Александр Борисович Пушко
Капитан и Хранители Души
Глава 17. Хранитель Души.
Как вы, сэр? – Что ж, я умираю, Эндрю. В остальном – прекрасно(c).
Айзек Азимов.
Албор Двааут знал, что, когда люди узнавали о его странной прихоти, за его спиной начиналось удивлённое перешёптывание.
–Ты шутишь? 26 век и натуральное сердце на второй сотне лет от роду? Как такое возможно! И зачем?
И вправду операция по замене сердце занимала от силы 10 минут. Многие делали её сразу по завершении формирования организма, к совершеннолетию, вместе с извлечением чипа автоматического самосохранения и формирователя базы знаний. Сам Албор отшучивался на вопросы недоумевающих коллег: «Пока во мне сердце, данное мне при рождении, я по старинке могу сослаться на него, мол, люблю всем сердцем, сердце подсказало, а то и свалить на него, мол, ой, что-то сердце прихватило или чует моё сердце, что-то тут нечисто».
Сердце и вправду иногда прихватывало, и он с грустью думал, что когда-нибудь настанет день, и его прооперируют экстренно какой-нибудь мобильный Центр здоровья и благополучия, и на его возражения не посмотрит. Хотя с другой стороны, ведь позаменял же он суставы, хрусталики, барабанные перепонки и ещё что-то, что уж и сам не помнил. И только удобнее стало.
Работал он в практическом центре экстра-событийной археологии. С тех пор, как было открыто поле исторической напряжённости, люди перестали копать наугад или по наводкам из древнейших, не всегда правдивых летописей. Находя возмущения этого поля, этакий слепок человеческих страстей и эмоций, можно было с практически стопроцентной точностью сказать, что в данной конкретной точке имело место важное для истории событие. Сканирование на месте, конечно, могло показать достаточно точно временной диапазон события, а могло и не показать. И тогда, порою, даже после грандиозных событий, найти вещественные свидетельства было невозможно, время могло безвозвратно стереть следы, бумага испепелится, ткань истлеть, даже камень рассыпаться. И тогда учёные уходили ни с чем после дней и недель раскопок. Албор даже немного завидовал своим коллегам из отдела практической геологии отыскивающих свалки полимеров. Вот уж чьи экспонаты не боялись ни сотен, ни тысяч лет.
Несколько последних недель Албор работал в институте и даже немного заскучал, как вдруг пришло сообщение, что совсем недалеко найдено место потенциально интересное в нескольких исторических эпохах, с отпечатками очень сильной активности индивидуумов, что редко имело место. Обычно такое происходит в местах притягивающих людей, центрах цивилизации в то или иное время. Но здесь и сейчас-то был маленький провинциальный городок с населением всего в несколько сотен миллионов, и насколько успел Албор выудить информации из базы знаний, здесь никогда не было сколько-нибудь исторически значимых населённых пунктов. Ладно, появилась возможность покинуть опостылевший офис, надо ехать. Разомну старые кости.
Правда, ехать пришлось в одиночку, никто не выявил желания лететь на столь малоперспективное место. Тут и лёту-то 2000 километров, от силы минут пятнадцать, совсем разленились вы, друзья-коллеги. На месте он определился с районом поиска. Слава богу, никаких строений тут не было. Обширная парковая зона под изоклиматическим колпаком, с редкими посетителями, приезжающими поглазеть на дикорастущую природу. Возвратившись, домой в мегаполисы с нарезанными чёткими, как клумбы, внутренними лесозонами, они будут взахлёб рассказывать о своих приключениях в местах где "не ступала нога человека".
Усмехнувшись своим мыслям, Албор пошёл к отметке на картвизоре.
Наибольший скачок поля находился на возвышенности, густо поросшей травой, но при этом не имеющий ни одного деревца. Как будто неуютно они себя здесь чувствовали. Албор тоже почувствовал неясный толчок, ощущение, что внутри запустился какой-то метроном. Он невольно прислушался к своему пульсу. Только не сейчас, пробежала мысль, сглазили-таки! И он отогнал от себя опасения. Надо занять себя работой!
***
А в это время в каком-то полукилометре от земли две высших субстанции с интересом наблюдали за происходящим.
