Александр Фарсов
Бродяга, Плутовка и Аристократ: Сумерки

Глава первая: Нейтан и Натан

I

«Человек по природе своей двоичен. Есть тело, есть душа. Есть сознание и есть инстинкт. Есть настоящий «я» и ложный «я». Всегда есть два «я». Вопрос лишь в том, едины ли «я»?», – Откровения человеческое от Григория.

Пять лет назад. 210-ый год со дня открытия пара Земли.

Тьма. Холод. Одиночество. Вот, что ощутил Нейт стоило ему открыть глаза. Постепенно мутная картина перед ним прояснялась. Он отчетливо увидел серые тоскливые стены, фиксаторы на руках и ногах и большую металлическую дверь. Последним воспоминанием перед пробуждением служила светлая операционная и лицо Гильмеша, нависшего над ним. Ученый вводил ему анестезию, а как закончил добавил своим обыденным тоном: «Скоро всё изменится». И в тот момент веки бродяги сомкнулись.

– Где я? – вялым тоном вопрошал Нейт.

Он попытался встать, но фиксаторы не позволили. Мальчик даже одеяло подтянуть не смог.

– Эй! – бросил он. – Меня кто-нибудь слышит? Помогите…

– Всё нормально, не переживай, – ответил голос из динамика. – Не кричи, тебе нельзя перенапрягаться. Сейчас приду.

– Кто это?.. Эй!

Из коридора послышались звонкие шаги. Они быстро приближались, но вдруг затихли. Последовал щелчок, и дверь отворилась, впустив тяжелый свет внутрь. На глазах вновь образовалась пелена, и сквозь неё Нейт увидел тонкий силуэт. Он приблизился к нему с офтальмоскопом.

– Так состояние в норме, – произнёс и переключил взгляд на приборы. – С возращением, Нейт.

И только после этой фразы бродяга признал его.

– Гамлет? Это ты?

– Верно, – ответил секретарь, щупая его руки. – Как себя чувствуешь?

– Никак… конечностей не ощущаю… я, словно желе.

– Это в порядке вещей. Процесс сращивания костей по методики Николая проходит болезненно. Ты уже давно сидишь на обезболивающих.

– Насколько давно?..

– Два месяца и три дня. Ты снова ничего не помнишь?

– В смысле снова? – озадаченно переспросил Нейт.

– Ты уже несколько раз просыпался и всякий раз забывал об этом, – говорил Гамлет, продолжая осмотр руки. – Вроде сращивание идёт как надо. Николай сказал, что это последствия анестезии.

– Как это связано?.. Мне же не мозг оперировали, – он говорил медленно и сонливо.

– Твои слова из раза в раз вообще не меняются. Словно в петлю попал с тобой, – ответил Гамлет, улыбаясь.

– Где я?

– Одна из лабораторий Гильмеша. Он перевел тебя под личный надзор. Операция прошла не так, как мы планировали.

– В смысле?

– Потом объясню. Кажется, на этот раз тебя уже не нужно отправлять в сон. Ты голоден?

– Не знаю… а чем я питался до этого?

– Мы вкалывали питательные вещества напрямую. Если хочешь, могу и сейчас вколоть? – подначил секретарь.

– М-м, витаминчики… объедение… а есть стейк?

– Есть, – рассмеявшись, ответил Гамлет. – Но тебе можно только кашу. Сейчас принесу. За одно приглашу папашу.

Он покинул комнату и через минут десять вернулся вместе с Гильмешем. Гамлет присел рядом с Нейтам и начал кормить того с ложечки.

– Это ещё что? Тьфу… какая гадость.

– Не привередничай, – оскорбился секретарь. – Скажи спасибо, что не бобовая, как кое-кто предлагал.

Гильмеш навострил на него суровый взгляд.

– Кхм… Гамлет сказал, что тебе уже лучше. Это радует.

– Он также сказал, что были накладки, – ответил Нейт, жуя. – Что произошло?

– Об этом успеется, – произнес Николай, присев на стул. – В целом операция прошла, как и задумывалось. Время реабилитации два года. Как только окрепнешь, начнём первую фазу обучения.

