Александр Афанасьев
Стальное поколение
– А как же быть со стрельбой? Какое это нахрен землетрясение?!
– Хватит…
– Твою мать… И что нам теперь делать?
– Надо дожидаться помощи. Пойдем на прорыв, только если самолет загорится. Билл, пойди, узнай, что там с первым. Только тихо.
– Да, сэр.
– Люк, и ты, Дик – идите к двери в носовой отсек. Попробуйте пробиться туда, а если получится, то и в кабину пилотов. Нам нужно оружие посерьезнее этого. И нам нужно понимать, что происходит, нам нужно подать сигнал бедствия…
– Да, сэр…
– Остальные – занимаем позиции здесь. Не стрелять без моей команды, мы не знаем точно, что произошло и насколько русские в этом виноваты.
– Сэр… – сказал один из агентов, смотря в сторону носового отсека – если этот мелкий пакостник будет поднимать панику, я его просто пристрелю. И так хватает проблем.
– Заткнись. Мы должны быть единой командой, особенно сейчас. Понял?
– Да, сэр…
Вернулся агент, которого послали проведать о здоровье первого.
– Сэр, Джек говорит, что первый нетранспортабелен. Возможно – перелом позвоночника.
– Твою мать…
– Он попытается сделать все, что в его силах, у него есть большая аптечка. Но первого надо в настоящий госпиталь и как можно быстрее. Как можно быстрее…
– Окей. Нужно сделать какую-то баррикаду из кресел на случай, если войска КГБ начнут штурм самолета…
* * *
Надо было понимать чувства американца – когда дверь открылась, и он увидел такое. Потом, уже на своей земле – он признавался в приватных разговорах, что чуть не наделал в штаны…
Американцы, к тому времени – уже были сильно зомбированы разной рейгановской пропагандой, представлявших русских злобными орангутангами в ушанках с красными звездами. Иногда для того, чтобы было пострашнее – русские захватывали Америку не снимая противогазов – военные при этом начинали смеяться, они то понимали, что такое противогаз и как тяжело в нем находиться даже минутами, не говоря уж о том, чтобы часами. Американец был ранен, контужен, не соображал, что происходит и предполагал, что по аэропорту вполне мог быть нанесен ядерный удар – после ядерных взрывов в Пакистане в Америке начался очередной виток атомной истерии. По его мнению – русские были достаточно безумны, чтобы сделать это даже на своей территории.
Они услышали стук и поняли, что в хвостовом отеке кто-то есть. Послали туда человека, чтобы открыть дверь… там могли быть выжившие журналисты. Но когда открылась дверь – американец увидел перед собой человека в ушанке (чтобы волосы не опалились, и голове не было так жарко) противогазе, с ломиком и торчащим из-за плеча стволом автомата Калашникова. Русский солдат! Американец вскинул автомат – но солдат ударил его по руке ломиком и пошел на него. Оттолкнул в сторону.
– Стоять! Стоять, стреляю!
Второй американец – держал советского солдата под прицелом пистолета. Секретная служба перевооружилась одной из первым, сейчас они были вооружены Сиг-Сауэерами П228, такими же, как специальные агенты ФБР. Тринадцать патронов в магазине, четырнадцать в стволе – достаточно почти против всего. Но не против солдат КГБ, вооруженных автоматами Калашникова.
– Не стрелять!
– Сэр, он…
Солдат стащил противогаз. Из открытой межотсечной двери – резко тянуло дымом и гарью.
– Я ефрейтор советской армии Пигузов. Я хочу вам помочь. Вам надо в госпиталь.
– Что он говорит, сэр!? – агент, державший солдата под прицелом пистолета был почти в истерике и готов был спустить курок.
– Кто-то знает русский? Где Стефан?
– В переднем отсеке, сэр….
– Сэр, по-моему, этот солдат хочет нам помочь… – неуверенно сказал один из американцев – он сказал «госпиталь»…
* * *
Несколько вертолетов, казавшихся почти черными – показались со стороны Еревана. Один из них был большим – Ми-6, мишка, другие – чуть поменьше размером, Ми-8. Все они – использовались на работах по ликвидации последствий землетрясения – но сейчас были набиты под завязку солдатами СМЧМ[5] и внутренних войск. Два вертолеты были военные, остальные – Аэрофлота. В Мишке – был оперативный штаб и два отделения бойцов ОМСДОНа, которые находились в резерве в Ереване.
