Александр Фарсов
Бродяга, Плутовка и Аристократ: Реквием
V
Два с половиной года назад. В Пустоши.
Прошло три месяца с той злополучной стоянки бедуинов. Племени пришлось нелегко, голод настигал их с каждым днём всё сильнее. С охотой им из раза в раз не везло, то дичь убегала, то её вообще не было. Пустошь словно обозлилась на них и посылала своих призраков помешать им. Тибон весь путь ощущал её злобу и дьявольского пса, следующего по их следам. Призрак Пустоши буквально преследовал кочевников, наступал на пяты, отпугивая всякую живность. Они продолжали идти извилистыми путями, но на этот раз Эйс не смел возмущаться. Познав ужас Пустоши в виде её демона, он прочувствовал всю опасность этого места и понял причину бдительности Тибона. Он в целом очень сильно изменился. Стал более молчаливым и сдержанным в отношении Нейта, и мальчика из Пустоши в особенности.
Около десятка человек уже погибли в их пути, кто на охоте, кто от напастей Пустоши. Раздражение внутри племени всё росло. Старейшины с крайним негодованием относились к Нейту после того, как он посмел воспротивиться их решению. С каждым днём люди с ещё большим недовольством воспринимали чужаков, даже размышляли о том, как тайком избавиться от них. Они казались им бесполезными. Чем дальше они шли, тем сильнее забывали о цели их похода: о мечте жить в городах. Всё, что интересовало их – это выживание.
Виды, что окружали их, изо дня в день не менялись. Сплошная песчаная Пустошь. Наконец вдали показался знакомый образ – образ Нового Кома. Всё племя охватила радость, поэтому оно на всех порах поспешило приблизиться к нему. Но, придя, их настигло отчаяние. Поселение было полностью разрушено. Буря четырёх месячной давности сравняло его с землей. Уцелело не так много зданий, привычный ландшафт полностью переменился. Кочевники не на шутку ополчились на Нейта и других антропологов. Они были готовы разорвать тех, кто обещал им блаженную землю, и совершили бы задуманное, коль не защита Тибона.
– Ты солгал нам! – кричал старейшина. – Тут ничего нет, один песок и разруха! Мы шли так долго, чтобы умереть в незнакомых землях?! Так и знал, что нужно было выкинуть всех вас, оставить на съедение демона! Быть может, тогда он смиловался бы над нами.
Ученых окружили, но вновь слово взял Нейт.
– Я не лгал вам. Я обещал, что приведу вас к городу. Это же маленькое поселение, никак не защищенное от Пустоши. Города куда больше. Я говорил, что путь лежит через Новый Ком, где мы и есть. Но я ни разу не упоминал, что он станет местом нашего обитания.
– К тому же не всё так мрачно, – заговорил Эйс. – Тут должны быть склады с припасами. Еда, вода на крайний случай. Если отправить группу, то обязательно найдём.
И это было правдой. В скором времени разведчики нашли сохранившийся склад. Находка заметно приободрила племя. Они решили устроить небольшой пир в честь такой радости. Настроение бедуинов было переменчиво, как и сама Пустошь. Они мыслили, исходя из строгих логических категорий, поэтому, когда что-то шло не по плану, они злились, а если ситуация переменилась к лучшему, то прошлая обида сходила на нет. Их суровая логика и факт жизни в таких условиях практически свели на нет религиозную составляющую общины. Антропологам не удалось наблюдать ни одного ритуала, пока они были в пути. Напротив, их мировоззрение отрицало необходимость в них, по причине бесполезности. Магия, суеверия, попытка договора или усмирение нрава Пустоши никак не работала на практике. В представление племени, Пустошь была неограниченной силой, цель которой поглотит всё живое, сделать своей частью. Ей незнакомо сострадание и сознательность, она забирала любого, и не важно поклонялся он ей или бунтовал. Не было никакой надежды на спасение из иного мира, поэтому человек спасал себя сам. Страдания, которые насылала на них Пустошь, были доказательством того, что нет блага по ту сторону жизни, всё в мире стремится уничтожить их. А значит, в начале мира стоит нечто отрицательное, и если оно хочет разрушить своё творение, то, следовательно, творение не так ужасно, как создатель. Из этого появилась вера в благость мира земного. Их религиозность сводилась лишь к одухотворению живого и неживого. Мир выглядел для них как совокупность душ, которые едины в факте существования в Пустоши. Они считали, что у всего есть цель, в частности у человека. И полезность напрямую связана со следованием высшей цели.