Нейт до сих пор ничего не понимал. Не понимал, зачем Гильмеш держит его здесь и что планирует делать. Через несколько дней фиксаторы ослабили, позволив Нейтану хотя бы двигаться. Всё это время Гамлет составлял ему компанию. Общество секретаря оказалось на удивление приятным. Иногда заходил и сам Николай, справляясь о его самочувствие. Но в один из дней он затеял странный диалог:

– Нейт, что ты знаешь о своих родителях? – тот помотал головой. – И никогда не хотелось узнать о них?

– Меня это особо не волнует. Они либо мертвы, либо отказались от меня. Какой прок знать таких людей. Да и если бы хотел узнать, это невозможно.

– А меня этот вопрос заинтересовал. Знаешь, я имею доступ к ДНК всех жителей. И мне захотелось проявить некоторую инициативу… я позаимствовал у тебя образец, – услышав это, Нейт чуть встрепенулся. – Прокрутив твоё ДНК через систему, я не нашел ни одного совпадения.

– Может, мои родители были незарегистрированными? – спросил мальчик, насторожившись. – Такой вариант я не исключаю.

– Я тоже озадачился. В конце концов незарегистрированные часто отдают своих детей в приюты. Хотя в наше время таковых почти не осталось. По началу я так и думал, пока мне не пришли твои анализы. Во время операции я вскрыл тебе голову и…

– Вы что сделали?! – вскипятился Нейтан.

– Дай до рассказать, – прервал Гильмеш на полуслове. – Получив анализы, я решил кое-что проверить. Возможно, поэтому у тебя были проблемы с памятью. Но далеко не факт. В одной из областей твоего мозга, – слова с тяжестью слетали из его рта, будто они заставляют его вспомнить нечто очень и очень страшное, – там была опухоль. Она незначительная, но это не раковая опухоль, а нечто другое. Нечто, что даже я понять не в состоянии. Подобное мне приходилось видеть. У детей Пустоши, – выдавил он. – Ты знаешь, кто это?

– Догадываюсь, – ответил он серьезным голосом. – Значит, я родом не из Артеи…

– И не из какого-либо другого города. Ты пришёл к нам прямиком из Пустоши.

– Эта опухоль она, она прогрессирует, верно?

– Сейчас она стабильна и не даёт о себе знать. Но с возрастом если судить по моему опыту, то да… она будет прогрессировать.

– Ясно… Спасибо, что рассказали. Мне стало легче.

Фраза вызвала у Гильмеша недоумение.

– Почему же осмелюсь спросить?..

– Я всегда чувствовал, что не вписываюсь в общество. Теперь мне хотя бы понятно отчего. Всё встало на свои места. Если я из Пустоши, то это объясняет… ах, всё в общем объясняет.

«Этот ребенок. Он ни капли не переживает, – размышлял Гильмеш. – Удивительная нервная система. Результат того, что он дитя Пустоши? Все Числа отличаются хладнокровием, даже она… моя Марта была такой же. Как же я раньше не заметил их сходства. Его апатичные глаза точно такие же, как у неё, – вспоминая жену, на ученого накатила тоска. – Однако даже среди детей Пустоши Нейт уникален. Пробиться сквозь это холодное спокойствие будет проблематично. Теперь, когда я узнал, что мальчик долго не проживёт, мне нужно ускорить эксперимент. Иначе такого образца я больше никогда не заполучу».

Нейтан, и правда, был спокоен, новости не обрадовали его, но привнесли некой ясности. Он наполнился спокойствием, неровные линии прошлого наконец образовали единую картину. Хоть по нему и не скажешь, однако Нейт часто задумывался о смерти. И всякое размышление заканчивалось мыслью, что долго ему не прожить. Он не знал, как и почему, просто ощущал это. Ощущал, как тонкая холодная рука смерти обнимает его. И это не пугало, напротив, успокаивало.

«Если могу умереть, то я как минимум человек».

