Александр Бондаревский
Платформа
Охранник разлепил стекленеющие глаза, чуть заметно кивнул и повалился на бок…
Тело его завернули в простыню вместе с бетонным блоком, неизвестно откуда, оказавшимся в запасниках Гаса и сбросили за борт. Диш и Жози понуро молчали, Гас надел капитанскую фуражку. Церемония погребения прошла в тишине и печали.
Но этот тяжелый день ещё не закончился. Не успели перевести дух, как Диш, стоящий у штурвала, крикнул, чтобы вся команда подошла к нему.
– Гляньте – ка туда! – махнул он прямо по курсу. Там в полумиле от «Наоми» были видны очертания большой яхты.
– Не наш ли это ночной гость?
– О! нет! – простонала Жози, сползая по стенке рубки на корточки – только этого нам не хватало!
В круглых солнечных очках, коротких зеленых шортах и с огромными резиновыми перчатками на руках ( она смывала кровь с палубы ) она напоминала уставшего головастика.
Гас поднял бинокль
– Да, очень похожа! – резюмировал он.
– Подойдем поближе, поищем царапины по левому борту. Не вижу никого на палубе. Двигатель не работает – продолжал капитан, внимательно всматриваясь в очертания яхты.
Диш, тем временем, подошел на короткое расстояние, с которого был отлично виден левый борт яхты. Вдоль него тянулись свежие полосы содранной краски. Вся тройка команды «Наоми» обменялись многозначительными взглядами.
Самым малым ходом двинулись вокруг. Ни единого звука не доносилось с судна, никто не появлялся на палубе.
Показалось название яхты. «Арчи»– прочитала вслух Жози. Сделали круг и остановились у кормы. С нее в воду была спущена лестница и просматривалась задняя часть судна. На ней не было ни души.
– Я схожу. Проверю – предложил Диш. Гас молчал, прислушиваясь и приглядываясь. Под загорелой кожей его скул поросших рыже-белой щетиной перекатывались бугры мышц.
– Давай! – наконец произнес он – Возьми револьвер Лени и будь в поле нашего зрения.
Жози принесла револьвер, который теперь хранился кают-компании, и отдала его Дишу.
–Будь осторожен! – сказала она и, протянув пару перчаток, добавила – ничего не трогай руками.
Диш кивнул, повертел в руках револьвер, нашел и несколько раз щелкнул предохранителем.
Проверил обойму. Сунул за пояс.
Гас подтянул «Наоми» багром к яхте. Диш сел на борт и дотянувшись до трапа, легко перескочил на «Арчи».
Дорогой деревянный настил на палубе «Арчи» был чист, вся палубная утварь расставлена по своим местам. Бесшумно ступая по доскам, Диш двинулся в сторону капитанской рубки. Револьвер он держал наготове. Дверь в рубку была приоткрыта, виднелась часть штурвала и чья-то рука на нём. Диш взвёл курок и резко распахнул дверь.
Человек в капитанской фуражке уронил голову на штурвал, крепко сжимая его левой рукой. Тело окоченело, но признаки разложения отсутствовали. Вероятно, он умер около суток назад. На полу валялись несколько пустых упаковок от сильных транквилизаторов.
Диш сунул револьвер за пояс, надел резиновые перчатки и осторожно приподнял мертвецу веки.
Склеры были багрово красного цвета.
Он покинул капитанский пост и махнул Гасу и Жози, напряженно следящими за его передвижениями, что, мол, всё спокойно.
Двинулся в сторону кают-компании, смутно предчувствуя плохие новости. Открыл дверь и тут же захлопнул – смрадным запахом трупного разложения веяло оттуда. Летучий голландец потерял свою команду и пассажиров. Кто-то умер от болезни, а капитан не стал дождаться конца и принял лошадиную дозу транквилизаторов.
Диш поспешил обратно на «Наоми», на ходу выбросив перчатки и предварительно несколько раз окунувшись в море, и уже сидя в кресле, завернутый в полотенце, поведал обо всём Гасу и Жози.
Через пару часов, Гас, пожарным топором, пробил в борту «Арчи» большую дыру чуть выше ватерлинии, вставил туда домкрат и начал вращать ручку. Трещина располосовала белоснежный бок яхты, расширяясь и увеличиваясь. Вода с шумом хлынула внутрь. «Арчи» вздрогнул и осел, медленно погружаясь в воду. Через полчаса он затонул.