Кочевники расставили юрты, а антропологи разместились в одном из уцелевших зданий. Вместе с ним был и Тибон.
– Послушай, Раэв, – заговорил он обеспокоенно. – Старейшины хотят остаться здесь. Им кажется, что жизнь в этом поселении безопаснее, чем дальнейший путь. Если они и отважатся идти вновь, то только спустя ещё несколько лет.
– Но мы не может так долго ждать, – ответил Нейтан. – Мы прошли так много, неужели всё в пустую?
– Они боятся. Мы никогда не испытывали таких сложностей в путешествии. Однако есть новости хуже. Я боюсь, если племя решит остаться, то первым делом они убьют вас всех. Вы встали комом в горле. А ты, Раэв, сосредоточил в себе весь их гнев. Коль поиск города отложится, ты станешь бесполезным.
– Занятные у вас порядки, ничего не скажешь, – недовольно пробубнил бродяга. – И что предлагаешь?
– Уходить, – резко произнес. – Есть люди, которые желают добраться до города, и они последуют за тобой. Соберем припасы и просто уйдём.
– Последуют за мной?! – удивленно выдал Нейтан. – Почему? Логично предположить, что они пойдут за тобой.
– Нет, Раэв. Я лишь тот, кто указывает дорогу, за мной идут, но к городам ведёшь их ты. Многие поразились тому, как ты заставляешь совет страшиться себя. Они нашли это качество достойным лидера. За это ты стал уважаем. Бросить вызов совету и победить, значит отрицать свою принадлежность к общине. Ты стать новым центром. Ты создал для них возможность выбора, дал некую свободу жить в ином мире с другими правилами. Не удивительно, что они посчитали тебя достойным.
– Но я не лидер, Тибон… Я не могу вести за собой людей, я не рожден для этого.
– Ты не прав. Это ведь ты начал поход к городам. Ты убедил старейшин пойти. И совет пошёл за тобой, он поверил в тебя. Не это ли знак того, что твоя цель быть лидером?
Их разговор прервали. С лагеря кочевников донеслись истошные крики полные страха. Сквозь окно виделись бегающие тени, они носились из стороны в сторону в беспамятстве. Одна толпа ринулась прочь, другая, вооружившись копьями и луками, направилась к эпицентру суматохи. Было видно, как юрту сорвало с кольев, и она отлетела на несколько метров. Послышался дикий рёв, то был крик самой Пустоши. Эти ужасные звуки вгрызались в душу, оставляли в ней щель, в которую просачивался ужас. Огромная тень вздымалась над ними… это был демон Пустоши. Сверх хищник, не знавший себе равных. Высота полутора метра в холке, черная кожа крепкая, как сталь, клыки остры и наполнены ядом, и таких несколько рядов. Массивные лапы, состоящие из голых мускул, и когти, что загнуты крюком. Такие рвали плоть с невероятной болью; жертва, пораженная ими, умирала медленно и мучительно. Алые глаза, налитые кровью, смотрели на своих жертв. Существо разинуло пасть и испускало клубы пара с жуткой вонью. Таково было самое страшное создание Пустоши, с ним и встретился некогда Эйс. Он оцепенел вновь, увидев, этого монстра. Стоял прямо возле него и не мог пошевелиться. Страх заковал его тело.
«Это конец? – промелькнуло в его уме. – Так просто? И вот куда привела меня жадность… к смерти»
Зверь тихо поднял лапу и будто играючи замахнулся.
«Как наши предки выжили здесь? Это просто невозможно… Всякого входящего в Пустошь ждёт погибель, ведь нет спасения от её демонов. И все они живут в ней, жил и он. Какой смысл в статусе, который я искал… он ни за что не спасет меня перед ним. Как глупо… как глупа моя жизнь… бесполезна».