Через месяц Гильмеш начал его обучение. Оно началось с теста на уровень интеллекта. Стим-тек был не в состоянии проанализировать бродягу, даже если тот отвечал честно. Поэтому Гильмеш применил собственный тест. Результат его разочаровал, он были выше среднего: 145 баллов. Но он был далеко не близок к тем показателям, которые ожидал увидеть ученый. Сколько бы не перепроверял, итог был одним. Это не могло не удручать. Но Николай не сдавался и искал иные способы раскрытия потенциала мальчика.

Будни Нейта проходили уныло. Опекун проводил занудные лекции, пытаясь обучить парня тому, что только знал. Нейт быстро схватывал знания, но интереса они в нём не вызывали. Гильмешу приходилось буквально силком запихивать в него материал из области физики, химии, права, философии и анималогии – всем тем, что должен знать добродетельный гражданин.

– Нейт, ты слушаешь? – спросил Гильмеш, постукивая по столу.

– Неа… Нудно как-то рассказываешь.

Николай рассердился и возмущенно выдал:

– Мне перед тобой сплясать что ли надо?!

– Уверен, и это у тебя получится нудно, – продолжал твердить он.

– Может, ты проведешь мне лекцию, и я послушаю как надо? А? А-а?

– Отказываюсь. Мне лень…

– Та-ак, Нейтан Флок Гильмеш!

– Нейтан из Норта, – холодно оборвал он.

– Допустим… Нейтан из Норта, если ты сейчас же не повторишь мне лекцию, то на ужин получишь бобовую кашу. Сваренную лично мной, – добавил с легким ехидством.

Гильмеш готовил отвратительно, и Нейт это знал.

– Эх… Совет делится на две палаты: низшую и высшую, – монотонно заговорил он. – В других городах существует местный орган управления – мировая палата. Она подчинена напрямую совету. Это не считая районные палаты, которая есть в каждом Центральном и Рабочем районах. Помимо на каждые пять кварталов Рабочего района приходится одна квартальная палата, в которую входят местные жители. Она подчиняется районной палате, а она в свою очередь либо мировой, либо в случае с Артеей совету. Один голос члена высшей палаты равен трём голосам члена низшей. Мировая или иная палата не могут вмешиваться в дела совета, связанные с его членством, общегосударственной деятельностью, а также с решением дел по поводу исключительно Артеи. Для обеспечения сохранности системы в совете может избираться лидер, имеющий право вето. Также его голос равен 10-ю голосам высшей палаты. Лидер выбирается всеобщим голосованием палат на всех уровнях. Помимо есть неофициальный орган власти – Церковь Единства. Епископы четырех Церквей и Архиепископ могут входить в состав мировой палаты, но их голос равен одному. Так как согласно классовой системе они принадлежат к жителям Центрального или Рабочего районов. Если же аристократ вступит в клир и достигнет сана епископа, его голос будет приравнен к голосу члена низшей палаты. Иные конфессии могут войти в отдельную мировую палаты при условии достаточного количества последователей. На практики таковых нет. В государстве может быть проведено всеобщее голосование и по другим вопросам, если так рассудит совет. Всё? Или мне по законом пробежаться? – задиристо спросил он.

– Всё верно. Уж что, а память у тебя отменная.

«Тогда почему тесты показывают скромные результаты?», – раздумывал Гильмеш.

– И как тебе система?

– Никак, – равнодушно ответил Нейт. – Человек коль захочет найдёт лазейку, если голова варит. Насколько бы государство не было совершенным, пока есть человек можно предполагать любой исход.

– Как всегда, нейтральная позиция, – произнёс он. – А классовая система? Что думаешь о ней?

– Она логична при условии своей иллюзорности и реальности одновременно.

– Это как?..

– Она должна быть иллюзорна в том смысле, что никакого действительного статусного различия в людях нет. Оно лишь фикция, обман, чтобы держать людей в узде… чтобы они имели цель обрести статус, которого в реальном мире нет. Статус лишь абстрактное понятие, созданное для контроля обычных и вычленения особенных. Здесь уже в силу вступает реальность системы. То есть то, что люди не равны от рождения, но не по статусу, а по способностям и желаниям эти способности приобрести. Классовая система создаёт условия, в которых человеку есть куда стремиться, а не тратить талант и труд в пустую, и в которой ничего не делающие будут искусственно ограждены. Если система соблюдает эти два факта, тогда она верна. Но без учёта добродетели она станет холодной селекцией. Поэтому и моральный вопрос тоже нужно учитывать.