Команда «Наоми» в полном составе выстроившись по правому борту, проводила яхту и экипаж в последнее плавание, воздав все возможные почести. Похоже, траурные церемонии становились обыденностью.
Движение в неизвестное
Диш проснулся посреди ночи и сел на кровати. Огромная тропическая луна висела прямо напротив иллюминатора, заливая серебряным светом всё пространство кают -компании. Был самый пик полнолуния.
В этом специфическом освещении стройная фигурка Жози, ее длинные вьющиеся волосы, разбросанные по подушкам, казались отлитыми из светлого блестящего металла. Диш, обернувшись, некоторое время восхищенно наблюдал за спящей, пока, будто почувствовав его взгляд, Жози не открыла глаза.
Уже два месяца они проводили жаркие тропические ночи вместе. Жози, по умолчанию, была хозяйкой в кают- компании, а мужчины приходили ночевать под крышу только в шторм, или когда тропичский ливень, обрушивая в море тонны воды, сгонял их с гамаков на палубе.
Жози давно замечала восхищенные взгляды Диша в свой адрес. Совместные приключения сблизили их, и нужен был только случай, чтобы перевести отношения в другую плоскость. Как- то вечером Диш принес ей стакан тросникового сока с пожеланиями спокойной ночи, да и остался до утра.
Гас только одобрительно подшучивал, над, выползающим, под утро, Дишем, и добродушно улыбался, видя счастливые глаза Жози.
Сонно хлопая пушистыми ресницами, Жози протянула руку и острым коготком слегка царапнула Диша по спине.
– Что не спишь? – спросила она
– Не знаю. Наверное, луна так действует – Диш кивнул в сторону иллюминатора.
Жози подтянулась и села в кровати. В лунном сиянии четко обозначились соски на ее аккуратной груди. Диш невольно задержал на них взгляд. Жози с улыбкой натянула простыню до плеч.
– Послушай – сказала она – вчера я прибиралась в кают-компании и нашла старый бортовой журнал. В нем есть одна очень интересная запись.
Она выскользнула из постели и, обернувшись большим полотенцем, подошла к стеллажу с книгами, взяла одну из них и присела рядом с Дишем.
– На, сам посмотри – сказала она, протягивая ему увесистую тетрадь
Диш открыл наугад несколько страниц, пробежал глазами по диагонали, полистал.
– Обычный судовой журнал – сказал он – в нём Гас записывает события дня и координаты.
– Да, но почему-то он заканчивается именно в тот день, когда он подобрал нас!
– И что в этом такого? – возразил Диш – сейчас мы ведём точно такой-же.
– Окей! – Жози перевернула страницу – что скажешь на это? Эту радиограмму Гас получил за два дня до нашего спасения – Жози показала на ленту сообщения, аккуратно подклеенную в журнале.
– «Забрать двух поселенцев. Координаты даны » – прочитал вслух Диш и с удивлением посмотрел на Жози – что это значит?
– Координаты, что указаны – это координаты места, где он подобрал нас! Я проверила.
Диш удивленно сдвинул брови
– Ты хочешь сказать, что Гас, за два дня до нашего спасения, знал, что мы окажемся в этом квадрате и получил задание забрать нас там? Да мы вообще могли не выбраться с платформы! Могли не сесть в вертолет, могли не взлететь, да мало ли чего могло пойти не так! Это просто какое-то совпадение!
Жози перевернула еще несколько страниц.
– Смотри – сказала она – до получения этой радиограммы он много дней двигался в противоположном направлении – она переворачивала листы – затем получил это (она ткнула пальцем в ленту), развернулся почти на сто восемьдесят градусов и на всех парах помчался спасать нас. Причем, мы в это время только что подобрали тебя в море и возвращались на платформу, чтобы бороться с эпидемией. Мы и знать не знали, где окажемся через день! А после нашего спасения он завел новый журнал, хотя в старом еще полно чистых листов! – Жози победно пошелестела пустыми страницами, внимательно глядя на Диша своими большими голубыми глазами, магически сверкающими в лунном свете.