– Береза два, я борт ноль сороковой, наблюдаю густой дым, множественные очаги пожаров, сильные разрушения. Связь с постом управления аэропорта отсутствует.
– Борт ноль сорок, я Береза два. Приказываю высадить десант и немедленно возвращаться.
– Есть…
Вертолетчик мрачно смотрел на черную тучу перед ним… такого он не видел даже в Афганистане…
– Вон там, кажется, есть подходящая площадка… – подсказал второй пилот.
– Садись на связь, сообщай остальным бортам. Высаживаем десант и возвращаемся.
– Есть…
* * *
– Стройся!
Вертолеты рокотали над головами, звук их винтов смещался в сторону Еревана – борты ушли за подмогой…
Майор внутренних войск Добряга, по случаю специального задания одетый в спешно подобранный для него костюм пожарного – встал перед строем.
– Товарищи бойцы. Произошел террористический акт, есть погибшие и раненые. Ваша задача – пройти к зданию аэропорта, обезопасить район, начать разбор завалов. Используйте противогазы и респираторы для защиты органов дыхания. Спасите, кого можете. Командуют на местах командиры отделений. Мартынов ко мне, остальные – в квадрат марш…
В квадрат, выйти в квадрат, идти в квадрат – так называлась работа по разбору завалов. Руинами, развалинами – их никто не называл, равно как и трупы – трупами, чтобы не сойти с ума. Если видишь раздавленного бетонной плитой ребенка – с ума съехать можно запросто, такие случаи уже бывали. Один из офицеров умер от сердечного приступа в первую же ночь здесь, не перенеся того, чему пришлось быть свидетелем.
Капитан Мартынов, здоровяк – самбист из дивизии Дзержинского – подошел к майору. Двадцать человек – остались в строю.
– Значит, довожу обстановку, дзержинцы – сказал майор – около часа назад здесь совершил посадку американский борт с американской делегацией на борту[6]. Он и был взорван.
На лице капитана ничего не отразилось.
– Скорее всего, это провокация войны с Соединенными штатами Америки. Провокация врагов народа. Война нам не нужна, мы мирное государство. Боевая задача – пробиться к самолету, обеспечить периметр безопасности, оказать помощь пострадавшим, если это возможно, принять меры по тушению. Я иду с вами.
– Так точно.
– Не стрелять без команды, дзержинцы. Мы здесь для того, чтобы помочь.
– Так точно.
– Разобрать огнетушители, инструмент, носилки. Надеть противогазы. В колонну по одному, за мной, бегом марш.
* * *
Огнетушители они позаимствовали в вертолетах – в вертолетах бывают большие, мощные огнетушители и они пришлись здесь как нельзя кстати. Еще у них были саперные лопатки, носилки и некоторое количество шанцевого инструмента – три лома. Шанцевый инструмент в Армении сейчас было раздобыть нетрудно, он был предметом первой необходимости.
Оружие было у всех – но за спиной, только майор держал в руках снятый с предохранителя пистолет Стечкина. Как только прошли аэропорт, вышли на летное поле – перешли на шаг…
Разрушения были просто катастрофические, у майора аж в душе похолодело, когда он увидел, во что превратилось здание аэропорта. У здания – уже были солдаты, они пытались разбирать завалы, на брезенте и просто на земле – лежали пострадавшие, многие – с чудовищными ранами от стекла. Коротко переговорив с одним из солдат, майор понял, что здесь был сильнейший взрыв и очень много погибших. Раны от стекла подтверждали это – при землетрясении такого количества глубоких порезов стеклом не бывает.
Вместе с солдатами работали какие-то армяне, сами пострадавшие, многие в крови – но они с остервенением обреченных вгрызались в каменное крошево, чтобы спасти тех, кого еще можно было спасти. Работали без рукавиц, многие с изрезанными руками – но работали. И солдаты и армяне кашляли и плакали – дым и гарь ели глаза. Уже был слышен вой сирен – к аэропорту спешили машины скорой…
Еще сказали, что какая-то группа солдат уже ушла на поле.