Гильмеш удивился подобным рассуждениям. Рассуждениями, которые отчасти перекликаются с его собственными.

– Ты любитель сочинений пророка Григория? – полюбопытствовал Гильмеш. – Ход мыслей схож.

– Я даже религиозные тексты у него не читал, не то что философские… Почему все об этом спрашивают? – озадаченно спросил. – АААЙЙ! ААА!! – завопил.

Внезапно Нейт схватился за голову. Словно гром среди ясного неба, на него напала жуткая головная боль. Он упал на постель, ворочаясь в конвульсиях. Было чувство, что его голова разрывалась на части, как нечто растерзывает его мозг, режет на кусочки тупым лезвием. Нейт кричал, ухватившись за волосы. Гильмеш запаниковал и вколол ему обезболивающие. Но оно не помогало. Исказившееся от страданий лицо Нейта, вгоняло его в ступор. Николаю приходилось видеть многих пациентов, которые точно так же бились в агонии на операционном столе. И к таким вещам он относился с нечеловеческим спокойствием, но это… отчего-то закатанные зрачки Нейта пробудили в нём необузданный страх. Они пробудили воспоминания, которые ученый спрятал глубоко внутри себя. Вскоре прибежал Гамлет. Он растормошил его, и они вместе унесли мальчика в комнату с МРТ. Нейтан продолжал кричать и брыкаться, даже фиксаторы не выдержали порыва бешенной силы и сломались.

– Что с ним?! – вопил Гамлет, уставившись в монитор.

– Это опухоль, – обеспокоенно проговорил Гильмеш. – Вколи препарат D-13! Он должен помочь. Опухоль вдруг начала разрастаться! Если не остановить, Нейт умрёт.

Гамлет принялся рыскать по шкафчикам в поисках ампулы. Когда нашёл, то всадил её в шприц, словно пулю в магазин. И после одним ловким движением вколол Нейту.

– ТЫ ВКОЛОЛ ДУША ТЕБЯ ДЕРИ?!

– ДА! – криком ответил секретарь.

Тело Нейта перестало брыкаться с прежней силой. Да и лицо разгладилось, приняв обычный спокойный вид.

– Сердцебиение и мозговая активность приходят в норму, – сказал Гамлет, следя за показателями приборов.

Бродяга вскоре утихомирился полностью. Боль постепенно отступала, и он уснул. Взрослые аж выдохнули, когда его истошный крик затих.

– Николай, – обратился Гамлет трепещущим голосом. – Взгляните-ка. Как это возможно?

Он указал ему на экран, который фиксировал изменения мозговых волн Нейта во время припадка.

– Они поменялись, – в непонимании выдал Гильмеш. – Стали совершенно другими. Мозг работает совсем в ином темпе, быстрее… мощнее.

– Словно компьютер, – подумал Гамлет, – когда производительность выкрутили на максимум. Но как это возможно?

– Не знаю, – ответил ученый, смотря на безмятежного бродягу. – Что ты такое, Нейтан?

На следующий день мальчик очнулся. Всю ночь от него не отходил Николай, беспокоясь, что боли могут снова начаться. Но первое, что он услышал от него до дрожи испугало.

– Кто Вы?

«Фаза первая, – написано кривым подчерком в заметках. – Испытуемый Нейтан из Норта. Цель исследования: понять и спасти».

II

– Н-нейтан? – с трепетом вымолвила Лотти. – Нейтан… Нейтан…

Услышав это имя, дети вокруг них задрожали. Отступив назад, они распахнули глаза и в панике продолжали отходить. Они не могли и слова вставить. Мальчик, что умер пять лет назад, был перед ними, весь измотанный, побитый жизнью, прошедший через ужас и вернувшийся из бездны. Он был совершенно другим, и если бы не ярко-голубые глаза, пусть и пустые, они бы ни за что не признали Нейта в этом теле.