– Да, это странно… – согласился Диш – он закрыл журнал и некоторое время держал его в руке, как бы взвешивая доказательную базу.
– Хотя, уверен, этому найдется простое, логическое объяснение – он бросил журнал на стол и, обернувшись, опрокинул Жози на постель.
Жизнь Гаса. Продолжение
Последующие дни проходили в неспешном движении к югу. Погода в это время года благоприятствовала путешествиям. Море ровно катило легкие покатые волны, дожди и зимние шторма еще были далеки, утро начиналось прозрачной прохладой, а вечера, окрашенные золотистым закатом, наполнялись тишиной и умиротворением. Здесь, посреди океана, мир казался идеальным. Будто и не было, войн, мегаполисов, сетей покрытия, запретных зон, озоновых дыр – всего того, что создавалось людьми в процессе развития цивилизации.
В один из таких вечеров Гас продолжил рассказ о себе, прерванный появлением «летучего голландца».
– Как вы помните – начал он, удобно расположившись в кресле с сигарой «Perdomo», испускающей в океанский бриз кольца ароматного дыма – я проиграл чемпионский бой Рио Тулу.
Диш и Жози синхронно кивнули.
– После этого мой боксёрский запал исчез. Я узнал границы своих возможностей в этом виде спорта, и этого мне было достаточно. Оставались еще некоторые области, в которых мне хотелось попробовать себя. Номер один среди них был за рок музыкой.
Выступая на ринге, я заработал приличную сумму денег и завел полезные знакомства в мире людей организующих концерты, шоу и спортивные матчи. Мои приятели обещали немедленно организовать моей группе выступление хоть на стадионе. Учитывая мою популярность как боксера, такая ситуация вполне могла случиться. Только две проблемы мешали осуществлению мечты: никакой группы не было, и пел я до этого только в душе.
С присущим мне в то время энтузиазмом я взялся за дело. Начал посещать уроки вокала у известного преподавателя, параллельно собирая команду. Один участник у меня на примете уже был и даже неплохо бренчал на гитаре. Разумеется, это был мой единственный друг – Деймон!
Во время моего спортивного периода жизни мы не прекращали общаться, периодически зависая у Демы в студии звукозаписи, которую он организовал рядом с домом. (Тяга к жизненным удобствам – была его коньком. Он был профи в искусстве комфорта и расслабона. Если кто-то хотел купить самый удобный матрас, самое комфортабельное кресло или оборудовать самую удобную квартиру – обязательно стоило проконсультироваться у Демы).
Наши музыкальные пристрастия совпадали на 100% и мы единодушно решили, что уж если делать музыку, то только хард-рок, без всякой нудятины, типа клавишных или духовых инструментов. Три гитары и ударник казались нам идеальным сочетанием.
Барабанщика и бас гитариста мы нашли, просто дав объявление в газету. Причем пришли они на прослушивание вместе, так как уже играли в одной группе и были друзьями в жизни. Звали их Сэм и Рони, и с первых ударов по барабанам и струнам стало понятно, что нам по пути. Также оказалось, что парни были моими спортивными фанатами и казались на седьмом небе от счастья играть в одной команде с чемпионом.
Так я завоевал авторитет, еще не выдав ни одной ноты. Теперь следовало поднапрячься, чтобы не испортить всё дело. К счастью, природный музыкальный слух и чувство ритма у меня обнаружились, а напористости было не занимать. Я готов был заниматься пением и разучиванием гитарных партий днями и ночами. И это дало результат. Через полгода спевок и репетиций, перепевок известных, нами любимых хитов мы подготовили восемь собственных песен, достаточных для концерта и дебютного альбома. Качество их было сомнительным, но исполняли мы их с таким бешенным драйвом, что молодежь в клубе стояла на ушах.
Сэма и Рони я готов был после концерта расцеловать, поскольку опытные парни невозмутимо держали ритм и не давали фальшивить нам с Демой, всё время норовившим «съехать не туда», чрезмерно возбудившись.
Дальше пошло-поехало. Клубы, концерты, автографы, вечеринки, девочки. Мы наслаждались жизнью рок звезд долгих три года.
А потом я встретил Лин.
Она никогда не слышала про суперпопулярную рок группу «Черти», никогда не смотрела боксёрских матчей. У неё и телевизора-то никогда не было.