–Ох и понастроили твои подопечные всякой ерунды, к чему все эти купола, экраны, от чего они отделяются, ведь они сами часть этой природы!?
–Ладно тебе бухтеть, ты вообще должен быть в предвкушении, ведь счёт 2:2, и этот прожил почти 200 лет, прежде чем получил вызов. Он и дожил-то чудом, вот-вот сердце откажет.
–Постой, ты что подглядывал!?
–Нет, конечно, ты сам посмотри, его сердце на исходе, еле дышит, бедолага.
–Помнится, один твой прошёл через истязания, провисел на кресте, получил удар копья в печень и ничего, ходил ещё потом, тебя восхвалял.
–Я устал тебе повторять, он дотянулся до Аккумулятора.
–Опять ты про своё, я ему про Фому, он мне про Ерёму.
Надо сказать, что Первые всё больше пропитывались человеческой культурой, и Навигатора это уже даже перестало беспокоить, он охотно вворачивал заимствованные высказывания.
–Ладно, давай смотреть. Он уже близко. Ты и так растянул испытание на тысячу с лишним лет! Уже и церкви-то нет лет сто с лишним.
–Технически фундамент церкви – камень закладной на месте, и артефакт тоже. Ты же знаешь, что запрятано там, и вся эта внешняя атрибутика, всего лишь ширма.
–Ты тоже знаешь моё особое отношение к России и почему. Они постоянно в движении, они производят столько боли, страданий, душевных метаний, перемен и революций, они как настоящий генератор постоянно крутятся. И Аккумулятору, я уверен, ещё нигде не было так хорошо.
***
А в это время Албор развернул сканер и начал анализировать поступающую 3D проекцию. Сканер метр за метром, слой за слоем углублялся в землю. Несомненно, земля скрывала какое-то здание, точнее останки, практически фундамент. Редкими блёстками сканер автоматически отмечал монетки, предметы быта и прочую ерунду, конечно имеющую ценность для какого-нибудь вновь открывающегося краеведческого музея, но никак не претендующего на научную сенсацию. Вдруг сканер будто споткнулся, отъехал назад ещё раз дёрнулся, словно не в силах что-то прочесть, ещё движение, урчание, и замер. Да что ж за день-то такой, сердце, будь оно неладно, теперь сканер забарахлил. А может, уже и мобильный Центр здоровья и благополучия получил автоматический вызов. Интересно кто приедет первым, техподдержка к сканеру или робот-хирург ко мне, подумал Албор, почти теряя сознание. Холодок пробежал по спине и вдруг он вспомнил себя совсем маленьким.
Он был у своей прапрабабушки, и та повела его на могилку к прадеду, некоторые люди тогда ещё хоронили усопших в земле. Старушка объяснила, что прадед лежит в земле и ей давно бы уже пора к нему. И он в своей детской непосредственности спросил, а как ты, бабушка, когда умрёшь, попадёшь в землю?
–А так внучок. Придёт время, обниму я землю-мать и пройду прямо в неё, а она примет меня, она всех принимает, и грешников, и праведников, Богу все едины.
Так ясно Албор увидел это всё, как будто и не два века прошло с той поры, а только вот вчера было. И когда силы даже думать не осталось, он так и сделал, как прабабка велела, падая, обнял землю с просьбой принять его и пропустить в себя.
Как в калейдоскопе неслись мимо него события, люди, неясные картинки со времён ему незнакомых. Какие-то сражения, толпы людей идущих, бегущих, а иногда и скачущих верхом на, какого-то вида, животных и покрытые шкурами зверей.
Вот горит, какое-то странное строение, похоже, из стволов деревьев, а вот словно сама земля горит, покрывая черным смогом какие-то машины, грохочущие и выплёвывающие языки пламени.
Иногда картинка будто очищалась, и он видел лишь пару – тройку людей, вот мужик в рубахе и штанах из древних времён глянул, будто прямо на него, опухшими, черными, словно обожжёнными, глазницами. Вот другой бесстрашно сиганул вниз с округлой крыши с крестом её венчавшим, и, расправив непонятные крылья, сделав крутой вираж у самой земли, полетел к деревне, а следом бежали, улюлюкая ему мальчишки. И внезапно Албор начал наполнятся знаниями, невесть как пришедшими к нему. И вот он уже знал всех и каждого кого он видел сейчас или когда-либо. Более того, он и был всеми и каждым, прожил с ними отведённое им время.