Один удар и голова Эйса слетела с плеч. Это животное убивало не ради еды, не ради спортивного интереса, а ради забавы. Сама смерть была его подругой. Убийство было тем, для чего демон существовал. Нейт сам застыл в ужасе. Пустошь впервые обнажила свои клыки так явно, так яростно. До этого парень не до конца осознавал, в каком аду оказался.
Тибон стремительно покинул их. Не успели они опомниться, как мальчик уже был снаружи. Он подобрал копье с мертвого тела и твердо встал супротив демона. В его душе не было место для страха. Всё, что им двигало, было желание защитить, но не людей, а их будущее. Существо обратило на него свой кровавый взор. Оно с любопытством разглядывало парня, словно ощущая в нём нечто родное себе. Стоило ему сделать шаг к Тибону, как тот направил копьё в его сторону. Животное гордо задрало голову, желая показать своё величие. А после оно точно так же, играясь, нанесло удар, от которого Тибон ловко уклонился и нанёс контратаку. Каменный наконечник копья молниеносно летел к брюху демона, но только достиг, как тут же сломался, встретившись с бронёй. Зверь вновь замахнулся, и вновь Тибон избежал смерти. Нейтан наблюдал за этим танцев с восхищением, в какой-то момент он смог пересилить инстинкт самосохранения и ринулся в бой.
– Раэв! – вскрикнул Тибон. – Что ты делаешь?! Убирайся отсюда!
– Размечтался! Так я и оставил малолетку одного против такой страхолюдины, – ответил Нейт, улыбаясь.
Его улыбка была странна, страх полностью пропал, а вместо него пришел некий азарт. Казалось, эта ситуация начала наполнять его тело живительным напряжением. Он также подобрал копьё и кинул его Тибону. Демон зарычал. Появление на арене Нейта его явно не обрадовало, однако он также заинтересовался им. Он заворожился его яркими голубыми глазами, которые были прямо противоположны его собственным. Зверь сделал резкий рывок в сторону Нейта, но тот смог уклониться, перекатившись. Его рефлексы и инстинкты с самого детства были на высшем уровне, что позволяло из раза в раз выходить сухим из драк. И только демон остановился, чтобы развернуться мордой к жертвам, как Нейт собрал в ладонь охапку песка и бросил ему в глаза. Последовал визг. Воспользовавшись секундной слабостью, Тибон ринулся на него. Он всадил копьё прямо в замыленные глазницы зверя, отчего тот взревел с ещё большей неистовостью. Животное заметалось в панике, впервые ему нанесли ранение. Кровь струёй потекла из пустой промежности. Сам глаз остался на острие копья. Ведомый внезапно рожденным чувством страха, демон начал отступать. Шаг за шагом назад. Нейт и Тибон с двух сторон взяли его в клещи. И тут демон решился бежать. Одним прыжком он добрался до стены здания позади них, а от него отскочил на пустырь. После скрылся в тени Пустоши.
Парни переглянулись и вздохнули с облегчением. Бедуины повылазили из своих нор и встретили героев.
– Ты прогнал это чудище, Тибон! – восхитился Нейт, подняв парнишку. – Предсказания не лгали, даже демон Пустоши тебе нипочём.
– Если бы не твоя помощь, ничего бы не вышло.
Наташа вскрикнула. Она нависла над безжизненным телом Эйса, голова которого лежала в трёх метрах от него. Его лицо запечатлело гримасу ужаса, и глаза смотрели лишь в пустоту. Девушка прижала ладони ко рту, сдерживая крик и слёзы. Нейт желал утешить её, но не знал как. Ему самому было нелегко воспринять смерть Эйса. Как и всем, смерть ему казалась чем-то далеким, тем что никогда не наступит с ним или его близкими. Но тут он вспомнил Гильмеша и Гамлета; вспомнил, как сам оказался на месте того демона, который убил Эйса из чистого инстинкта, коим и являлся Натан. Нейт вновь почувствовал, что его руки испачканы в крови. Это было ужасное чувство, чувство грязи, которая не отмывается водой.
