Александр Архипов
Нескучная жизнь майора Чапаева
© Архипов А. В., 2021
© Издательство «Логос», 2021
Женька, Ксюша и Андрюша
Вот почти и подошёл к своему логическому завершению этот короткий день моего случайного выходного. Пусть это звучит банально, но, как он начался, так он и заканчивается, – с нудного ора моего голодного кота. Да и выходной был… так себе. Отсыпался после бешеных «суток».
Приснился эротический сон. Будто в наш «обезьянник» завезли проституток. За решёткой установили шест и приказали им по очереди на нём извиваться. Мол, кто победит, того и выпустят. А на месте дежурного по ОВД сидит подполковник Зинченко и в бинокль за ними наблюдает. И после выступления каждой оценки поднимает, как в фигурном катании. Бред.
Проснулся от предсмертного воя голодного кота. Достал из холодильника два бутерброда. С дырявым сыром бросил коту, а второй, с какой-то скрюченной колбасой, съел сам. Почитал заголовки попавшегося под руки журнала, включил телик, а там та же ерунда, но в лицах. Походил туда-сюда по квартире, сонно почёсываясь, прогнал с кровати обнаглевшего кота и опять лёг. Два раза настойчиво «истерил» под подушкой телефон. Ага, щаз… Предупреждал же идиотов: не вздумайте, буду отсыпаться. Ну, конечно! Поспишь тут с ними. И этот ещё. Боцман как-то бесшумно запрыгнул на кровать, улёгся у меня на груди и, щуря свои наглые зелёные глаза, «включил» на полную громкость своё вибрато. Рыже-полосатое создание, блаженно щурясь, неотрывно наблюдало за моим острым «ощетинившимся» кадыком, мягко массируя передними лапами расслабленную тушку своего хозяина где-то в районе третьего-четвёртого ребра.
– Ты чего, собака? Жрать опять хочешь? – спросил я у домашнего животного, несильно щёлкнув его по уху.
Кот обрадованно воткнул в мою сонную плоть четыре пары острых когтей, увернувшись от оплеухи, спрыгнул на пол и побежал к своей пустой со вчерашнего дня миске. Надо вставать. Мы в ответе за тех, кого… морим голодом.
– Омлет будешь? – на всякий случай спросил я у орущего басом Боцмана, накручивающего «восьмёрки» вокруг моих босых ног. – Тебе с сыром или колбаской?
Кот на мгновение замер, будто на самом деле выбирал.
– А вот и не угадал, собака рыжая, нет ни сыра, ни колбаски, – злорадно улыбнулся, почесав свою задницу, добрый хозяин.
Разделив пятияичный омлет на две равные части, поев и окончательно проснувшись, я понял, что выходной нужно закончить чем-то активным. Взгляд упал на синюю коробку, лежащую второй месяц на тумбочке в прихожей. Через всю коробку шли три параллельные белые полосы, а на боковой поверхности красивым шрифтом было начертано легендарное слово – ADIDAS. Это были новые кроссовки, подаренные мне моим (оказывается, нежадным и где-то даже чутким) коллективом на юбилей. Ну как юбилей? Просто Вася Крепченко сказал, поднимая рюмку: «… На нашей вредной работе каждый день рождения отмечать нужно, как юбилей!» Не отрывая взгляда от коробки, спотыкаясь об сытого благодарного Боцмана, я открыл крышку. Это были они! Пара белых кроссовок с тремя чёрными полосками по бокам, с золотистой надписью на заднике – Adidas, сорок четвёртого размера. Невольно поднёс их к лицу и зачем-то понюхал стельки. Пахло капитализмом, немцами и каким-то драйвом. Надел. Шнурки как-то сами завязались красивыми петельками. Нет, ну, как влитые! Захотелось куда-то бежать, кого-то обгонять и вообще бить какие-нибудь рекорды!
Бежать! Точно! Благо рядом с моим домом и парк, и длинная набережная. Спортивный костюм нашёлся сразу. Как лежал в стиральной машинке, так и лежит. На прошлой неделе всем отделом сдавали нормы по физподготовке. Не сдали двое. Старший прапорщик Тимофеев – по причине лишнего веса, превышающего допустимую нагрузку на турник. И лейтенант Светочка из разрешительного отдела – по причине пятого месяца незапланированной беременности. От костюмчика попахивало, но это даже вселяло уверенность и напоминало о спортивном прошлом хозяина. Кандидат в мастера по боксу как-никак. А то, что штанишки излишне натянулись на мужественных ягодицах и молния на куртке застегнулась на мощном прессе только при выдохе, так это физическая стать натренированного мужчинского тела.
