Александр Алексеевич Алексеенко
Изгоняющий Остылых
Глава 6. "Древний Хранитель"
Юнец впился пальцами в копьё. Он ужасно боялся, несмотря на всю свою подготовку в Ордене. Он знал, что эти мгновения жизни могут стать для него последними. Мысли пустились вскачь, они судорожно искали пути к отступлению, спасению и избавлению. Он на мгновение им поддался и искоса рассмотрел крепостную стену горного аванпоста, единственную преграду на пути заражённых тварей Полога. Огромная и массивная, состоявшая из неподъёмных каменных блоков, на ней прямо сейчас шла перекличка: принимали караул и сдавали.
Юноша бросил взгляд назад так, чтобы никто его не заметил, даже из тех мальчишек, что стояли рядом с ним. Вниз спускалась покатая тропа к нижним воротам. Не так давно по ней орденский послушник доставил их в это негостеприимное место и теперь стоял справа, улыбаясь. Сам он уедет уже скоро, когда посвящение в стражи предгорий завершится.
Кругом высились немые скалы, и земля не грела, а вытягивала тепло. Снег вихрился возле ног, продуваемых со всех сторон. Вокруг было холодно настолько, что я даже чувствовал – ветер сдувает ко мне согретый воздух от других людей в строю.
Я стоял ровно. А передо мной был проход во внутренние помещения, вот впереди загорелся факел. Слишком поздно, чтобы думать о побеге. Факел озарил темнеющий свод прохода передо мной. Кто-то из мальчишек справа выдохнул, словно думал, что сейчас всё закончится. А может быть, это действительно будет так, ведь не все приходят в себя после слияния с хранителем крепости. Мысли снова начали свой танец по кругу, они водили хоровод, постоянно напоминая об этом. Сейчас придёт старик. Или, вот сейчас, за этим или за тем послушником Ордена появится его костлявая фигура.
Лютый холод, казалось, усилился. Я не чувствовал ног и не мог на них посмотреть. Наверное, они уже все синие. Нужно не отвлекаться. Я должен стоять ровно. Таков приказ орденского послушника.
Впереди выходила процессия. Она тянулась и тянулась. Служители в длинных одеждах со свечами. Послушники с сосудами и ароматическими маслами. Люди с благословлённым оружием. Орденские приверженцы с чистыми новыми одеждами… Они все выходили, и на их лицах не выражалось абсолютно ничего.
Вдруг неожиданно костлявый старик показался из-за спины.
– Ну что, не ожидали? – спросил он. Один из послушников обмочился на месте, прямо под себя, как конь в стойле. Другой побежал. Молча. Потому что орденские послушники не кричат. Но я слышал, как его тело упало, пронзённое болтами. Я искоса бросил взгляд, стражники на стене перезаряжали своё оружие. Про себя я подумал: он уже третий, кто не смог уйти. Не смог сбежать.
Старик засмеялся. Он ходил между нами и говорил:
– Может быть, выбрать тебя? Или тебя? – Древний Хранитель не указывал пальцем, как должен был, а забавлялся с нами. Он наклонялся и замирал перед лицом каждого. Неожиданно страх ушёл, на его место пришёл гнев. Костяшки захрустели от этого неприятного воспоминания, так сильно я сжал своё копьё. «Не двигайся», – сказал я себе.
Вчера было двое, но орденский послушник проговорился, что далеко они не убежали.
Длинная борода старика промелькнула перед моим лицом. Старик замер напротив и, наклонившись ко мне, почти шёпотом спросил:
– А может быть, нужно выбрать тебя?
Я никак не выразил эмоции. Он перестал улыбаться и задумался:
– Ты не боишься меня? – Он выглядел озадаченно. Выпрямился и посмотрел куда-то за мою спину. – Правда, не боишься меня?
Я не шелохнулся – «Нельзя».
