Александр Чиненков
По ту сторону жизни
Укрывшись одеялом, он закрыл глаза и уснул. Во сне он вздрагивал, вздыхал и стонал, как от мучительной боли. Появившаяся в палате медсестра сделала ему укол.
Он посмотрел на свои руки, они тряслись. Ноги тоже тряслись, и он ничего не мог с этим поделать. Его потревожил звук подъехавшей машины и гудок клаксона за окном. У входа стояла легковая машина, из которой выходили люди.
Он покачнулся на ватных ногах и едва не рухнул на пол, но устоял, схватившись за подоконник. Голова загудела как наковальня, когда по ней ударяют молотом. И в этот момент в палату кто-то вошёл. Он медленно обернулся.
– Вижу тебя на ногах, и это радует, Кузьма Прохорович! – сказал вошедший. – Вот решил навестить тебя и поговорить… Ты понимаешь меня?
Услышав голос, он вздрогнул.
– По-о-о-шёл вон!
– Значит, понимаешь, – ухмыльнулся вошедший. – Ты уже неделю в дурильнике и… Хочу сказать, что выглядишь неплохо, хотя… Может быть, ты всё-таки сознаёшь, что нездоров?
– Я здоров, – сердито возразил Кузьма. – То дерьмо, которым меня накачивают, угнетает моё сознание, но не волю.
– Да, ты держишься молодцом, но это ненадолго, – сказал «гость». – Уже скоро из тебя сделают растение, и… Ты больше не сможешь доставлять нам проблем своим упорством.
– А как же чистая кровь? – огрызнулся Кузьма. – Ты ведь говорил, «товарищ Рахимов», что кровь для переливания должна быть чистой, а если её смешивают со всяким дерьмом…
– А! Ты всё ещё узнаёшь меня! – ухмыльнулся Азат. – Ну, раз так, то я просвещу тебя. Действие этих препаратов, которые ты называешь дерьмом, имеют необратимый характер. Ты понимаешь, что значит «необратимый», а? Это значит, что даже тогда, когда они полностью уйдут из твоей крови, тот эффект, который они произведут, останется. Ясно? И ты будешь растением с идеально чистой кровью.
Малов некоторое время стоял с закрытыми глазами и, чтобы не упасть, цеплялся за подоконник. Что ещё говорил Мавлюдов, он не слышал. Азат в конце концов замолчал и, пожимая плечами, вышел из палаты.
Как только за ним закрылась дверь, Кузьма вздохнул с облегчением. Ему уже до тошноты надоел «товарищ Рахимов» со своим тщеславием, самолюбованием, жёстким непоколебимым эгоизмом. Кузьме казалось, что всё происходящее с ним – кошмарный сон. Ну не может же быть такая чудовищная несправедливость! Он вспоминал детство, Мадину, свою несчастную любовь к этой безвременно ушедшей из жизни девушке.
Было уже поздно, когда в палату вошёл санитар.
– Вставай и на выход, – сказал он громоподобным голосом. – Поживёшь в другом месте, здесь будут делать ремонт.
Не протестуя и не возражая, Кузьма следовал за ним до тех пор, пока тот не остановился перед какой-то дверью.
Кузьма осмотрелся. Мрак, царящий в палате, не позволял ему хорошо разглядеть новое «место жительства».
На кровати у левой стены кто-то шевельнулся. «Понятно, эта “лежанка” занята, – подумал Кузьма. – Значит, моё место напротив…»
Он присел на краешек кровати и задумался. Голова работала хорошо, и это его радовало.
То, что он в психушке, Кузьма понял сразу, когда проснулся не в камере, а в больничной палате. Бороться с очередной непредсказуемой блажью Мавлюдова он не мог, и ему оставалось только смириться и терпеть…
– Кузьма, – позвал его с соседней кровати тихий женский голос, и он подскочил, опешив от неожиданности. – Кузьма, подойди, я умираю, любимый… Подойди, я хочу проститься с тобой…
– Нет, не может быть! – замотал он головой, пытаясь избавиться от наваждения. – Алсу, ты это или я грежу?
– Да, это я, муж мой любимый, – ответила она. – Я уже думала, что больше никогда тебя не увижу, но ты здесь и… Я говорю с тобой…
Кузьма понял, что никакого «ремонта» в его палате не планировалось. Просто Азат хотел, чтобы два его новых «пациента» оказались в одном помещении. Но зачем?