Бежалось легко. Просто удивительно легко бежалось. Новенькие кроссовочки ровненько и уверенно топали по неширокой парковой дорожке, рекламируя здоровый образ жизни. Народу было немного. А укрепляющих здоровье – вообще единицы. Кое-где на лавочках кучковалась молодёжь, позвякивая пустой стеклотарой и хрустя пивными банками. Да между стволами деревьев и за чахлыми кустами сирени сновали собачники – по-деловому, вместе со своими питомцами, оставляя мокрые эсэмэски на стволах зелёных насаждений парка. Неожиданно сзади послышалось шумное ровное сопение.
– Лыжню! – послышался настойчивый голос, и тут же на выдохе: – Шевели маслами, сынок!
Я инстинктивно принял вправо и обернулся. Меня обгонял среднего роста, сухого телосложения дедок. На вид ему было лет шестьдесят или около того. Одет бегун был в старый вылинявший светло-синий спортивный костюм с белыми полосками на воротнике и манжетах и надписью на груди: СССР. Ветеран вечерних пробежек легко обогнал меня и, уверенно шлёпая китайскими кедами по дорожке, свернул вправо. «Шустрый дедок, – подумал я, прибавив ходу, – жаль, что свернул… я бы сейчас показал кто тут.
Неожиданно с бокового ответвления на центральную аллею выбежало что-то совершенно неземное. Газель… лань… самка очень благородного оленя… антило… Да всё не то! Ярко красный костюм фанатично и преданно облегал её идеальных форм фигуру. Пропущенный через вырез белой бейсболки хвост вьющихся чёрных волос красиво раскачивался в такт синхронных движений её симметричных ягодиц. Я не видел её лица, мне не было видно, что там у спортсменки впереди, но, поверьте, это было не важно. Меня вполне устраивал вид сзади. О, там было за чем бежать! И я бежал. Бежал, задыхаясь, покашливая, сморкаясь, сопя, обливаясь потом и спотыкаясь о ровную поверхность нового асфальтового покрытия. Я, конечно, понимал, что так быстро и долго всё это продолжаться не может. Мой физический потенциал, теряя сознание, как бы шептал мне:
– Андрюха! Куда ты? Зачем, идиот? Вот прямо сейчас ты сдохнешь! Вот прямо сейчас… ещё пару шагов и… Пульса нет.
Но вдруг объект моего преследования… цель моего вечернего забега… маяк моей спортивной карьеры обернулся. Не переставая двигаться вперёд, но теперь уже задом, газель побежала ко мне лицом, с интересом рассматривая мою прокачанную, подтянутую, спортивную (я и сейчас так думаю) фигуру. Потом она внезапно остановилась, вытащила из ушей маленькие, пищащие не по-нашему наушники и, ехидно прищурив глаза, задала вопрос:
– Ты, что, дяденька, кадришь меня?
Невольно посмотрев по сторонам, я вдруг понял, что «дяденька» – это я. Мужчина с «прокачанной подтянутой спортивной фигурой», исполняя бег на месте, тихо промямлил:
– Ну, почему сразу…
– Бабок не хватит… спортсмЭн! – именно так, с акцентом на последнюю гласную, произнесла она это слово. Стало обидно… за лёгкую атлетику.
– Лыжню! – грубо крикнул я и, громко высморкавшись, технично обошёл это красное пятно на сером асфальте.