– Тогда я покажусь тебе. – Его фигура растаяла. Это было наваждение. И, о, ужас, что я увидел! В этот самый момент четверо послушников вынесли засохшую мумию старика с перебинтованными вокруг жердей его неестественными частями тела. Огромные деревянные жерди, палочки поменьше и ещё поменьше. Словно дыба, бесконечная пытка. «Неусыпная стража», – подсказал таинственный шёпот, казалось, эхо его голоса доносится отовсюду. Прибинтованные в самых жутких формах руки к дереву. Один палец в одну сторону, другой – в другую. Одна из его рук была свободна, но ему не потребовалось её поднимать – я встретился с ним взглядом. Его помутневшие блёклые глаза открылись. «Неужели он ещё жив!?» – Неожиданная догадка поразила меня. «Иссохший, но ещё живой», – Благосклонно отозвалось пространство вокруг…
Я проснулся. За окном пели птицы, где-то играла тихая музыка. Раздался женский тихий смех. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Этот сон мучает меня каждый раз, когда я усну. С тех самых пор, когда я обрёл свободу. Воспоминания свежи, как в первый день. Всё повторяется так, словно в первый раз. Потому я стараюсь изматывать себя перед тем, как уснуть, чтобы это не снилось. «Ну, как ты там? Ещё живой? Экий я красавец, да?» – зазвучал голос в моих мыслях. Я подскочил. Он хотел сказать что-то ещё смешливое, но связь с Хранителем крепости, как и остатки сна, развеялись.
И я остался сидеть. Один в постели за деревянной ширмой. Ветер нанёс опавших листьев прямо мне в кровать. Лучше сразу подняться, чем слушать его, особенно в дрёме. Я приложил руку ко лбу и сладко зевнул. «Где я? Какое красивое! Расшитое цветастыми нитями… тканевое одеяло? Похоже, я спал сегодня, как король!» – промелькнуло у меня в голове, и воспоминания прошлого дня нахлынули на меня стремительной волной, уносящей все преграды.
Меня окружал незнакомый интерьер, но он постепенно восставал в памяти. Вот это окно с белой тончайшей тканью, из которого струился белёсый свет. Каменные древние стены. Напротив меня висела картина, или даже старинный, богато украшенный гобелен с изображением древнего события – высадки экспедиции из Рассвета на берег Янтарного Острова. Небольшая, но богато убранная комната. Вот и мой прикроватный сундук, где притаились мои вещи. А вот и осыпавшаяся на пол штукатурка, когда вчера К'Йоевгхан в свойственной ему грубой манере, хлопнул дверью.
Я поднялся. Было непривычно ощущать себя без одежды убийцы нежити. Замотав и зафиксировав ремешки, я проверил и выставил вперёд арбалет. Замок механизма был многозарядный. Большим пальцем приподнял аффикс арбалета, под ним стояло клеймо с дварфийской цифрой три. Круг, символично изображающий Титана, да три острия в разные стороны. Понятно, значит – трёхзарядный. Искусная подделка, что поставляют особой страже Костеграда гномы, живущие в Синих Горах.
Я встряхнул его: «Крепкий!», ещё раз пробежал по гладкому дереву взглядом и закрепил за спиной – сидит идеально. Согнулся. Присел. Движения не стесняет – «то, что нужно». Взял свою сумку охотника со спинки кресла и вышел из помещения.
Ко мне подошёл слуга дома графа Феанота. Если обратить внимание на его манеру держаться, то ему, должно быть, никогда в жизни не приходилось покидать замок. Он шёл по коридору, перед собой сжимая кулак. Я не понимал этих манер. Одно дело, когда ты держишь руку, защищаясь от тварей покрова, а другое… «вот это».
– Охотник, вы уже проснулись? – он думал о чём-то своём, поэтому столкнулся со мной нос к носу в дверях: «Какая беспечность! Хотя, с другой стороны, может быть, мы потому и существуем, чтобы защищать таких, как он. Тех, кто не может постоять за себя». Я оглядел его с ног до головы: «Выставь его в этом кафтане на манеж против того же Ульриха, бой закончится сразу. А рыцарь даже не пощадит столь неопытного противника. Интересно, может ли он одолеть гончую? Да, нет же! Куда ему!»