* * *
Ночь Азат Мавлюдов провёл в психбольнице. Он допоздна засиделся за беседой с главврачом и не хотел трястись в машине, возвращаясь домой.
Азат устал от ожидания проверки своей лаборатории, но… За минувшую неделю никто и носа не показал. Закрыв глаза, он вспомнил о Кузьме Малове, и лицо его приняло озабоченное выражение. «Как он плохо выглядит, – подумал Азат. – Хотя по-прежнему в своём уме. А Нестор Павлович уверял, что за неделю слепит из него полного идиота…»
Он вздохнул, почувствовав разочарование, и упрекал себя, что связался с Маловым. Азат изо всех сил старался унизить и раздавить этого верзилу, которого ненавидел. Но ничего, скоро он заберёт его обратно в лабораторию, посадит в камеру и добьётся своего!
Воспрянув духом, Мавлюдов принялся обдумывать варианты мести давнему врагу. Голова его усиленно работала, и план с всё большей чёткостью вырисовывался перед ним.
Азат судорожно вздохнул и взглянул на часы. Всё в нём ходило ходуном. Вошёл главврач.
– О-о-о? Вы ещё в постели, Азат Гумарович? Пора… пора вставать, милый мой.
Лёгкая дрожь пробежала по телу Азата. Хмуро глянув на собеседника, он сказал:
– Вы мне вчера так и не удосужились сказать, Нестор Павлович, почему пациент, которого я временно доверил вам для проведения определённой работы, всё ещё в адекватном состоянии?
Главврач смущённо промолчал и присел на стул.
– И это, несмотря на ваше заверение, что сделаете все, как надо? – продолжил Азат, стиснув зубы.
Нестор Павлович достал из кармана халата носовой платочек и обтёр им раскрасневшееся лицо. По своему характеру он был человеком напористым и упрямым, которого смутить было нелегко, однако в присутствии Мавлюдова всегда терялся и выглядел глупо.
– Я ничего не могу поделать, – сказал он спустя пару минут. – У этого великана железный организм. Наши препараты на него практически не действуют!
Нервы Азата не выдержали, он вышел из себя.
– Чего ты тут мне впариваешь, хоть сам понимаешь?! – закричал он, вскакивая с кровати. – Я согласен, что у него железный организм, согласен, что он может справиться с любыми болезнями, но только телесными! А его мозг… Его мозг, как мозг любого существа, не может противостоять психотропным препаратам!
Вне себя от охватившего его гнева, Азат подскочил к главврачу, замахнулся, но не ударил – не хватило духу.
– Бездарность, ремесленник, тупица! – выкрикнул он, задыхаясь. – Ты забыл, чем обязан мне? Чего прячешь глаза, я тебя спрашиваю? Я вытащил тебя из вечных заместителей, а ты… Ты не можешь сделать для меня то, что любой лекаришка сотворить в состоянии.
В сердцах он схватил главврача за руку и вытолкал в коридор.
– Ещё неделю тебе срок! – крикнул он ему вдогонку. – Иначе… – он с треском захлопнул дверь.
В комнате наступила тишина. Азат уселся на кровать, всё ещё тяжело дыша и бормоча под нос проклятия в адрес Крыгина.
Некоторое время он сидел неподвижно, пытаясь сосредоточиться, затем встал, оделся, но умываться не стал. Он всё ещё ощущал в себе злость, усталость и физическую слабость. Тело казалось невесомым и…
«О Всевышний, я превращаюсь в развалину, – подумал он, увидев своё отражение в большом зеркале на стене. – У глаз морщины, облысел… И зачем я растрачиваю свою жизнь на всё это? Я превращаюсь в старика, а цель, которую перед собой поставил, всё ещё недостижима. Кто-то наслаждается жизнью, пользуется всеми её благами, а я… Я торчу в этой дремучей стране, пытаюсь достичь чего-то, лечу стареющих выродков, а что взамен? Чего достиг я за эти годы?»
Азат провёл рукой по лбу, словно отгоняя мрачные мысли, но они не спешили покидать его. «Да-а-а, я не только постарел, но и сделался не в меру нервным, – подумал он. – Меня возмущает рутинная жизнь в изменившейся до неузнаваемости стране, пустая трата времени, бесцельная работа во имя чего-то? Вот тебе и “светлая жизнь”, которую “выстроили” большевики. Во всём – ложь, стремление пустить пыль в глаза “загнивающему” враждебному Западу…»
Занятый своими мыслями, Азат сидел на кровати, когда раздался стук в дверь и вошла медсестра.