Перебежав на боковую дорожку, я увидел, что «красное пятно» свернуло в сторону. Туда, где резвилась пара породистых кобелей со своими невзрачными хозяевами. А через несколько секунд раздался резкий визг и что-то там «про мать». Видно, у собачек разыгрался охотничий инстинкт при виде бьющей копытами «красной антилопы», и они азартно взяли след. Спасать парнокопытных сегодня в планы мои не входило. Выходной всё-таки! Замедлил бег возле одной семейной компании, дружно сплотившейся вокруг дымящегося мангала. Протяжно потянув ноздрями окружающую среду, пропахшую слегка подгоревшим лучком и шкворчащей на углях бараниной, я понял: пора возвращаться. Причём, возвращаться через ближайший продуктовый маркет. Икроножные мышцы приятно ныли, под коленками что-то поскрипывало, а повлажневшие носки плотно воссоединились со стельками новых кроссовок. Цель была достигнута. Вкусил, как говорится, драйва по самое не хочу. Сунул руку в карман куртки. Кошелёк с остатками наличных и банковской картой был на месте. Как, надеюсь, были на месте и мой пустой домашний холодильник, и вечно голодный иждивенец Боцман.
Заметно темнело. Откуда-то с северо-западного направления потащило тучки. Пара беспризорных капель звонко шлёпнулась на козырёк моей видавшей виды бейсболки. Грамотно проведя ориентацию на местности, я уже через десять минут выходил… простите, технично выбегал из парка на тротуар улицы под логичным названием Парковая. Чтобы мысли в голове не прыгали, я перешёл на спокойный шаг и мысленно сосредоточился на перечне продуктов, отсутствующих в моём холодильнике. Для начала нужно было вспомнить, что в нём всё-таки было. Ну, это я быстро. Начатая банка кошачьего корма, два яйца, пучок почти зелёного лука, пожилой лимон и ровно четыреста граммов водки (сто граммов выпито вчера перед сном, как снотворное). Ещё морозилка… тут всё просто. Морозилка добросовестно производила лёд!
Редкие в воскресный вечер в этом районе машины, включив габариты, неспешно катили в сторону огромной стоянки супермаркета по дороге с односторонним движением. Над головой что-то щёлкнуло, и прямо передо мной на асфальте появился гигантский «пятак» молочного цвета. Это сработали датчики света на уличных фонарях. И тут же сотни цветных лампочек суетливо заморгали и забегали, подсвечивая огромные буквы на крыше стеклобетонного сарая. «Пятёрочка»! Неожиданно моё внимание привлекло ярко жёлтое пятно, как-то рывками передвигающееся по проезжей части. «Пятно», подпрыгивая, двигалось прямо посередине дороги, стараясь допрыгнуть до каждой полустёртой чёрточки разметки на асфальте. «Пятно» было небольшое. Где-то меньше метра в высоту. Одето оно было в плащ-дождевик жутко канареечного цвета. На голове по самые уши сидела бейсболка ядовито-купоросного оттенка, а на голых ногах болтались резиновые полусапожки, явно на пару размеров больше нужного. «На вырост или с чужой ноги», – определил я. Было понятно, что маломерный пешеход к изменению погоды готов, но было абсолютно непонятно, почему он (она) один и почему, собственно, по проезжей части? Причём ровненько так по разделительной полосе, принципиально наступая на каждую белую чёрточку.
Интуитивно я посмотрел назад. По дороге, шепча двигателем, медленно ехал белый «мерседес». За рулём сидела девушка с торчащей из полуоткрытого окна разноцветной шевелюрой. Правой рукой она держалась за руль, а левой прижимала к уху телефон и что-то в него лопотала своими 3D-губёшками. Причём смотрела она в это время в противоположную от дороги сторону, выбирая место для парковки. Спасибо Богу, бывшему тренеру по боксу Анатолию Петровичу, маме с папой за генетику и просто удаче за природную и развитую спортом реакцию. Я прыгнул на дорогу, скатился по капоту припаркованной у тротуара машины, подхватил под мышку правой руки ребёнка и в два прыжка оказался на противоположном тротуаре. Левое боковое зеркало проезжающего «Мерседеса», как совковой лопатой, больно шлёпнуло меня по заднице.
– Куда прёшь, козлина?! – зло спросила меня разноцветная голова из окна уезжающей машины, показывая в мою сторону оттопыренный палец с жутко чёрным ногтем.
– Вот дура, – чуть слышно произнёс я, рассматривая то, что удалось вытащить из-под колёс гордости немецкого автопрома.
– Дура!!! – радостным голосом громко крикнуло жёлтое, почти метровое существо в моих руках, показывая в сторону уезжающего «мерина» сразу два оттопыренных средних пальца с обгрызенными ногтями, болтая тоненькими ножками в резиновых сапогах.
