Александр Алексеевич Алексеенко
Изгоняющий Остылых
Глава 4. "Прием у графа"
Я размышлял, рассматривая внутренние виноградники через окно моей комнаты в башне Замка Феанот. Когда-то давно эта сокрытая от внешних бед внутренняя долина стала источником продовольствия и ценных трав для региона, что позволило воинам отодвинуть подступившую тогда к самому замку серую землю, наиболее сильно распространившуюся в первые дни заражения.
Неровные камни стен были выглажены так, как только это могли сделать дварфийские мастера. Проходчики, ремесленники и горняки, нанятые первым лордом этих земель, обустроили замок по своему разумению, и потому в графстве принято селиться в основном внутри самого замка. Конечно, есть небольшие дома и деревянные постройки во внутренних землях, но большую их часть всё же занимают плодородные равнины. Из самых свежих построек внутри замка были ипподром, торговый и ремесленный квартал возле ворот. Но, в основном, прислуга и жители размещались по обычаю этих мест внутри крепостных стен, подземных палат замка и башен. А в самых высоких шпилях Феанота нашли своё пристанище мудрецы и маги.
История возникновения данного удивительного замка полна интриг и неожиданных поворотов. Самый первый граф смог с огромным трудом добиться аудиенции у Могильного Мохховика, где был поднят вопрос на право владения этой землей. Император выслушал дворянина и согласился с тем, что если он сможет за год воздвигнуть крепость, тогда он и получит во владение столь обширные земли.
Пообещав исправно выплачивать десятину, прародитель рода Дрейр Феанот заключил заранее тайный договор с подземными проходчиками Синих Гор и несколькими древними магами Заката. Возведённый волшебниками в кратчайшие сроки замок поражал своим внешним великолепием и высокими шпилями, ещё десять лет полировался дварфами изнутри. За такую помощь Феанот пообещал большие свободы для магов своего графства, практически сделав их независимыми. А дварфам было обещано всё золото, что будет найдено в недрах гор.
Проходчики, услышав о такой щедрости, спроектировали глубокую сеть тоннелей под замком по подобию королевских палат Оникса Весёлого. Говорят, граф Дрейр Феанот извернулся и укусил себе локти, когда увидел телеги, гружёные золотом, уезжающие в сторону Синих Гор. И, тем не менее, получившийся замок стал хорошим местом для размещения всех жителей графства. И, возможно, стоил даже больше того, что получили его строители.
Так, Феанот приобрел свою уникальность и стал известен как замок, достигающий как высот, так и глубин гор. Возвышаясь над долиной острыми готическими шпилями, он полностью изолировал её от внешнего мира своими укреплениями. Он словно положил руку с оттопыренным вверх большим пальцем в виде башни ворот, говоря: «Я выполнил твоё поручение, Могильный Мохховик. Теперь это мое владение».
Укрепления поистине вдохновляли. Вдоль всей долины по периметру горные шпили перекликались с башнями. «Если бы я был живописцем, возможно, даже захотел бы нарисовать их», – подумал я.
Но всё же слава самого большого защитного укрепления в Терресии принадлежит не ему. Им по законному праву обладает Крепость Рух, которая строилась среди гнезд громовых птиц для того, чтобы полностью изолировать южное побережье с севера. Песчаные горы имеют всего один переход, перекрывая который ещё во время Первой Эпохи небольшой аванпост постепенно превратился в крепость. Тогда он был меньше всех городов Терресии.
Постепенно к нему добавлялись всё новые и новые укрепления. Так до сих пор в том замке предусмотрены площадки для выведения и гнездовья громовых птиц. Возникли Первые Врата в Родные Земли, а затем Вторые в Перевале Когтя. Есть также Обитель Света, Орденский Оплот и Замок Тана, скорее являющийся старинным украшением, чем серьёзным оборонительным укреплением. Также примечательным местом здесь является собор Титана Йодкейма, куда сбежал Первожрец с Янтарных Островов уже в наши дни.
И даже второе и третье место в списке принадлежит не Феаноту. Иннесент, с береговым портом и белым поясом стен вокруг него, возведённый на острове в месте истока трёх рек. Он практически неприступен благодаря своим белым укреплениям. Следующим за ним по размеру будет Костеград, чьи городские стены, защищавшие город когда-то давно, были оставлены позади нищими, соорудившими палаточный лагерь вокруг древнего каменного сердца. И только за этими городами последует Феанот, завершая четвёрку самых крупных укреплений Терресии. Замок, построенный вместе с гномами и магами.