Майор повел своих людей дальше.
Ветра не было, и тяжелый смог над полем не рассеивался, видно было метров на двадцать пять, не больше. Они увидели огромную воронку – майор прикинул, что рвануло гораздо больше тонны. Мощная авиабомба, не иначе. Осталось понять, откуда она взялась здесь…
Они прошли дальше и увидели самолет. Он был один, рядом ни одного другого самолета не было. Точнее – это был не самолет, а то, что от него осталось. Носовая стойка каким-то чудом уцелела, хвост оторвало, крыла, по крайней мере, одного не было. Судя по виду – самолет перекувыркнуло несколько раз ударной волной.
У самолета стоял солдат, с автоматом – майор сначала увидел только одного. Увидев надвигающихся людей, он вскинул автомат.
– Стой, кто идет?
– Майор Добряга, внутренние войска! – крикнул майор и закашлялся – не стрелять!
Солдат опустил автомат, майор подошел ближе.
– Фамилия, номер части.
– Рядовой Малешкин, сто тридцать восьмой полк внутренних войск.
– Свердловский? Как здесь оказался? Кто командует?
С другой стороны самолета появился и второй солдат, тоже с автоматом.
– Товарищ майор, мы в резерве были… – солдат тоже закашлялся – потом это все…
Майор понял, что солдат если и не в шоке, то где-то близко к этому. Скорее всего, еще и контузия.
– Кто командует?
– Ефрейтор Пигузов, товарищ майор. Он в самолете.
– Благодарю за службу, рядовой, молодец. Как заходить в самолет?
– Вон там, товарищ майор…
* * *
В выломанную дверь передали носилки. Потом еще одни…
– Сэр, они не пройдут… – сказал один из американцев – носилки здесь не пройдут. Надо ломать перегородки.
Русских становилось все больше, прибыл русский офицер, который знал несколько слов на английском языке. Принесли носилки.
– Надо убрать вот эти вот кресла, чтобы можно было подобраться к первому.
– Давай, Марк, скажи им…
– Надо… Вот это… убрать… понимаешь? Убрать отсюда! Вот так!
Русский, кажется, понял. Отдал какую-то команду, двое русских вышли, вместо них появился какой-то здоровяк. Судя по виду – Рэмбо, не меньше. С ломиком. Он коротко ухнул и нанес удар ломом куда-то в основание кресла. Потом еще раз. Потом – без особых усилий оторвал кресло от пола, вопросительно посмотрел на своего командира…
– Твою мать… – тихо сказал один американец…
Вице-президента удалось аккуратно переложить на носилки и вынести, пробив большую дыру в переборке, ведущей в багажное отделение – там было относительно свободно, можно было пройти с носилками. Дыру в переборке пробил тот же самый русский, он орудовал то ломиком, то руками, пробивая дорогу, рвал руками алюминиевые переборки, вызывая у американцев тихий ужас. Они не знали, что это – ОМСДОН и Внутренние войска и предполагали, что все русские – такие…
Наконец, трое носилок – с вице-президентом и двумя наиболее пострадавшими агентами – вынесли из самолета…
– Ефрейтор Пигузов… – сказал майор.
– Я!
– На месте за старшего. Пока не вернусь. Вытаскивайте пострадавших, разблокируйте носовой отсек. Попробуйте попасть в него через пилотскую кабину.
– Есть!
– Мартынов – давай, за мной…
Несколько дзержинцев, в том числе и сам Мартынов – подхватили с земли носилки и понесли. С ними были двое агентов Секретной службы, которые оставались на ногах…
* * *
В передовой группе, которая прибыла в самолетах Галактика, стоящих сейчас довольно далеко от места взрыва – в живых не осталось почти никого…
Все они разошлись по точкам, когда надо было обеспечивать визит в аэропорту, там, на своих местах и погибли. У самолета – была команда пилотов, четверо офицеров безопасности ВВС, охранявших сами самолеты и небольшая группа резерва – двое снайперов и несколько бойцов с тяжелым вооружением – на случай прикрытия основного самолета, если русские вздумают атаковать его. Такие меры безопасности применялись только в таких странах, как, к примеру, Ливан. Истерия по поводу русских была настолько велика, что решили прикрывать самолет и здесь.