– Женя! Женька-а-а! – услышал я тревожный женский голос со стороны тротуара напротив.
– Мама моя! Лучше отпусти, а то хуже будет! – выдохнул ребёнок, часто-часто заморгав ресничками и сморщив носик, явно собираясь устроить истерику.
Мы увидели её одновременно. Это была среднего роста молодая женщина, внешне похожая на взрослого подростка. Ну, а как ещё её назвать? Искусно изодранные джинсы, с торчащими из них загорелыми коленками. Сдвинутая набок ярко-красная кепка. Вьющиеся, как у пуделя, белокурые волосы. Огромные голубые глаза (где-то я их уже видел). А в руках длинная ручка пузатого розового чемодана на колёсиках.
– Женька, брыкайся! А ну-ка, немедленно отпустите моего ребёнка! Стоять! Я тебя сфотографировала. Педофил! Пидо. Женька, укуси дядьку! – орала эта сумасшедшая, цокая каблуками по тротуару и пытаясь перейти на нашу сторону.
Увидев, как послушный ребёнок открыл рот, целясь мне в плечо, я невольно пробубнил:
– Не надо дядю. – И поставил Женьку на капот припаркованной синей «Нивы».
Наконец крикливой мамаше удалось вклиниться в поток медленно продвигающейся очереди машин на парковку. Умудряясь двигаться замысловатыми зигзагами, она переволокла застревающий в выбоины дороги своими колёсиками гигантский чемодан на нашу с Женькой сторону.
– Верните мне моего ребёнка! Маньяк! Кто-нибудь держите его. Я ему сейчас глаза. Звоню в полицию. – нервно суетилась мама-подросток, хлопая себя по задним карманам джинсов в поисках телефона.
– Слышь, коза! – раздался из окна припаркованного грузового микроавтобуса хриплый, но явно женский голос. – Если бы не этот спортсмен, ты бы сейчас с мигалками в «склиф» ехала. Причём не спеша! Я сама видела, как этот мужик из-под колёс «мерина» вот этого самого жёлтого цыплёнка вытащил. Чуть сам не попал… Моя б воля, я бы вам обеим задницы-то надрала! Падай в ноги мужику, зараза такая! – крикнула, разворачивая свой грузовичок водительша и, подмигнув мне ярко накрашенным глазом, коротко просигналила, мол, не теряйся.
Бросив-таки своего розового монстра, мамаша подлетела к синей «Ниве», обняла свою дочку и нервно затараторила:
– Дурочка, я же тебе сказала: стой тут, мне с таксистом надо… оборачиваюсь, а тебя… чуть с ума не сошла!
– Сама ты дурочка! Это я тебе говорила… а ты – «Молчи, молчи!» А потом – «Ой, мы кошелёк потеряли, там были все наши деньги…» – пытаясь имитировать голос своей мамаши, «метровый» ребёнок восстанавливал текущий ход событий.
Меня сразу поразило, что этот маленький человечек так ясно выражает свои далеко не детские мысли, при этом чётко выговаривая все буквы русского алфавита. Попытался вспомнить себя в её годы, и стало как-то обидно за детство. Шепелявый, стриженный под полубокс пацан в девчачьих колготках. Я понимал, что вот прямо сию минуту здесь налаживаются семейные отношения. А я вроде как. Собственно, мне в «Пятёрочку». Хлеб, масло там, колбаска (возможно, «Любительская»). На сделанные мной три шага назад никто внимания не обратил, поэтому, помахав в их сторону бейсболкой, я развернулся и, лавируя между паркующимися машинами, пошёл в сторону супермаркета. Настроение было хорошее. Ну ещё бы! Такая позитивная концовочка под занавес выходного.
– Мужчина! Молодой человек! Да подождите же вы! – услышал я сзади.
– Он на тебя обиделся! Зачем ты на него кричала? – пискнула на мамашу Женька, и я понял, что речь идёт обо мне.
– Да? А ты его вообще укусить хотела! – вдруг засмеялась мама-подросток.
– Ага! А как бы я его укусила? Смотри! У меня передний зуб шатается, – серьёзно возразил ребёнок.