И, как это ни странно, сама столица Империи, Янтаресвет Великий, а также Красный Порт, Железная Хватка и большая, но деревянная Бурлящая Котловина займут лишь последнее место. Здесь основной упор ставился на замок Лорда и укрепления для него. Без этого укрепления они и вовсе бы не отличались от городов Родных Земель севернее Крепости Рух, раскинувшихся до Первых Врат. А Запретный Мыс, или иначе – Мыс Призраков, где живут люди шепчущих-в-ночи, и едва ли превысил бы по своему размеру рубежные аванпосты в горах, в которых властвуют лишь хранители.
Почему я задумался о состязании в размерах укреплений всех замков Терресии? Наверное, предстоящий турнир навеял это настроение соревнования. Но я отвлёкся…
Сегодня в замке Феанот было как никогда многолюдно. Люди в долине в спешке прекращали работы в виноградниках и спешили в замок. Ещё бы! Похоже, устроенный графом турнир привлек множество отважных людей, как героев – рыцарей со всех земель, так и охотников за наживой – наёмников.
Наёмники толпились в коридорах, стража и прислуга сновали туда и сюда. Даже здесь, в отдалении от пиршественного зала и выходов на манеж и арену, было многолюдно. То и дело мимо раскрытых дверей кто-то проходил. Не так давно ко мне постучался какой-то проходимец, а когда я спросил, что ему здесь нужно, он ответил, что перепутал это помещение со своим и поспешил скрыться. Я же подумал, как много здесь сейчас вот таких людей, ищущих чем бы поживиться.
Я заключил контракт с Орденом на выполнение одной миссии. До сих пор корю себя за тот порыв на эмоциях и за то, что я на это согласился. Разве что немного радовала новость, что у всех, заключивших договор, есть теперь своя личная комната в замке, в качестве особого дара от Лорда. Я подошёл и сел на кровать, оторвавшись от вида из окна, и снова встретился взглядом со стоящим напротив меня дварфом. Мой друг и верный спутник, наконец, закончил свои долгие размышления.
– А знаешь что, я всё-таки с тобой не поеду, – покачал головой дварф, – чуйка ещё ни разу меня не подводила – гиблое это дело, приятель!
Я ждал, когда мой друг подумает. Смотрел в окно, размышляя о городах Террессии, когда за моей спиной раздался его голос. Он, наконец, снова заговорил после моего вопроса и долгих раздумий. И прошёл в теперь мою личную комнату и сел напротив дварфа.
– Как знаешь, – я пожал плечами. Если Орден всё же подпишет контракт, то я, как наёмник, буду обязан его выполнить. А вот у К'Йоевгхана контракт закончился, и он волен двигаться, куда хочет.
Дварф встал и решительно схватил свой арбалет. Я уж подумал, что он снова хочет направить его на меня, но на этот раз он поступил по-другому. К'Йоевгхан ещё раз погладил рукоять своего арбалета и протянул мне своё оружие:
– Вот, держи, как-никак спас мне жизнь, пойдёт в замену твоего копья. – В свойственной небрежной манере толкнул меня в живот своим оружием дварф, только на этот раз ручкой. Он делал так всякий раз, когда я раз за разом брал за новый контракт один золотой, грозя пристрелить меня за тупость и упрямство.
Я хотел возразить, но встретился со стальным взглядом карлика. Для пущего эффекта дварф сдвинул стальные брови, и, добившись того, что я взял оружие, сложил сильные, словно выкованные в горниле кузниц, руки на груди:
– Бери, пока я не передумал. И я не потерплю никаких возражений, – отмахнулся он от меня квадратными перстами и стиснул кулаки так, что костяшки побелели на его крепких руках. История говорит: «Бойтесь дварфов, дары приносящих…» – а всё из-за их патологической скупости. Им очень сложно сделать подарки, и потому моего друга просто разрывали сейчас две противоположности.
– Я благодарен тебе, К'Йоевгхан. Это – неоценимый подарок. – Его вроде немного отпустило.
– Знал бы я, – низко пророкотал К'Йоевгхан, – что у вас тут, у людей, такая сумятица у наёмников, никогда бы к вам не сунулся.
– Что-то ты не очень-то жаловался, когда мы с тобой золото в прошлый раз собирали, – усмехнулся я, припомнив недавний контракт.