– Вас спрашивает какая-то женщина, – сообщила она.
Азат, дёрнувшись, очнулся от задумчивости.
– Женщина? – переспросил он. – Но-о-о… Я никого не жду.
Медсестра пожала плечами.
– Так что ей сказать, чтобы уходила?
– Н-нет, пусть заходит, – сказал Азат, и сердце его болезненно сжалось. «Кто же это может быть? – подумал он. – Кто может искать со мной встречи в больнице для умалишённых?»
Дверь открылась, и в комнату вошла…
– Это я, товарищ Рахим, узнаёшь? – спросила женщина увидев, как вытянулось лицо Мавлюдова. – Не застала тебя ни дома, ни в лаборатории, вот и решила приехать сюда.
– Я р-рад вас видеть, – выдавил из себя Азат, натягивая на лицо радушную улыбку. – Гм-м-м… Прошу меня простить, но что-то не припомню, чтобы мы с вами были знакомы.
– Тогда давайте знакомиться, – хмыкнула гостья. – Меня зовут Маргарита. В городе Верхнеудинске я больше известна под другим «именем». Меня там называют товарищ Шмель!
Услышав это, Азат побледнел и попятился.
Женщина была в строгом чёрном костюме. Красивое лицо, властный взгляд пробудили в памяти Азата давно минувшие дни: он вдруг вспомнил её молодой, но очень опасной особой, и те далёкие времена…
– Присаживайся, товарищ Шмель, – сказало он. – А ты изменилась! Прости, но я сразу и не узнал тебя, хотя… Ты всё такая же красавица, как и прежде.
Маргарита прошла к столу, села на стул и положила на колени сумочку.
13
Тишину в палате нарушали лишь рыдания Алсу.
Прислонившись спиной к стене, Кузьма держал на коленях её голову. Они оба знали, что это последняя встреча в их жизни, но не говорили об этом, не утешали друг друга, не обнадёживали, инстинктивно ощущая, что сейчас любые слова ободрения были бы обманом…
– Алсу! – тихо позвал Кузьма, проведя ладонью по голове жены. – То, что ты мне рассказала, ужасно. Этот подонок мстит мне понятно за что, но почему он тебя не оставляет в покое?
– Он мстит и мне, – хрипло прошептала Алсу. – Он мстит нам обоим. Но-о-о… теперь это уже не имеет значения.
– Наверное, да, – вынужден был согласиться Кузьма. – Нам даже бежать отсюда нет смысла, да и некуда. Я «враг народа», а ты моя жена… – он с нежностью погладил горячий лоб супруги. – Официально нас уже нет в этом мире, так не раз говорил мне Азат.
– Как мы счастливо жили, Кузьма, вспомни, – прошептала Алсу. – Бродили по городу… А я полюбила Ленинград, Кузьма… Как хорошо, что меня похоронят не где-нибудь в тайге, а в этом прекрасном городе, – последние слова она произнесла с трудом и едва слышно, но Кузьма услышал её.
Он промолчал. Он ничего не мог сказать жене, так как и сам не знал, что может с ним случиться в ближайшие минуты. Лёгким покашливанием прочистив горло, он спросил:
– Алсу, дорогая, почему ты говоришь таким тоном, будто умирать собралась? Ты вот что, старайся не думать о плохом! Больше думай о хорошем и надейся на чудо… Кто знает, может, оно…
– Кузьма, я уже не надеюсь на чудо, – тихо сказала она. – Я умираю, Кузьма… Альбина оставила мне немного яда, и я…
– Ты что, приняла его? – всполошился Кузьма.
Алсу промолчала, и он немного успокоился.
– Ты нашла яд, – сказал Кузьма спустя минуту, – так выброси его. Самоубийство – это грех… Бог подарил тебе жизнь, и ты должна бороться за неё до последнего!
Он замолчал, ожидая услышать жену, но она безмолвствовала. Кузьма решил, что Алсу дремлет, и продолжал говорить тихо, нежно, прикрыв глаза и вспоминая лучшее, что было в их совместной жизни. Он говорил, говорил и говорил, поглаживая Алсу по голове, не зная, что она уже едва дышит.
Вдруг Кузьма почувствовал, что произошло нечто непоправимое. Приподняв голову жены, он встал с кровати и склонился над ней. Лицо Алсу было пепельно-серым, дыхание едва уловимым, глаза закрыты.