Я обернулся. Женька, по-прежнему стоя на капоте «Нивы», тянула в мою сторону руки. А её мама, подпрыгивая на каблуках, махала мне красной кепкой и делала приветливым лицо. Я посмотрел на часы и понял, что до закрытия супермаркета ещё далеко и за это время можно успеть сделать парочку добрых дел. Например, дотащить вон тот розовый чемоданчик до автобусной остановки или поймать девушкам такси. Ну а для чего я ещё был нужен этим двум кудрявым интриганкам? Размышляя таким образом, я осторожно приближался к странной парочке.
– Вы извините меня, пожалуйста. Неловко как-то получилась. Я разнервничалась… только вышли из такси, а эта куда-то делась, – начала зачем-то оправдываться девушка.
– Следить за детьми надо, мамаша, а не таксистам глазки строить, – строго перебила маму Женька, протягивая ко мне свои ручки. – Сними меня, пожалуйста.
Я снял Женьку с капота, но опускаться на асфальт мы не захотели. Как-то жалобно вздохнув, она обхватила меня за шею, поджала ноги в коленях и доверчиво прижалась своей щёчкой к моему плечу. «Интересный приёмчик», – подумал я. Где-то совсем рядом громыхнуло.
– Сейчас дождь пойдёт, – как-то беспомощно объявила Женькина мама, глядя на тёмную тучу над нашими головами.
– Чего стоим? Бежать надо! – крикнул ребёнок, боднув меня в нос козырьком своей бейсболки.
Ближайшим надёжным укрытием был навес летней веранды кафе-бара под интригующим названием «Почему нет?» А действительно! На меня внезапно навалилось чувство ответственности за этих беззащитных одиноких дам. Навалилось вместе с розовым чемоданом в синий цветочек. Зацепив длинную ручку багажа свободной рукой, я молча кивнул в сторону кафе. И мы, цокая высокими каблуками и погрохатывая пластмассовыми колёсами багажа по выбоинам свежеуложенного асфальта, двинулись на свет неоновых огней убежища. Под навес успели забежать с первыми каплями дождя. Официант, собиравший скатерти и приборы со столов летней веранды, по-житейски посоветовал:
– Вы в зал заходите, пока свободные столики есть. Дождик быстро не закончится, а у вас ребёнок.
Наконец услышав о себе что-то позитивное, Женька дёрнула ногами и заявила:
– Действительно. В зал пошли, там музыка, а тут прохладно. Хотите, чтобы ребёнок простудился?
Этого, конечно, никто не хотел, и мы вчетвером вошли в помещение бара. Кто четвёртый? Да чемодан, чёрт бы его… Женька соскользнула на пол и резво побежала занимать столик у окна.
– Послушайте, мне так неудобно… мы и так причинили вам кучу хлопот, а тут ещё. – начала было извиняться девушка, как бы незаметно показывая своей дочке кулачок за чрезмерную активность.
– Да ладно, чего уж. Не бросать же вас? Сейчас чайку попьём, а там и дождь закончится, – стараясь не смотреть молодой мамаше в глаза, как-то невпопад тараторил я. – Женька, ты что хочешь? – пытаясь разобраться в меню, спросил я у мелкой.
– Писять я хочу, вот чего! – вдруг громко крикнула Женька, отчего молоденькая официантка чуть не вывалила на соседний стол с посетителями целый поднос с пирожными.
– Пошли, – встала из-за стола её мама, протягивая дочке руку.
– Нетушки! Я с ним пойду. Он-то меня точно не потеряет, – взяв меня за руку, серьёзно ответила Женька.
«Ребёнок играет в семью», – почему-то подумал я и, сняв с неё жёлтый плащик и бейсболку, успокоил мамашу:
– Не волнуйтесь, мы быстро. Вы пока закажите, что хотите.
Родительница что-то хотела сказать, но как-то растерянно улыбнулась и махнула рукой. Ребёнок схватил меня за два пальца и, весело бухая по ламинату резиновыми сапожками, потянул в сторону туалета. Разобравшись по картинкам на дверях, кому в какую дверь, мы разошлись по разным помещениям.
– Ты как? – с намёком спросил я у Женьки.
– Я всё умею… не маленькая, – досадливо махнув в мою сторону, ответила девчушка.
– Руки не забудь… не маленькая, – крикнул я вслед исчезающей за дверью женского туалета клетчатой мини-юбочке.
– Отстань. – чуть слышно ответило эхо в кафельном кубе.