Его глаза заметались, встретившись с моими. Что он в них прочитал, для меня было загадкой. Голос слуги дрогнул:
– Граф Феанот ждёт вас. Пройдемте. – Он помахал изящной, тоненькой ручкой в белой перчатке, приглашая меня вежливо следовать за ним. Развернувшись на каблуках так, что даже заставил полы своей одежды взвиться вверх, слуга, отбивая ритм каблуками, направился по коридору в нужную сторону.
– Думаю, что ты не смог бы убить даже пероотля! – крикнул я ему в след. «О! Это было бы страшное оскорбление. Если бы я сказал его Сиру Виммалю Янисо, то он вызвал бы меня на дуэль. Даже мальчишки Ордена могут сразить самого ничтожного выродка от низшей твари покрова. Что уж говорить о матерых воинах, вроде белого рыцаря. Бирюльки, платье и белый воротничок… Тьфу! Как в этом драться!?»
– У нас у всех своя работа, охотник. – Но этот тип даже глазом не повёл. Человек вежливо обернулся, поднял руки и сложил их в каком-то особом жесте, взявшись за краешки своих манжетов.
– Что это? Магия? – покосился я на необычный жест. «Может быть, он придворный маг, просто с причудами?» – подумал было про себя я.
– Ах, вы про это, – слуга улыбнулся и легко махнул рукой, затем сложил руки на груди, – просто галантность и требование моды. Извините, что вас смутил. Прошу, пройдёмте, граф Феанот не любит ждать.
«Значит, “вот это” называется – “галантность”», – наконец, объяснил я себе это явление, столь резко разнившееся с моей картиной мира.
«Наверное, он прав», – подумал я, и почему-то остыл. Кто-то должен защищать стену, а кто-то будет ходить в кафтане и складывать пальцы изысканным образом перед гостями. Я вздохнул и поплелся следом. Увидев, что я пошёл за ним, слуга продолжил своё движение, всё так же галантно развернувшись. Полы его одежды снова взвились в воздух.
…
Пиршественная зала сегодня использовалась для заседания. Здесь разместилось четырнадцать охотников, выставленных Орденом для выполнения задания графа. Возле камина грелись две охотничьи собаки. Изгоняющие остылых располагались, снимали свои сумки и прочие элементы одежды, вешая на спинки массивных дубовых стульев. Раскладывали копья и мечи. Арбалет был только у меня. Я положил его перед собой.
Девушка-охотница напротив меня положила свои ноги на стол, раскачиваясь на дубовом стуле. Я никогда не видел девушек-охотниц, поэтому посмотрел в её сторону. Она надвинула свою шляпу на глаза, всем своим видом показывая, что игнорирует меня. Мы – одиночки.
Справа от меня сел настолько древний охотник, что на нём буквально росли светящиеся грибы, как на остылом. Его рука время от времени непроизвольно дергалась, а изо рта то и дело вытекала слюна. Его плечо, как последний штрих, украсила нашивка служителя: «За заслуги перед орденом Хотта».
Напротив него бегал глазами вороватого вида убийца остылых. Вольготно расположившись и закинув одну руку за спинку кресла, он ковырялся между зубами кинжалом. Встретившись со мной шарящим вокруг взглядом, он кивнул, мол: «Что надо?».
Правее него сидел Лучший-из-нас. Сложив руки домиком, он поставил подбородок на них и о чём-то размышлял. Его старинная маска милхимика была похожа на клюв ворона. Когда-то давно один из Архимагов Феанота проклял одного охотника на остылых, чтобы тот никогда не умирал. Что сподвигло его на такое странное проклятие – никто не знает. Но тот охотник нашёл как-то способ извратить заклятье, и теперь оно действовало по-другому, став неким титулом среди изгоняющих. Лучший-из-нас действительно не может просто так умереть от лап и когтей чудовищ. Однако, если он состоит в группе с другими охотниками, то он вполне может погибнуть. И тогда будет снова выбран по жребию, среди выживших. Или как в случае с текущим охотником – последний уцелевший член группы будет признан Лучшим-из-нас.