Сердце Кузьмы защемило от горя. Он понял, что супруга не только нашла, но и приняла яд, и что Азат знает всё. Потому и произошло это переселение в палату к Алсу, чтобы Кузьма видел, как жена умирает! Азат хотел, чтобы его враг видел и страдал! Ведь увидеть своими глазами будет в тысячу раз больнее, чем выслушать рассказ, пусть даже самый издевательский!
Кузьма встал у кровати на колени.
– Алсу, любимая, что же ты наделала, – прошептал он со стоном. – Хотя, видимо, и я скоро отправлюсь за тобой следом…
Алсу приоткрыла глаза.
– Прости, если бы ты пришёл чуточку раньше, – прошептала она. – Если бы пришёл ты пораньше, то я, может быть…
Слёзы выступили на глазах Кузьмы.
– Нам всё одно не спастись, милый мой, – прошептала умирающая. – Уж лучше так, чем терпеть издевательства негодяя…
Кузьма всхлипнул. К горлу подкатил ком горечи, и он не мог говорить. В порыве неутолимого горя он склонился над женой и поцеловал её.
– Ну, вот и всё, – всхлипнула она слабо. – Всё горит и голова туманится… Прощай, Кузьма, я всегда любила и люблю только одного тебя. Я…
И тут по её телу пробежала дрожь, она дёрнулась и затихла. Кузьма в отчаянии замотал головой, слёзы заструились по его заросшим щетиной щекам. И вдруг лицо его исказилось, стало похожим на страшную злую маску. Взгляд блуждал, как у безумного и… Кузьма грузно осел на пол, лишившись сознания.
* * *
– Когда ты приехала в Ленинград, Маргарита? – поинтересовался Азат, с опаской покосившись на гостью.
– Я уже сутки в этом прекрасном городе, – ответила та спокойно.
Она улыбнулась и сразу же стала ещё красивее. Серьёзное выражение, делавшее строгим её лицо, исчезло.
– Не знаю, как ты, но я рада тебя видеть, товарищ Рахимов, – продолжила гостья. – Признаюсь честно, я с интересом следила за твоими успехами в области медицины, а ты, конечно, забыл о моём существовании.
– Нет, – солгал Азат. – Мне известно, например, что ты… Ты, наверное, продолжаешь служить государству в правоохранительных органах?
– В НКВД, – добавила Маргарита с ухмылкой.
– Но это замечательно, товарищ Шмель, – заискивающе заулыбался Азат. – Да ты…
– Всё, хватит, – отрезала гостья с неожиданной силой. – Я люблю свою работу и только ею и живу.
«О Всевышний, – подумал со страхом Азат. – Да она теперь ещё страшнее, чем прежде!»
Маргарита скривила презрительно губы, глядя на него.
– Ты не ждал меня, а я вот перед тобой красуюсь, – сказала она спокойно. – Если ты считаешь, что я заглянула к тебе проездом, то полный глупец.
– Нет, я так не считаю, – замотал головой Азат. – Только в толк никак не возьму, какое такое неотложное дело привело тебя ко мне?
– Всему своё время, – хмыкнула Маргарита. – Скажу откровенно, я не частый гость в Ленинграде и у меня здесь нет знакомых и тем более друзей.
Азат во все глаза смотрел на гостью и никак не мог поверить, что перед ним та самая фанатично-пламенная революционерка из Верхнеудинска, которая, не моргнув глазом, могла застрелить кого угодно. И зачем он только понадобился ей спустя много лет?!
– Может быть, ты объяснишь свой визит ко мне? – сказал он. – Я не верю, что ты в Ленинграде проездом и легко нашла меня в этом отвратительном месте?
– Да, ты не глупец, – еле заметно улыбнулась гостья. – Конечно, я здесь в командировке и не стала бы искать тебя по пустякам. Меня привело к тебе очень важное дело, по крайней мере для меня. Для начала скажи, как мне, после стольких лет, вести себя с тобой, как пишут в газетах, видным учёным и «надеждой советской науки»?
– Со мной не сложно поладить, – бесстрастным тоном сказал Азат. – Я не подвержен слабости считать себя гением. А ещё я не одержим собственной личностью и не сгораю от желания быть у всех на виду. Я далёк от тех, кто считает себя гением и ведет себя согласно присвоенному статусу.
– Понятно… Из этого следует, что мы можем поговорить доверительно и откровенно?