– Нейти…

Имя соскользнуло с уст ребят, которые уже были готовы заплакать. Они держались лишь от того, что осознание к ним так и не приходило. Гера в ужасе придерживал Нейта своими трясучими руками, а Стёпа так и не мог поверить в происходящее. Он стоял глыбой, словно боясь отпугнуть призрака. Бродяга продолжал смотреть только на Шарлотту, заворожённый её красивыми чертами лица. Волосы девушки под светом лампы, казались ему искрами пламени. Обжигающими, но такими чарующими. Лотти тихонько прикоснулась к нему, нежно проведя рукой по щеке.

– Нейтан… НЕЙТАН! – она внезапно воскликнула, что был голос, а после бросилась в его объятия.

Лотти заревела, как не плакала уже очень давно. Продолжая кричать, так громко, что пробудила всё подполье.

– НЕЙТАН! НЕЙТАН! НЕЙТАН!!! – продолжала повторять она, покрыв его лицо поцелуями.

Роза, стоя на трибуне, кинула на детей немой укор. Она уже хотела отругать их, но ухо уловило плачь и крик:

– Нейтан!! Нейтан! – подхватили другие дети, наливаясь слезами.

– Что здесь происходит? – пронеслось по толпе. – Розалия, они отвлекают нас. Угомоните их, пожалуйста.

Но посмотрев на саму Розу, они замолкли. Настоятельница упала на колени, она сдерживала собственный крик руками, даже не думая отводить взгляда от бродяги. Всё продолжало звучать это имя.

– НЕЙТАН! – в слезах обращались дети, бросившись на него. – НЕЙТИ! НЕЙТИ!

Сам же Нейт никак не реагировал. Сознание оставалось всё в том же помутнее, что и раньше. Всё его существо сосредоточилось на Шарлотте. Роза в спешке сошла с трибуны, чуть не навернулась, но пробурила себе проход в толпе. Раскидывав рабочих, она подбежала ближе. Слёзы скатывались с её щёк, которыми уже покрылись легким румянцем. Подпольщики продолжали возмущаться. Весь этот переполох, эти крики, это волнение начинали их беспокоить.

– Ты живой, – пробубнила Лотти, вцепившись в него. – Живой… правда ведь?.. Мне не мерещится… не мерещится, скажи же? Нейт… Нейтан, Господи…

Он молчал.

– Это невозможно, – выдал Стёпа. – Нейтан же умер… мы сами его хоронили. Он не мог воскреснуть.

– Нейтан? – произнесла Роза дрожащим голосом. – Мальчик мой…

Всякая проблема, что была важна до, теперь не имела никакого значения. Мир перевернулся с ног на голову. Она точно признала в этом человеке своего сына, сына отнятого самой судьбой.

– Роза, что здесь происходит?! – выдал кто-то из толпы.

– Это мой мальчик… живой… ЭТО МОЙ МАЛЬЧИК!! – выкрикнула она, не сдержав порыв чувств.

Подпольщики ещё не видели Розалию в таком состоянии. Выдержка, сдержанность, хладнокровие – всё это улетучилось. Лидер предстал перед ними другим человеком. И в этот момент, видимо, рассудок вернулся к Нейту. Такая толпа растормошила его, вывела из транса. И он произнёс:

– Кто такой, Нейтан?

– Что ты такое говоришь? – ответила Лотти, отдалившись, но не отпуская. – Ты ведь Нейтан, так ведь?

Она успела испугаться.

– Я… Нейтан? Это моё имя? – в его голосе слышалась радость.

– Неужели ты ничего не помнишь?

Бродяга виновато отвёл глаза, а после в смятении продолжил:

– Я Нейтан?

– Да, ты Нейтан.

Он обрадовался, и улыбка внезапно образовалась на его лице.

– Слышишь, Натан?! Я Нейтан! У меня есть имя, как и у тебя! Я Нейтан! Я существую. Я существую! – восклицал он.

Остальные же впали в ступор.

«Нейтан? – ответил голос. – Дерьмовое имечко, но всяко удобнее обращаться»

– С кем ты разговариваешь? – с опаской спросила Роза.

Нейт примолк, не знал, как объяснить. Мимика напряглась, отражая раздумья. Он вертел головой, часто моргал, пытаясь подобрать слово.

