Син. – Как-то так, вдруг…
– Ничего не вдруг, просто тебя, извини, нельзя отнести к очень чутким людям. А то бы ты заметил, что мне из-за лунного тяготения не по себе. То есть ты вроде и заметил, но выводов не сделал. Нужно привыкать небольшими порциями, и на сегодня с меня хватит. Кроме того, пойми, пожалуйста, правильно: я не отказываюсь от сотрудничества, идеи для сценок мне понравились, то, что я побаиваюсь твоих шефов, нормально, с этим я справлюсь как-нибудь, доказательства того, что ты не разыгрываешь меня, я получила…
– Но?..
– Но визит ты подготовил не очень хорошо. Без спроса тащил меня за руку и даже не извинился, попытался на меня повесить какую-то продажу груды золота, а вдруг там какие-то препятствия будут, не предупредил, что вне пределов какого-то специально обозначенного личного пространства, которого я пока не видела, кто-то ещё может слушать, а то и видеть всё, что тут делается, так что получился неприятный сюрприз… В общем, одичал ты тут Син, вдали от человеческого общества. Ты хоть телевизор смотришь?
– А как же. В нём-то я тебя и увидел, ты забыла? И вообще, я в последнее время часто наведываюсь на Землю. Но в целом ты права. Общения мне не хватает. И все мои ляпы ты правильно перечислила, так что я за всё перечисленное прошу прощения. И, да, я понимаю, если я попытаюсь тебя уговорить пробыть тут хоть на пять минут подольше, ты вообразишь, что я вообще хочу тебя похитить, посадить тут под замок и больше не пускать на Землю. Так что – прямо сейчас так прямо сейчас. Пойдём, я отведу тебя в телепортационную комнату, она настроена на пиццерию. А насчёт следующей встречи, уже, надеюсь, для подписания основной части контракта, я тебе напишу. – И он протянул руку.