– Конечно, я весь во внимании, – сказал Азат. – Если ты заболела чем-то серьёзным и хочешь вылечиться…
– Нет, к счастью, я вполне здорова. И дело моё к тебе не пестрит загадками.
– Вот как? И что это за дело? – напрягся Азат, чувствуя, как рубаха на спине промокает от пота.
– Мне нужен Малов Кузьма, – глядя ему в глаза, ответила Маргарита.
– Малов?! Кузьма?! – Азат едва удержался на стуле. – А чего это вдруг ты о нём вспомнила?
– Я любила его всю жизнь, люблю и сейчас, – призналась Маргарита. – А когда узнала, что он… Короче, ты отдай его мне, и мы расстанемся хорошими товарищами, какими были в прежние годы.
– О Всевышний, да ты с ума сошла! – округлил глаза Азат. – С чего ты взяла, что он у меня? Да я его уже двадцать лет не видел.
– Твоя ложь меня забавляет, – усмехнулась гостья. – А я ничего другого и не ожидала услышать от тебя.
– Ты мне не веришь? – насторожился Азат.
– Я тебе сказала, где я служу, а дальше домысливай сам, товарищ Рахимов!
– Послушай, не говори загадками, – запротестовал Азат. – Я не тот, кого ты можешь запугать или унизить! У меня столько…
– Защитников? – расхохоталась Маргарита. – Да они тут же открестятся от тебя, как только узнают, что ты «тайный троцкист и враг народа»!
– Ты… ты… – Мавлюдов нервно облизнул пересохшие губы. – Ты собираешься меня обвинить в том, к чему я совсем не причастен?
– А почему бы и нет? – пожала плечами гостья. – Ты же обвинил Кузьму в том, чего он не совершал. Это ты подвёл его под расстрельную статью, а потом…
– Ты… ты хоть сама понимаешь, чего говоришь? – пролепетал перепуганный насмерть Азат. – Да я…
– Я знаю, что говорю, – сдвинула к переносице брови Маргарита. – Как бы ты ни лгал, как бы ни выкручивался, но тебе не удастся обмануть меня!
Сидя перед гостьей, Мавлюдов почувствовал, как затряслись поджилки. Он был недалёк от паники, но…
– Да, – сказал он. – Ты пытаешься воздействовать на меня теми штучками, которыми вы пользуетесь у себя «в застенках». Мне известно, что, попав в НКВД, человек готов признаться в чём угодно, чтобы избежать… – он осёкся и замолчал, поняв, что говорит лишнее.
– Ты хотел сказать «пыток»? – ухмыльнулась Маргарита.
– Нет-нет! – замахал руками Азат. – Ничего подобного я не имел в виду!
– Знаешь что, давай-ка прекращай испытывать моё терпение, «товарищ Рахим», – вдруг потребовала гостья. – Отдай мне Малова, и ты избежишь все неприятности, которые я для тебя подготовила, даже не соприкоснувшись с ними. Не захочешь по-хорошему, то…
– Хорошо, Кузьма у меня, – глубоко вздохнув и резко выдохнув, сознался Азат. – Но-о-о… Для чего он тебе?
– А вот это не твоё дело, – поморщилась Маргарита.
– И всё же как ты прознала про него и… про меня тоже? – вкрадчиво поинтересовался Азат. – Он же…
– Я знаю всё, – сказала гостья, взглянув в бегающие глаза Мавлюдова. – Мне известно, как ты нашёл некого Антона Мартынова, признал в нём Кузьму Малова и объявил его «врагом народа»! Его арестовали, провели формальное следствие, но до суда дело не дошло, а обвиняемый Малов будто в воздухе растворился. К нам в Управление пришёл запрос на Малова из Ленинграда, и… Мне продолжать или ты сам домыслишь всё мною недосказанное?
– Да, мне всё понятно, – кивнул удручённо головой Азат. – Этот запрос…
– Остальное про «исчезновение» Малова мне уже досказал здесь некто товарищ Гарин. Тебе хоть о чём-то говорит эта фамилия?
– Много о чём, – снова кивнул Азат. – Только почему он с тобой был так откровенен?
– Об этом спросишь у него самого, – вздохнула Маргарита, вставая. – А сейчас веди меня к Малову. Живо!
– Но-о-о…
– Я же просила не злить меня, «товарищ Рахим»! Мои руки так и чешутся от желания оторвать тебе голову…
14
Когда Малов пришёл в себя, тела Алсу в палате уже не было. Мужчина в белом халате открыл дверь и невольно содрогнулся, увидев пациента.