– Так то золото, – поднял вверх указательный палец дварф, – оно ярко блестит, а здесь, если не надувательство, то просто дурно пахнущая… глупость! Какой вот тебе смысл был снова связывать себя контрактом с Орденом? Тебе следовало разбить пару драконьих яиц о их головы, а не соглашаться. Ты очень не прав, приятель!
Я вздохнул.
– Я этого не понимаю, категорически! – снова отмахнулся руками дварф. – Не проси, я с тобой ни за что на свете не пойду, – он отвернулся в сторону, чего-то ожидая и замер. Наверное, он ждал, что я буду его уговаривать. В этот момент я понял, насколько мне доверяет мой друг. Если прямо сейчас настоять, то он пойдет, даже несмотря на своё предчувствие.
– Я понял тебя, К'Йоевгхан. Я тебя и не прошу, это мое личное, понимаешь? – попытался дать намёк я ему.
– Личное говоришь? – Он растёр свою бороду сверху вниз правой рукой. Этот жест у дварфов означал многое. К'Йоевгхан сдвинул брови и сказал:
– Вот у меня на севере ещё жена и дети, вот это личное – я понимаю, а что «личного» ты нашёл в Ордене – не знаю. – Я пожал плечами.
– Друг, я не прошу тебя идти со мной в этот раз. – Эти слова прозвучали так, словно их произнёс не я. Настолько их тон отличался от моего обычного. Дварф впервые за долгое наше путешествие оставался нем, затем вздрогнул, как от испуга, оторвавшись от своих мыслей. Он снова покачал головой и кинул:
– Ладно, будь по-твоему, старина, – он похлопал меня по плечу. Дварф смог это сделать только потому, что я сидел. – Когда закончишь свои дела, приезжай к нам в Синие Горы. Буду тебя ждать.
– Договорились, – протянул я ему руку, и мы скрепили рукопожатием это устное соглашение.
– Не прощаюсь, – буркнул дварф рассерженно и ушёл. Не оборачиваясь, К'Йоевгхан отошёл к двери и грубо хлопнул ей так, что штукатурка отлетела, засыпав весь порог. Сердце пропустило удар. Я покачал головой: «Ну что за ребячество?» И немного погодя вышел в сторону манежа.
В коридоре дварфа уже не было.
Сразу напротив моей комнаты, в глубокой нише, стояла в половину человеческого роста фарфоровая ваза. Мимо меня по коридору проехала тележка с фруктами и овощами. Торговец, не отпуская ручную кладь на колёсах, кивнул мне на свои товары, предлагая их, но я отрицательно покачал головой. Тогда он пошёл дальше по выложенной здесь мозаике.
Спустившись ниже, я увидел дварфа-кузнеца, который заливал какую-то жидкость в своеобразный механизм печи. Брызги летели во все стороны, попадая и в огонь, который с жадностью принимал их в свои объятья, и на фартук, без того имевший весьма невзрачный и затрапезный вид. Посмотрев вниз, дварфийский кузнец взял щипцы и начал извлекать вылезающие из машины небольшие бронзовые пластинки. «Ламеллярный доспех! – догадался я. – Похоже, здесь вовсю идёт подготовка к предстоящему турниру».
Дальше, по подземному коридору, сидели три девушки за ткацким станком. Мне предстояло спуститься ещё на два этажа и пройти дварфийский чертог, чтобы выйти в центральный коридорный зал с празднично одетыми торговцами и такими же ряжеными мастеровыми. А затем попасть наружу, во внутреннюю долину, из тех помещений уже не составит труда.
…
Толпа ликовала! Редкое для Феанота зрелище вот-вот должно было начаться. Под бурные овации на манеж вышел человек в ярких праздничных одеждах. Люди на трибунах перестали перешёптываться, увидев Герольда. С улыбкой он поднял вверх руки, показав всем свои надутые и надетые поверх запястий тканевые пончики – дюмпаны. Ему было бы нелегко перекричать такое возбуждённое сообщество, и потому ему пришлось показать свои ладони в три стороны, прежде чем все собравшиеся обратили на него внимание.
– Рыцарское Испытание, чтобы отобрать благородных и возвести их в достоинство, а также Турнир Признания лучших наёмников Графства Феанот и прочих земель, не может быть открыто без традиционного сражения между двумя конными рыцарями! – провозгласил Герольд, а затем, набрав воздуха, продолжил:
– По сему, Граф Феанот избрал двух отважных и благородных мужей, что сразятся за честь Замка Герба Оленя, и сим откроют турнир!