Пока племя радовалось победе, совет старейшин вместе с волхвом насторожились этому нападению. Раньше демон никогда не подбирался так близко, он атаковал лишь, когда кто-то забредал в его угодья. Но всё изменилось. Сама Пустошь изменилась, как только племя впустило в свои ряды чужаков. Старейшины прошли через толпу прямо к Нейту. Тот напрягся от их серьезных лиц, которые бросили острый взгляд на Тибона, словно приказывая, чтобы тот отошёл. Но мальчик и не думал двинуться с места.
– Вам нужно уйти, – без лишних слов заявил старейшина. – Вы угроза для общины.
– О чём это Вы? – спросил Тибон. – Если бы не помощь Раэва, кто знает скольких ещё убил бы демон.
– Совет и волхв решили, что чужеземцы являются причиной всех бед. Как только они пришли, Пустошь опрокинула на нас все эти бедствия. Та буря, неудачи в охоте и вот теперь демон. Всё это не просто совпадения. Жадность Пустоши безгранична, её сущность поглощает всё живое, а мы пошли против её желания. И за это несём наказание, но если мы избавимся от источника бедствий, всё вернётся на круги своя.
– Это всего лишь предрассудки! – выпалил Тибон. – Страх затуманил ваши головы.
– Когда это происходит так долго, то в этом нет никакого суеверия. Совет принял решение остаться здесь для общего благо. А чужаков изгнать. Если они желают добраться до городов, то им предстоит идти одним. Мы позволим им взять часть запасов, но они должны уйти, как только солнце встанет.
На лицах некоторых бедуинов проявилась печаль. Грусть от мысли, что давняя мечта вновь покидает их. Эти эмоции заметил Нейт, вглядываясь в их глаза, опущенные вниз. А после его взор обратился к Тибону, который смотрел на него щенячье, будто умоляя его предпринять хоть что-то. Необходимость в этом ощущал и сам Нейтан. Но он никак не мог решиться. Всю свою жизнь он просто плыл по течению, никогда не вмешивался, считая, что всё разрешится само собой. События недавнего прошлого показали ему, что он способен изменить ситуацию, что у него есть силы на это. Однако парень не мог рассудить, должен ли он действовать.
«Тибон считает, что я могу. Нет, что я и есть лидер. Но, как и мне, понять это? С ранних лет я жил сам по себе, был эгоистом, которому интересны лишь собственные хотелки. Даже спустя пять лет пропасти, где мои друзья выросли, приобрели цели, я остался точно таким же. В свои 20 я являюсь 13-летним мальчиком, который размышляет ни о чём и который не видит ничего, кроме себя. Разве такие эгоисты могут думать о других? Разве они имеют право вставать у руля? Прошло пять лет, и я захотел познать себя и мир, но даже не приблизился к этому. Я много увидел: море, горы, пустыни и саму Пустошь. Встретил огромное количество человек, таких уникальных и неповторимых… особенных. Гриша, Лотти и Тибон они совершенно другого толка, они предводители. Те, кто ведут ведомых. Я же не веду и неведом никем, кроме себя самого. Не человек толпы и не человек в толпе. Я нечто совершенно отличное. Я человек вне толпы. Тот, кто стоит на другом конце дороги и смотрит, не решаясь пойти, – он полностью погрузился в себя, и мир застыл. – Но если вспомнить… когда-то давно я всё же делал кое-что. Это было так много лет назад, что я и забыл… забыл, каково делать что-то для других. При первой встречи с Лотти и Гришей, я нашёл потерянную игрушку. Приложил столько усилий, лишь бы увидеть её улыбку на лице. Обрадовать, показать, что в мире бывают чудеса. Я отвлёк внимание громил, принял удар на себя и спас их, чтобы потом посмотреть в их счастливые глаза вновь. Что случилось бы, если бы я не поступил так… если бы меня не было?»