– Я искренне жалею вас, – сказал он. – Однако помочь ничем не могу, поймите меня…
Кузьма лежал на кровати. Сделанная ему инъекция ещё продолжала действовать: он не чувствовал боли, но не мог ни сидеть, ни стоять.
– Где моя жена, доктор? – хриплым, срывающимся голосом произнёс он. – Куда вы её дели?
– Тело перенесли в морг, – вздохнул врач. – Через пару часов сделаем вскрытие, чтобы установить причину смерти.
– Нет, не надо вскрытия, – слабо запротестовал Кузьма. – Она умерла от отравления ядом.
– Увы, но мы обязаны сделать вскрытие, – пожал плечами врач. – Выяснив причину смерти, мы должны составить акт и медицинское заключение.
– А где сейчас этот, как его, «товарищ Рахимов»? – спросил Кузьма, морщась от отвращения.
– Азат Гумарович? – переспросил доктор удивлённо. – А зачем он вам?
– Я хочу убить его, – сказал Кузьма, с трудом приподнимая огромные руки. – Я хочу задушить его… Я хочу… – он замолчал, так как из груди вырвались рыдания, а из глаз хлынули слёзы.
– Увы, но здесь, в данном лечебном заведении, вам это сделать не позволят, – глядя на него с сочувствием, сказал доктор.
– А мне не надо ничьего позволения, – всхлипнул Кузьма, вытирая слёзы. – Я решил раздавить эту гадину и сделаю это! Из-за него ушла из жизни моя жена, из-за него…
– Знаете что, а давайте я устрою вам побег, – неожиданно предложил доктор. – Я укажу вам путь, как выбраться отсюда и подходящее для этого время.
Кузьма поднял на него глаза. Он был удивлён, несмотря на своё горе.
– Нет, я не хочу бежать, пока не убью этого мерзавца, – сказал он. – А потом хоть куда, хоть под расстрел, хоть в лагеря…
– Нет, это не выход, не сегодня так завтра вас заберут отсюда обратно в лабораторию, а оттуда вам не выбраться никогда.
Кузьма в замешательстве молчал.
– Почему вы хотите мне помочь? – спросил он после длительной паузы.
– Мой брат, когда-то давно, тоже был судебным приставом, – сказал доктор, хмурясь. – А потом он погиб во время Гражданской…
Как только он замолчал, в палату заглянула встревоженная медсестра.
– Нестор Павлович, сейчас сюда придёт Азат Гумарович с какой-то женщиной.
– С женщиной?! – удивился доктор. – С какой ещё женщиной?
– Не знаю, – торопливо ответила медсестра, оглянувшись в коридор. – Но, мне показалось, Азат Гумарович её побаивается…
– Что ж, тогда я пойду, – заторопился доктор, вставая. – Я ещё загляну, не переживайте, – сказал он, глянув на Кузьму. – Мне хочется рассказать, почему я поместил вас в палату к жене. Об этом никто не знает.
Когда он вышел, Малов зарыдал, уткнувшись лицом в подушку…
* * *
Маргарита переступила порог палаты и остановилась.
Малов свесил с кровати ноги и скользнул по ней равнодушным взглядом.
– Тебе плохо? – спросила Маргарита дрогнувшим голосом. – Ты нуждаешься в помощи?
– Нет, мне хорошо, – вздохнул Кузьма, пожимая плечами. – Заботятся обо мне прилично, и жалоб не имею.
– Как тебя зовут? – спросила вдруг Маргарита взволнованно. – Почему ты здесь, а не…
– Меня зовут Антон Мартынов, – сказал Кузьма, не узнавая гостью. – А вон тот уродец, который за тобой прячется, уверяет, что меня уже нет на свете белом. Из этого следует, что я никто.
Тягостное молчание окутало палату. Маргарита продолжала стоять на месте, боясь подойти к Малову, а в её глазах потух огонь. Вдруг она обернулась и, посмотрев на Мавлюдова, сказала:
– Азат, мне надо поговорить с пациентом. Погуляй несколько минут в коридоре.
– Что-о-о?! – У Мавлюдова вытянулось лицо.
– Мне надо поговорить с Кузьмой! – повторила она строже. – Милости прошу за дверь, товарищ Рахимов!
Азат дёрнулся и испуганно кивнул. Когда он прикрыл за собою дверь, Маргарита обратилась к сидевшему с безучастным видом Малову.