– Гореветр! Ты что ли это? – спросил один из охотников с мечом.
– Я, – кивнул один из охотников с топором.
– Не сдохни, – усмехнулся убийца порождений полога.
– Сам не откинь копыта, как твоя лошадь. Кстати, где она сейчас? – ответил ему взаимной усмешкой Гореветр.
– Кормит рыб, – не сдержал улыбку мечник.
– Рыб? Потом расскажешь, где ты тут в глубине континента рыб нашёл, – одобрительно покачал головой топорист.
Я прекрасно знал, где можно потерять лошадь таким способом. Здесь, возле Замка, есть старый карьер, заполненный сухопутной рыбой. Местные часто просят спасти какую-нибудь скотину или достать что-нибудь из него. Или кого. Там внизу грудами лежит золото. Золото дураков. Люди спускаются, чтобы разбогатеть, но находят лишь стаю сухопутных и голодных рыб. Убить их, особенно зимой, бывает весьма сложно. Эти странные существа выживают даже после нескольких ударов по голове. Слухи говорят, что даже лишённое мозга тело одного из этих земноводных продолжало охотиться ещё несколько месяцев.
Наконец, появился Граф Феанот. Почётные стражи замерли справа и слева от входа, гончие псы пробежали мимо и выскочили из зала. Владетель Замка встал напротив нас, прямо под большим охотничьим трофеем в виде головы оленя. Именно Рогоносный Олень был символом замка Феанот. По этой причине два бело-синих разделённых напополам знамени с изображением этого благородного животного висели справа и слева от чучела. Одноименный роду – замок Феанот – был древним барьером, разделявшим земли Крепости Рух, оставивших за собой традиционно белый цвет, а также озёрных фьордов северян и карликов, живших в синих горах.
Миртель Феанот, если быть точным, потомственный дворянин и владелец этих земель, осмотрел всех собравшихся. Видимо, это совещание было неофициальным или закрытым, потому что герольд не объявлял его появление в зале для всех собравшихся. Остановившись на «Лучшем-из-нас» тяжёлым взглядом, из всех присутствующих за массивным столом Граф, тем не менее, обратился ко всем:
– Охотники, убийцы падали! Чумы, что распространяется по нашим землям. Мне нужна ваша помощь в очистке Рубежного Тракта. – Он ещё раз посмотрел на всех сидящих в зале своими проницательными глазами, но никто не проронил ни слова. И потому Граф продолжил:
– Я хочу отправить свою младшую дочь в Костеград и выдать за сына Владетеля тех земель. Чтобы обеспечить безопасность пути, я попросил Орден выделить четырнадцать отважных человек, которые зачистят путь от наиболее опасных остылых и заражённых порождений полога.
– Сколько платишь? – обратился охотник, который сидел правее Лучшего-из-нас. Все, кто был в зале, посмотрели в его сторону.
– Я уже заплатил Ордену. Разве вы не получили жалование? – Граф с неподдельным интересом изучал человека, посмевшего задать вопрос. В его тоне читалась королевская снисходительность. Сам по себе вопрос был провокационным. По законам Империи и уставам Ордена охотникам запрещено брать больше одной монеты за одно задание под страхом смерти.
– Согласно указу короля, – наёмник небрежно бросил золотую монету на стол, – нам положено это в качестве оплаты за нашу работу. Да, это так! Но этой мелочи не хватит, чтобы даже поссать сходить у вас здесь в городе. Если это всё, то можете зарубить меня на площади за отказ служить Ордену и расторжение контракта.
Один из охотников, высокий и широкоплечий, встал и ударил кулаком по столу:
– Наниматель должен обеспечить своих охотников хорошим, или даже лучшим оружием, что у него есть. Таков закон! – прорычал огромный человек, больше походивший на медведя.
Граф повернул голову и наклонился в сторону:
– У вас будет полный комплект охотника. Вы получите всё необходимое возле стойл, как и лошадь, – неодобрительно прокомментировал выступление убийц потомок рода Феанот.