Поэтому, когда я подсел за её столик в кафе, с трудом удерживая в трясущихся после вчерашней вечеринки руках, поднос с завтраком она недоуменно посмотрела на меня и сделала попытку пересесть за другой столик. Я довольно нагло придержал её за руку и извиняющимся голосом попросил остаться. Не знаю почему, но она согласилась. У меня снова возникло странное ощущение, что я хорошо знаю этого человека, понимаю его мысли и побуждения, как это было перед поединком с Рио Тулом.
Пока мы завтракали, она рассматривала на меня как редкий экспонат. Улыбалась моим донжуанским шуткам, которыми я профессионально овладел во время гастрольных туров, затем посмотрела на часики на запястье, извинилась, что надо бежать и растворилась в утреннем тумане, прежде чем я успел что–либо предпринять.
Голова моя гудела после вчерашней текилы, я доел свой завтрак и, прихватив с собой пару горячих пончиков и большой стакан кофе, вернулся домой.
День прошел как обычно, закончился также весело, но первая мысль, посетившая меня с утра, была пойти в кафе и встретить эту девушку за тем же столиком. Я бросился туда, но её не было. Не появилась она и в последующие дни. У меня не было ни адреса, ни номера телефона, ни общих с ней знакомых.
В общем, никаких зацепок, но потрясающая улыбка, светлые волосы, мягкий голос так прочно засели в моей голове, что я решил разыскать её.
С трудом, я вспомнил, как во время нашего разговора, она рассказывала, что изучает биологию и генетику.
Порывшись в справочниках, я обнаружил в нашем городе два учебных заведения занимающихся этой тематикой. Взял творческий отпуск и начал поочередно дежурить у входа в оба этих вуза с утра до вечера. Толпы моих сверстников каждый день проходили мимо меня с портфелями и папками, увлечённо беседуя о высоких материях, но её среди них не было. Прошло две недели. Я уже изучил каждую трещину и щербинку в каменных ступенях университетов, перепробовал все сорта мороженного и кофе в соседних кафешках, многие студенты уже здоровались со мной как со старым знакомым, но её не встретил ни разу.
И вот однажды свершилось чудо.
Она вышла вместе с подругой из массивных дверей университета. Я сразу узнал её. Лин была очаровательна в летнем бежевом платьице, на которое ниспадали светлые длинные локоны.
Я бросился к ней.
– Привет! – сказал я.
Она подняла на меня большие, голубые глаза немного задумавшись, но нисколько не удивившись.
– Привет! Как дела?
Меня переполняли эмоции, хотелось рассказать, как долго я её искал и как, наконец, нашел, но я словно онемел и тупо стоял, хлопая глазами.
Лин вздохнула и повернулась к подруге
– Ну ладно, созвонимся вечером! – сказала она, как бы завершая разговор.
Подружка понимающе кивнула и, стрельнув в меня глазками, ретировалась.
Лин деловито взяла меня под руку – Куда пойдем?
Моя жизнь вновь совершила крутой поворот. Я ушел из группы, тепло попрощавшись с парнями, недоумевающими как можно из-за девки, которых у нас было полным полно, бросать такое прибыльное и веселое дело.
«Черти» продолжили своё восхождение к вершинам рок-н-ролла с новым солистом – совершенно отвязным парнем по имени Жорес Кину. Но мне было наплевать. Впоследствии мы созванивались и встречались. Группа записала несколько классных альбомов, поднялась на самую вершину. Затем наркотики и эмоциональное выгорание прикончили её.
Парни разругались, раздали долги и разбежались. Дема вернулся в свою студию, Кину уехал в тропики, а Рони и Сэм пропали в алкогольно- кокаиновом тумане.
Через месяц Лин переехала ко мне. Она была увлеченной натурой, продуцировала самые невероятные идеи ежеминутно, и мало интересовалось бытовыми сторонами жизни. В нашем тандеме она стала генератором, а я передатчиком. Я адаптировал её и её мысли к реальности и мне это невероятно нравилось. Лин так вдохновенно рассказывала мне о генетике, что я проникся и начал готовиться к поступлению в университет на биологический факультет.