– Значит, ты – Антон Мартынов? – она пожирала взглядом его бледное лицо, грустные глаза, крепкую фигуру в больничной пижаме. Кузьма и не подозревал, что женщина, которая стоит в палате, целых двадцать лет думала о нём.
– А ты узнаешь меня? – спросила она с замирающим сердцем.
– Шалава какая-то, – пожимая плечами, ответил Кузьма равнодушно.
Маргарита густо покраснела от прозвучавшего оскорбления, но не позволила себе разозлиться.
– Почему ты так решил?
– А с этим ублюдком порядочные люди не ходят, – ответил он коротко.
– Тогда… – Маргарита приблизилась к его кровати и взяла Кузьму за руку. – Кузьма, я Маргарита, вспомни? – робко попросила она, вся напрягшись.
– И что с того? – пожал он плечами. – Если это ты, «товарищ Шмель», то очень сильно изменилась и мало напоминаешь ту женщину, которую я знал когда-то…
Лицо Маргариты потемнело. Волнение обессилело её, мешало здраво мыслить и что-то говорить.
– Чего ты приехала? – с трудом спросил наконец Кузьма. – Чего вы все собираетесь вокруг меня, гады ползучие? Шла бы ты отсюда, «товарищ Шмель», мне и без тебя тошно.
– Не гони меня, – сказала спокойно Маргарита. – Зло срывай тоже на ком-нибудь другом. Не я тебя сюда упрятала и… В общем-то, я приехала за тобой.
– Я так и понял, – проворчал Кузьма угрюмо. – А ты куда собираешься меня определить? В какую смрадную клоаку засунуть?
– Я приехала, чтобы освободить тебя, – усмехнулась Маргарита. – Я хочу увезти тебя отсюда.
– Так я тебе и поверил, – зло огрызнулся Кузьма. – Этот чёртов «товарищ Рахимов» собирался сделать меня донором. А что замыслила ты, «товарищ Шмель»?
– Не бойся, не ужалю, – поджала обиженно губки Маргарита.
– Ты «не ужалишь»? Сомневаюсь, – хмыкнул Кузьма. – Я не забыл, как ты, двадцать лет назад, с наслаждением отравляла мне жизнь.
– Я? – Маргарита опустила голову. – Я была фанатично предана революции и ставила свой долг перед ней превыше всего! Извини, если это отравляло тебе жизнь, но тут уж ничего не поделаешь.
– А что сейчас? Поостыла твоя буйная головушка? – хмыкнул Кузьма. – Чего ради ты вспомнила меня?
– Неправда, все эти годы я думала о тебе, – вздохнула Маргарита. – Сколько раз пыталась, но так и не смогла выбросить тебя из своего сердца.
– Ложь… Впрочем, ты всегда мне лгала, – усомнился Кузьма. – Тебе не привыкать делать это…
– Может быть, ты и прав, – пожала плечами Маргарита. – Я бы, наверное, смогла бы заставить себя забыть тебя, но не могла это сделать по семейным обстоятельствам.
– Вот как? – изумился Кузьма. – И что это за обстоятельства?
– Мне не давал забыть тебя наш сын Дмитрий, – вздохнула Маргарита. – Он как две капли воды похож на тебя. Весь в тебя уродился…
Услышав такое, Кузьма лишился дара речи, в голове все спуталось.
– Врёшь!
– Нет, это правда, – усмехнулась Маргарита. – Вот поэтому я не застрелила тебя в тайге, когда ты уходил с Бурматовым в Китай. Не смогла выстрелить в отца своего ребёнка. Диме тогда было уже почти два годика.
– Врёшь! Врёшь! Ты всё врёшь, гадина! – закричал в исступлении Кузьма. – Ты решила поиграть на моих чувствах?
Ничего не говоря, Маргарита расстегнула сумочку и достала несколько фотографий:
– Смотри… Никакие слова не смогут убедить тебя больше!
Дрожащими руками Кузьма взял снимки и… На первом был запечатлён крупный карапуз, лежащий на руках матери. Маргарита, счастливо улыбаясь, прижимала его к груди с такой нежностью, какой может обладать только мать, держа на руках любимого ребёнка.
На других фотографиях Дмитрий был запечатлён в школьной форме. Он уже был сильно похож на Кузьму, и это бросалось в глаза.