Когда произошла чрезвычайная ситуация – никто ничего не понял. Только один из агентов, кажется Дик Каппи, крикнул «действие» – и в этот момент все взорвалось…
Огромные Галактики стояли намного дальше от эпицентра, чем президентский Боинг – вообще, как потом установит следствие, в результате обстрела машина подорвалась рядом с забитым людьми аэропортом, и основной удар пришелся по нему. Но и того расстояния до эпицентра, которое было – вполне хватило. Один из снайперов занял позицию на крыле самолета, его подхватило ударной волной – позже нашли в восьмидесяти метрах, мертвого. Сам самолет устоял – три с лишним сотни тонн, как-никак – но один из двигателей сорвало с крепления и ударило по другому, плюс – по фюзеляжу ударило какой-то советской машиной, проломив его. Ударило и по кабине летчиков каким-то осколком…
Агент Николас Пигс, один из группы прикрытия, бывший зеленый берет из Форт Брэгга – с трудом встал на ноги в огромном десантном отсеке Галактики. Самолет тряхнуло так, что он полетел с ног. И сейчас не понимал, что происходит…
– Черт возьми…
Он с ужасом увидел, что фюзеляж поврежден – что-то врезалось в него…
Потом оказались язычки пламени. Пока маленькие.
– Пожар!
В любом самолете – есть несколько мощных огнетушителей, помимо системы пожаротушения. Самолет – это считай алюминиевый гроб, набитый горючим, горючего в нем до черта и он может взорваться так, что сгоришь в считанные секунды. Поэтому – увидев пожар, агент Пиггс проковылял к тому месту, где был огнетушитель – он к счастью оказался на месте. Сорвал его с креплений – он оказался тяжелым, почти неподъемным. Дотащил его до места возгорания, засыпал его белым, удушливым порошком.
Кто-то тронул его за плечо – он обернулся и увидел капитана Ковингтона, командира экипажа. Все лицо его было в крови, кажется, даже кожа содрана.
– Какого черта? Что произошло.
– Был… взрыв… – проговорил капитан и пошатнулся. Пигс подхватил его.
Несколько минут ушло на то, чтобы собраться. Оказали помощь себе и членам экипажа. Второй пилот погиб.
Один из агентов – вставив ключ в специальное запорное устройство на одном из находящихся в самолете контейнеров, повернул. Сорвал печать и откинул крышку. В стандартном морском контейнере – были бронежилеты, штурмовое автоматическое оружие, гранаты. Были даже несколько ПЗРК Стингер и ПТРК Дракон – на случай, если дело будет совсем худо…
– Вооружаемся… – устало сказал он.
– Сэр, это что, русские? – спросил агент Мэрион Каммингс.
– Нет, инопланетяне. Хорош болтать. Вооружаемся.
Агент Пигс взял пулемет. Старый добрый М60Е3, он имел с ним дело в беретах – тяжелый – но удобный, ухватистый. Надел рюкзак и кинул в него один за другим четыре короба с патронами. Пятый – вскрыл и зарядил пулемет, ленту кинул на плечо.
– Готов… – сказал он то ли сам себе, то ли еще кому.
В зеленых беретах – его учили воевать с русскими, и если потребуется – отдать жизнь за Родину и свободу, за право на существование всего цивилизованного мира, за правом не быть под пятой коммунистов. Теперь – они были на земле самой Империи зла, и он хорошо понимал – живыми им не уйти. Даже если они захватят самолет – все равно комми пошлют истребители и расстреляют их в воздухе. Им всем – суждено умереть здесь, а потом – и десяткам миллионов русских и американцев – в ядерной войне.