Его ум нарисовал картину избитого до полусмерти Гриши, он вместо Нейта лежал на холодном бетоне, харкаясь кровью и задыхаясь. А перед глазами разбитого Гриши образ Лотти, над которой надругались трое уродов. Она лежала в полу бреду в разорванном платье, не осознавая ничего. Её прекрасные рыжие волосы потускнели и разбрелись по лицу, скрывая побои. Эти мысли вызывали тошноту, холодный пот проступил на лице, а он сам побелел.
«Я вмешался, чтобы не допустить такого… поэтому это и было единственно верным выбором. Иначе я больше никогда не смог бы взглянуть на их улыбку. Не увидел бы её и у Розы с Эли. Если бы не я, то всё вокруг бы погибло. Почему я забыл это? Почему забыл такое важное желание защитить? Мной двигало именно оно, лишь это стремление заставляло меня вырваться из кокона, чтобы изменить мир. И им же я должен руководствоваться сейчас, взять ответственность. Принять бремя, которое не желаю, но которое должно лечь на мои плечи. Хочу ли я увидеть счастье этих людей? Хочу ли защитить? Я их не знаю, мы чужие, но всё равно. Из всей это безликой толпы, я хочу показать чудесный мир Тибону. Хочу, чтобы мальчик-изгой нашёл себе дом, как и я. Но он никогда не сможет улыбаться, если я оставлю их тут… Всё-таки я неисправимый эгоист, если подумать. Я готов пожертвовать собой, чтобы остальные чувствовали себя в безопасности, только потому что если будет не так, то я сам чувствую себя паршиво… Человек высшего эгоизма прямо-таки».
И тут внутри у него всё переменилось, казалось, что он немного разобрался в себе. Познал крупицу своей необъятной души, и это дало ему уверенности. В тот момент Нейт нашел, ради чего ему стоит действовать.
– Я понимаю вас и ваши страхи, – ответил Нейт. – И я готов уйти. Но прежде я спрошу. Кто хочет идти со мной? Кто хочет увидеть будущее, где нет страха перед Пустошью и её демонами? Если есть такие, то я сделаю всё, чтобы показать вам дивный новый мир, что создало человечество!
Тибон не раздумывал, он сразу вышел вперёд, восхитившись другом. Остальные же окончательно убедились в Нейте, как новом центре, альтернативе их привычной жизни. И, последовав примеру Тибона, ещё человек десять самых молодых сделали шаг в их сторону. Старейшины устрашились фигуре Нейта вновь. Он был для них человеком, который всяким своим действием изменял саму реальность, начинал новую эпоху. И в какой-то степени это было правдой. Как только Нейт решался войти в этот мир, как мир расступался перед ним, сменяя свой прежний маршрут.
Через несколько дней группа во главе с Нейтаном двинулась в путь, на котором их ожидало то, с чем юный предводитель не был готов встретиться. Стоило только Нейтану вступить в Пустошь, как она начала менять его, и этот процесс ещё не закончился.
VI
Наше время. Зима 219-ый года со дня открытия Пара Земли.
– И на основании этих фактов я совместно с Григорием предлагаю распустить аристократическую юстицию и вместо неё организовать новый орган надзора за недобродетельными аристократами, – выступил Фарль.
Сейчас проходило очередное собрание высшей палаты, на котором Фарль и Гриша подняли тему неблагонадежности аристократической юстиции. Они некоторое время обсуждали этот вопрос и пришли к общему мнению. С того момента, как конфликт между ними сошёл на нет, то их отношения заметно улучшились. Теперь они могли сосредоточиться на общем деле – развитию государства. Нынешний состав совета значительно изменился спустя столько времени. Такеда Зайн Такира скончался от болезни в возрасте 73 лет, год тому назад. Примерно тогда же и Натали сложила с себя полномочия. На их места пришли Андрей Ново Думский, ранее находящийся под протекторатом семьи Зайн Такира, и подающая надежды юная аристократка Милена Двар Слуцкая. Она была потомком главы совета – короля Артемия – который занимал эту должность в прошлом веке. С тех пор Слуцкие потеряли своё былое величие и стали одной из «низких» семей. Так было, пока их под своё крыло не взял Фарль. Он и продвинул девушку в высшую палату. Милена была членом Рестеда, и хотя по статусу была выше Шарлотты, но являлась её подчиненной, представляющей в совете интересы партии. Палата спустя более десяти лет шаткости наконец достигла стабильности и паритета. Время беспрецедентного главенства Григория прошло. Каждая из семей не имела существенного преимущества над остальными. Так Зайн Такира, Кол Галланды и Ной Кэмплы имели на своей стороне по два голоса высшей палаты. Бен Кильмани же находились в позиции нейтралитета. Поэтому любое решение принималось коллегиально в действительности.