– Вот, это другое дело! – обрадовался здоровяк и сел за дубовый стул. Тот затрещал под столь крупным человеком. Я понял, почему этот исполин встал. Он не дал графу ничего сказать, например, упрекнуть другого охотника в оскорблении достоинства в своём доме. Впрочем, думаю, граф так не поступил бы. Он разве что пылинки с нас не сдувает.
Владетель рубежных земель поднял своё лицо и обратился к собравшимся. Теперь его тон был совершенно бесстрастным:
– Мы провели турнир и созвали рыцарей для борьбы со злом. Они пойдут вперёд вас прямо по тракту и сокрушат всё, что увидят на дороге и вдоль неё. Ваша задача идти возле тракта и уничтожить все логова и всё, что будет подальше, но представляет серьёзную опасность при движении по данному пути. Вам нужно проследить, чтобы рыцари ничего не пропустили.
В ответ раздался скрип, один из изгоняющих остылых достал нож и скрёб им по красивому дубовому столу, оставляя глубокие зарубки. Затем он поднял своё оружие и посмотрел на его остроту:
– Не нужно говорить нам, как выполнять нашу работу. Всё будет сделано… лучше. Так, как только может быть, после этого дерьмового осерения… – выплюнул он.
– Если это всё, тогда я не смею вас больше задерживать. – Ответом графу стало массовое отодвигание стульев и шум чёрных одежд.
Глава 7. "Потомственная ведьма"
Шепчущие-в-ночи, – это странная группа людей, среди них есть убийцы и охотники, ведьмы и зачарователи. Больше похожая на касты, система управления не может терпеть одного – немую-от-рождения. Эта девочка рождается каждый раз, когда предыдущая умирает. Для шепчущих-в-ночи она – изгой, что должен быть изгнан, а для Короны Могильного Мохховика – ценный советник. Потому, когда немая-от-рождения снова появляется среди них, то когда она закончит своё обучение, её увозят в шестнадцать лет ко двору Императора.
Ещё в эпоху освоения Терресии, немая-от-рождения велела основать в Темнолесье поселение сестёр. Все из-за того, что обитало в этих лесах. Экспедиция Костеграда грозила просто закончиться в этих местах, если никто не сможет ограничивать чудищ жуткой чащобы, раскинувшейся до самых северных гор и болот на юге. И только помощь шепчущих-в-ночи исправила это положение. Таинственным образом «смеющиеся сёстры» усмирили диких зверей, что нападали тогда на совсем крохотный аванпост – Костеград, клочок земли, за который люди вцепились зубами.
И теперь мы шли с моей спутницей из числа лесных охотниц по остаткам некогда великой дубравы. Последнего зелёного пятна на картах, севернее после бескрайних топей. Дикие низкорослые деревья, прущие во все стороны, сменились благородными великанами с раскидистой кроной, а бурелом – широкими корнями. По воспоминаниям Хранителя замка, я знал – Темнолесье потеряло много земель на севере и на востоке. Исчезло оно и за Костеградом, и возле крепости мятежного лорда, потеряв где-то девять десятых своих лесов. И только в этом месте, где живут «смеющиеся сёстры», дубрава таинственным образом все ещё стояла и успешно сопротивлялась заражению.
Утёс вознёс небольшую, забытую деревню над зелёным лесным морем. Возможно, она была бы совершенно дикой, находясь в глубинах Темнолесья, если бы не старинные каменные стены и такие же древние храмовые строения на самой вершине. Посередь неё горел костёр, возле которого сидела старая ведьма. Увидев нас, она оторвалась от мглистого варева на костре и, всплеснув руками, как добрая бабушка, села на небольшую лавочку.
– Подойди, дитя, – поманила она ближе девушку, что привела меня в это место.
– Сестра охотница, ты привела в наш лагерь человека… Мужчину, – погрозила пальцем Старая ведьма. На последнем слове её голос скрипнул, а затем она засмеялась от узнавания, и поняв, кто я, продолжила более мягким от догадки тоном. – Ты привела к нам охотника на тварей полога!