А если все равно умирать – так хоть повеселимся напоследок…
– Значит, так. Наша задача – обезопасить самолет с первым лицом. Найти какой-то транспорт. Подгоняем транспорт, грузим туда выживших и сматываемся. Я взял радиомаяк и Керк тоже. Нужно как можно быстрее смотаться отсюда, пока силы КГБ не окружили район. Активируем маяки и дождемся помощи из Турции. Всем ясно?
– Сэр, может попытаться связаться с Бортом два.
– Уже сделано, не отвечает. Связи нет ни с кем, аппаратура повреждена…
Вполне возможно – что аппаратура повреждена электромагнитным импульсом ядерного взрыва…
– Нам надо найти самолет. И найти транспорт. Ник, ты за транспортом, Джо, давай с ним. Какую-нибудь большую машину, желательно полноприводную. Если не будет – то обычную… самосвал… можно автобус. Большую машину.
– Так точно, сэр.
– Остальные за мной.
– Правила применения оружия, сэр?
– Только если по нам откроют огонь. Или если откроют огонь по борту два. Гарри, что с самолетом?
– Мы не взлетим, сэр – сказал один из членов экипажа, который пострадал меньше всего – оба двигателя на правом крыле сильно повреждены, фюзеляж поврежден, пилотская кабина повреждена. Нашей птичке нужен капитальный ремонт, не меньше двух недель, и то если постараться. И не здесь.
– Твою мать… Ладно, пока используем это как запасное укрытие. Все, пошли…
Они выбили люк аварийного выхода, один за другим спустились на землю. Кто-то закашлялся… дым был здесь не таким плотным, но все равно ел глаза.
– Пресвятая Дева Мария… – кто-то перекрестился.
– Сэр, мы не пройдем. Нужна какая-то защита органов дыхания… – сказал из агентов – просто так мы не пройдем…
Скорее всего, именно эта задержка спасла от чудовищной трагедии. Если бы они не потеряли время на то, что сооружали себе респираторы, а пошли бы сразу – то, скорее всего, наткнулись бы на подходящих к самолету дзержинцев. Нервы у всех на взводе, пальцы на спусковых крючках, солдаты в противогазах и с автоматами как из нашумевшего фильма «Красный рассвет». Еще и с ломами. Открыли бы огонь, постреляли бы дзержинцев. А у самолета – группа Пигузова, к аэропорту по земле идет колонна с милицией и солдатами, садятся вертолеты с солдатами внутренних войск. Открыли бы ответный огонь и уничтожили на месте как бешеных собак – приняв за террористов. И полилась бы кровушка…
* * *
Пигс шел туда, где было не так пыльно и дымно. Он решил выйти к аэропорту и поискать технику там – неповрежденную технику. Может быть аэродромную… какую угодно, только чтобы убраться отсюда. Но вместо этого – в пыли, в дыму – он заплутался. Просто заплутались… а как не заплутаешься, если глаза постоянно слезятся, приходится их прикрывать, иначе совсем хана. И их всего двое.
– Черт… – Джо Гренье, еще один агент закашлялся, глухо и тяжело под своей повязкой, делающей его похожим на пошедшего на дело пирата – кажется… вон там люди… Пошли, спросим у них…
– Ты охренел?!
– Тогда подохнем! – огрызнулся Гренье.
Они пошли на шум – и почти в упор столкнулись с какой-то колонной русских. Они несли носилки – увидев американцев – они что-то закричали и подняли оружие.
– Бросить оружие! Бросить оружие! – закричал Пигс фразу из армейского офицерского разговорника – руки вверх!
Гренье оказался чуть справа, ему было лучше видно русских…
– Первый! На носилках! – крикнул он по-английски.
– Руки вверх! Руки вверх!
– Ты что, совсем придурок?! – заорал один из советских офицеров и закашлялся – их надо срочно доставить в госпиталь, прямо сейчас, иначе дело дрянь! Они нетранспортабельны, в тяжелом состоянии! Ты хочешь их убить?
Из пыли и дыма выступил человек, в котором он опознал агента Хадсона. Какая-то тряпка на голове, лицо испачкано копотью и засохшей кровью. Одну руку он поддерживал другой.
– Пигс, опусти оружие. Отбой.
– Что с первым?!