– Нейт, – обратилась Лотти, отчего тот испугался. – Ты помнишь меня?

– Я не знаю… я-я… не помню… ничего.

– Роза! – уже с гневом обратился рабочий

– На сегодня собрание закончилось! – приказным тоном ответила она. – Действуйте по инструкции!

Толпа ворчала и потихоньку расходилась, пока ребятишки окружали воскресшего. Они посадили его на скамью и дали поесть. Он с аппетитом ел булочку хлеба, будто бы это была последняя еда в его жизни. За один присест он доел её всю.

– А-а? – издал он, указывая на рот. – Это… воды… можно воды? – дополнил, вспомнив слово.

Тут же ему принесли попить.

– Что с тобой случилось? Ты хоть что-нибудь помнишь? – спросила Роза.

Лотти всё также обнимала его, боясь отпускать.

«Если отпущу, он снова исчезнет, – прокручивала она в голове. – Я не допущу такого… только не опять. Не отпущу».

Бродяга задумался над вопросом Розалии.

– Помню… как ходил… много ходил… туда-сюда. Людей помню, тоже ходили.

– А помнишь, как привёл девочку? – встрял Гера.

– Девочку? Помню! – радостно выпалил он. – Я помню. Я привёл девочку и меня накормили. Девочка улыбалась.

– А ещё что-нибудь? Помнишь приют?

Он взялся ворошить волосы и отрицательно помахал.

«Скажи, как мы…» – подсказал голос.

– ЗАТКНИСЬ! Я ничего… ничего… ничего…

На него напала паника, которая волной перешла и к другим. Бродяга судорожно держался за голову, продолжая проговаривать одну и туже фразу:

– Ничего. Ничего. Ничего.

Лотти прижалась к нему, она нежно погладила его волосы, и он успокоился. Но больше не издал ни звука.

– Ничего не могу понять, мама, – сказала она. – Как это возможно?

– Это чудо Господне, не иначе. Другого объяснения у меня нет, – ответила Роза, любуясь сыном. – Ребята его нужно отвезти домой.

Детишки скопом взялись за Нейта и понесли его. Благо приют находился не так далеко. Дошли они достаточно быстро, но тамошние уже давно спали. Поэтому Нейта решили поселить в отдельную комнату со всеми условиями. Стоило ему присесть на кровать, как мягкий матрас прогнулся под ним.

– Тону! Я тону! – вскрикнул он, попытавшись встать.

– Всё хорошо, – ответила Лотти. – Так и должно быть, ты не утонишь. Обещаю, – произнесла, держа за руку. – Веришь мне?

– Угу…

Лотти принесла ему ещё немного еды, заправила кровать и уложила. Всё это время её изумрудные глаза не отводили от парня взгляд. Такое пристальное внимание немного пугало его, но с Шарлоттой он чувствовал себя в безопасности. Её голос имел на него успокаивающий эффект. Он прилёг, но долго ворочался, поэтому спустился на пол и свернулся калачиком. Нежность кровати была ему непривычна, она была тёплой, не причиняла боли и по ней никто не ползал. Шарлотта оставила его, уйдя в кабинет настоятельницы, волнуясь до скрежета зубов. Но настолько радостной, что даже осознавать происходящего не могла. Это казалось сном. Приятным, детским сном. Она в страхе ушла из комнаты Нейта, боясь, что когда заглянет вновь, его там не застанет.

В кабинете стояла гробовая тишина. Розалия сама прибывала в шоке, не представляла, как реагировать. Хотелось улыбаться до ушей и плакать так сильно, чтобы застелить глаза. Ночь была звездной, осенний ветер холодил и приносил с собой странное чувство не то ностальгии, не то беспокойства.

– Мама, я не могу поверить в это. Нейтан жив… ты представляешь?

– Как и я. У меня чувство, будто почву из-под ног выбили, – произнесла Роза, разливая чай. – Даже не думала, увидеть его когда-нибудь.