– Это, конечно, всё замечательно, – заявил Сатори. – Но не считаете ли вы, что это всего лишь смена имён. Распустим одно, создадим точно такое же, только в другой обертке. Можете ли вы предложить существенно отличительные черты новой организации от прежней?
– Я поддерживаю опасения господина Сатори, – сказал Эдмунд. – Не подумайте дурного, я лишь стараюсь избежать ненужных трат на ребрендинг.
– Мы с Фарлем предоставили структуру и цели новой юстиции, названной системой выслеживания и травления аристократов. Сокращенно «Свита», – пояснил Гриша. – Мне кажется, название говорит, какие отличия несёт в себе Свита.
– Травление? – недоверчиво высказалась Милена. – Возможно, я путаю, но это звучит крайне некультурно по отношению к людям. Они же всё-таки не тараканы, – посмеиваясь, добавила.
– Они самый, милочка, – обратился Григорий, кинув презрительный взор. – Недобродетельные аристократы даже хуже тараканов на теле общества. Пусть само название несёт в себе посыл, пусть они понимают, что с ними будет, если они посмеют поступать необдуманно.
– Во-первых, я Вам не милочка. Попрошу больше уважения. Хоть я и не так долго в совете, но наслышана о Ваших «подвигах». Время Вашего единоличного правления давно прошло. Отныне Вы такой же, как и все мы – человек.
На лице Гриши тут же появилась злая ухмылка. А вместе с ней у всех в совете пробежались мурашки. Они прекрасно знали, что даже сейчас его не стоит злить, ведь кто знает, что он может вытворить. Девушке было всего двадцать два, талант и ум завели её очень далеко, но опыта ей определенно не доставало. Кол Галланд облокотился на руку, с интересов приготовившись слушать, что дальше скажет эта юная леди. Ныне совет для него был не более чем игрой, развлечением, который скрашивал унылые будни.
– А во-вторых, я уже ознакомилась с документом и смею заметить, что методы Вашей системы крайне деспотичны. Я бы даже сказала тоталитарны. Чтобы не сотворили аристократы, они остаются людьми со своими правами. А также они имеют право на ошибку и возможность её исправления. Вы же предлагаете полное лишение их конституционных свобод. «Свита» сможет вмешиваться в частную жизнь на совершенно ином уровне. Внеплановые обыски даже чистых перед законом аристократов, допросы, полный доступ «Свиты» ко всей личной информации родственников из побочных ветвей. Вы предлагаете абсолютный контроль. При таких условиях и вздохнуть спокойно будет нельзя, – недовольным тоном высказалась.
– А Вам есть что скрывать? – парировал Гриша. – Добросовестного аристократа не смутят подобные требования, тем более факт утечки данных полностью исключается вмешательством стим-тека. Чего же бояться? – улыбаясь, спросил.
– Я боюсь лишь отсутствия гуманизма. Не связаны ли столь радикальные меры с тем, что Вы по рождению не являетесь аристократом? Может, Вы в тайне ненавидите их?
– Почему же в тайне? – ответ её удивил. – Как и любой добродетельный аристократ, я явно ненавижу нечестивых. И Вы правы. Мой статус при рождении напрямую связан с такими мерами. Я и Фарль в отличии от всех присутствующих можем здраво оценить ситуацию. Мы видим картину целиком, – тут на него внезапно напал легкий приступ смеха. – Я тут подумал, что Ваши претензии очень смешные. Вы член партии Рестеда, который борется за справедливость между классами. Кажется, такой лозунг утвердила Лотти, чтобы обойти нелюбимое политиками слово «равность». Уверен, рыжик не упустила бы возможность насолить аристократам. Вы же видно не совсем понимаете желания своего лидера. Строите из себя классового гуманиста, идеалистку, которая хочет исправить этот мир. Это даже мило… только вот последняя идеалистка в совете вызвала «возмущение теистов». Будьте милостивы, не повторите трагедию.