Наконец, раздались звуки труб, и на манеже появился рыцарь Ульрих. Именно ему, и сиру Вималлю Янесо, надлежит открывать почётный турнир. Такой чести они удостоены за свои подвиги. Сир Виммаль Янесо, рыцарь из Крепости Рух, что покинул Земли Последнего Света, чтобы сражаться со злом, и нужно отметить – весьма успешно сражаться. Не давее, чем вчера, он прямо перед ристалищем выявил двух сектантов из культа костей, прямо здесь, в столице графства, в замке Феанот. За этот подвиг он был награждён медалью лично из рук правителя этих земель и честью первым схлестнуть свои копья в сегодняшнем турнире. Его лошадь, редкой для наших земель масти, была белоснежной, как снег. Закованная в доспехи, она била копытом и храпела в нетерпении, ожидая начала. Такая же выбеленная ткань, закрывавшая доспехи рыцаря, восседавшего на ней, имела на себе отметку синего неизвестного мне геральдического ростка. Сэр Виммаль покрепче перехватил своё копьё, увидев своего противника.
Рыцарь Ульрих, в ярких зелёных одеждах, совершил небольшой круг почёта, подогревая толпу и потрясая своим копьём, и потому, чуть позже, занял своё место. Его чёрный конь храпел и ржал почти каждый раз, когда тот дёргал под уздцы. Я не знал о нём ничего, но Герольд, объявлявший до того подвиг Виммаля, заговорил и о Ульрихе:
– Этот достопочтенный рыцарь по имени Ульрих Буревестник, на пути в Замок Феанот, защитил деревню. В одиночку сразив на своём коне не менее дюжины опасных противников, он также помог обозу дойти до поселения и снабдить продовольствием голодавших жителей! Встречайте, рыцарь Ульрих с северных пределов! И да победит благороднейший!
Я осмотрел необычные цвета: «Зелёные одежды, совсем не свойственные северянам, должно быть, он из озёрных жителей на самом востоке». Золотой лебедь блеснул на ткани, небольшая, едва заметная деталь.
Ульрих закинул забрало, и оно закрылось. Виммаль начал разгон, наложив на себя светлый щит. Зелёный рыцарь ответил активацией рун на своём плаще. «Как интересно, – подумал я, – откуда у простого рыцаря орденская накидка стража предгорий?» Удары копыт усиливались. Толпа затаила дыхание. Громовой раскат! И все дружно ахнули – оба всадника выпали из седла.
Ульрих поднялся сразу и, сбросив измятый шлем, обнажил меч, показывая, что готов продолжить поединок. Но Виммаль поднялся медленно, щепка от разлетевшегося вдребезги копья впилась ему под правое плечо. С остервенением выдернув её, он также обнажил меч и встал в защитную стойку, скорее фехтовальщика, чем мечника, держа оружие левой рукой. Правую он предпочел закинуть за спину.
Толпа заревела, когда рыцари начали обходить друг друга по кругу. Ульрих сделал выпад, но Виммаль не отреагировал на него, а затем сам резко перешёл в атаку. Взмах справа, взмах слева. Рыцарь, воспользовавшись тем, что в руках оппонента не стремительная рапира, а неповоротливый меч, смог обогнуть противника и пнуть его в спину, заставив проскользить на коленях вперёд. Впрочем, такой опасный манёвр ему чуть не стоил головы, оставшейся без шлема. Толпа снова ахнула от ужаса.
Виммаль поднялся, перехватил меч и обрушился рубящими ударами на противника. Грациозно парировав следующий выпад, Ульрих присел и попытался достать оппонента снизу, нанеся тычок в лоб другого рыцаря. Теперь и выходец из Крепости Рух оказался без шлема. Герольд посмотрел на графа, нет ли его воли остановить этот поединок, но Феанот покачал головой, желая, чтобы они продолжали. Да и мог ли он на самом деле остановить этот бой, даже если бы и хотел? Думаю, да, но в таком случае турнир бы не состоялся, и как минимум был бы отложен на две недели.
– Похоже, Виммаль решил использовать свою основную руку, несмотря на травму! – закричал Герольд, и толпа снова заревела. Поморщившись, Сир Янесо взял оружие правой рукой. После пары взмахов оба рыцаря замерли, остановив свои клинки у шеи противника.
– Равный поединок! – объявил Герольд. Толпа закипела ликованием и перешла на крик.
Виммаль Янесо протянул руку зелёному рыцарю, и тот крепко пожал её своей латной перчаткой.
Граф Феанот поднялся и, воздев руки, призвал всех к молчанию.