По возвращении нас ждал сюрприз. «Сюрприз» еле вмещался на поверхности нашего столика. Бутылка грузинского красного вина, стакан свежевыжатого апельсинового сока, большая тарелка сырной нарезки, две розетки с грибным жюльеном, ваза с фруктами и тарелка бутербродов с красной икоркой и сёмгой. Видно, прочитав на моём лице удивление, мама Женьки попыталась успокоить меня:
– Вы не беспокойтесь. Горячее и кофе с «наполеончиком» принесут чуть позже. А пока я вам бифштекс с кровью заказала. Вы не против?
– Да я, собственно… – неуверенно пробурчал я, решительно застёгивая молнию на кармане брюк, где лежал мой кошелёк.
Девушка взяла бокал с уже налитым вином и, улыбнувшись, предложила:
– Честно говоря, не думала, что сегодняшний день так закончится. Нам с Женькой последнее время не везёт на новые знакомства.
– Одни козлы попадаются, – согласно кивнула девчушка, пытаясь вилкой наколоть красную икринку на бутерброде.
– Не перебивай маму. А тут… новый город и сразу. Меня Ксенией зовут.
– А меня Женькой, – напомнил о себе ребёнок, шумно булькнув в стакане с соком.
– Андрей Вас. Андрей, в общем. Очень приятно, – чуть привстал я и коснулся своим бокалом бокала Ксении и стакана с соком Женьки.
Мягкий свет хорошо продуманного освещения зала кафе-бара, тихая и приятная музыка, лёгкая расслабляющая усталость от неожиданной вечерней пробежки, шум дождя за окном и несколько глотков замечательного вина сделали своё дело. Я перестал наконец комплексовать и стал открыто рассматривать своих новых знакомых. Тем более что это им не мешало. Девочки ели. Ели жадно, быстро, всё подряд и не стесняясь. По всему было видно, что сегодня это их первая добыча. Через пять минут, пока я миндальничал с грибным жюльеном, на столе опустели тарелки с закуской, и Ксения начала подавать зашифрованные семафорные знаки официанту по поводу заказанных горячих блюд.
Ксении на вид было слегка за двадцать. Рост средний. Блондинка. Вроде натуральная. Красивое чистое личико, обрамлённое мелко закрученными кудряшками каракуля альбиноса. Выразительные, умело нарисованные, удивительной голубизны глаза. Неяркие, красивой формы губы, очаровательная улыбка. Идеального прикуса и цвета зубки, как из рекламного буклета зубной пасты «Colgate». Голос приятный, не писклявый, речь с хорошей дикцией. Премиальная во всех отношениях фигура. Надо будет повнимательней рассмотреть её спину. Где ангелы её породы прячут свои крылья? Перед такими, как она, мужчины открывают двери «бентли». Встретив, оборачиваются на улице, не стесняясь жён. На таких тратят большие деньги, находясь под гипнозом их достоинств. О таких мечтают, как о любовницах. Но почему-то не берут в жёны (мне так казалось).
Всё ясно: школьная любовь, ранний ребёнок, непонимание родителей, осуждение педагогического коллектива. Сплетни, бытовые проблемы, неидеальные знакомства, отсутствие постоянной работы… может быть, даже связь с криминалом. О! Куда меня понесло. Ну, что делать? Отпечаток. Отпечаток профессии, я говорю. Моей профессии.
Вторая. Мелкая. Безусловно, дочь. Рождена вне брака. Наверняка отца в глаза не видела. Развитый не по годам ребёнок. Сколько ей? Пять, шесть, семь… старше? Миникопия мамы. Но по повадкам видно: вырастет – будет круче! Весь вечер глаз с меня не сводит. На кого-то похож? Странный ребёнок. Мне б такую. Мне б такую? Это что же получается… старшая практически мне в дочки годится, а младшая во внучки? Бред!
– Я так понял, что вы не местные? Откуда и куда, если не секрет? – поинтересовался я из вежливости. Должен же я знать, за чей ужин сегодня плачу.
– А тебя точно Андреем зовут? – как бы невзначай спросила Женька, позёвывая в ладошку.