Слова Гриши были ядом, который медленно просачивался в душу. Никто в совете не понимал те изменения, что претерпело сознание Григория, один только Фарль предполагал. Он знал их причину, знал кто источник.
– Ваши слова – явное оскорбление! – воскликнула Милена.
– Хотя постойте, – перебил её. – Может быть, Вас смущает, что Свита распространяет своё влияние и на новообразовавшиеся партии, вроде Рестеда?
– Да как Вы смеете?!
Эдмунд, что был рядом, остановил её, чтобы она не сказала лишнего. Он посмотрел на уставший вид Григория, на его плавный ход зрачков, отражающих полное безразличие к происходящему.
– Григорий, простите за дерзость, – проговорил он. – Но разрешите задать вопрос? – тот махнул рукой. – Вы пьяны?
– Не пьян, но и не трезв, – без зазрения совести ответил. – Утром промочил горло стаканчиком другим.
– Вы же понимаете, что и сами теперь подпадаете под действие аристократической юстиции, Григорий? – спокойно вступил Андрей. – Явиться в нетрезвом состоянии на заседание совета – неслыханная дерзость и явно не признак добродетели души. Что можете сказать на этот счёт?
– Не припомню, чтобы запрещалось пить аристократам. Также не припомню, чтобы фуршет в гостевом зале не был устелен алкогольными напитками. Недобродетельно было бы прийти, находясь в серьезном состоянии алкогольного опьянения. Я же напротив трезв разумом, и кто смеет заявить, что мои слова являлись ложью.
– Давайте отойдем от темы личных взаимоотношений, – попросил Фарль. – Их можно выяснять за пределами этих стен.
– Это было провокацией! – проигнорировала Милена. – Непозволительное отношение ко мне и лидеру Рестеда – Шарлотте Аллаги. Вы назвали её Лотти и рыжик, какое право Вы имели…
– Полное, – отрезал он. – Поверьте мне, я именно тот человек, который смеет называть её так и любым другим словом. Уверяю Вас, я близок с ней куда сильнее, чем Вы, Милена. Если желаете подробностей, можете уточнить у рыжика.
– Думаю, нам стоит отложить решение по поводу юстиции на следующее заседание, – заявил Андрей. – Чтобы искоренить факт неприязни, рожденной сегодняшней стычкой. А также чтобы все члены совета находились полностью в трезвом рассудке и благостном расположении духа.
– Согласен, – наконец заговорил Сатори. – К тому же предлагаю достопочтенным Фарлю и Григорию слегка пересмотреть взгляды на юстицию, чтобы удовлетворить всех недовольных.
Эдмунд, Милена и Симон поддержали их. На этом собрание закончилось. Фарль остановил Григория, когда тот проходил по коридору на пути к выходу. Он был сильно раздосадован обстоятельствами, даже разгневан.
– Что ты творишь, Гриша?! Не мог поубавить напора? Теперь будет гораздо сложнее убедить совет в необходимости Свиты.
– Брось, Фарль, – апатично произнёс аристократ. – Они примут нашу волю, как принимали всегда. Даже если дело дойдет до разногласий, то по количеству голосов проект пройдет. Уверен, Эдмунд поддержит нас, а если и нет, то не выступит против. Вопрос юстиции вне его интересов.
– Григорий, нам нельзя возвращаться ко временам, когда количество голосов было превыше общего решения. Такой подход неверен, – он остановился и помассировал переносицу. – Я понимаю, Гриш… тебе тяжело после всего и всё-таки…
– НИХРЕНА ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ!! – крикнул он и тут же опомнился. – Прости… само вырвалось. В общем, не переживай по пустякам, я всё улажу.
