Александр Феликсович Борун
Шифр
– Вы поставили меня в тупик, Шерлок, – признался я. – Или немецкий шпион поставил, хотя мне неприятно это признавать. Если это шифр, то я не понимаю, с чего начинать расшифровку.
– Ничего страшного, – ободрил меня мой друг, – как раз с чего начать, я уже понял, и могу поделиться с вами. В газете от четвёртого числа на четвёртом месте с начала объявления стоит буква «ь»1. Посмотрите, что стоит на пятом месте в газете от пятого?
– Буква «а», – сказал я, бросив взгляд на объявления. – И что это даёт?
– Нет, вы не совсем правы, доктор, – улыбнулся Холмс. – Попробуйте отнестись к тексту в газете от пятого не как к выдуманному объявлению, а как к настоящему. Как вы думаете, о чём оно?
– Э-э-э, – покраснел я, – как человек, считающий себя джентльменом, я затрудняюсь ответить на этот вопрос.
– Вот видите, насколько изощрённый ум нам противостоит! – воскликнул Холмс. – Если какой джентльмен и догадается, он постесняется пойти в полицию. Тем более, леди. Впрочем, вряд ли им пришло бы в голову думать о странном объявлении – они более практичны. Я вижу, вы, по своему обыкновению, сейчас ринетесь спорить со мной по поводу моей недооценки женской логики, но я прошу вас, отложим этот вечный спор. В свою очередь я, как грубый частный сыщик, мог бы легко произнести то слово, которое вам произносить не хочется. Но смущать вас мне незачем: нам ведь нужна только одна буква, так что главное, что тут надо сказать, не выходит за рамки приличия. Если заменить массажистку на то, что имелось в виду, когда сочинялось это объявление, на пятом месте во втором объявлении должна стоять та же буква, что в первом на четвёртом.
Я некоторое время подумал, но мои мысли крутились вокруг того, как мягкий знак можно связать с известным предметом. Холмс с улыбкой наблюдал за мной, казалось, читая мои мысли. Что, надо сказать, сильно смущало и отвлекало меня.
– То есть вы хотите сказать, – решил я уточнить, – что все сведения, какие можно извлечь из этих двух объявлений – это одна эта буква? И всё?
– Совершенно верно, – кивнул он. – Глядишь, скоро вы с лёгкостью будете проводить расследования вместо меня!
– Вы смеётесь надо мной, а это не по-дружески, – упрекнул я его. – Что можно извлечь из одной буквы? Тут не поможет знание каких бы то ни было методов шифрования!
– И тут вы совершенно правы! – опять согласился величайший сыщик современности. – Хуже того! Вы удивитесь, но здесь определённо не поможет и мой дедуктивный метод! В самом деле, если первоначальное сообщение процедурой шифрования оказалось сжато до одной-единственной буквы, то, во-первых, это должен быть какой-то суровый метод, не чурающийся сильного сокращения шифруемого текста. Во-вторых, при восстановлении зашифрованного придётся для восполнения потерянного смысла пользоваться ненаучными методами. Другого выхода нет. Интуиция, божественное озарение, тихий шёпот ангела-хранителя из-за правого плеча, ассоциации от предмета, на который случайно направлен палец, письмена, проглядывающие в трещинах штукатурки на потолке, берите всё, что угодно!
– Но погодите, Холмс! – возмутился я. – Так ведь можно получить что угодно!
– Разумеется, нет! Во-первых, у нас есть граничное условие: получиться должен осмысленный текст. Если получается какая-то чушь, значит, допущена ошибка, либо расшифровка не окончена. Более того, текст должен иметь какой-то смысл в контексте нашего случая. А то и эти объявления можно было бы принять за результат, что нелепо. Во-вторых, процесс шифрования и, соответственно, путь расшифровки должны быть логичны. Шифрование должно быть какой-то чёткой процедурой, по определённым правилам, а не просто выбрасыванием букв, пока не останется только одна. Расшифровка должна производиться по в точности обратным правилам, тоже безо всяких отступлений.
– Но откуда мы возьмём эти правила?
– Хм. Действительно. Давайте мыслить логически. Что вам приходит в голову прежде всего, когда вы хотите зашифровать какой-то текст?
– Не знаю. Зависит от метода, который я хочу применить.
– А в самом общем случае?
– Я же говорил, что не силён в теории шифров, а вы хотите от меня таких обобщений!
– Ну же, Ватсон, это элементарно! Прежде всего, вам придёт в голову посмотреть на буквы как на некие числа, с которыми так удобно работать! Буквы можно только переставлять или заменять на другие, с числами тоже можно это делать, но, кроме того, к ним можно применять различные математические операции. Нам ведь нужен метод, уменьшающий их количество, а это, по сути, прежде всего, любая арифметическая операция. Три умножить на четыре равно двенадцати. Видите, количество чисел уменьшилось, было два: тройка и четвёрка, осталось одно – двенадцать.
– Но количество цифр не изменилось!
– Это несущественно в данном случае. Главное, что операция производилась над двумя числами, а осталось одно. Это существенное свойство всех арифметических действий. С высшей математикой не так просто, но мы же не думаем, что шпион будет пользоваться матричным исчислением. У него уйдёт слишком много времени. Давайте для первой попытки ограничимся простейшим арифметическим действием, сложением. Будем заменять две буквы на их сумму… В смысле, заменять буквы на их номер в алфавите, складывать эти номера и смотреть на получившуюся сумму как на новый номер буквы в алфавите. Согласитесь, это самое простое, что можно придумать.