– Жень, ты наелась? Посиди спокойно, – попыталась отвлечь дочь от моей персоны Ксения. – Да, мы впервые в Москве. Вернее, я была здесь, ещё когда в школе… Мы из Ярославля приехали. У меня здесь подруга удачно замуж… а потом развелась. Короче, у неё фитнес-клуб, а я тренер. Вот приехала к ней на работу проситься.
«Понятно, – подумал я, потягивая «Кахетинское» сухое, – а я голову ломаю, откуда у тебя такое всё правильно подогнанное… сижу, как дурак, живот поджимаю».
– Художественной гимнастикой, наверное, занимались? – поинтересовался я у Ксении.
– Нет, – немного смутилась молодая мама, – я тхэквондо серьёзно занималась. У меня первый кып – это коричневый пояс. А потом ключицу на соревновании сломала, мама истерику устроила. Ключица срослась, а тут вдруг эта откуда не возьмись, – как-то грустно улыбнулась Ксения, посмотрев на задремавшую в кресле Женьку.
– А сейчас куда? К подруге? – попробовал догадаться я.
– Нет… не такая уж она мне подруга, чтобы так поздно к ней заваливаться. До утра перекантуемся где-нибудь. Этот же барчик до последнего клиента работает? Вот мы и будем последними, пока не выгонят. Да, Жека? Ой, а она уже спит, – тихонько засмеявшись, кивнула в сторону посапывающей дочки Ксюша, – тем более я с ними с двумя не справлюсь, – намекая на розовый чемодан, пошутила молодая мамаша.
– Так можно же в гостиницу. Тут совсем рядом есть. Хотите, провожу? – поглядывая на дрыгающую во сне резиновыми сапогами Женьку, предложил я.
– Ну, нет! Разве, что обратно на вокзал. Я, когда сюда ехали, всё на счётчик такси смотрела, боялась, что больше натикает, чем у нас с Женькой в кармане. Последние триста пятьдесят рэ таксисту отдаю, а он с меня, гад такой, триста шестьдесят требует. Пока я с ним цапалась, эта всё стояла ныла, что кушать хочет, а потом раз – и делась куда-то… А тут вы… спасибо, что рядом оказались, – с благодарностью произнесла Ксюша, положив свою руку на мою.
– Так, а как же вы дальше? – спросил я, чувствуя, как приятно немеет моя рука под её ладошкой.
– Ой, тоже мне проблема! Ещё и не из таких непоняток выбирались, – перейдя на шёпот, объясняла обладательница коричневого пояса по тхэквондо. – Мне подруга сразу аванс пообещала. Сначала в фитнес-центре поживём, а потом квартирку незадорого снимем.
– Вы собираетесь с ребёнком между тренажёров существовать? Ксюша, по-моему, вы не совсем понимаете. – в свою очередь начал путаться в планах своей собеседницы я.
– Зато прикольно. Андрей, у меня к вам просьба. Когда вам счёт принесут, вы им деньги не отдавайте. Ладно? Пусть они у меня будут. Вы уйдёте, а мы тут пока побудем и расплатимся уже, когда с ними истерика случится. Ну не будут же они выносить под дождь спящего ребёнка, – логично рассуждая, объяснила Ксения, укрывая дочку жёлтым плащиком.
Решение пришло само собой, тем более что дождь за огромным окном нашего временного убежища почти прекратился. В зале кафе оставались занятыми только два столика. Наш и столик в глубине зала, где очень близко друг к другу сидела влюблённая беспризорная парочка с двумя чашками чая. Им явно было негде. Иногда с их стороны доносились приглушённые постанывания партнёра и попискивание партнёрши. И тогда официант с хмурым лицом, проходя мимо них, «нечаянно» что-нибудь ронял и громко спрашивал у бармена, стряхивая салфетку с крошками в сторону влюблённых:
– Сань, когда закрываемся? Через пять? Я понял, тогда буду просить рассчитаться!
– У меня есть предложение, Ксения. Живу я здесь совсем рядом. Живу один. Квартира небольшая, но двухкомнатная. Горячую воду не отключали и фен на гвоздике висит. Через десять-пятнадцать минут мы сможем уже пить чай на моей кухне. Правда, холодильник пустой, но зато у меня кот есть. Живой. Ну, а завтра… завтра вы созвонитесь со своей подругой и поедете осваивать тренажёры в свой фитнес-центр. Как вам? Посмотрите, вон тот официант уже минут десять трёт соседний столик и тихо нас ненавидит. Лично мне его жалко, – предположил я, трусливо набрасывая на сумму счёта лишний полтинник.