– Восхищаюсь мастерством и благородством отважных рыцарей первого состязания турнира! На этом торжественном завершении поединка я считаю Орденские Испытания Турниром открытыми!
Глава 5. "Смеющаяся сестра"
Дыхание сбилось, когда я запнулся о корни. В боку нещадно кололо. Сквозь лес, всё глубже в чащу. Я бежал, спасая свою жизнь. Совиный медведь плотно сел мне на след. Мурашки нехорошего предчувствия побежали по спине, и я резко отпрыгнул в сторону. Вовремя! Мифический зверь попытался совершить рывок, сбить меня с ног, но сине-зелёной молнией пролетел вперёд, ломая кустарник и низкие ветви. Сменив направление, я оказался на природном каменном мосту через высохшее русло глубокого ручья. Свернув, я сиганул в небольшой овражек, чуть не сломав себе обе ноги о мелкие камни. Сбить его с толку не вышло – он уже был здесь. Его клёкот раздался сверху: «Клик, клик, клик». Он отставал совсем немного и бежал за мной вдоль крутого берега, пока не решаясь прыгнуть вниз.
Я закричал, потому что наступил на острый камень пяткой, но даже и не подумал сбавлять темп. Мне почему-то вспомнился заговор ордена. По поверью, он должен был помогать перед тяжёлым боем. Драться с совиным медведем мне не хотелось, но я просто обязан хоть как-то подбодрить себя:
«Там, где тьма не войдёт в сердца,
Там обитель стоит храбреца.
Клинок, сражающий тьму – я,
Защитник людей, добавляющий дней,
Новый рассвет наступит – да».
Русло ручья завершилось полноводной рекой. Я стоял на берегу, собираясь с духом, чтобы шагнуть в стремнину. Справа и слева здесь раскинулся бурелом, каких я не видывал нигде, только в этой всеми забытой чаще. Клёкот раздался прямо позади меня, и я развернулся. Совиный медведь медленно приближался. Он видел, что бежать больше некуда – путь мне преградила река. Его клюв щёлкал, глаза горели огнём ярости. Я отвернулся, мне не хотелось смотреть на него.
Закрепив арбалет за спиной и убрав свой светильник в сумку, я прыгнул в реку. Стремительное течение захлестнуло меня. Я сразу нахлебался. Ноги ударились обо что-то. Чудом избежав каменных порогов, заставивших воду литься поверх них, я услышал нарастающий шум.
– «Ш-ш-ш-ш-ш», – шумела вода. Рыба выпрыгивала из воды, расправляя крылья.
– У-у-у, жопа праведного последователя Йодкейма, – почти в тон бушующей воде выругался я, получив рыбьим хвостом по лицу.
Через несколько мгновений я ощутил себя в невесомости над пропастью. Руки отчаянно попробовали за что-нибудь ухватиться. Водопад парил, и я не видел, куда падаю. Едва я подумал о том, чтобы сгруппироваться – удар о воду вышиб из меня дух. Всплеск вкуса крови.
Сознание померкло, как свеча, до того осветившая весь мир вокруг и погасшая от резкого порыва ветра.
…
Огромный иссиня-коготь, как котёнка, вытащил свою добычу из реки и бросил её на крутой берег, не в силах извлечь целиком из воды. Кошка рыкнула, понюхала лицо. Вибриссы хищницы задёргались. Она снова посмотрела на человека и резко, двумя лапами, встала ему на грудь.
Сознание вернулось ко мне, но дышать я не мог. Меня скрутило, согнуло и начался кашель. Каждый раз, когда пытался судорожно вдохнуть, я снова срывался, исторгая из лёгких остатки воды. Казалось, этот хриплый кашель никогда не кончится.
Наконец, я смог кое-как отдышаться и осмотрелся по сторонам. Рядом со мной находилась прекрасная девушка и совсем без одежды. От неожиданности я замер. Она сидела прямо напротив меня, а её руки лежали у меня на груди. Увидев, что я пришёл в себя, девушка заулыбалась. Я даже кашлять перестал: «Я умер или ещё жив? Кто же это тогда?» Необычное чувство эйфории разливалось по всему телу.
– Теная, прекрати, не нужно пытаться его сожрать. Он наш гость, – раздался женский голос у меня за спиной. Я не мог отвернуться и посмотреть назад, завороженно глядя вперёд. В следующее мгновение, когда я моргнул, наваждение прекратилось. Передо мной оказалась огромная хищница – кошка. Иссиня-коготь. Её мягкие подушки лап лежали у меня на груди, а выпущенные когти оставили следы на плаще. Рыкнув, зверь грациозно втянул свои кинжалы в подушечки, встал и пошёл туда, откуда прозвучал приказ.