Её руки трепыхались, держась за ушко чашки. Тремор также преследовал и Лотти. Они обе переживали странные чувства, чувства встречи с чем-то мистически неизвестным, что вызывало ужас и восторг одновременно. Этого было не передать и не осознать, оно было за пределами возможностей разума. Абсолютно иррациональное и чистое чувство.

– А Нейт ли это? Тот ли Нейт, которого мы знали? – высказалась Шарлотта.

– Душу не изменить даже потерей памяти. Это он. Можешь не сомневаться.

– Но, мама, тут дело не только в памяти. Характер, поведение – всё другое. Он иной человек. И с головой у него явно не в порядке. Мне страшно… не представляю, через что ему пришлось пройти.

– Главное, сейчас он с нами и он жив. Со временем наладится, и мы всё выясним.

Они до самого утра просидели так, разговаривая и попивая чай. На этот раз они вспоминали прошлое, просто мило беседовали, не обсуждая серьёзные темы, проблемы, взвалившиеся на их плечи. Давно они не погружались в такие разговоры. Простые и незамысловатые. Уже пять лет Роза общается с Лотти, как с взрослой, только по делу и, только, по существу. Пусть бродяга был не тем Нейтам, которого они знали, но, как и раньше, он принёс в приют долгожданный мир.

***

Утром, когда дети ещё не проснулись, Гера повёл Нейтана в ванну. Ночью он почти не спал, пусть и был дико уставшим. Мысли одолевали его, как и кошмары. Гера помог ему снять те лохмотья, в которых он расхаживал, и выбросил их в корзину для белья.

– Э-это моё… оно мне нужно, – пролепетал Нейт, посмотрев в корзину. – Я-я замёрзну без неё… можно я оставлю? П-пожалуйста.

– Ты не замёрзнешь, Нейт, – успокоил он. – Мы тебя не выгоним в холод и одежду хорошую дадим, не переживай. Всё будет хорошо, – с волнением в голосе ответил.

Нейт по-детски обрадовался. Дальше он уже сам снял с себя остатки тряпок. Не стесняясь, он показал своё оголенное тело, чем до дрожи испугал мальчика. Тот аж облокотился о раковину. Его руки были все испещрена укусами и ссадинами. На теле виднелись множество ран разной длины и глубины. А шею, словно ошейник, опоясывала линия от удушья. На боку отчетливо красовался шрам от колотой раны. Его ступни и ладони были все в мозолях, кожа на кончиках пальцев содралась и кровоточила. Картина изувеченного тела потрясала, но взгляд было не оторвать. Рёбра выпирали через сухие мускулы, грудная клетка тяжело вздымалась при дыхании, а горло хрипело. Вот оно новое тело Нейта: худое, словно скелет; израненное, словно его пытали, и холодное, как у мертвеца. Только глаза остались прежними. Такими же ярко-голубыми и равнодушными. Гера помог ему помыться. Вымыл тело, густые волосы, которые спускались ниже шеи и которые были все в пыли и паразитах. Также он сбрил наметки на бороду. Всю процедуру Нейт молчал, любопытно хлопая глазами.

– Нейт, кто это с тобой сделал? – опечаленным голосом спросил.

– Люди. Некоторые проходили мимо, а некоторые били… больно били… ногами, палками, несколько раз ножом.

Он говорил спокойно без грусти или гнева. Эта жизнь была обыденностью для него.

– Люди, и правда, настолько плохие…

– Вовсе нет. Ты не такой, ты моешь меня. Вчера вы меня покормили и продолжаете помогать. Позволили поспать на таком мягком месте. – его речь стала чуть уверенней. – Да я и не думаю, что эти люди плохие, – внезапно выдал он. – Не думаю, что вообще есть плохие или хорошие.

– В такие моменты ты и впрямь на себя похож, – засмеялся Гера.

– В смысле?

– То есть… раньше ты мыслил точно так же. Я конечно, не всё помню, но Лотти рассказывала мне. Пусть ты и забыл многое, но Нейтам всё равно остался, – прибавил с улыбкой.

Они закончили мыться. Гера нашёл ему одежду по размеру, хоть это было и непросто. Нейт вымахал, он стал очень высоким, выше шести футов. Всё, что нашлось для него в приюте: белая футболку да серые джинсы.

