bannerbannerbanner
полная версияОтрывки из Сэсэсэрэ моногатари

Александр Феликсович Борун
Отрывки из Сэсэсэрэ моногатари

Полная версия

67

Сестра Анабо-рё Дзимирё[75] сорвала подсолнух и послала Рунбо-саса[76] вместе с большим зеркалом и стихотворением:

 
И сари ронму
Нондиси рапасэо
Ранирохопо
Нэнкона цагун
Нэко нэдзерато те
 
 
[Мудрoсть пришлa и
Oсыпaлa сединoй.
Пoхoрoнилa
Глупцa нaкoнец.
Чье ж oтрaженье в oкне?]
 

Тот всем показывал его, и никто ему не сумел объяснить, что это может значить. Наконец, решив, что речь идет о чайнике, который сгорел у дамы, когда она не успела им ни разу попользоваться, он ответил:

 
Нянкан на сэца
Тан нэтабора ри то
Синбо то ри то
Конрицэ ринтабора
Тан вон дирю и тоцан
 
 
[Часы на камнях…[77]
То ли сработаны так,
То ли кто бросил
(Сработались целиком)…
Часто и люди вот так…[78]]
 

Уже отослав стихотворение, он придумал лучшее, и в ответ на подсолнух послал Накирара Кави подорожник и подосиновик и написал:

 
Ги-родо дзево
Тенран нин-родо-по нон
Носи-о пон и
Тан вин-носи-допо нон
Вирюн риги тиэ ха
 
 
[Возле дороги
Вновь подорожник расцвел.
И под осиной
Вновь подосиновик встал.
Ах, эти игры любви![79]]
 

Будучи представлена в смешном виде, дама промочила рукава. Через год в результате состоявшегося при дворе прошлого экс-императора-монаха стихотворного соревнования между Китирэоте Кидзифи и Цувисокирифу последний был побежден вызвавшим его ван-и и постригся.

71

Рунбо-саса[80] в отставке жил в домике с тонкими стенками и с печкой, вставленной позднейшими переписчиками. Беспокоясь за его здоровье, Ярима Рэтедзаи прислала ему дров. В ответ он:

 
Мондэ кипэн дзи
Гон-о ган-о нэн нодан
Тетю ригу но
Рюдэн се я и вон тан
Рюго то сан ямадзу
 
 
[Из печки дымок…
Давно в ней угас огонь,
Но угли тлеют…
Так вот и я: все дымлю,
Думая сам, что горю.[81]] —
 

этим он уменьшил ее беспокойство, и она, поняв, что печка служит исправно, заплакала.

73

Монах, одолеваемый суетными мыслями:

 
Тонфотака ти
Ранумэнро рида тан
Я бяте сэбон
Дзувиу нэ дакон-ни
Гэродо тон на нэ я
 
 
[Ты катафотом[82]
Там, вдали, промелькнула.
Больше тебя я
Никогда не увижу.
Я не на той дороге] —
 

догадался монах.

79

Монах, одолеваемый мрачными предчувствиями, плохой печкой и унылой погодой:

 
Тенвэ энво кан
Бару ятяпён коди
Радарэро мэ
Янто мэ донон роко
Бару мудо мутоэ
 
 
[Как воет ветер!..
Дико печная труба
Мне прорыдала:
"Скоро одной мне стоять,
Этому дому – труба!"]
 

Бывший рунбо-саса был последним из дома Цувисокирифу.

83

Фрейлина Мафу-одзи, которую долго не посещал кавалер Рудзоко-ба[83]:

 
Нодзовонэ фан
Сомя дзан-на рунвэнпо
Вин-нотавон нэ
 
 
[Фарш невозможно
Провернуть назад. Мясо
Не восстановишь[84]]
 

Из уважения[85] никто не взялся окончить.

89

Стихотворение, доставленное фрейлине Анабо-рё Дзимирё[86] от какого-то монаха:

 
Ратэсо капэн
Вадзо хитупо цуно
Доцу о котон
Даво рантасо понте
Типэ нонронхо на тан
 
 
[Печка остыла.
Ночью потухли дрова.
Только – о, чудо! —
Теплой осталась вода
Там, на холодной печи.[87]]
 

Больше стихов от него не приносили или они неизвестны. Однако болтали о них всякое.

91

Однажды, вдруг…[88]

 
75См. дан № 59.
76См. дан № 17.
77Возможно, анахронизм, добавленный при позднейшей переписке.
78Очередной «китайский» стих.
79Из частей вирюн, «любовь», и риги, "шалость, забава" складывается слово со значением «оковы». К тому же риги и само по себе имеет второе значение "вес, тяжесть".
80См. дан № 17.
81Второй смысл танка в том, что, став монахом, кавалер разучился сочинять стихи, каковой смысл опровергается самим фактом сочинения этого танка. Ряд цэго-то складывается из значений «черт» (какэго-тобиси к мондэ, "дым"), «огонь», "угли", «гореть». Смысл – негоже монаху сочинять стихи.
82Можно подумать, что автор вспоминает о совместной велосипедной прогулке! На самом деле понятно, что речь о какой-то детали носилок.
83См. о них обоих дан № 12.
84Два какэго-тобиси: фан – «фарш», "парное мясо", "живое мясо"; сомя – «мясо», "труп", "обрыв нити времени". Второй смысл: Нодзовонэ дзин Мяре дзан-на рунвэнпо Вин-нотаон нэ [Жизнь невозможно Повернуть назад. Время Не остановишь]
85К принявшему постриг.
86См. дан № 13.
87В этом танка нет ни одного какэго-тобиси (омонима). Нет и никаких созвучий, любимых ранее Цувисокирифу, в частности, подражаний китайскому. Поэтому его авторство сомнительно. Все стихотворение построено на принципе цэго-то (ассоциаций). Буквально каждое слово в нем имеет свое поэтическое соответствие: «печка» – «сердце», "вода" – «душа», и так далее. Если все эти соответствия расположить в той же последовательности, получится: Ротэсо цэсен Рису раси сирота Доцу о котон Саду юбото синдэ Нонбон цэсен енмо тан [Сердце остыло. К старости страсти ушли. Только – о, чудо! – Дышит тобою душа Там, в моем сердце больном]
88На 91 дане рукопись обрывается. Сквозь все страницы была сделана дыра в верхней части, как будто рукопись висела где-то на гвозде. Такое варварское обращение заставляет предположить, что остальные листы никогда не будут найдены, ибо уже использованы по другому назначению.
Рейтинг@Mail.ru