Он пошёл вперёд, пока Фарль решил уладить разногласия с Миленой. Григорий ступал дальше, углубившись в себя, но он внезапно затормозил, когда увидел знакомое лицо. Лицо, которое вызвало у него острую боль. Молодой человек в черном фраке и синем галстуке стоял напротив него, держа в руках букет белых златоцветников. Второй рукой он опирался на трость. От него последовала легкая невзаимная улыбка.
– Что ты здесь забыл? – выпалил Гриша.
– Пришёл навестить старого друга, зачем же ещё? Я был у тебя дома, но, как видишь, тебя не застал. Лишь после вспомнил о том, что сегодня собрание.
– Навестил? – саркастично выдавил он. – А на этом позвольте откланяться.
– Дела… понимаю, – с грустью произнёс. – Вот прими это, – он протянул букет. – Я не смог прийти на годовщина, извини. Тебе приходится нелегко, должно быть. Надеюсь, этот скромный подарок приподнимет тебе настроение. Это златоцветник. На языке цветов он означает…
Григорий агрессивно выбил цветы из его рук, и лепестки разлетелись по полу. Словно первый снег они окропили собой паркет.
– Я ЗНАЮ ИХ ЗНАЧЕНИЕ! – оборвал Гриша. – Поверь, мне ни капли не легче от твоего сочувствия. Поэтому катись в ад, – сказал и обошёл его.
– Уже был. Не понравилось, – его голос отозвался печалью, сродни той, что таится в душе Григория.
Кол Галланд стиснул зубы и молча ушёл. Молодой человек кое как присел на корточки, чтобы прибрать беспорядок. Ему в этом помог подошедший Фарль. Милена стояла позади и лишь смотрела на это. Мужчина был ей незнаком.
– Здравствуй, Фарль, – поприветствовал он. – Рад видеть тебя.
– Взаимно, – Ной Кэммпл собрал букет. – Прости, но нам нужно идти, – тот одобрительно кивнул.
Фарль проводил друга поклоном. После уже на подходе к Атмосу раздался звонок с телефона-гарнитуры.
– Слушаю, – ответил мужчина, ослабив галстук.
– Первый, я собрал Чисел, как ты и хотел, – заговорил Павел. – К полуночи они прибудут в намеченное место. Тебя ожидать?
– Само собой, у нас много тем для обсуждения, – холодно произнёс Первый. – Всё идет по плану?
– Наши люди повсюду. Они контролируют каждую структуру, нет повода для волнений. Нам стоит пригласить крота из совета? Полагаю, он также захочет послушать, что ты скажешь.
– Нет, сегодня обойдемся без него, ему и так есть чем заняться. Я побывал в совете, и мне уже передали всю нужную информацию. Тут всё спокойно, его присутствие излишне. К полуночи я прибуду, а к этому моменту ты закончи дела в Рестеде.
– Понял тебя.
Первый сел в Атмос и приказал шофёру направляться в особняк.
Тем временем Милена закончила разговор с Фарлем, но на этом её работа не закончилась. Следующим пунктом в расписании было посещение центра Рестеда, который обосновался в Рабочем районе. Добравшись до него, она вошла в большое белое здание со стеклянными панелями. Количество членов партии в одной только Артеи достигало почти 20% от населения. Они, как муравьи, ползали по большим залам, похожим на маленькие ячейки с сотрудниками. Пятнадцати этажный офис целиком и полностью заполнился рабочими. Они занимались разносторонней деятельностью: благотворительность, решение социальных проблем, помощь в судебных разбирательствах по делам аристократов, защита прав пролетариата и меньшинств, и, конечно же, участием в политике. И всей этой огромной системой заправляла Лотти. Организовать рабочий процесс ей помогали Фарль и Эдмунд, по первой они были активными участниками строительства нового Рестеда. Однако финансовое благополучие во многом было заслугой самой Шарлотты. Она в своё время занялась скупкой земли и собственности, упавшей в цене в пору «возмущения». В тот период многие уехали из Артеи, Фетры и Кома – центров восстания – в более безопасные города. Этим и воспользовалась Лотти.