И когда это знание пришло, он оказался в невесомости, а прямо перед ним маленький шарик, не больше теннисного, но с такой мощной аурой, что волосы на руках встали как от электрического заряда. Албор протянул ладонь, и шарик привычно лёг в неё.
–Ну, здравствуй, Светоч жизни. Я искал тебя многие тысячи лет, произнёс, а точнее промыслила проекция человека, известного нам ранее как Албор, а теперь Душа.
–Он что, правда видит его, он с ним контактирует!? – воскликнул ошеломлённый Навигатор.
–Он не просто вошёл в контакт, они знали друг друга ещё до нашего существования – усмехнувшись, ответил прозревший Бог.
–И я по тебе скучал, Хранитель Душ! – ответил известный Первым, теперь уже видимо незаслуженно так называемыми, как Аккумулятор, Светоч жизни. Он переместился в известное нам измерение и, превратившись в маленькое светящееся облачко, влился в, уже остановившееся было, сердце Албора, разошёлся сначала по его крови, а затем и по крови всех Людей Земли, не Богов, но всего лишь людей.
Глава заключительная. Писатель.
Вопрос не в том, с кем я говорю, а в том, кто слушает (с).
Наши дни. Наша реальность. Почти… Вера Петровна Тимофеева была широко известным в узких кругах литераторов редактором. Тёплым апрельским утром она отложила в сторону распечатку полученного на мыло очередного произведения. Она по старинке распечатывала присланные рукописи, естественно не все, а те, что после пары прочитанных страниц в электронном виде хоть сколько-нибудь её заинтересовывали. Приложив душку очков к уголку рта, привычка с доредакторских ещё времён, она задумчиво посмотрела в окно.
Определённо прочитанное затронуло её. Она даже вспомнила деревню, где она гостила у бабушки в детстве. Церквушка там была в срубе и практически не отличалась от обычных домов. Это были застойные времена 80-х. Вспомнила она, как бабуля повела её туда в первый раз. Ей было немного страшно, тем более за церковью простиралось кладбище, с голубыми крашеными оградками и памятниками, уже еле видимыми за разросшейся растительностью. Мама как-то вскользь объясняла ей, что такое церковь, но во времена СССР, и мамы того поколения толком не знали, что да зачем. «Пережиток самодержавия». «Опиум для народа». И кто на самом деле Бог, Иисус Христос или тот из «Божественной комедии»? А потом узнавали с удивлением: « Как сын божий? Правда. То есть не он Бог? Ну, ясно, я как-то не вдавалась в историю религии, в основном всё как-то история КПСС».
Но зайдя с бабушкой в церковь, она словно окунулась в этот полузатенённый мирок, с резкими, но почему-то от этого не ставшими неприятными запахами. Кто-то что-то бубнил нараспев в уголке, лампадки выхватывали с изображений на потрескавшихся иконах чей-то понимающий и одобряющий взгляд. И она поняла, здесь есть любовь и покой. Она присела на грубо струганную скамью, пока бабушка пристраивала, запаливая принесённые с дома свечки, тонкие как карандаши, мягкие и податливые как пластилин.
Она не стала верующей ни тогда, ни после, когда все в едином порыве потянулись в храмы и начали истово молиться. Когда знакомые удивлённо начинали округлять глаза, как, вы своих не покрестили? Нет, ну мы своих у того самого батюшки. Вы что не знаете, кого он крестил? Да к нему, знаете, Кто приезжает за советом?!
Да, кто сейчас задумывается о Боге. Ставят всерьёз себе вопрос, а есть ли он на самом деле, и что я ему могу рассказать о своей жизни?
Отвлёкшись от этих мыслей, она, пробежав глазами по анкете, выцепила телефон 925-233-54-95. Автоматом отметила про себя – «Мегафоновский». Она всегда относилась к гуманитариям, впрочем, и редкий технарь или математик просчитал бы, что, набирая цифры на клавиатуре, она напечатала «Я бог землян».