– Вот так хоть на человека похож. Хочешь кушать?

– Если можно.

– Не стесняйся ты, – попросил он, похлопав того по плечу. – Ты мне как брат родной. Если что-то нужно, сразу обращайся.

Мальчик провёл бродягу на кухню. И как раз с рынка вернулась Эли. Она разбирала покупки.

– Гер, ты проснулся? – окликнула она. – Помоги с молоком, будь лапочкой.

– Одну секунду! Так. Давай заходи не тушуйся, – подгонял он Нейта.

– Стёпа тоже с тобой? Непохоже на него.

Девушка обернулась и увидела его. Точнее, по первой она приметила лишь длинное тело, которое, по её мнению, слегка не вписывалось в интерьер. Но стоило присмотреться, как она завопила во весь голос. Диш выронила продукты из корзины, да и сама свалилась на пол в страхе. Ползком она начала пятиться назад, продолжая вскрикивать. Как, впрочем, и Нейт. От громких звуком он забился в угол.

– Эли-Эли! – заговорил Гера, пробуждая её. – Очнись!

–А? ААА! – вновь закричала. – Ты не видишь его?! Призрак Нейта прямо перед нами! Ох, Святая Душа! Скверная душа моя присылает мне эти видения, – протараторила. – Да избавит меня чистая душа в Единой душе от нечистоты, и не нарушу я поток духовный.

– Это не призрак. Вставай давай! – поднял её. – Нейт живой! Вот потрогай.

Он приволок его поближе, и Эли прикоснулась к его руке. Она была тёплой, не гладкой, но такой знакомой. Диш посмотрела прямо в его глаза и невольно заплакала. Но осознание правды было куда более волнующим, чем она могла представить. Девушка разрыдалась, как дитя. Она даже кинулась обнимать его ноги. Ещё долго Гера не мог привести её в чувства. Прояснить разум оказалось достаточно сложно. Но вдоволь наревевшись и попив воды, она успокоилась. В итоге Нейта посадили напротив неё, чтобы она могла рассмотреть его по лучше.

– Не могу. Поверить. Своим. Глазами. Ты же должен быть мёртв, засранец, – выразилась она, тыкая его в лоб. – Как это возможно?

– Тут долгая история, Эли, – заговорил Гера. – Я случайно нашел его вчера и привёл домой. С памятью у него проблемы. Нас он совсем не помнит.

– Да я вижу, – ответила она, сверля бродягу взглядом. – Вон как боится меня. Прежний Нейт давно бы съехидничал.

К этому моменту остальные дети уже проснулись. И Роза с Лотти спустились вниз. Правда, так и не поспали. На них вновь напало удивление, когда Нейт предстал точно таким же, как в день своего ухода. То же безмятежное выражение лица; глаза, находящиеся в вечном поиске; и налобные складки, как признак старательной мысли. Опрятный и чистый Нейт ничем не отличался от оригинала. Младшие дети почти не запомнили его. Для них он был лишь незнакомым мужчиной, жадно уплетавшим суп.

– Нейт, твои волосы сейчас в миску попадут, – заботливо проговорила Лотти. – Давай завяжу.

Она завязала их в торчащий хвостик. Нейт прикоснулся к нему и улыбнулся.

– Спасибо большое. А-а… я могу узнать, как Вас зовут?

– Конечно. Я Шарлотта Аллаги. Можно просто Лотти. Тот высокий мальчишка, который привёл тебя – Гера. А его двойник – Стёпа.

– Никакой я не двойник! – буркнул громко.

– Девушка в фартуке – Эли, – она помахала ему. – А это, – показала на настоятельницу. – Роза. Она вырастила тебя и меня. Да и всех тут на самом деле. Девочку, что ты привёл зовут Мили.

– Приятно познакомиться. Я… я, правда, Нейт?

– Правда, – посмеялась Лотти. – Ты наш Нейти. Мальчик, который рос вместе со мной. Что-нибудь вспоминаешь?

Нейт опустил голову, изобразив виноватый вид.

– Ничего страшного, – ответила она, облокотившись о его плечо. – Теперь ты дома. С возвращением, Нейтан.