Затем фотографии выпускного класса, в военной форме, видимо, Дмитрий пошёл служить в армию. Ну а далее… На последнем снимке Кузьма увидел себя двадцать лет назад, когда он…
– Этого не может быть, – прошептал Кузьма, закрывая глаза. – Я уже смирился, что у меня нет детей, и никогда не будет, а тут…
– Нам пора уходить, – беря из его рук фотографии, бережно опустила их в сумочку Маргарита. – Все вопросы потом, а пока нам нельзя задерживаться.
– Но-о-о… не могу я так вот, – пробормотал Кузьма растерянно. – У меня здесь жена. Она мертва и я…
– Что, Алсу умерла? – неподдельно удивилась Маргарита. – А что с ней?
– Она руки на себя наложила из-за этого мерзавца, – кивнул в сторону двери Кузьма. – Он довёл её до такого состояния, и я…
– Теперь её уже не вернёшь, – заторопилась Маргарита. – Давай решайся, и мы быстро уходим…
* * *
Когда Маргарита бесцеремонно выставила его за дверь, Азат матерно выругался и с видом побитой собаки побрёл в сторону медсестринского поста. Ему захотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом и осмыслить, что же всё-таки происходит.
Но неожиданно план его был нарушен. Проходя мимо поста, он услышал, как зазвонил телефон.
Азат остановился. На звонок должна была бы ответить дежурная медсестра или какой-нибудь санитар на худой конец, но на посту никого не было. А телефон продолжал звонить. Пожав плечами, Азат взял трубку.
– Алло, кто это? – прогремел требовательный голос старшего майора госбезопасности Владимира Гарина. – Немедленно доложите, с кем я разговариваю, чёрт вас подери!
– Э-э-это я, товарищ Рахимов! – доложил Азат. – Я…
– А ты чего там делаешь? – воскликнул раздражённо на другом конце провода Гарин. – Там что, все страшно заняты, что к телефону подойти некому?
– Выходит, что так, товарищ майор, – усмехнулся Азат. – На посту никого нет, и я, проходя мимо…
– Хорошо, может быть, это и к лучшему, – несколько сбавил тон Гарин. – Ты вот что, не поднимая шумихи, постарайся узнать, не появлялась ли в психушке некая особа, называющая себя служащей НКВД, товарищем Шмель?
На Азата словно выплеснули ушат ледяной воды. Он побледнел, вытянулся и едва не выронил трубку.
– Эй, чего ты там, Мавлюдов? – закричал майор. – А ну отвечай на мой вопрос!
– Да, я видел здесь какую-то женщину, – пробормотал Азат оглядываясь. – Может, она именно та, кто вас интересует?
– Давай не будем выяснять, та или не та! Я приказываю тебе задержать её, Мавлюдов! – потребовал Гарин. – Сам лично не пытайся, санитаров побольше возьми!
– Она что, так опасна? – поинтересовался Азат, снова оглянувшись. – Она что, может…
– Да она только пальцем шевельнёт, и от тебя мокрое место останется! – «успокоил» его майор. – Кстати, она очень тобой интересовалась…
– Мной? – сделал вид, что очень удивился Азат.
– Только в обморок не падай, – ухмыльнулся Гарин. – Она очень опасная и дерзкая преступница – троцкистка! Только попробуй её проворонить!
– Постараюсь оправдать ваше доверие! – поспешил заверить Азат. – Только потом, когда её схватим, что делать прикажете?
– Связать, обезвредить и меня дожидаться, – ответил майор. – Я уже за ней выезжаю…
Связь оборвалась, и Азат осторожно положил трубку на рычаг. «Ну и дела! – подумал он. – Эта Шмель опасная преступница?! Да ведь она в Верхнеудинске… да ведь она…»
Он зажмурился, не зная, что делать. Приказ майора был настолько ошеломляющим, что было трудно его осмыслить, но ослушаться Гарина он не мог. «Немудрено и самому угодить за решётку, если упущу эту волчицу, – подумал Азат, направляясь на поиски санитаров. – Сейчас вон как метут энкавэдэшники! Чуток оплошал, и ты “враг народа”, а с таким клеймом…»
Он прошёлся по коридорам и собрал пятерых скучающих санитаров. Они весело рассмеялись, когда Азат объяснил, что необходимо задержать женщину, опасную преступницу. Недоверчиво переглядываясь и перешучиваясь, санитары последовали за Азатом к палате Малова.
Они выстроились рядком в коридоре, когда Мавлюдов распахнул дверь палаты и замер в проёме.