Трубку на другом конце подняли моментально ещё до гудка. Вера даже чуть вздрогнула от неожиданности.
–Да, слушаю, – бодро ответил энергичный голос мужчины лет пятидесяти, может чуть старше.
–Алло, добрый день, вас беспокоят из редакции. Вы прислали рукопись на отбор.
–Да, да, слушаю вас, – опять без малейшей задержки ответил её собеседник. Было даже ощущение, что он опережал её мысли. Вера даже отодвинула трубку и посмотрела на неё, словно пытаясь увидеть человека на том конце. Кивнув сама себе удивлённо – утвердительно, как бы соглашаясь сама с собой, что делает она всё правильно, она спросила: « А вы раньше что-нибудь писали? Я не слышала о вас, хотя вы видимо, уж извините, не подходите под определение молодой писатель».
–Я как-то написал сборник афоризмов, но из них после отсеивания осталось буквально десяток, да и те опубликовал другой писатель под своим именем.
–Да? Любопытно. И где он издал такое нарушение авторских прав. Вы так спокойно это оставили? – скорее иронично спросила редактор, давно уже не удивлявшаяся таким историям.
–К сожалению, он уже умер. К тому же, он был иммигрантом и после нескольких десятков лет скитаний доживал свой век в Израиле. Ну, и нас связывала старая дружба и он, кстати, в Израиле был очень уважаемым человеком.
–Соболезную. К сожалению, хотя много наших соотечественников-писателей туда уехало, я как-то совсем не знакома с русскоязычным сообществом писателей там.
–Нет, нет, он издался на иврите.
–А ну это совсем другое дело. Всё-таки перевод. А то я уж подумала, что опять наше интеллектуальное достояние вывезли за границу, выкрав и присвоив. У нашего щедрого народа это не редкость.
Вера слегка перевела дыхание и, собравшись, сказала:
–Что касается вашего произведения, я нахожу его, несомненно, заслуживающим интереса, но он не нашего формата. К тому же, редакционный совет вряд ли оценит столь смелые суждения, ведь некоторые из них могут оскорбить чувства верующих. Сами посудите, если название вашего произведения интерпретировать, согласно вторым именам героев, то называется оно ни много не мало «Бог и люди». Амбициозно, не кажется вам? И при этом, в конце концов, оказывается, что люди превыше бога. Ну и столь фривольное упоминание религиозных и известных исторических персонажей и событий, это, конечно, определённый жанр с заявкой на скандальность. Скорее это формат интернет издательств, ну или возможно некоторых журналов. Сейчас есть у определённой публики спрос на фикшен вокруг исторических событий. Вы, кстати, проводили исторические исследования? Некоторые факты вами преподносятся как неоспоримые, но я не помню, правда ли это на самом деле.
–Нет, я скорее люблю наблюдать за жизнью, чем изучать её.
–Ну, вот, может, вам стоило писать о современниках. В любом случае, скажу вам, лично мне понравилось. Вам стоит продолжать, и у этого произведения, несомненно, есть своя аудитория. Присылайте ваши рукописи лично мне. Я думаю, мы с вами, возможно, ещё встретимся. До свиданья!
–О, можете не сомневаться, встретимся – сказал Капитан, разрывая связь.
–Ну, что, графоман. Я же говорил, сочинение уровня седьмого класса, написанного на переменке – с издёвкой сказал Навигатор – Нашёл бы очередного Нострадамуса и нашептал бы в его больную голову, он бы пробивал твоему откровению дорогу лбом, издавался бы и переиздавался, так нет же, тебе захотелось воспользоваться благами цивилизации. Ну и опять же, неужели ты думаешь, что только ты способен видеть будущее. Я ведь знаю, это прапрабабка того самого Албора. И что в ней течёт кровь Стеньки Разина. И ты уже знаешь, что нас ждёт и что испытание во второй раз подряд ты выиграл 3:2, ну или выиграешь, с их точки зрения. Да и ещё мы узнаем, что наши подопечные не так просты, как нам казалось. Или ты и вправду думал, что я когда-либо получал удовольствие от этих Жатв. Да ни в раз!
Пущай живут! Если сами друг друга не перебьют.
Oh those russians! ©
2022 г.
© Все права защищены.