Раздался требовательный женский голос:
– Ты так и будешь сидеть, охотник?
Я осторожно поднялся – вроде все ноги и руки целы. Саднит только всё тело от недавнего удара о воду немилосердно. Похоже, плащ спас мне жизнь, заблокировав удар, и полностью разрядился, потеряв сразу два заряда. Его зелёные, рунные камни, медленно наливались новой жизненной энергией.
Затем я обернулся и увидел одну из лесных сестёр. Она была в дикарских одеждах, грубом сшитом из кожи одеянии. Я поморщился, а девушка, наоборот, заулыбалась, заметив мою реакцию. О, я прекрасно знал ведьм этого леса!
Ещё там, на стене, где я отбывал пять своих лет, к нам приходила одна ведунья из Темнолесья. Она помогала нам против какой-то заразы, распространявшейся стремительно по лагерю. Только её отвары и травы нас тогда и спасли. Но те ощущения запомнились мне надолго. Галлюцинации были такими, что я тогда первый раз вышел из-под контроля хранителя крепости. Я очень хорошо помнил это. Даже слишком хорошо.
– Догоняй или оставайся! И тогда тебя точно сожрёт совиный медведь, – захихикав, она напомнила о моем преследователе, и пошла вперёд, раздвигая листья высокого папоротника. Что мне оставалось? Только последовать за ней.
Опавшие и уже побуревшие листья с ковром из мха мягко пружинили под моими стопами. Вокруг, в кронах исполинских деревьев, витала белая дымка. Я постепенно приходил в себя, подмечая обстановку вокруг. Было жутко холодно. «Ещё немного и зуб на зуб не будет попадать», – подумал я. Но всё же нашёл в себе силы и догнал девушку, поравнявшись с ней. Она обернулась ко мне и спросила:
– Человек, что привело тебя сюда? – ведьма спросила это так резко и строго, словно только сейчас увидела меня в первый раз.
– Охота, – коротко ответил я.
– Охота, – понимающе выделила это слово девушка, а затем выгнулась, как её кошка, чтобы пройти под крупной веткой, – и на кого же ты охотишься?
– На всё, что крупнее и опаснее пероотля, – усмехнулся я, – граф Феанор хочет проехать по рубежному тракту до Костеграда, и ему не нужны опасные соседи на дороге.
– И сколько он за это заплатил?
– Нисколько. У меня один контракт с орденом, его и отбываю, – ответил я, и девушка остановилась.
– Орденский охотник значит? Почему ты пришёл к деревенским, а не к нам? – Она встретилась со мной взглядом.
– Я не знаю, как вас найти, – поборол желание развести руки я.
– Это хорошо, что не знаешь, – снова заулыбалась девушка и отвернулась, – и, да, нам как раз нужна помощь.
– Какая?
– Потом. Сначала дойдём до нашей деревни, – таинственно ответила девушка и снова раздвигая ветки, прошла через кустарник. Пока мы продвигались через лес, на меня нахлынули воспоминания и знания хранителя крепости.
Сёстры леса издавна поддерживали людей в их битве против тварей Полога. Когда корабль Рассвет достиг острова, на его борту обнаружились сторонники культа шепчущих-в-ночи. Из-за странных обстоятельств Старший Инквизитор Сонма проигнорировал их присутствие. И более того, династия Могильного Мохховика в открытую признала их права и выделила им в вечное пользование Мыс Призраков на острове Янтаресвет. Он представлял из себя неприступный рукав, обрамлённый со всех сторон скалами. Здесь и возвели свою обитель сектанты шепчущих-в-ночи. Чтобы поддерживать мир, они поставляли ко дворцу немую-от-рождения девушку, которая была в свите короля наравне с епископом, советником и инквизитором.
Я явственно вспомнил чувства хранителя, что правил крепостью. Возможно, он был там. Мне казалось, что я ощущал, как волны бьются о скалу, и ветер завывает, уносясь прочь вместе с накатившим воспоминанием.
Позднее, под самый конец Первой Эпохи, по указанию немой-от-рождения, после высадки первых кораблей с Янтарного Острова и основания Крепости Рух, Костеграда и Иннесента, она распорядилась основать поселение в Темнолесье. Так и появились «смеющиеся сёстры» – ведьмы этого и без того негостеприимного леса. И вот одна из них впереди, ведёт меня через лес.