– Он пока жив. Его надо срочно в госпиталь…
Американец лихорадочно размышлял. Он и не подумал поверить Хадсону… возможно, русские держат его под прицелом, возможно, он предатель и в сговоре с русскими. Но что он может сделать?! Из уцелевших на ногах было несколько человек, остальным тоже требовалась срочная медицинская помощь. Русские конечно козлы… но неужели они решили взорвать собственный аэропорт… если бы они хотели всех убить, то просто сбили бы самолет и все. К тому же – у них всего несколько пулеметов и автоматов, а русские вооружены до зубов. Постоянно приземляются все новые и новые вертолеты, в клубах дыма видны русские бронетранспортеры и тяжелые грузовики. Если даже русские задумали неладное – они не отступят, и он ничего не может с этим поделать.
Американец едва заметно кивнул.
– Хадсон… черт, я и Гренье пойдем с вами. Там уцелело несколько наших в самолете, им тоже нужна помощь.
* * *
У самолета – дошло до предупредительных выстрелов – агенты Секретной службы привыкли сначала стрелять, потом разбираться, в рейтинге спецслужб США они стояли на первом месте и считали оправданным любое действие, направленное на защиту охраняемых. К счастью – в этот момент вскрыли носовой отсек, и один из уцелевших агентов приказал не стрелять. Вместе, русские и американцы стали вытаскивать пострадавших из самолета – пока подоспевшая смена не заменила их. Многих из них – отправили в больницу.
* * *
В карете советской скорой, под охраной бронетранспортера внутренних войск – вице-президента США Д.Г.У Буша отвезли в ту самую ереванскую больницу, которую он намеревался посетить как гость и передать гуманитарную помощь. К счастью… хотя какое тут счастье – именно в этой больнице оказалась группа московских опытных медиков из НИИ Склифосовского, которые за последнее время приобрели огромный опыт работы с похожими травмами и спасения людей в критических ситуациях. Было в больнице достаточно и крови всех групп – доноры сдавали кровь по всему Советскому союзу. Вице-президента осмотрели, определили внутреннее кровотечение и немедленно, не дожидаясь американских врачей – положили на операционный стол.
Примерно через два часа – в Ереван прибыла Альфа и рота особого назначения из Теплого стана. Вместе с ними – в Ереван из аэропорта вывезли и собрали части дивизии Дзержинского. Больницу с американцами – туда свезли всех пострадавших – окружили бронетранспортерами, выставили посты на всех этажах и организовали пропускной режим. Потом привезли кинологов с собаками – проверять всю больницу.
Но было уже поздно…
* * *
Ночью – в Ереван начали прибывать части девяносто восьмой дивизии ВДВ. По тревоге подняли части седьмой гвардейской армии, дислоцированной в Армении…
* * *
Над полем ереванского аэропорта – грохотали вертолеты, высаживая все новые и новые подкрепления – спасателей, военных и гражданских медиков, солдат Внутренних войск. Но дело было сделано – едва ли не самый страшный террористический акт в истории человечества – свершился. Одиннадцатое сентября – навечно вошло в историю…
Министерство обороны СССР
ВОЗДУХ!
Командующему воздушно десантными войсками СССР
Генерал-полковнику Калинину Н.В.
В связи с резким обострением обстановки в зоне ответственности ЗакВО, произошедшим в аэропорту г. Ереван Армянской ССР террористическим актом
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Двести семнадцатому гвардейскому парашютно-десантному полку десантироваться с аэродрома Иваново на аэродром Эребуни. Срок исполнения – двенадцать часов. После десантирования – форсированным маршем выдвинуться в г Ереван, поступить в распоряжение военного коменданта г. Ереван, взять под охрану правительственные здания, объекты жизнеобеспечения. Режим несения службы – усиленный.
2. Штабу ВДВ организовать взаимодействие выдвинувшихся в г. Ереван частей ВДВ со штабом по ликвидации ЧС.
Исполнение донести мне, спецсвязью.