Большей частью, она была обычной девушкой, с простыми и понятными желаниями, но временами глаза её затуманивались, она начинала отвечать невпопад и витала где-то в облаках. Возвратившись из этого состояния она, как правило, выдавала какую-нибудь совершенно безумную идею, которая в дальнейшем оказывалась вполне реальной. Я привык к этой её особенности и просто оставлял в покое в эти минуты.
Через полгода я успешно поступил на биологический факультет, и начал изучать генетику вместе с Лин.
Научная работа также захватила меня целиком. Разгадывать ребусы из спиралей ДНК, видеть результаты их взаимодействий на живых существах было потрясающе. Мы с Лин проводили дни в лаборатории, а, возвращаясь домой, вспоминали, что влюблены.
Оглядываясь назад, могу сказать, что это было самое лучшее время в моей жизни…
Гас замолчал, глядя в черное небо, мерцающее мириадами звезд. Сигара давно потухла, бутылка из-под «Хеннесси» переместилась под стол.
– Не пора ли в люльки! – Гас поднялся с кресла – продолжим завтра!
– Интересная история – задумчиво сказал Диш и, подняв глаза на Гаса, прямо спросил – откуда ты знал, что встретишь нас в море?
Гас снова сел, поскреб щетину на щеках. Диш и Жози смотрели на него. Он, очевидно, ждал этого вопроса.
– Да, я знал о вас. Завтра все расскажу. Обещаю…
Завтра наступило быстро, но с утра было не до разговоров. Гас подозвал Диша и сообщил поворачивая штурвал:
– Сегодня пытался связаться с материком – безрезультатно. Ни одна базовая станция не работает. По местной связи говорил с платформой 312, ближайшей к нам, так они сообщают, что уже неделю никаких вестей из зоны покрытия.
У них тоже есть заболевшие, но пока ситуация под контролем. По крайней мере, с их слов – Гас саркастически прищурил глаз
– И, что интересно, уже полтора часа мы полным ходом движемся к зоне покрытия, и согласно координатам в данный момент должны её пересечь, но я ничего не вижу.
Диш внимательно огляделся по сторонам. Радужные разводы в атмосфере, характерные для границы зоны отсутствовали. Он глянул за борт. Вода тоже была обычной, морской, а не зонированной, имеющий характерный оттенок из-за отсутствующего планктона.
Тем не менее, судя по карте, они уже пересекли границу зоны покрытия и полным ходом двигались к земле, тонкой полоской появившейся на горизонте.
Ещё несколько минут и стали различимы строения, порт, пики погрузочных кранов, силуэты кораблей на рейде.
– Смотри! – Диш протянул руку вперед и вниз
«Наоми» двигалась в потоке морской бирюзовой воды, образовывающем на расстоянии нескольких метров от борта четкую границу с темной безжизненной водой зоны.
Язык течения, растянувшись до самого побережья, заполнял гавань подобно облаку дыма.
Будто огромный скальпель рассек опухоль и свежая кровь хлынула в рану.
– Покрытие не работает! Сеть отключена! – закричал Диш.
На крик прибежала Жози в фартуке и с кухонным ножом в руке. Посмотрела на воду и, осознав суть происходящего, спросила:
– Теперь все умрут, да?
Диш, вглядываясь в приближающийся берег, угрюмо молчал.
Наконец, отпустив поручень, который он сжимал побелевшими от напряжения пальцами, повернулся к Жози:
– Все, кто имеют трансплантированные органы, питающиеся нанокровью, в случае отключения от сети исчерпают заряд и получат некроз и отторжение тканей в течение двадцати четырех часов. Сама нанокровь, в случае прекращения питания, распадается на токсичные элементы, которые убивают живой организм в течение суток.
– Какой процент людей выживет? – поинтересовался Гас.
– Ноль процентов! – Диш повернулся к нему – когда я покинул зону, только в нашей лаборатории оставалась нанокровь предыдущего поколения, подзаряжаемая автономно. Я лично закрыл этот проект перед бегством и вырвал имплантированный зуб, чтобы не получить некроз челюсти. По последним данным всё население подключено к сети посредством нейротканей и нанокрови.
– То есть сейчас города завалены трупами? – поинтересовалась Жози.