– Андрей, вы и так… а как мы… просто я не хочу, чтобы вы думали… и за сегодняшний ужин я, конечно же, с первой зарплаты. – начала было в чём-то меня убеждать Ксюша-мама, забирая из вазы последние два яблока, – а из еды у нас есть кое-что. Две булочки вчерашние, сырок плавленый и сахар с паровозиками из поезда.
Я согласно кивнул и начал осторожно укутывать Женьку в чуть влажный плащ, стараясь не разбудить потяжелевшего после ужина ребёнка.
– Мальчик, а принеси нам три кусочка хлеба, – сделала последний заказ Кения.
* * *
Из кафе (с теперь уже историческим названием «Почему нет?») мы вышли под молчаливое одобрение коллектива заведения. Молодёжь за крайним столиком после третьей кружки чая переместилась в один из туалетов и на настойчивые призывы покинуть помещение только громко сопела.
Я нёс самое ценное, завёрнутое в ядовито-жёлтый плащ. «Ценность», положив свою головку мне на плечо, тихо посапывая в моё левое ухо, спала, в такт шагов покачивая резиновыми сапожками. Её молодая мама, цокая по мокрому асфальту копытцами на высоких каблуках, волокла свой розовый чемодан, стараясь не отставать от лидеров движения. Иногда попадались лужи. Перепрыгивать было нельзя, чтобы не дай Бог не разбудить «ценность». Приходилось форсировать вброд. Ксения тоже не перепрыгивала, но причина была другой. Чемодан. С ним не подпрыгнешь. Он, как броненосец, входил в очередную лужу, поднимая мутные волны и щедро брызгая на модно дранные джинсы Ксении, что вызывало у неё сонный гнев, а у меня тихий восторг.
– Андрей, у вас кроссовки красивые, – сказала Ксения, чтобы скоротать разговором путь.
– Вот мы и пришли, – поддержал я разговор, – код подъезда – 123, нажмите, пожалуйста.
Поднявшись в лифте на мой шестой этаж, я заметил, как Ксения, глядя на кнопочки лифта, чуть слышно прошептала:
– Шестой…
«Запоминает…» – стало понятно мне. Чуть подпрыгнув и прислушавшись к внутренним ощущениям, я попросил шёпотом, прижимая к себе скользкий плащ Женьки:
– Если не ошибаюсь, ключи в правом боковом кармане брюк. Там молния. Достаньте, пожалуйста.
Ксюша кивнула головой, присела на корточки, осторожно отодвинула в сторону Женькины сапожки и расстегнула молнию на кармане спортивных брюк. В это время резко щёлкнул замок соседской двери напротив… и на дверной коврик ступила объёмная нога в домашнем шлёпанце моей соседки Фиры Самойловны Петровой (по мужу). Мы замерли. Я с открытым ртом и спящей Женькой на руках. Ксения на корточках с рукой, торчащей у меня из правого кармана, чуть сползших вниз брюк. И окаменевшая от собственных фантазий Фира, с надкушенной котлетой на вилке.
– Твои? – разрядила обстановку коротким вопросом Петрова, первая вышедшая из кратковременной комы.
– Мои, – так же коротко ответил я, почувствовав, как тревожно шевельнулись пальчики Ксении у меня в кармане, и почему-то густо покраснел.
– Здрас-с-с-сьте, – тихо сказала Петрова, откусывая котлету с другой стороны, и захлопнула дверь.
Ксения наконец достала ключи от квартиры и открыла дверь. «Сто восемнадцать», – неслышно обозначила номер квартиры мимика её губ. Мы толпой вошли в прихожую. Опешив от неожиданного вторжения, нас встречал заспанный Боцман.
– Это кто? Ты кого приволок на ночь глядя, Андрюха? – спросил меня кот, недоверчиво изучая три лишних претендента на жилплощадь. – Хоть бы посоветовался, я не знаю…
Мне казалось, что именно такими словами нас бы встретило это животное, стоящее перед нами посреди прихожей, нервно подёргивая своим толстым хвостом. Боцман явно нервничал, зло прищуривая зелёные глаза и прижав к лобастой башке свои маленькие круглые уши.