Министр обороны СССР
Маршал Советского Союза
СОКОЛОВ
Москва, Кремль
11 сентября 1988 года
О случившемся – Председатель Президиума Верховного совета СССР, генерал-майор госбезопасности Гейдар Алиев узнал почти сразу…
Позвонил старый знакомый, которого Алиеву удалось устроить в МВД Армянской ССР. Это был один из спящих агентов, молодой, грамотный, подающий надежды человек, выпускник Высшей школы милиции МВД СССР в Москве. В Москве же его и вербанули, как и положено – не за деньги, хорошие агенты работают по идеологическим соображениям, за деньги б… ложатся. Он входил в состав специального курса – так его называли среди своих. Это были агенты КГБ, завербованные по прямому указанию Андропова, чтобы наблюдать за конкурирующей системой изнутри и доносить о коррупции и злоупотреблениях. В те дни, когда этот парень дал добровольное согласие работать на органы советской государственной безопасности – в Москве шла борьба за власть. Всесильный министр внутренних дел СССР Николай Анисимович Щелоков, входивший в отличие от Андропова в самое узкое из всех узких руководств страной, где было всего то четыре человека считая Брежнева – по заданию своего шефа копал под Андропова, в этом ему помогал Юрий Чурбанов, первый замминистра МВД и тесть Брежнева… понимали, что либо Юрий Владимирович, либо они – третьего не дано. Выиграл тогда Юрий Владимирович, в МВД зашли гэбешные варяги. Крушили размашисто, с молодецким уханьем… только сейчас Алиев понял, что тогда уже действовали враги. Организованная преступность восстала буквально из небытия, в семидесятых она уже была разгромлена, воры в законе считали за счастье устроиться туалетчиком и жить счастливой трудовой жизнью. Только в Грузии… Эдик, с. а рваная, как же с тобой Юрий Владимирович ошибся, с гнидой… Ходили слухи, что их было не двое, а трое, птенцов гнезда андроповского – он, Эдик и Миша Горбачев… хотя Миша птенец и есть. Какой Мища андроповский, Юрий Владимирович с ним на одном гектаре не сел бы… Сидеть бы ему в кандидатах, если бы не одно «но». В восьмидесятом должен был состояться очередной съезд Трудовой партии Кореи. Северной, естественно, нашей. Послали тогда делегацию, как положено, во главе – Миша. А что – молодой, выглядит хорошо, речи толкать умеет, самолет нормально переносит, да и делать ему в Москве особенно нечего… так, пришей кобыле хвост. Вождь КНДР, Председатель Трудовой партии Кореи, солнцеликий Ким сильно возмутился – почему это СССР прислал делегацию во главе всего лишь с кандидатом в члены Политбюро… вы еще завсектором пошлите. Тут и до охлаждения отношений недалеко. Лигачев и поставил вопрос на очередном Политбюро – мол, надо кого-то помоложе, кто бы ездил в таких случаях и вообще… для представительства. Самому то летать не хотелось, да и другим тоже вот и… пустили козла в огород. А Эдик – вовремя сориентировался, да и перемахнул на сторону Миши. И – бросился родиной торговать, как фруктами на тюменском рынке. Но главным – все же Миша был.
Миша… вот с..а. С тебя же все и началось, гад ты такой…
А программу ту законсервировали. Как Юрий Владимирович умер – много что остановилось. Он не доверял никому, создавал тайные структуры, никому не известные – двойки, тройки… пятерки. Что уже сработало… точнее сдетонировало. Что – еще ждет своего часа. Может быть, этот взрыв в Ереване – новое начало игры…
Этому парню повезло, что он был в пятерке, в которую входил его человек, дальний родственник. Когда убирать стали – он пришел, в колени бухнулся – спаси. Все сдал, что знал, конечно большинство уже отыграно в отбой – но были и козыри. Как этот парень, дослужившийся по тихому до начальника отдела республиканского МВД, причем без посторонней помощи. Надо его на министра двигать… не сейчас, лет через пять – семь…
Конечно – позвонил он не со служебного… да и не было у него вертушки. Остановил где-то машины, заскочил в телефонную кабину, набрал номер. На кремлевском коммутаторе ошалели сначала, хотели сообщать, куда следует… вспомнили потом, что за это… понятно, что будет. Алиев сразу дело поставил – его звонки не прерывать, не слушать… только попадитесь. Все знали что попасть можно реально… никто не знал, кто в КГБ работает на Алиева.