– Если не придумали никакой альтернативы нейросети, боюсь, что это неизбежно.
– Что ж, сейчас все станет ясно! – Гас держал курс на берег.
На берегу
С расстояния в четверть мили стали видны признаки запустения и разрухи, царящие на берегу. Радиоэфир, по-прежнему, был пуст.
Разнообразный мусор покрывал всю акваторию порта. «Наоми», в буквальном смысле, приходилось продираться сквозь тонны пластиковой тары, старых рыболовных сетей, топливных канистр и мазутных сгустков.
На причале не было никого. Пробились к берегу, пришвартовались. С удовольствием ощутили под ногами землю. Давно забытые ощущения. Пошли на склады.
Там, где ранее кипела бурная деятельность, теперь сиротливо и бестолково стояли погрузчики, уткнувшиеся своими клыками в контейнера и мешки с цементом. Большой грузовик застыл в неловкой позе, не закончив разворота, посреди площадки. Его открытая дверь болталась при порывах ветра, как бы приветствуя нежданных гостей.
В офисе стоял жуткий запах. Обойдя столы команда «Наоми» увидела его источник. Вздутый, начинающий разлагаться труп в женской одежде. Правая нога его почернела и покрылась язвами, в которых роились полчища жирных мух.
Труп мужчины в форменной одежде и яркой жилетке со светоотражающими полосами привалился к стене офиса. Вместо глаз зияли глубокие дыры.
Далее, в глубине склада, также виднелись мертвые тела. Смердело так, что любой живой немедленно скончался бы от вони.
Путешественники решили разделиться. Гас и Жози вернулись на «Наоми», а Диш, тяжело переживающий по поводу своих родственников, взял чей-то, оставленный на стойке, велосипед и решил доехать до города, в надежде обнаружить признаки жизни.
Вернулся он уже через час мрачный и пыльный. Вдоль дороги ему попадались только брошенные машины и мертвые тела. Ближе к первым жилым домам за ним погналась стая бродячих голодных псов. Хорошо, что Диш вовремя заметил их и налег на педали. Едва оторвался от этих, как в соседнем квартале на него набросились другие одичавшие собаки. Стало понятно, что живых людей тут нет. Город умер вместе со своими жителями. Вороньё пировало над кусками плоти, перелетая с одного скелета к другому.
«Наоми», не мешкая, взяла курс в открытое море раздувая паруса на попутном ветре. Двигатель не включали, опасаясь намотать мусор на винты и запороть мотор.
Команда выстроилась в траурном молчании, провожая удаляющийся берег. Цивилизация пала под натиском цивилизации.
Момент истины
– Как такое могло произойти!? – Диша отпустило только после второй порции «Хеннесси» – кто отключил сеть? Зачем? Я полагал, что все это коммерческий проект людей с платформ, но оказывается, что они сами жертвы! Зачем им отключать покрытие? Зона их кормит и поит!
Вопросы повисли в возухе. Гас большим, похожим на мачете, ножом препарировал копченого тунца, нарезая белое ароматное мясо со спинки шайбами, как колбасу.
Жози появилась из недр яхты с батоном белого пушистого хлеба, который недавно научилась печь. На ней было бежевое пареро – квадрат ткани, с прорезями для головы и конечностей (Жози научилась шить). Несмотря на простоту кроя, сидело оно на её стройной фигуре великолепно, обозначая контуры тела лишь на окружностях.
– И, что теперь? Что будет дальше? – Диш обращался к обоим.
– Дальше у нас закончится коньяк, потом мука, овощи, сахар, соль. Пополнять запасы будет негде – Гас сел напротив Диша и налил всем. Подняли бокалы, выпили. Жози только пригубила и поставила полный бокал на стол. Последние дни её укачивало и тошнило.
– Но другого пути не было. Мир людей исчерпал себя, земля была перенаселена, силы планеты истощились, и она вытолкнула гнилой плод из своего тела. В противном случае, человечество разнесло бы её на куски ядерным взрывом или какой-то другой техногенной катастрофой. Это был всего – лишь вопрос времени.
Диш и Жози удивленно уставились на Гаса. Он будто повторил мысли Диша, высказанные им ранее, почти дословно. Впервые он говорил так категорично о глобальных вещах. Даже тон его речи изменился.