Женщина с жадностью посмотрела на меня и даже заёрзала на табурете, как лягушка, готовясь плюнуть в меня своим языком.
– Все старые обитательницы лагеря уже источили свои силы. Я последняя, кто удерживает серую землю невесть сколько лет от того, чтобы она двигалась южнее Темнолесья. Между прочим – моих владений! – Глаза ведьмы с жадностью впились в меня.
– Там на севере Темнолесья, серая земля врезается в самый лес, а на юге перед святилищем река служит естественной преградой для осерения. – Глаза ведьмы не мигая устремились на меня. Она была как иссиня-коготь, перебирая деревянные бусины маленькими ноготочками. На мгновение я увидел, что её черты лица молодеют, и потому я слегка отвернул голову в сторону, чтобы не установить связь. Ведьма захихикала над своей невинной шуткой; видимо, уже прочитала мои мысли. Потом она снова посерьёзнела.
Ведьма протерла лицо рукой, снова став старой и уставшей. На её лбу залегла морщина.
– Замок, на юге. Я посылала туда сестёр, но никто не вернулся. Это ещё сильнее ослабило меня. – Она схватила меня за руку, заглянула и посмотрела на ладонь, изучив старые шрамы и мозоли от арбалета. Притянула руку зачем-то к себе, почти под самый нос, а затем отпустила, потеряв интерес. – Мне нужно, чтобы ты очистил его полностью. Только тогда мои дети смогут читать ритуал на его вершине. Это должно помочь остановить осерение южных земель.
– У тебя есть чёрные стрелы? – перешёл сразу к делу я.
– Вот это разговор! – хлопнула в ладоши карга и подманила двух девушек. – Лучше, дорогой мой, лучше! Вот, разящие в спину стрелы!
Она отогнула ткань, и я увидел переливающиеся тайными заговорами стрелы.
– Достала сорок штук из своих запасов, ох, как давно у нас не было охотников. – Глаза ведьмы загорелись, или это запылал костёр, когда в него подбросили новых дров.
– Я ни разу не встречал таких, как ими пользоваться? – приподнял я одну переливающуюся светом стрелу.
– Ты видел стрелы Костеграда?
– Да, мне приходилось видеть их, – согласился я.
Костеград – тёмный город с мрачной репутацией. Нищие кварталы вдоль стен, бойцовские арены под ними. Говорят, они сдерживают осерение кровью нищих. А что до стрел, то да, есть у них особая стража, что защищает Лорда-протектора и Буржуа.
– Каждый выстрел особой стрелой Костеграда попадает в цель. Затем стрела исчезает и появляется в колчане снова, и так три раза, – озвучил я свои познания.
– Эти стрелы лучше, лучше! Драгоценный, откуда ты родом? Их волшебники не сравнятся с моим мастерством, я потомственная шепчущая-в-ночи. Может быть, последняя на континенте подлинная ведьма. Мои стрелы вернутся назад десять раз, а потом почернеют, а не исчезнут, как подделка милхимика, – с заговорческим прищуром заулыбалась карга. Она выглядела сейчас совсем как добрая бабушка, подсунувшая сладкую конфету своему внуку, пока никто не видит.
– Это очень ценные стрелы в таком случае. Закон…
– И да, закон запрещает, – перебила она меня, подняв руку, – брать больше золотого. Но тебе не запрещается брать оснащение дороже, чем нужно.
Я согласно пожал плечами.
– Тогда плата – один золотой, – наигранно серьёзно сложил я руки на груди.
– Вот пройдоха, – по-доброму погрозила она пальцем и заулыбалась.
– Девочка моя, проводи этого негодника с моих глаз, пусть он отдохнёт, – по-доброму сказала ведьма, а потом неожиданно скрипнула своим голосом, как отрезала. – Потом отведёшь его к замку.
И снова засмеялась, провожая нас взглядом.
– Пойдём со мной, убийца остылых, здесь есть место, где ты сможешь отдохнуть, – поманила меня за собой девушка.