– Гейдар Алиевич это Адик… – из предосторожности он назвал не свое имя, оперативный псевдоним, хотя дальше шпарил открытым текстом – беда у нас, кен кохаир[7]. Аэропорт взорвали, отсюда дым вижу. Все взорвали…
В Армению прибывала американская делегация. Алиев это знал, потому что должен был встречать ее в Москве, в Шереметьево. Завтра…
Из-под ног как ковер выдернули. Стало не хватать воздуха…
– Ми хосел шот! – сказал Алиев, пытаясь восстановить дыхание – как это взорвали. Что там у вас происходит?
– Совсем взорвали. Скорые со всего города едут, отсюда дым видно. Беда…
– Успокойся. Перезвонишь через два часа, если сможешь. По этому же номеру, но с другого телефона. Езжай в аэропорт и сам посмотри, что к чему. Все.
Гниды…
Алиев положил трубку. Листанул справочник, прикидывая, где может быть маршал Соколов. В этот момент – в кабинет вошли прикрепленные.
– Гейдар Алиевич, вам нужно срочно проследовать. Сигнал Атом.
Переворот. С..и – переворот…
В первую очередь – Председатель Президиума подумал именно это. Гады – ударить по американцам, вызвать обострение, под шумок сдернуть всех с мест, а там…
Потом и концов не найдут.
– Пошел вон – спокойно сказал Алиев.
– Товарищ…
– Пошли вон, я сказал! Ограши! Вам только…все уже жидко обгадились! Вон пошли! Вон!!!
Старший среди прикрепленных просто не знал что делать. Инструкция понятна – хватаешь закрепленного в охапку, бегом до лифта, он сразу на минус идет – станция Метро-2, построенная еще при Сталине. Там – либо в подземный центр управления, либо – на засекреченный аэродром, оттуда – спецбортом до «Колыбели судного дня» – спецкомплексе в недрах горы Ямантау.
Вот только в теперешнем бардаке – непонятно, что есть что, а нрав Алиева все знали хорошо. Если он так сделает – больше ему в девятке не работать, в КГБ, скорее всего тоже и дай Бог не сесть. Статья – статья найдется…
– Товарищ Алиев, тревога же.
– Пошел вон! – Алиев уже понял, что одержал победу.
Прикрепленный после секундного колебания – сделал остальным знак, аккуратно закрыл дверь. Для очистки совести он решил позвонить дежурному по девятому управлении, спросить – как быть если закрепленный посылает тебя на… и не желает идти в убежище. Времена сейчас были не сталинские, и страх перед конкретными людьми – перевешивал страх перед законом, страх не выполнить долг… страх всего.
Вот такие это были времена.
Оставшись в кабинете, Алиев поднял трубку внутреннего.
– Найдите… Огаркова, либо Соколова, либо и того и другого. И… прикрепленного ко мне.
– Когда охранник, готовый к самому худшему, появился на пороге, Алиев коротко приказал.
– Иди к красному телефону. И сиди безвылазно. Понял?
– Так точно.
– Пошел…
Охранник выскочил за дверь. Красный телефон – проложенный после Карибского кризиса телефон прямой связи между Кремлем и Белым Домом. Средство для последних переговоров перед ядерной войной.
Цэкашные – а Алиев не относил себя к ним несмотря на то, сто являлся членом Политбюро ЦК КПСС – уже смылись во главе с Соломенцевым. И если американцы сочтут нужным позвонить – а они сочтут – то единственным, кто сможет подойти к телефону, будет член Политбюро Г.А. Алиев. Американцы сразу сделают выводы, на кого ориентироваться.
И – правильно сделают.
Прозвякала вертушка. Алиев схватил трубку.
– Товарищ Алиев… – голос маршала Соколова.
– Сергей Леонидович, вы в курсе произошедшего в Ереване? Не совсем? А вот я в курсе – взорвали аэропорт. Что там у вас происходит…
И эти – пусть делают выводы…
